История третья. Философия проекта
Беседу с Гусманом Минлебаевым мы продолжили на следующий день – по дороге в Кировскую область, где он планирует построить свой учебный центр и начать «делать» лес из новых ценных видов деревьев. И глава области, и руководители сельхозуправления оказались заинтересованы, чтобы в их регионе такой лес появился.
– Гусман Валеевич, как всё-таки родилась идея создания частного леса?
В первую очередь повлиял, конечно, Чернобыль. Выращивать лучшие лекарства, прописанные китайскими врачами, в государственном лесу оказалось не очень-то и удобно. Вот и закралась у меня идея иметь свой собственный лес. Да и хотелось очень, чтобы дети и внуки тоже в здоровых условиях расти могли, натуральные продукты и медикаменты имели.
Когда начал разбираться со всеми сопутствующими вопросами, в книжки углубился, много чего нового о лесе для себя открыл. Для большинства ведь как? Кого ни спроси, зачем лес нужен, – ответят, в лучшем случае, чтобы кислород был. Но там на несколько порядков всё сложнее. Поэтому первоначальная идея – просто владеть лесом и выращивать там лекарства – со временем изменилась. Так что если вы решите меня спросить, чем я сейчас занимаюсь, отвечу так: «Восстанавливаю уничтоженные плодородие земель и во´ды Отчизны и учу этому других».
– То есть проект приобрёл социальный аспект?
Это нормально. Знаете, в Советском Союзе к чернобыльцам относились очень хорошо, тепло. Уже очереди гигантские в магазины начались, а нас без разговоров всегда в самое начало пропускали. Черешню нам с рынка приносили, фрукты-овощи, которых в палатах госпиталей не было. Поэтому какой-то долг у меня перед людьми остался, и то, что я сейчас делаю – этот долг возвращаю. Я не знаю – тем ли людям, тому ли мальчику, который от тех родителей родился. А вдруг – тому?.. Такие вот у меня есть мысли и ощущения. К тому же я понимаю – если не буду сейчас этим заниматься, то у нас окончательно скоро всю землю угробят бестолковые и малограмотные чиновники и госслужащие. Не по каждой же проблеме ездить в Приёмную Генерального Прокурора РФ и в Приёмную Президента РФ. И без злорадства: доволен тем, что таким образом некоторые свои вопросы реально решил, а малограмотный и безответственный чиновник после представления Прокуратуры не прошёл очередной переаттестации.
– А чем всё-таки так важен лес? Кислород, древесина, ягоды-грибы, животные… Есть что-то ещё?
Есть, и оно очень важно. Леса ведь подземные воды формируют. Опавшие листья подстилку создают – губку, один кубометр которой в себя может впитать до 8-ми кубометров осадков. Вы когда-нибудь видели в лесу лужи после дождя? То-то и оно, что нет, потому что всё впитывается. А там, где нет леса, вода в овраги и реки скатывается, в моря уходит, да и овраги растут, уничтожая и плодородие, и сельхозугодья. В Татарстане ежегодно появляется порядка 1000 гектаров оврагов, т.е., начиная с 1950-х годов, в овраги превратились угодья, как минимум, целого района. В итоге вся вода зимних и летних осадков из Волжско-Камского региона сейчас просто бездарно скатывается в Каспий.
В одном из докладов Римского клуба – есть такая очень авторитетная в мире организация – содержится прогноз: к 2030 году самым дефицитным продуктом питания будет чистая питьевая вода. А оставить воду осадков там, где она выпала, и возродить пересохший родник или пруд может только лес площадью порядка 150 гектаров. Это для меня показатель – сколько земли нужно получить и сколько деревьев высадить, чтобы у тебя свой родник появился. Веками доказано – оазисов площадью менее 150 гектаров не бывает.
Я целенаправленно искал архивные документы, чтобы узнать, сколько у нас раньше родников было. Нашёл информацию, сохранившуюся с царских времён – сообразил, что в епархии список святых ключей быть должен. Увидел, что сейчас родников стало меньше на 25-30%. Решил проверить – стал искать информацию в современной светской литературе – цифра совпала. Если взять карту Генштаба, допустим, 30-40-х годов, развернуть на ней любой участок Татарстана и наложить на него современную карту того же масштаба, – вы своими глазами увидите, что почти половины ручьёв уже нет. И всё потому, что вырубили леса. Теперь вам надо объяснять, почему Волга так сильно обмелела? В этом году даже судоходство ограничивать пришлось. Впервые за всю историю корабли с осадкой больше 4-х метров не могли подняться от Казани вверх по Волге.
Великие русские реки катастрофически быстро мелеют.
И это всё потому, что сначала советские, а потом и российские природоохранные структуры, включая природоохранную прокуратуру, не выделяли водоохранные зоны, установленные законами 1937 и 1991 годов соответственно. И это я называю не иначе как вредительством. Первые водоохранные зоны были установлены ещё в 1709 году Петром I, который запретил рубить лес вокруг рек. Если это были великие реки типа Вятки, Волги, длиной больше 500 вёрст, то рубка запрещалась на расстоянии 50 вёрст в одну сторону и 50 – в другую. Лесники это трактовали как лесоустроительный документ, но это не так, ведь там пять важнейших слов Петра есть: «дабы реки судоходные мочь могли». Т.е. 50 вёрст – это ширина водоохраной зоны, которая позволяла делать реки судоходными, полноводными, потому что в 50 вёрст укладывается основная длина всех ручьёв, родников и малых рек, которые питают данную великую реку. После 1861 года, когда было отменено крепостное право, исчезла помещичья строгость, и мужики взялись за топоры, Россия потеряла в Европейской части 40% лесов. Началось обмеление рек.
В петровские времена всё это у нас понимали, а сейчас не понимают. Пётр, кстати, европейский опыт использовал – там эти вещи ещё раньше осознали.
В архивах я ещё одну важную вещь обнаружил. До середины 19 века в России не было наводнений. Совсем. Да, весенние половодья с дедами Мазаями были, а наводнений не было. Потому что всю дождевую воду леса собирали, а потом равномерно в реки через ручьи отдавали. А начали леса вырубать – вся дождевая вода с голой земли разом в реку скатываться стала. Вот реки из берегов и выходят.
За первыми наводнениями последовал голод, и Александр I дал команду Российской академии наук разобраться в причинах. Было проведено несколько экспедиций, по результатам которых наш знаменитый почвовед Докучаев чётко показал, что обезлесивание привело к образованию оврагов, обезвоживанию и уничтожению плодородия почв. Талой и дождевой водой в эти овраги был смыт плодородный слой почвы и по ним ушёл в реки. Дальше – хуже: почвой стали забиваться зимовальные ямы на дне русел рек, в которых зимовала рыба, и где даже в самые трудные зимы хватало кислорода. Во-вторых, через ручьи и родники в реки попадала опавшая листва. Постепенно она разлагалась до фульфокислот, которые являются питательной базой для дафний и инфузорий, а те, в свою очередь, – кормом для рыб. Учёные долго не могли понять, почему Охотское море, несмотря на всё браконьерство, процветает. А секрет оказался в том, что в него впадает река Амур, которая к тому времени ещё не была освоена ни китайцами, ни нами. А вот когда по её берегам начали вырубаться леса, количество рыбы и в Амуре, и в Охотском море, начало снижаться. На Амуре ещё и такие наводнения начались, которых там сроду не было. Скоро мы допрыгаемся и до того, что без красной рыбы там останемся. Срок на это я даю 5-10 лет.
Европейцы и американцы в этом плане молодцы. Во многих странах там на выращивание леса по берегам выдают безвозмездные безвозвратные гранты. Не хочешь сам сажать – регион посадит. И от налогов освободят, а где-то даже денег дадут – исходя из того, сколько бы ты на этой земле заработал, если бы лес не посадил. То есть тебе потери компенсируют – понимают, что ты общественно-полезную работу выполнил.
В Российской империи к выводам Докучаева отнеслись очень серьёзно. Законы приняли: 55 гектаров лесом засадил – вот тебе освобождение земли от налогов, вот тебе большая золотая медаль и вот тебе 500 рублей золотом. В те времена корова, которая давала 9-10 литров молока в день, всего 3 рубля стоила. То есть 500 рублей на наши деньги – это что-то около 5-6 миллионов выходит. Сталин тоже понимал важность этого дела – велел полностью исполнить план Докучаева, засадить лесами водоохранные зоны и водоразделы. При нём водоохранные леса не лесниками, а войсками НКВД охранялись – вот насколько серьёзное значение им придавали. И всё бы у нас в шоколаде сейчас было, если бы не сворачивание плана Сталина и начавшееся с освоения целины при Хрущёве убивание земель при молчаливом согласии учёных.
Что удивительно, в царской России значение леса понимали даже экономисты, налоговики и юристы. Открываем, например, «Учебник финансового права» С.Иловайского за 1904: «…В ряду государственных имуществ совсем особое значение имеют леса. Происходит это от той роли, какую леса играют в народном хозяйстве: они доставляют строительные материалы и топливо; но то и другое может быть до известной степени заменено разными суррогатами. Самое же главное – это то влияние, какое леса оказывают на климат страны, на её плодородие, гигиенические условия и на правильное снабжение рек водою». Второй пример: «Старокрымское Государственное лесо-охотничье хозяйство было организовано в 1932 на базе лесных дач бывшего Судакского леспромхоза. В состав вновь созданного предприятия вошло Феодосийское лесничество, организованное еще в 1876 Лесным департаментом по просьбе городского управления для облесения окрестных гор, чтобы увеличить водный запас в фонтанах, питающих городское население водой».
Т.е. ещё начиная с Петра Великого и до последнего императора Николая II учёные, чиновники и Правительство было мудрее и ответственнее; роль леса они видели не как источника кубометров дров, а как источника кубометров воды и процветания государства и населения. А что написано о "смысле" леса в отечественных учебниках для лесоводов и агрономов? Там примитивно говорят о кубометрах досок и дров, и это, прошу заметить, пишут доктора наук! Именно так "шлепают" ремесленников, и именно так гробят основу государства – плодородие почв, родники и реки России. Как тут не вспомнить слова Булата Окуджавы о кухарках, их детях и управлении государством.
Я подсчитал, сколько воды осталось бы на землях Татарстана и попало бы в подводные горизонты, будь водоохранные зоны засажены лесом – гигантская цифра потерь получилась. А потом на докладе на Бассейновом совете, который проходил в Казани, чётко показал, что в потере воды, в потере урожая, в опустынивании земель республики виноваты Минэкологии Татарстана и природоохранные органы. По законодательству 1991 года, водоохранные зоны включили в число природоохранных. Но сделать это нужно было не только юридически, но и фактически – отмерить, составить проекты, не делить на паи. Сделали бы – и их уже нельзя было бы вернуть обратно в лоно сельхозугодий. Но не сделали. А в 2004 году законодательство поменялось, и статью, о которой мы сейчас говорим, отменили. Водоохранные зоны, не выведенные в состав природоохранных, снова стали считаться сельхозугодиями, которые стало легко перевести в частные земли и для застройки, что очень плохо для воды, биоразнообразия рек, почв, не позволяет создавать водоохранные леса и ограничивает доступ людей к водным объектам. Как теперь Татарстан выкручиваться будет – не знаю. Правда, есть один выход исправить разгильдяйство этих органов – выкупить земли по рыночной цене и засадить их лесом, но ведь опять – за счёт налогов, взятых с ни в чём не виновных граждан.
– С этой частью понятно: лес – это то, что обеспечивает нас чистой питьевой водой. Но говоря об идее проекта, Вы упомянули ещё и плодородие почвы.
Да, это важнейшая вещь, функция, которую мы сегодня можем на лес возложить.
Деревья мы вырубили, земли распахали. И теперь с каждым новым урожаем они истощаются. Посмотрите, сколько земель заброшено – их уже до предела выработали. И вот что ещё важно: в хорошем хлебе в значимых количествах содержится 59 микро- и макроэлементов. На плодородной земле, которую человек никогда не пахал, первые 5-6 лет родится зерно, в котором все 59 элементов будут присутствовать. А потом их количество резко сократится. Через удобрения мы можем фосфор, калий и азот прибавить. Но восстановить все 59, да ещё и в нужных пропорциях, не получится.
Зерном, где недостаёт 56 элементов, мы скотину кормим – значит мясо будет получаться неполноценным. Поэтому не стоит удивляться, что наша молодёжь у нас больной с самого младенчества растёт. Китайцы ведь мне не только женьшень прописали, но и мясо дичи есть велели. Знаете, почему дичи? Потому что в ней Омега-3 есть, а в анализах мяса домашних животных, даже выращенных в самых продвинутых колхозах-совхозах-фермах, обнаруживаются только её следы. Потому что дичь нормальную пищу ест, а скотину мы неполноценным зерном кормим.
Приближается время, когда вследствие изменения климата наши поля станут степью, над которой летом месяцами не будет осадков, а затем, естественно, и полупустыней – уже при наших внуках. Пятая часть Татарстана уже зоной нача´ла опустынивания считается – официально, по данным Росметео.
Но если сейчас на убитых землях начать сажать засухоустойчивые и широколиственные деревья, то через какое-то время сможем плодородие почвы восстановить и почву напитать водой. Корневая система у многих видов деревьев глубокая, значит снизу, через корни, питательные вещества будут подходить к листьям. Листья, осыпаясь, перепревают, и питательные вещества попадут в верхний слой. Передо мной такая задача стоит: с каждым годом увеличивать плодородие, чтобы потом я смог бы более ценные и требовательные к почвенному плодородию культуры сажать.
Повторюсь: гигантский ущерб Татарстану, впрочем, как и всем остальным регионам и людям в этих регионах, наносит Росреестр. Чтобы обследовать каждый гектар российской земли, людей там, естественно, не хватает, и по расчётам на это понадобится 200 лет. И было принято такое упрощённое законодательство: по плодородию все земли условно приравняли к уже известным и … наилучшим. Поэтому в итоге выходит так, что даже самые худшие земли сейчас оцениваются как самые лучшие. Если хочешь провести точную оценку – делай её за свой счёт. Ну а раз на бумаге с землёй у Росреестра по РТ всё хорошо, то разве там будут заниматься доказыванием наличия у себя недостоверных, фактически сфальсифицированных данных?
– Исходя из Ваших слов, ситуация рисуется достаточно сложная.
Именно! Чтоб вы знали, до того как территорию Татарстана начал осваивать человек, она была полностью покрыта лесами. К войне у нас сохранилось порядка 40% лесов, после войны осталось 15-16%. А ведь Татарстан в петровские времена позволил России империей стать. Петровский Черноморский, а затем и Балтийский флот были из дубов Булгарии построены. В Адмиралтейской слободе из дубов корабли собирали, а Раифский монастырь дубравы охранял. Я в Чувашии те прежние дубы номерные видел. Ветки у них на высоте 14-17 метров начинаются, ствол метр в диаметре имеет. Это фактически железобетонный столб. Доски дубовые, которые из таких столбов делали, от носа корабля и до самой кормы доходили.
Почти всё вырубили. А что не вырубили – само погибнет, потому что климат меняется.
Ели уже не справляются с изменением климата и начинают сохнуть. Граница Татарстана и Кировской области.
– Но ведь лесхозы какую-то работу проводят – новые насаждения-то появляются.
Сажают те же самые деревья, которые сажали и 50 лет назад. Но повторяюсь ещё раз: эти виды деревьев из-за изменения климата уже гибнуть начинают, и в будущем этот процесс только усилится. А наша наука ничего нового не говорит. Раньше ведь как было – учёные десятки лет эксперименты свои проводили, и только потом, получив результаты, диссертации защищали. В лесном хозяйстве по-другому и нельзя – ничего не сделаешь, если дерево только в 40-80 лет зрелым становится. А как сейчас принято? Диссертацию надо за год-два написать. Вот на цветочках с редиской и пишут, а деревьями никто не занимается. Поэтому все и опираются на то, что в 20-е и 30-е годы делалось. Не спорю – очень хорошо делалось, но климат тогда другой был. Среднегодовая температура в послереволюционном Татарстане составляла +1,7⁰С, а сейчас – +2,5⁰С. Для растений разница существенная. И никто под новые условия те опыты не повторяет. Нет научной школы, нет руководителей… Попробуйте найти у нас учёных по гинкго билоба или бархату амурскому – таких, чтобы они руководителями диссертаций выступить смогли. А нету их, и никто об этом не думает.
Массовая гибель берёз под Рязанью. Аналогичную картину мы наблюдали и в Самарской области.
Научные знания должны трансформироваться минимум каждые 5 лет, потому что точность климатических моделей в последнее время значительно возросла. И если раньше они были планетарного масштаба, то теперь спустились до уровня регионов и стран. То есть в перспективе у каждой страны сельхознаука будет своя. А у нас как? Месяц назад из Фонда дикой природы мне книжку прислали, содержащую крайне ценную статинформацию по климатическим изменениям. Вышла она только-только, хотя на русский язык была переведена ещё в 2009 году. То есть государство потеряло 5 лет времени, занимаясь выбрасыванием бюджетных денег на ветер просто потому, что оно взяло на госслужбу людей, у которых не было профессионализма специалистов – желания поиска новых знаний и фактов, как минимум – актуальных данных.
Но даже если наша лесная наука что-то хорошее и сделает, сейчас она ограничена рамками сельского хозяйства. Какой толк из того, что учёные ещё 100 лет тому назад выяснили оптимальную ширину лесополосы – она должна быть равна минимум двум-трём высотам дерева? Т.е. должно быть до 25 рядов деревьев. По факту ведь всё равно сажают 3-7 рядов, то есть в 3-8 раз меньше необходимого – боятся от поля с пшеницей кусок отхватить. В безграмотных учебниках по поводу нормативов на ширину лесополос так и пишут: "Однако оно нежелательно в агрономическом плане" или "Однако такое размещение лесов невыгодно с точки зрения сельского хозяйства, особенно в основных земледельческих районах, поскольку ровные водоразделы лучше занимать под возделывание зерновых и иных культур". А узкие полосы не могут достаточно влаги сохранить и гибнут. Экономят 3 копейки, наклоняются, чтобы их поднять с земли, а из кармана рубль вываливается. Вот у нас как-то так и получается: метеорология – отдельно, климатология – отдельно, сельское хозяйство – отдельно, лесное хозяйство – отдельно, а комплекса нет, зато опустынивание наступает. А посмотрите требования экспедиции Докучаева к лесополосам и на созданные им лесополосы. Они шириной в 500 метров и существуют уже второе столетие. А лесопололы-фикции во многих регионах уже вовсю гибнут. В Татарстане, в условиях наступления степей и снижения водности, новые лесополосы вырасти уже не успеют. Вспомним опять слова Булата Окуджавы.
В обычном магазине такой инструмент не купишь.
– Но согласитесь – засадить всё лесами невозможно, хлеб тоже нужно выращивать.
Такое количество пашни, как у нас, недопустимо в принципе. Учёные об этом ещё в 18-19 веках говорить начали. Зерновые культуры ведь тоже на водный баланс влияют, и влияют очень плохо. Чтобы одну тонну зерна получить, требуется забрать у территории тысячу тонн воды. В республике есть регионы, которые получают 50 центнеров с гектара. Т.е. вся вода, которая сохранилась в земле – вытягивается. Каждый новый сорт – это более мощный водяной насос. Поэтому сейчас, я считаю, нужно запретить создание новых высокоурожайных, к тому же неполноценных сортов хлеба в принципе – такая примитивная агрономия стала вредить будущему региона. А когда я услышал о намерениях правительства создать здесь ещё и систему орошения полей, то пришлось публично возразить в защиту земли своих предков. И похоже услышали – бред прекратился. Пока не будет организован сбор достаточного количества воды с помощью новых лесных насаждений, делать этого нельзя – оставим население республики и без питьевой воды, и без хлеба. И ещё, продавая 1 тонну зерна, пусть даже за 300 баксов, мы в придачу фактически экономим покупателю и его территории 1000 тонн воды, на ту же самую 1000 тонн воды обезвоживая себя. Т.е. в наше время такая продажа уже себе в бешеный убыток выходит, а такая экономика ведёт к уничтожению будущего Отчизны. А готовя семинар для Киева, осенью 2013 года, – выяснил, что за тот год олигархами Украины был продан за рубеж 21 млн тонн зерна. Государство получило налоги с продаж, но вместе с зерном покупателям был "подарено" 21 млрд тонн воды осадков, а это практически годовой объём осадков на территорию всей Украины. Вывод: производя зерно на продажу за пределы региона, мы лишаем наших потомков будущего: воды, леса и хлеба. И куда им деваться?
В Калмыкии очень серьёзные проблемы. В Европе есть две рукотворные пустыни – это Калмыкия и Алёшковские пески – старое русло Днепра. Со мной разговаривали высшие чины из Калмыкии, предложили помочь региону смягчить последствия опустынивания и усиливающегося потепления климата. После звонка Главы Калмыкии данная тема стала продвигаться интенсивней с обеих сторон. Предложили подумать и о подобной работе и в Крыму, когда я был там со своими поездками. Аналогичная гигантская проблема "лезет" с приграничной территории Казахстана на Оренбуржье, Омскую, Новосибирскую области.
– Видно, что Вы учитываете очень много разных факторов. Как удалось во всём этом разобраться и сформировать целостное видение всего проекта?
К тому моменту, когда я начал им заниматься, за моими плечами уже было два образования. Первое – военное – позволяет мне правильно ставить задачи и искать пути их реализации. Второе, полученное в КАИ по направлению системотехника и системоаналитика, дало понимание того, как поднять лесную тематику в комплексе. Конечно, пришлось подтянуть знания по агрономии. Ещё когда лежал в больнице, начал ходить в находящуюся поблизости библиотеку, позже закончил финансово-экономический институт. Потом учился в Кубанской сельхозакадемии. Сейчас у меня дома очень хорошая библиотека по лесной тематике собрана – такая есть не в каждом институте. Наконец, чтобы разобраться в нашем законодательстве, пришлось заканчивать юридический факультет. То, что я могу лес выращивать, – интуитивно, по каким-то косвенным вещам я понимал, но имел ли на это юридическое право – никто мне сказать так и не смог. Спрашивал и преподавателей, и юристов, занимающихся лесным правом – так они элементарных вещей не знают. Кстати, моя дипломная работа была о противоправном бездействии прокуратуры при проведении земельной реформы и о бездействии с установлением водоохранных зон. Преподаватели КГУ не хотели меня даже допускать к защите дипломной работы, боялись. Завкафедры гражданского права отказывался рецензию дать – хорошо, что я сообразил рецензию из Москвы получить, от центрального прокурорского руководства юридического вуза. Теперь результаты этого бездействия видны чётко. Но то, что это именно результаты бездействия замалчивается, всё валят на климат и погодные условия. Но повторю ещё раз: это результат малограмотности и безответственности.
– Ну и последний вопрос. Ваш учебный центр в Кировской области… В чём замысел?
Замысел в наиболее эффективной передаче своего опыта. При получении результатов и выводов, которых не было и нет до сего дня в лесном научном сообществе, специально начал посещать научные лесные конференции – убедился, что результаты достойные, и выводы не могут опровергнуть нынешние учёные, работающие в очень узких направлениях. Понял, что можно и нужно сказать об этом людям, которые хотят жить в балансе и с законом, и с окружающей средой. Да и после публикации моих статей в сборниках конференций их заметили и стали обращаться за советами, консультациями, стали приглашать проводить семинары. Причём приглашают даже в другие страны. Семинары, на которых рассказываю о результатах своей деятельности, я веду уже достаточно давно. Но какой опыт можно передать за два дня, без практики на земле? Конечно, те, кого моя работа заинтересовывает, потом на мой питомник посмотреть приезжают, но опять-таки всех тонкостей ведь там не покажешь.
А учебный центр я представляю так: возьму земли гектаров 5 в загибающейся деревне и каждому семинаристу за символическую арендную плату (рубль в год) буду давать по 2-3 сотки. На этой земле, под моим присмотром, за два года они смогут вырастить достаточное количество саженцев, чтобы засадить ими те участки, которые они к тому времени смогут оформить в собственность с целью создания на них лесных фермерских хозяйств.
Пытался создать такой центр в Татарстане, но ничего не вышло. Считаю наш регион очень тяжелым для подобных новаций, которые идут вразрез с нынешним сельхоз и экологическим мышлением. Здесь я не встретил никакого понимания необходимости такого вида занятости для населения и возможности таким путём предпринимать превентивные меры по смягчению последствий потепления климата, восстанавливать уничтоженное почвенное плодородие и маловодье. Ко мне в питомник приезжали "специалисты" из Минэкологии и Минлесхоза РТ, так они только и смогли что два вида растений определить – тую и можжевельник. До сего дня отказывают землеустроительные документы привести в соответствие с требованиями инструкций и норм. А я хочу работать там, где действует закон, где чиновники и госслужащие работают, а не только отчёты переписывают. К счастью, желание начать работу, защищающую население и приносящую пользу на десятилетия и даже века вперёд, я увидел у глав Кировской области, грамотных начальников сельхозуправлений. Ничего такого я не видел ни в Татарстане, ни в Марий Эл, ни в Башкирии и некоторых других регионах.
Я не хочу быть единственным лесовладельцем, думающим наперёд на возраст спелости дерева. Хочу, чтобы толковыми хозяевами на земле были мои семинаристы и ваши читатели. Мои семинаристы сделали мне сайт (minlebaevforest.su), где мы отвечаем на вопросы новичков, рассказываем о проводимых семинарах, обмениваемся семенами и микоризой. Если из 20-30 человек, которые в среднем присутствуют на каждом семинаре, хотя бы двое пойдут по моим стопам – значит, я своё «чёрное» дело сделал. Они тоже двух-трёх человек на гражданскую позицию поставят. Самое главное – уже формируется понимание, что частный лес – это реальность. Да, нет такого понятия в Лесном кодексе. Но есть Конституция, а там написано, что любой природный ресурс может быть в частной собственности. Т.е. можно брать убитые земли и с целью восстановления почвенного плодородия сажать на них деревья. Но не сажай обычные, которые потом тебя спилить заставят. Сажай те, которые спилить нельзя – краснокнижные. И коль уж у нас такое государство и такие чиновники, то можно и нужно без них верно Конституцию толковать. Так почему бы нам этим не воспользоваться и "работу работать", как говорит наш Президент уже не один год??
Герой и его награда: плоды адаптированного к климатическим условиям Татарстана сорта грецкого ореха. Результат двадцати трёх лет экспериментов.