Человек как ответственное и свободное существо

Свобода - не частный факт

Через открытость, которую дает человеку его трансценден­тность, он одновременно, оказывается, отвечает за самого себя, он не только в познании, но и в действии предоставлен и отдан самому себе, и это несение ответа за себя позволяет ему воспринимать себя ответственным и свободным. То, что было сказано выше о взаимоотношениях между личност-ностью человека, с одной стороны, и его внутримировой определенностью и внутримировым происхождением, с другой стороны, имеет здесь особую силу. В своем перво­начале ответственность и свобода человека не есть частный, эмпирический факт человеческой реальности, подобный всяким иным. Если эмпирическая психология, чем она радикальнее, тем меньше свободы обнаруживает, то это, в конечном счете, вполне логично. Традиционная схоластичес­кая, школьная психология, желающая обнаружить свободу непосредственно в качестве конкретного факта в простран­стве человеческой трансцендентальности и личностности, при всех добрых намерениях делает нечто принципиально

448]-

СЛУШАТЕЛЬ ВЕСТИ

противоречащее сущности свободы. Не удивительно, что эм­пирическая психология оспаривает это, ведь она вынуждена всегда возводить один феномен к другому, а в результате никакой свободы, естественно, найти не может. Даже если мы в повседневной жизни говорим, что там-то и там-то мы были свободны в своих действиях, а вот тут, кажется, нет, то речь идет не о каком-то региональном, определенно локали­зованном в пространстве феномене, но, самое большее, о приложении и конкретизации трансцендентального опыта свободы, которая сильно отличается от того опыта, с которым имеют дело частные науки.

В своем первоначале ответственность и свобода челове­ка - не частный эмпирический факт в реальности человека, существующий наряду с другими фактами. Поэтому эмпири­ческие антропологические науки, в том числе и психология, могут не рассматривать вопрос о свободе. Конечно, в юрис­пруденции и в философии права необходимо заходит речь о свободе и ответственности людей. Неоспоримо и то, что по­нятия свободы, ответственности, вменяемости и невменяе­мости, используемые в обыденной жизни, а также в граждан­ском праве, имеют нечто общее с тем, о чем говорим здесь мы. Но совершенно ясно и то, что, если бы не было этого трансцендентального опыта субъектности и свободы челове­ка, то их не могло бы быть и в пространстве категориального опыта человека, в его гражданской и личной жизни. Но на­стоящий трансцендентальный опыт свободы не следует ис­толковывать таким примитивным образом как опыт факта, находимого непосредственно внутри человеческого созна­ния, так как «я» всегда во всех таких вопросах переживаю себя как уже отданный себе субъект. В этом отношении в качестве трансцендентально-априорного опыта моей свободы существует некая истинная субъектность, некое приятие своей ответственности - причем не только в позна­нии, но и в действии. Только благодаря этому я знаю, что я свободно ответствен перед самим собой, даже когда я ставлю такие вещи под вопрос и не могу обнаружить их в качестве

449]-

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

фактов моего пространственно-временного категориального опыта.

Конкретная опосредованность свободы

То, что мы называем здесь трансцендентальной свободой, -последнее принятие личностью ответственности за саму себя, не только в познании, то есть не только в качестве са­мосознания, но и в качестве самостоятельного действия - эта свобода для настоящей антропологии, понимающей челове­ка как конкретного человека, как подлинное единство, не может оставаться скрытой во внутренних помыслах. Свобо­да также всегда опосредуется конкретной пространственно-временной реальностью, телесностью, историей человека. Свобода, которая не могла бы проявиться в условиях мира, не была бы опознана как свобода, не вызвала бы особого нашего интереса, и не была бы свободой в христианском понимании. Но мы должны постоянно проводить различие между свободой в ее истоке и свободой, как она проходит через посредство мира и физической истории и становится опосредованной. Эта полярная противоположность между истоком и категориальной объективацией свободы ведет к тому, что рефлексирующая свобода всегда необходимо остается скрытой от самой себя, ибо она может непосредст­венно рефлексировать лишь свою объективацию, а та всегда остается двусмысленной. Таким образом, мы можем отличать свободу в ее истоке от свободы в ее, можно сказать, конкрет­ном воплощении в мире. Конечно, это не две разные вещи, которые можно полностью отделить друг от друга, это два момента, образующих единство свободы. Настоящая ответст­венность и свобода человека ни в коей мере не ставятся под сомнение тем, что эмпирические антропологии обнаружива­ют в человеке отдельные моменты разного рода, различают и устанавливают причинные или функциональные взаимо­связи между этими отдельными находками, а потом не могут найти внутри этих исследованных ими реальностей отдель-

450]-

СЛУШАТЕЛЬ ВЕСТИ

ного факта свободы. Разумеется, наши рассуждения не реша­ют вопроса, можно ли интерпретировать конкретные эмпи­рические частные факты в истории отдельного человека или всего человечества как продукт и воплощение этой исходной свободы, или же в конкретном случае приходится констати­ровать обратное, - да этот вопрос, в конечном счете, и не может быть решен на основе богословских фактов чело­веком, который все еще находится в рамках собственной истории. Ибо эта последняя, трансцендентальная свобода, будучи конкретно установленной и исходной, именно по своей сути не допускает адекватной однозначной рефлексии, а тем более там, где такая свобода проявляется или не проявляется в истории других людей.

Ответственность и свобода как реальность трансцендентального опыта

Так же, как субъективность и личностность, ответственность и свобода суть реальности трансцендентального опыта, то есть такого опыта, при котором субъект воспринимает себя как такового, а не такого опыта, при котором он опредмечи­вает себя в последующей научной рефлексии. Там, где субъект опознает себя как субъекта, то есть как сущее, исходно обладающее уже неразложимым единством и самоданностью перед лицом Бытия через трансцендент­ность, там, где этот субъект воспринимает свое деяние как субъектное (пусть он и не может таким же образом отрефлек-тировать его), - там в основании собственного существова­ния данного человека воспринимаются в исходном смысле ответственность и свобода. Эта свобода, в соответствии с те­лесной и внутримировой природой человека, осуществля­ется в множественности конкретных действий, на множест­венном пространстве-времени, в множественной вовлечен­ности, в истории и в обществе. Все это само собой разумеется: это свободное деяние не есть нечто такое, что могло бы совершиться только в сокровенных глубинах личности, вне

451]-

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ

мира и вне истории. Но потому-то настоящая свобода человека остается единой, что она представляет собой транс­цендентальную особость субъекта как таковую. Таким образом, мы всегда только в известной степени можем сказать, что, поскольку и пока я воспринимаю себя как личность как субъект, я воспринимаю себя свободным, при­чем свободным такой свободой, которая в первичном смысле относится не к изолированному отдельному психическому событию, а подразумевает целостный субъект в единстве целостной полноты существования.

Каким образом пространственно-временные координаты исторического существования входят в конкретность множественности человеческой жизни - это вопрос, решить который точно мы не можем. Потому эта свобода не есть нейтральная возможность, которую носят с собой как нечто отличное от себя, но она представляет основную особен­ность личностного сущего, которое воспринимает себя во временном, всегда уже произошедшем и всегда еще проис­ходящем деянии как обладание самим собой, как то, за что и перед чем оно несет ответственность, пока этому существу в его трансцендентности не будет послан субъективный, субъектный ответ на эту бесконечную непонятность и пока этот ответ не будет им принят или отклонен как таковой.

Человек может бежать не только от своей субъектности, но и от своей ответственности и свободы, таким образом интерпретируя себя как продукт того, что ему нужно. Но как раз такая осуществляемая нами самоинтерпретация, кото­рую опять-таки не следует путать с содержанием этой интерпретации, остается делом субъекта как такового, от­вергающего при этом самого себя или толкующего свою сво­боду как обреченность пустому произволу того, что ему чуждо. Как раз тут он действует как свободный субъект и вновь утверждает себя, говоря себе «нет». Иными словами, говоря о свободе, мы всегда ведем речь о человеке как тако­вом и как целом. Объект свободы в ее исконном смысле - это сам субъект, и все предметы познания окружающего мира,

452]-

СЛУШАТЕЛЬ ВЕСТИ

которые мы рассматриваем, суть предметы свободы только тогда, когда они осуществляют опосредование этого конеч­ного и ограниченного пространством и временем субъекта с им самим. Там, где свобода правильно понимается, она представляет не возможность делать одно либо другое, но возможность принимать решения, касающиеся себя самого, и творить себя самого.

Конечно, это не следует также понимать во внемировом, внеисторичном, внесоциалыюм смысле, но только в фор­мальном, позволяющем понять и высказать сущность сво­боды. Содержательный смысл этого формального высказы­вания вновь оказывается несколько иным. Если кто-то говорит, что человек-де постоянно воспринимает себя как обусловленного чем-то чуждым, как находящегося в чьем-то распоряжении, выполняющего функции, как зависимого, как анализируемого, как разложимого в прошлом и будущем, нужно ответить на это так: этот субъект, зная это, всегда одновременно является ответственным субъектом, призван­ным говорить и с этой абсолютной управляемостью, само­отчужденностью и разложимостью делать то, что он должен делать, - он является субъектом, призванным выразить свое отношение проклятьем, согласием, скепсисом, отчаянием или как угодно иначе.

Но именно так человек отвечает за себя и там, где он сам хочет отдать себя эмпирическим антропологиям. Дело как раз в том, что он никак не может избежать своей свободы, и вопросом остается лишь то, как он сам ее интерпретирует (причем тоже свободно).

453]-

ОСНОВАНИЕ ВЕРЫ