Виртуальный конфликт в социально-исторической
Действительности: террор и терроризм
Наиболее ярким примером проблем современного мира, имеющих природу виртуального конфикта, может служить современный терроризм (не террор). Все применяемые средства в повытках его остановить приводили к тому что терроризм учугублялся получал дополнительные ресурсы и применялся снова с новой силой. В результате все самые масштабные антитерорестические операции приводили к еще больим ужасам и жертвам среди мирного населения чем сами теракты вместе взятые. О выгодах обратного терроризма в демократическом государстве и его потребности в самом первичном терроре было уже сказано выше, но в данном случае речь идет о усилиях массы народа с той и другой стороны прилагающих массу безуспешных усилий для того чтобы остановить терроризм – разрешив виртуальный конфликт продивший террорестические действия прямого и обратного характера. Корнем виртуального конфликта является казус – первопречина лежащая выше чем применяемые средства разрешения виртуального конфликта. Так казусом терроризма прямого и обратного на востоке являются противоречия. Противоречия между народом и властью, одним этносом и другим, оккупантами и оккупированными, властью и сеператистами, властью и сектантами, коренными жителями и эмигрантами есть яркий пример аномии реальностей соби двух групп населения. Эти группы могут выступать в вышеозначенных эпостасях не теряя природы виртуального конфликта до казуса, которого не в силах дотенутся. Аномия реальностей соби возможна на индивидуальном, родовом, этническом и социальном уровне, сто позволяет определить ее уровень в социуме. Та же аномия – казус может распологатся на одном или нескольких уровнях реальности на котором протикает бытие человека и общества. Это реальность телестности – материальное бытие – споры за территорию. На данном уровне конфликты редко имеют статус виртуального. Это как правило констнтные конфликты. Следующий уровень – это уровень реальности сознания. Это уровень аномий – противоречий казуса социальных притеснений, дискреминации. Подобный уровень конфликта не может быть решен средствами реальности низшего порядка – реальности телестности. В случае подобной попытки рождается собственно виртуальный конфликт. Следующий уровень бытия – реальность личности. На этом уровне аномии носят чаще всего межличностный характер. Конфликты что виртуального что константного характера носят ярко выраженный межличностный характер. Как правило, он протикает в малых группах. Аномии – казусы этого уовня не решаются средствами реальности телестности и сознания. Следующий уровень реальности воли один из саых распространенных уровней социально политических конфликтов виртуального типа. На данном уровне возможен виртуальный конфликт на всех уровнях как межличностном, так и межэтническом, расовом, национальном и межгосударственном уровне. Как правило на этом уровне и происходят конфликты политические, экономические социальные и т.д.
На последнем уровне реальности внутреннего человека ситуация очень похожа на предидущую. На этом уровне возможны виртуальные конфликты любого масштаба: от межличностных, внутрисемейных (конфликт отцов и детей), этнических (восток – запад), межкультурно – этнических и релегиозно – миовозренческих, до виртуальнфх конфликтов общемирового масштаба всего человечества.
На данный момент определились две классификации виртуальных конфликтов в социуме: одна масштабная (по охвату), и вторая уровнево-иерархическая (по пяти уровням человеческого бытия человека и социума). Если удается определить уровень казуса виртуального конфликта в этой двухплоскостной системе координат, становится возможным целенаправленный подбор средств ликведации аномии-казуса средствами практической виртуалистики – аретеи. Если казус ликведировать и восстановить синомию, все проявления виртуса – болезненных симптомов конфликта либо исчезнут, либо виртуальный конфликт перейдет в костантную фазу. В константной фазе этот ранее виртуальный конфликт, утрачивает свою виртуальную природу и качественные характеристики. Этот уже константный конфликт может быть по-новому диагностирован и разрешен иными, константыми средствами конфликтлогии.
В данном ключе возникает следующий закономерный вопрос: какие конкретные способы разрешения виртуального конфликта этого типа уже существовали или существуют?
Исторически сложившиеся способы разрешения виртуального конфликта в социуме (на примере гражданского неповиновения
Махатмы Ганди)
После выполнения перврго условия – формирования полионтичного сознания прямых и потенциальных жертв виртуального конфликта можно переходить к рассмотрению конкретных социальных средств – приемов его разрешения. В качестве одного из исторически сложившегося средств служит гражданское неповиновения М.Ганди (сатьяграха) как средста борьбы с политическим, государственным террором не-деократического общества. Какова же сущьность и механизмы разрешения виртуального конфликта социальной борьбы в не-борьбе М.Ганди? Остановимся на этом попотробней.
Мы предполагаем, что рассмотрев гражданское неповиновение М. Ганди, как часть его учения о сатьяграхе, перекликающаяся с теоретически частной теорией гражданского неповиновения, окончательно оформившейся на западе в работах Джона Ролза с позиции виртуального подхода с ее полионтичной парадигмой, мы сможем определить конкретные средства, приемы и механизмы разрешения такого весьма распространенного типа виртуального конфликта, как реализовавшаяся в виде не равной политической борьбы в гражданском обществе с чертами государственного террора к своим политическим противникам.
Рассмотрение гражданского неповиновения М. Ганди в виртуальном подходе, позволяет прояснить сущность, и механизмы этого социального явления, в форме борьбы реальностей, в виде гражданского неповиновения. Для анализа этого явления была использована основная категория виртуального подхода – реальность, в котором рассмотрены механизмы взаимодействия двух групп людей, в данном случае чиновников государственного аппарата и людей, оказывающих гражданское неповиновение. Рассматривая возникновение и движение индивидуальных и групповых реальностей, качественные характеристики этих реальностей, можно отслеживать изменение текущей ситуации, вскрывая механизмы влияния на общество и государство с помощью гражданского неповиновения, по критерию изменения смысла текущей ситуации в глазах объекта и субъекта общения. Изменился смысл ситуации, значит, сменилась реальность.
Как известно, гражданское неповиновение – это средство ненасильственного воздействия, используемое как орудие ненасильственной борьбы, и, с точки зрения виртуального подхода, разновидность одного из видов человеческого взаимодействия – борьбы реальностей, имеющих свои законы существования, с содержавшимися различными смыслами текущей ситуации.
Гражданское неповиновение М. Ганди, имеет в качестве одного из основных средства воздействия на людей и государство борьбу реальностей (как и абсолютное большинство других людей), но целью своей ставит согласование реальностей – другой, противоположный борьбе реальностей вид человеческого взаимодействия.
Таким образом, складывается интересная ситуация. В гражданском неповиновении М. Ганди употребляются два противоположных способа человеческого взаимодействия – согласование и борьба реальностей. Особенно примечательно, что согласование реальностей есть декларируемая цель, полностью и органично сочетающаяся с идеей сатьяграхи, и долженствующий (по сатьяграхе) лежать в основе всех человеческих отношений. Но применяемая борьба реальностей, применяемая в качестве средства достижения согласования реальностей, принципиально основана на том или ином варианте насилия, что сатьяграхе напрямую противоречит.
Борьба реальностей лежит в основе любого конфликта и, одновременно, употребляемое средство разрешения противоречий, лежащих в основе конфликта. Наиболее часто в истории подобные конфликты решаются открытой формой борьбы реальностей – физическим насилием (воинами, сражениями). В этой ситуации возможна победа одной из сторон в борьбе реальностей путем разворачивания своей реальности в коллективной или индивидуальной соби противника, либо в сменившихся в ходе борьбы реальностей условиях (реальностях, смыслах), удается провести устраивающее обе стороны согласование реальностей, заключив мир. Такова самая распространенная, схема взаимодействия людей сочетающая насилие и договоренность – борьбу и согласование реальностей.
Внешне схема гандистского и не-гандистского взаимодействия одинакова, и встает вопрос: Соблюдается ли провозглашенный принцип ненасилия М. Ганди, из-за применения борьбы реальностей – насильственного средства? Если нет, то как он сделал насильственное средство ненасильственным?
Изначально, гражданское неповиновение на западе, еще Девидом Торо, считалось средством демократической оппозиции, то есть в государстве, имеющем кое – какие не насильственные принципы, но М. Ганди успешно применял гражданское неповиновение на практике в Индии, где общественный строй был очень далек от демократии. Здесь встает вопрос о том, как М. Ганди сумел применять физически не насильственные средства в государственной системе, где практически все было так или иначе переплетено с той или иной формой общественного насилия?
Первое выявленное существенное различие борьбы реальностей Ганди в том, что Ганди проводил борьбу реальностей для достижения согласования реальностей на более высоком уровне реальностей, не допуская переход в форму физического насилия, зримо не противореча принципу ненасилия. Не насилие как принцип сатьяграхи, в гражданском неповиновении Ганди, соблюдался только как принцип физического не насилия. В итоге борьба на уровне реальности телестности в данном витуальном конфликте только усилило бы его так как причина конфликта – казус лежало уровнем выше. М.Ганди в этом случае на уровне реальности телестности проявил не-насилие (пассивность не подпитывая виртуальный конфликт дополнительно) а на более высоком уровне – реальности воли боролся с казусом виртуального конфликта – противоречиями в форме чужой реальности воли посреством борьбы реальности. Результат подобного способа преодоления конфликта показывает, что выбор уровня на котором находилась причина конфликта – казус, средство остановки последствий (не-насилие), оказалось адекватным средством опримального разрешения виртуального конфликта противоречия между ним лично, его сторонниками и властно-государственной системы.
Вторым принципиальным отличием борьбы реальностей Ганди было то, что он принципиально отвергал физическое насилие как метод политической борьбы и любой борьбы в принципе. Третьим отличием было то, что во время любого конфликта Ганди особо подчеркивал, что борется не с конкретными должностными лицами, а с каким – то конкретным законом, с системой законов, отмены которых он добивался. Тем самым, Ганди, разделял людей-носителей противоборствующей реальности и саму реальность. М. Ганди боролся с тем или иным законом не в лице должностных лиц, а с реальностью закона, и на более высоком уровне – реальностью самого конфликта. «Они видели. – пишет Ганди, что я совершенно не собираюсь оскорблять их лично, а хочу только оказать гражданское неповиновение их приказаниям» (Ганди М. Моя жизнь, с.360). Тем самым, Ганди отделив реальность от ее людей – носителей, боролся, применял насилие не на физическом уровне к реальности закона и конфликта, устранив которые он достигал согласования (синомии) реальностей с общей массой конкретных людей.
Фактически борьба реальностей М.Ганди на более высоком уровне реальности воли и внутреннего человека позволяла получить приемущество в ментально – волевой борьбе откалывая конкретных людей из противодейиствующей реальности и включая в свою реаьность. В итоге Ганди побеждал в этой борьбе реальностей, отделяя людей от чужой (вражеской) реальности воли. Уничтожая чужую реальность воли Ганди уничтодал и противоречие – казус конфликта, разрешая виртуальный конфликт.
Технически это выглядело следующим образом: Ганди, подчеркивая то, что он борется не с конкретными людьми, а с законом, выводил как можно большее количество людей из этой реальности, взывая не к правам человека, не к другим законам, что находилось внутри данной реальности, и людей из нее бы и не вывело, а к другой реальности – взывая к голосу естественной совести, делал эту реальность совести доминирующей противопоставляя их реальности закона приводил к тому, что реальность закона надо изменить, а реальность конфликта – уничтожить, путем согласования реальностей, которая в логике доминирующей реальности М.Ганди – совести была апсолютно естественной.
Таким образом, М. Ганди борьбу реальностей как насильственное средство, но большей части не к людям, а к какой-то опротестуемой реальности какого то – закона к которой оказывался акт гражданского неповиновения (борьба реальностей). С людьми, в чьих собях реальность закона сворачивалась под напором реальности неповиновения, М. Ганди применял согласование реальностей, которое было единственно возможным выходом из текущей ситуации, в логике уже доминирующей в их соби реальности неповиновения Ганди, на условиях Ганди.
Таким образом, принцип ненасилия сатьяграхи М. Ганди соблюдался по отношению к людям (с которыми он согласовывал реальности), и не соблюдался с реальностями социальными и этническими, государства и социальных групп, к которым он применял для достижения согласования реальностей, хоть и не физическую форму насилия – борьбу реальностей. Насилие Ганди было обращено не к людям, и было всегда виртуальным, никогда не приобретая консуетального статуса действительности.
В итоге гражданское неповиновение М.Ганди показало, что способно успешно и бескровно разрешать виртуальные конфликты в приемлимые сроки. Показательно, что движение М.Ганди было очень широко поддержано массой народа что давало ему дополнительный ресурс в борьбе реальностей. Данный способ сформировался вне виртуального подхода в социально историческом-познании, задолго до формулировки принципов постнеклассической рациональности. Но основное условие разрешения виртуально гонфликта наличие – полионтичной парадигмы было соблюдено и реализуемо на практике только в условиях Индии, где в основе двух распространенных религий: Индуизма и Буддизма лежала еще не научная, и не концептуализируемая полионтичная парадигма культурально и религиозно распространенная среди населения Индии. В ином месте допустим в страх западной европы подобные идеи были бы принципиально не реализуемы в пракике социальной жизни.
РЕЗЮМЕ
«Виртуальный конфликт – это такой конфликт, источник которого находится не в той реальности, в которой протекает сам конфликт, и он не может быть разрешен за счет средств, принадлежащих той реальности, в которой он протекает (230, с.7).
Виртуальный конфликт имеет специфические характеристики:
1. Н.А. Носов подчеркивает, что у виртуального конфликта нет причины, есть казус. Казус – сила, вызвавшая событие. Источник действия находится на более высоком уровне реальности относительно рассматриваемого события. В той же реальности, к которой принадлежит казус, есть совокупность многих и условий, обеспечивающих осуществление этого события. Применяя эти характеристики к явлению конфликта, можно сказать следующее: казус виртуального конфликта находится в реальности уровнем выше, чем реальность, в которой конфликт проявляется.
2. Виртуальный конфликт, в отличие от константного конфликта, это не конфликт людей. Участники конфликта могут быть самые наилучшие намерения, но это не разрешает конфликта. Мы полагаем, что они могут даже не осознавать, что находятся в ситуации виртуального конфликта.
3. «Виртуальный конфликт интересен тем, что чем больше усилий прикладывается для его разрешения, тем сильнее он становится» (460, с.8).
4. Участники константного конфликта имеют конфликтное поведение, участники вирутального конфликта могут находиться в ситуации сотрудничества, но это сотрудничество не дает результатов.
… виртуальный конфликт может возникнуть только в том случае, если человек имеет не одну, а много реальностей. Иными словами, только полиреальность человека определяет саму возможность возникновения виртуальных конфликтов. Следовательно, в полиреальной же природе человека находятся и средства его разрешения» (Асадуллина С.Х., 2003).
Мы полагаем, что казус конфликта существует в двух плоскостях: в сознании (соби) исследователя и соби потребляющей историческое знание общьности; как следствие первого в реальностях (совокупности реальностей – собях) реальностях – мирах системы генерируемого знания. Если причиной первой ипостаси виртуального конфликта можно считать противоречие между моноонтичным сознанием человека и общества, и реалиями изменяющегося мира укладывающегося только в рамки полионтичной парадигмы постнеклассического типа научной рациональности. То вторая ипостась есть явный результат первой в обыденной и познавательной жизни. В познавательной жизни социума фиртуальный конфликт видится как чисто гносеологические сложности научного познания, не решающиеся в течении длительного времени. В обыденной социальной и индивидуальной жизни общества виртуальный конфликт подобен стихийному бедствию повоцируя то уродливые «болезни общества» в двух видах: в виде злободневных социальных проблем – алкоголизма, безработицы, падения рождаемости, болезненности населения и т.д.; и проблем «черезвычайных» – терроризма, то стихийных социальных потрясений – войны революции и пр. Проблема обостряется тем, что виртуальный конфликт не разрешается усилиеми сторон, а наоборот усугубляется. В результате практики попыток разрешения страдает масса народа в течении не ограниченного времени.
Для успешного решения виртуального конфликта так такового и профилактики появления необходимо разрешить основную принципиальную задачу – разрушить моноонтичное сознание людей в них находящихся. Виртуальный конфликт приобретает сложный и не разрешимый статус в рамках только моноонтичного сознания. В моноонтичной парадигме причина виртуального конфликта казус – лежит вне познаваемой зоны, что обезоруживает перед его опасностью. В случае разрушения «клетки» моноонтичного склада сознания посредством полионтизации виртуальный конфликт может быть адекватно диагностирован, казус установлен и разрешен так же легко, как и любой рядовой константный конфликт.
Применение виртуального подхода в истории с ее полионтичной парадигмой трансформирует историческое сознание познающего субъекта, значительно расширяя и систематизируя основания самой исторической науки. Изучение студентами исторической науки в русле виртуального подхода позволяет сформировать полноценное полионтичное историческое сознание как в гносеологическом, так и в социально-обыденном ключе, создающее предпосылки для разрешения виртуального конфликта различного уровня.
На данный момент определились две классификации виртуальных конфликтов в социуме: одна масштабная (по охвату) и вторая уровнево-иерархическая (по пяти уровням человеческого бытия человека и социума). Если удается определить уровень казуса виртуального конфликта в этой двухплоскостной системе координат, становится возможным целенаправленный подбор средств ликвидации аномии-казуса средствами практической виртуалистики – аретеи. Если казус ликвидировать и восстановить синомию, все проявления виртуса – болезненных симптомов конфликта либо исчезнут, либо виртуальный конфликт перейдет в костантную фазу. В константной фазе этот ранее виртуальный конфликт, утрачивает свою виртуальную природу и качественные характеристики. Этот уже константный конфликт может быть по-новому диагностирован и разрешен иными, константыми средствами конфликтлогии.
Борьба реальностей лежит в основе любого конфликта и, одновременно, употребляемое средство разрешения противоречий, лежащих в основе конфликта. Наиболее часто в истории подобные конфликты решаются открытой формой борьбы реальностей – физическим насилием (воинами, сражениями). В этой ситуации возможна победа одной из сторон в борьбе реальностей путем разворачивания своей реальности в коллективной или индивидуальной соби противника, либо в сменившихся в ходе борьбы реальностей условиях (реальностях, смыслах), удается провести устраивающее обе стороны согласование реальностей, заключив мир. Такова самая распространенная, схема взаимодействия людей, сочетающая насилие и договоренность – борьбу и согласование реальностей.
Первое выявленное существенное различие борьбы реальностей Ганди в том, что Ганди проводил борьбу реальностей для достижения согласования реальностей на более высоком уровне реальностей, не допуская переход в форму физического насилия, зримо не противореча принципу ненасилия. Не насилие как принцип сатьяграхи, в гражданском неповиновении Ганди, соблюдался только как принцип физического ненасилия. В итоге борьба на уровне реальности телесности в данном витуальном конфликте только усилило бы его так как причина конфликта – казус лежало уровнем выше. М. Ганди в этом случае на уровне реальности телесности проявил не-насилие (пассивность не подпитывая виртуальный конфликт дополнительно) а на более высоком уровне – реальности воли боролся с казусом виртуального конфликта – противоречиями в форме чужой реальности воли посреством борьбы реальности. Результат подобного способа преодоления конфликта показывает, что выбор уровня на котором находилась причина конфликта – казус, средство остановки последствий (не-насилие), оказалось адекватным средством оптимального разрешения виртуального конфликта противоречия между ним лично, его сторонниками и властно-государственной системы.
В итоге гражданское неповиновение М. Ганди показало, что способно успешно и бескровно разрешать виртуальные конфликты в приемлемые сроки. Показательно, что движение М. Ганди было очень широко поддержано массой народа, что давало ему дополнительный ресурс в борьбе реальностей. Данный способ сформировался вне виртуального подхода в социально историческом-познании, задолго до формулировки принципов постнеклассической рациональности. Но основное условие разрешения виртуального конфликта наличие – полионтичной парадигмы было соблюдено и реализуемо на практике только в условиях Индии, где в основе двух распространенных религий: Индуизма и Буддизма лежала еще не научная, и не концептуализируемая полионтичная парадигма культурально и религиозно распространенная среди населения Индии. В ином месте допустим в страх западной Европы подобные идеи были бы принципиально не реализуемы в практике социальной жизни.