Окончание Евангелия от Марка

Самая лучшая текстологическая традиция останавлива­ется на Мк. 16:8. В менее достоверной традиции добавляют­ся стихи Мк. 16:9-20, именуемые длинным окончанием, а также более короткое, не имеющее нумерации окончание, — ни одно из которых, как правило, не признается подлин­ным79. (Эта текстологическая проблема не затрагивает ни одну из основных докт­рин христианского вероучения. Речь идет, несомненно, не о богодухновенности Библии, а лишь о том, каков был ее изначальный текст в отличие от позднейших добавлений переписчиков. Самые ранние и наиболее достовер­ные рукописи Нового Завета в 1611 г. еще не были открыты; поэтому переводчики Библии короля Иакова, в которую включено длинное оконча­ние, не знали, что оно с текстологической точки зрения сомнительно) Многие считают, что Марк хотел окончить свое еван­гелие стихом Мк. 16:8. В таком случае трепет и изумление женщин, их ошеломление и ужас позволяют завершить евангелие на благоговейной ноте, соответствующей отноше­нию Марка к Иисусу как к Христу, Сыну Божиему. С другой стороны, рассказ Марка об исполнении всех остальных пред­сказаний Иисуса — точнее, тех, которые исполнились во время Его первого пришествия, — предполагает, что Марк должен был рассказать и об исполнении пророчества о пред­варении Иисусом учеников в Галилее и что два недостовер­ных окончания появились позднее в связи с сожалениями о том, что оригинальное окончание было утрачено. См. Мк. 16:8.

Евангелие от Матфея: руководство для смешанной Церкви во времена гонений

Окончание Евангелия от Марка - student2.ru Папий

Согласно переданной Папием традиции, утверждающей также, что в Евангелии от Марка зафиксированы вос поминания Петра, Матфей написал свои logia (по-гре­чески — «изречения») на еврейском или арамейском языке, а другие переложили их как сумели (цитируется Евсевием в «Церковной истории» 3.39.16). В данном контексте наибо­лее естественное значение слова logia — это «евангелие». Од­нако у нас нет евангелия, вышедшего из-под пера Матфея, ни на одном из семитских языков — ни на еврейском, ни на ара­мейском, а есть лишь общеизвестный текст на греческом языке, который, как представляется, не был переведен с се­митского оригинала. Например, чего ради Матфей стал бы давать семитский оригинал и греческий перевод для отдель­ных терминов, таких как «Еммануил» (Мф. 1:23), если все его евангелие было переведено с еврейского или арамейского языка? Иные полагают, что в упомянутом Папием предании подразумевается свод обосновательных мессианских тек­стов, составленный Матфеем на еврейском или арамейском языке и позднее включенный в греческом переводе в его евангелие, или ранняя семитская редакции Евангелия от Матфея, не состоящая в прямой связи с имеющейся у нас гре­ческой редакцией. Другие считают, что термин logia отно­сится к документу Q. (Ср. с. 89-91.) Согласно еще одному взгляду, в зафиксированной Папием традиции говорится о еврейском или арамейском стиле изложения, а не языке имеющегося у нас греческого Евангелия от Матфея, и о том, что Матфеем в нем представлено толкование жизни Иисуса, дополняющее толкование Марка. В таком случае, о каких бы то ни было переводах Евангелия от Матфея с семитского ори­гинала речь вообще не идет

Авторство

Современные ученые, как правило, отрицают, что апостол Матфей написал евангелие, носящее его имя. Отождест­вляя logia Папия с документом Q, некоторые из них предпо­лагают, что Матфей написал Q, а его имя затем было ошибо­чно присвоено первому (в нашем порядке размещения новозаветных книг) евангелию, поскольку неизвестный пи­сатель первого евангелия использовал так много материалов из Q. Но коль скоро документ Q существовал, нет достаточ­ных оснований отрицать, что Матфей мог написать и то и другое, особенно если Q представлял собой свод поучений Иисуса в виде отрывочных записей, сделанных Матфеем и включенных в его евангелие. С другой стороны, утверждает­ся, что Матфей, будучи апостолом, не стал бы заимствовать рассказы о делах Иисуса у Марка, который апостолом не был. Однако Матфей, добавляющий и собственные материа­лы, мог просто подтверждать исходящее от Петра — то есть апостольское — предание, которое Марк лишь записал. Древние писатели, невзирая на ранги, постоянно заимство­вали материалы у своих предшественников; никто не счи­тал, что при этом они занимаются плагиатом или роняют свое достоинство. Современные представления здесь непри­менимы. В традиции ранней Церкви авторство первого еван­гелия единодушно приписывалось Матфею, а ложное припи­сывание авторства такому сравнительно незаметному апо­столу, как Матфей, не выглядит вероятным вплоть до более позднего периода, когда в представлении христиан все апо­столы были канонизированы.

Искусная композиция этого евангелия согласуется с предполагаемыми запросами и способностями сборщика по­датей, каковым являлся апостол Матфей. То же самое мож­но сказать в связи с тем, что это единственное евангелие, со­держащее сюжет об уплате Иисусом подати на храм (Мф. 17:24-27). В рассказе о призвании Матфея к ученичеству ис­пользуется его апостольское имя Матфей80, (См. перечень апостолов в Мф. 10:2-4; Мк. 3:16-19; Лк. 6:13-16; Деян. 1:13) а не «Левий», как у Марка и Луки, и отсутствуют приведенные Марком и Лукой уточнения «его» и «своем» при указании дома, куда Матфей пригласил Иисуса на трапезу (Мф. 9:9-13; ср. Мк. 2:13-17; Лк. 5:27-32). Эти второстепенные детали вполне мо­гут оказаться нечаянными указаниями на авторство Мат­фея, подтверждая тем самым раннецерковную традицию.

Дата

Коль скоро Матфей пользовался материалами Марка, а Евангелие от Марка датируется периодом 45 — 60 гг. по Р. X., Евангелие от Матфея относится, по-видимому, к не­сколько более поздней дате в пределах этого периода или после его окончания. Если же отрицать пророческий характер высказываний Иисуса и в целом исходить из более скептич­ных предпосылок, эту дату приходится отодвигать на 80-е или 90-е гг.81, (Те, кто не допускает возможность пророчества, считают, что в словах из Мф. 22:7 «царь... послав войска свои... сжег город их» явственно видна ссылка на прошлое, на разрушение Иерусалима в 70 г. по Р. X., то есть это высказывание сформулировано позже. Однако эти слова могут, ссылаясь на прошлое, подразумевать разрушение Иерусалима в 586 г. до Р. X. и перекликаться с Ис. 5:24-25) хотя многие консервативные ученые предпочи­тают такую позднюю датировку в связи с другими соображе­ниями, например в связи с тем доводом, что интерес Матфея к Церкви (он единственный евангелист, употребляющий са­мо это слово — два раза) предполагает более позднюю дату, когда доктрине Церкви стало придаваться большее значение, обусловленное тем, что возвращение Иисуса задерживалось. Однако доктрина Церкви занимает заметное место уже в по­сланиях Павла, а все они были написаны задолго до 80-х — 90-х гг. Кроме того, коль скоро Матфей писал для евреев,82 (Данный тезис оспаривается, но именно такое общее впечатление естествен­ным образом складывается у большинства читателей его евангелия.) представляется менее вероятным, что он писал в поздний пе­риод, когда разрыв между Церковью и синагогою углубился, чем в ранний, когда в Церкви все еще преобладали еврейские христиане и перспективы обращения в веру других евреев ка­зались достаточно благоприятными.

Структура

Матфей написал свое евангелие для Церкви, для нового избранного народа, который, по крайней мере на какое-то время, пришел на смену прежнему избранному народу Изра­иля. Евангелие начинается с родословия Иисуса (Мф. 1 — 2). Далее приводятся повествовательные материалы, глав­ным образом из Евангелия от Марка (обычно в сжатом виде), и пять бесед Иисуса (впрочем, некоторые материалы этих бе­сед тоже взяты у Марка). Беседы состоят из более или менее длинных «проповедей», к которым в подходящих местах до­бавлены отдельные изречения Иисуса. Каждая беседа закан­чивается фразой вида « И когда Иисус окончил слова сии...».

Адресованность евреям

Пятичленная композиция этих бесед подразумевает, что Матфей, адресуясь к своим еврейским читателям, представ­лял им Иисуса в качестве нового и более великого Моисея. Как и Моисей, Иисус провозглашает часть Своего закона с горы. Количество его бесед соответствует количеству книг Моисеевых, называемых также Пятикнижием в связи с тем, что их пять (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие). Матфей даже опускает рассказ о «лепте вдовы», чтобы со­вместить в одном разделе обличение книжников и фарисеев (Мф. 23) с беседой на горе Елеонской (Мф. 24 — 25) и тем са­мым сохранить пятичленную композицию (в отличие от Мк. 12:38 и далее; Лк. 20:45 и далее).

У Матфея это сопоставление Иисуса с Моисеем прогляды­вает и в других местах, например при заимствовании фразеологии из повествования о Моисее в описании младенчества Иисуса и Его Преображения (ср. Мф. 2:13,20-21; 17:2,5 с Исх. 2:15; 4:19-20; 34:9; Вт. 18:15). А в Нагорной проповеди Сам Иисус, согласно Матфею, сопоставляет Свое учение с за­коном Моисеевым в ряде высказываний вида «Вы слышали, что сказано древним... [далее следует ветхозаветная цитата или ее пересказ], а Я говорю вам...» (Мф. 5:21,27,31,33, 38,43; в отличие от Лк. 6:27-35).

Помимо пятичленной композиции бесед, встречается и множество других указаний на композиционные наклонно­сти Матфея. Он тяготеет к группированию элементов по три и по семь. Например, он делит родословие Иисуса на три раз­дела (Мф. 1:17), а в поучениях Иисуса выделяет три примера праведного поведения, три запрета и три заповеди (Мф. 6:1 — 7:20). В Мф. 13 приведено семь притч, и семь раз про­возглашается горе книжникам и фарисеям в Мф. 23. Хотя некоторые из таких числовых сочетаний могут восходить не­посредственно к Иисусу или обуславливаться самой факто­логией событий, их частая повторяемость у Матфея свиде­тельствует, что они привлекают его больше, чем других евангелистов.

Цель

В связи с композиционно отредактированным изложением учения Иисуса, выделением в нем этического аспекта и сосредоточенностью на теме ученичества возникают предпо­ложения о том, что Матфей создавал свое евангелие в качест­ве катехизического наставления для новообращенных или доктринального наставления для руководителей Церкви, либо предназначал его для литургических и проповедничес­ких чтений в службах ранней Церкви. Однако само еванге­лие порождает гораздо более глубокое впечатление: что оно написано для того, чтобы укрепить еврейских христиан, страдающих от гонений, предостеречь их от слабости и веро­отступничества и призвать их принимать гонения как воз­можность благовествовать всем народам.

То, что Матфей неоднократно подчеркивает исполнение Иисусом ветхозаветного закона и мессианских пророчеств (такое-то и такое-то событие произошло, чтобы сказанное та­ким-то и таким-то пророком исполнилось), а также то, что он прослеживает родословие Иисуса от Авраама, отца еврей­ского народа, и прославленного царя Давида, служит еще од­ним свидетельством ориентации Матфея на евреев. В отли­чие от этого, Марк вообще не прослеживает происхождение Иисуса; для его, в основном нееврейских, читателей (как и для большинства современных читателей) оно представляло мало интереса.

Специфически еврейские черты дополнительно проявля­ются в характерном для иудаизма обозначении Бога как «От­ца Небесного» (пятнадцать раз у Матфея, только один раз у Марка, а у Луки — ни разу83) (Синод, перевод: семнадцать, два и один соответственно. — Прим. перев.), в подстановке слова «небеса» вместо слова «Бог» (особенно в выражении «Царство Небес­ное», когда другие евангелисты пишут «Царство Божие»), в типично иудейском внимании к эсхатологии (у Матфея бесе­да на горе Елеонской на добрую главу длиннее, чем у Марка и Луки), в частом титуловании Иисуса «Сыном Давидовым», в упоминаниях иудейских обычаев без пояснений (Мф. 23:5,27; 15:2; в противоположность пояснениям в Мк. 7:2-4), в рассказе об уплате Иисусом подати на храм (Мф. 17:24-27; в других евангелиях отсутствует) и в том, что в некото­рых высказываниях Иисуса содержатся специфически ев­рейские мотивы (например, «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» [Мф. 15:24]; «На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева» [Мф. 10:5-6]; см. также Мф. 5:17-24; 6:16-18; 23:2-3). Рассказывая о рождестве Иисуса (Мф. 1 — 2), Матфей подчеркивает, что Он принадле­жит к роду Давида и с этой точки зрения, следовательно, яв­ляется законным претендентом на иудейский престол. Мат­фей также опровергает исходящее от иудеев обвинение в том, что ученики Иисуса якобы выкрали Его тело (Мф. 28:11-15).

Наши рекомендации