Научная революция и историческое знание XVII в.
Современные исследователи описывают период европейской истории XVI-XVII вв. как раннее новое время – эпоху становления новых форм политической, социальной, экономической, культурной жизни, время глубоких перемен в системе миропонимания, расширения пределов известного и возможного. По словам Р. Тарнаса, «Запад увидел рождение нового человека, заново осознавшего себя самого и свою свободу, любознательного ко всему, что касается мира, уверенного в собственных суждениях, скептически взирающего на любую ортодоксию, восстающего против авторитетов, ответственного за свои верования и поступки, влюбленного в классическую древность, но еще больше преданного своей великой будущности... убежденного в способности своего ума постигать природу и подчинять ее себе»*.
В XVI-XVII вв. в европейской культуре формировались принципы познания, отличные от традиций средневековой и ренессансной учености. Широкое интеллектуальное движение, благодаря которому трансформировалась система представлений о мире и человеке, были заново определены основания ес-
________________
*Тарнас Р. История западного мышления. М., 1995. С. 237.
тественных дисциплин, исторических, политических, общественных, философских систем, получило название научной революции. Границы этого периода условно соотносят с 1543 г., датой выхода в свет работы Николая Коперника «Об обращении небесных сфер», и со временем открытий Исаака Ньютона, опубликовавшего в 1687 г. «Математические начала натуральной философии». Благодаря трудам Коперника, Галилея, Кеплера, Декарта, Ньютона и других ученых в интеллектуальной культуре раннего нового времени была создана целостная естественнонаучная картина мироздания. Постепенно она сменила средневековые представления о движении планет вокруг неподвижной Земли, основанные на физике Аристотеля и астрономической теории Птолемея. Изменялись сами принципы построения умозаключений: символы, подобия, аллегорические и моральные смыслы уступали место опыту, эмпирическому рациональному объяснению причин и следствий.
В Европе складывался новый образ науки – знания, принадлежавшего не отдельному «просвещенному астрологу» или комментатору Аристотеля, но независимому сообществу ученых, которые руководствовались строгим методом исследования и открыто демонстрировали результаты своих трудов. Научное познание понималось как экспериментальное изучение мира природы, процесс разыскания истины, приносящей пользу. Наука, которая была бы автономна от религии, опиралась на метод, поддавалась проверке и являлась бы коллективным предприятием ученых, требовала создания новых институтов – обществ, академий, таких, как Академия Линчеи в Риме, Лондонское королевское научное общество, Королевская академия наук во Франции и др.
Философы раннего нового времени уделяли особое внимание самим принципам построения знания, обоснованию новых методов исследования в разных сферах – физике, математике, медицине, социальных науках. При этом история как знание, связанное с моралью и политикой, редко включалась в контекст этих дисциплинарных переопределений. В сочинениях английского философа, историка, ученого, государственного деятеля ФРЭНСИСА БЭКОНА (1561-1626), в частности в его «Новом органоне, или Великом восстановлении наук» (1620), предпринималась попытка переоценить всю систему знаний, доступных человеку той эпохи, дать руководства к систематизации наук и предложить метод отыскания истины. По мысли Бэкона, деятельность философов и ученых предшествовавших эпох строилась на ложном фундаменте. Подлинные цели исследования заключались в овладении тайнами природы. Если в древности Сократ соотносил знание с добродетелью, то английский философ писал о той силе, которую дает человеку обладание знанием. Научное знание должно было принести человеку практическую пользу и могущество, преображение обыденной жизни, а также духовное продвижение к новому христианскому золотому веку. Эмпирический метод исследования возвышал значение наблюдения и опыта, эксперимента с отдельными явлениями и предметами, чувственного и рационального проникновения в естественную сущность вещей.
В своих трудах Бэкон писал о единстве истории и опытного естественнонаучного знания, рассматривая их, подобно философии и науке, как единое понятие. В пользу этого союза Бэкон приводил следующие аргументы: и та, и другая области деятельности соотносились со способностью человека запоминать. Память же имела дело с индивидуальным и единичным. И гражданская, и естественная история занимались изучением единичных событий, описанием их вневременных свойств. Между исследованием явлений природы и событий прошлого, таким образом, не делалось принципиальных различий. За наблюдениями следовали выводы и рассуждения. Знание, извлеченное из частных, документально подкрепленных фактов, представляло, по словам философа, подлинную ценность для практики, в отличие от знания, в котором примеры лишь иллюстрировали абстрактные постулаты.
В Англии труды Бэкона оказали огромное влияние на характер и облик новой науки. Многие ученые желали продолжать его дело. Но исследователей прошлого, использовавших аналитические и экспериментальные методы в историографии, оказалось немного.
На континенте большой популярностью пользовались сочинения французского математика, философа РЕНЕ ДЕКАРТА (1596-1650) «Рассуждения о методе» (1637) и «Начала философии» (1644). Труды Декарта внесли существенный вклад в формирование рациональной механистической картины мира. Сам Декарт и его последователи – картезианцы (фр. cartesien – латинизированная форма фамилии Декарта – Cartesius) скептически относились к практикам историописания и возможности получения достоверных знаний о прошлом. Тем не менее одна из основных идей Декарта – о разделении разумного познающего субъекта-исследователя и находящегося перед ним, открытого для прочтения объекта изучения – великой книги мира – впоследствии сыграла важную роль в формировании того способа познания, на котором основывались и науки конца XVIII-XIX в., и профессиональное историческое знание. Такая умозрительная картина стала возможной, поскольку в философии к тому времени все более прочно укоренялась мысль о двух различных истинах – откровения и знания, – обоснованная Галилеем и данная в образах двух книг – Священного Писания и Книги природы. Согласно этой логике, наука и вера – совместимы, но их предмет, смыслы, языки, методы – автономны.
Новации в философии и естественных науках – физике, математике, астрономии, анатомии, механике – оказали значительное влияние па интеллектуальную культуру XVII в. Многие принципы исследования природы стали рассматриваться как универсальные для понимания общества, его истории. Естественные науки, с их стремлением к эмпирическому, точному знанию, послужили прообразом других дисциплин. В XVII в. социальные философы выдвинули ряд идей о так называемых естественных законах. Эти законы, подобно законам природы, могли быть познаны и использованы людьми. Отталкиваясь от идеи материального единства природы и человека, философы пытались создать пауку об обществе, ориентирующуюся на математику и физику, – социальную физику. Исходным пунктом таких теорий было представление об отдельном, изолированном человеке, взятом вне исторического контекста; само же общество трактовалось как сумма индивидов, которые наделялись свойствами, вытекавшими из человеческой природы. Так, по мысли голландского философа и юриста ГУГО ГРОЦИЯ (1583-1645), люди изначально стремились к общению, в результате чего стало возможным их объединение. В рассуждениях английского философа ТОМАСА ГОББСА (1588-1679) аргументировалось противоположное утверждение о том, что людям было свойственно взаимное отталкивание, отчего в догосударственном, «естественном» состоянии они вели беспрерывную «войну всех против всех». Из свойств индивида выводились следствия и законы социальной механики, дававшей ключ к объяснению государственного устройства и его истории. Создание общества трактовалось философами XVII в. как результат общественного договора, некогда заключенного людьми между собой. Законы государства должны были строиться на основе естественного права, следующего из природы человека. Несмотря на распространенность этих теорий в социальных и философских трудах, в исторические сочинения XVII в. подобные идеи проникали медленно. Только в следующем столетии эти теории оказали существенное влияние на знание о прошлом.
История еще не отделилась полностью от других областей знания о человеке, обществе, мире и не сложилась в качестве самостоятельной дисциплины. Изучение прошлого в большой мере рассматривалось в контексте учености гуманистов – в связи с литературой, риторикой. В университетах освоение истории часто носило прикладной характер но отношению к изучению древних языков. На волне интереса к античной литературе возросло внимание к классическому прошлому. Рассказы о событиях греческой и римской истории нередко фигурировали в качестве комментариев к произведениям античных писателей. Из исторических сочинений извлекались моральные уроки, типические истины, примеры политических решений. При этом XVII в. был отмечен своеобразной модой па изучение истории. Последняя трактовалась как кладезь мудрости и понималась прежде всего как политическая или политико-юридическая. В Оксфорде и Кембридже были открыты первые кафедры гражданской истории. В XVII в. знание о прошлом сделалось важным фактором в политической борьбе. Так, в период Английской революции и сторонники короля, и те, кто поддерживал парламент, искали в документах прошлого обоснование неограниченной власти монарха или «древних вольностей» Англии.
Классифицируя науки, Бэкон характеризовал сложившиеся направления исторического знания как «совершенную» и «несовершенную» историю. К «совершенной» истории относилась политическая историография – хроники, жизнеописания и повествования о великих личностях, их государственных деяниях с моральным, дидактическим подтекстом. Источниками служили средневековые хроники, устные свидетельства, воспоминания. Позднее в русле этого течения началось изучение средневековой истории государственных и общественных институтов. Авторы сочинений по политической и политико-юридической истории иногда соотносили свои труды с естественнонаучным и математическим знанием, ориентируясь на эталон опытных и точных наук. Однако нередко они демонстрировали большую приверженность образцам гуманистической историографии.
Сам Бэкон был автором сочинения такого рода – «Истории Генриха VII» (1621). Бэкон задумывал этот труд как начало истории Англии в период между завершением войны Алой и Белой роз и объединением Англии и Шотландии под властью единого монарха Якова I. Автор стремился возвеличить династию Тюдоров в лице ее первого представителя, Генриха VII, рассмотреть принципы мудрого правления короля. Историческое повествование строилось вокруг личности правителя. Бэкон несколько расширил рамки традиционной для Ренессанса истории, включив в нее материалы по истории права.
В Британии середины и второй половины XVII в. был составлен ряд историко-политических трудов, воспоминаний и трактатов, посвященных событиям недавнего прошлого – революции, гражданской войне, реставрации монархии, таких, как «История мятежа» графа Кларендона, «История моего времени» Г. Барнета, «Два трактата о правительстве» и «О религиозной терпимости» Дж. Локка и др. Впоследствии эта линия была продолжена в историографии XVIII в.
Такая «совершенная» история существовала в контекстах интереса к национальному прошлому, формирования национальных государств в Европе. Но другое направление знания о прошлом соотносилось с теми же процессами. «Несовершенную» историю, согласно Бэкону, писали авторы первоначальных и необработанных набросков, комментариев и перечней, те, кто изучал древности, уцелевшие фрагменты прошлого. Интеллектуальное течение, связанное с поиском, коллекционированием, систематическим описанием и классификацией исторических документов и памятников, получило название антикварианизма (лат. antiquus – древний). «Несовершенная история», по мнению Бэкона и самих антикваров, носила подготовительный характер. Результатами труда антиквара могли воспользоваться авторы политической истории.
Сами антиквары и знатоки документов прошлого, эрудиты, не считали себя подлинными историками, а видели в качестве собирателей и хранителей древностей, компиляторов. Под древностями они понимали разнообразные свидетельства прошлых эпох – римские и средневековые монеты, девизы, гербы, надписи, вещи, документы, руины, памятники и т. п. Кроме этих рукотворных остатков прошлого в сферу внимания антикваров часто попадали редкости и диковины природного мира.
Историк был в первую очередь писателем, а сама история – повествованием, основанным на письменных данных, хрониках. Антиквары, опираясь на те же нарративные источники, широко использовали нетекстовые свидетельства. Это потребовало от них разработки новых методик критики источников (впоследствии положенных в основание новых дисциплин – археологии, нумизматики, палеографии, сфрагистики и т.п.).
Предметом изучения антикваров была не столько история, сколько прошлое, однородное и недифференцированное. В их трудах слабо выражалось чувство дистанции, отделявшей современность от прежних эпох. Внимание антикваров привлекали черты странного и трудно объяснимого, но ответы на вопросы они, как правило, подбирали исходя из логики современной им культуры. Одним из популярных жанров исследования для этих авторов была хорография – описание земель страны по областям, своеобразная регистрация природных особенностей и богатств, а также замечательных событий прошлого и любопытных древностей.
В Англии основы антикварианизма были заложены еще в XVI в. коллекционерами и исследователями прошлого У. Кемденом, Дж. Леландом, Дж. Стоу, основавшими в 1585 г. в Лондоне Елизаветинское общество антикваров. Членами этого общества был предпринят первый опыт коллективной работы по сбору древностей и публикации исторических памятников.
Английская антикварная история расцвела в последней трети XVI в. Интерес к славным, героическим отдаленным эпохам в истории государства и церкви выразился в изучении документов, гражданских записей, в описаниях графств и городов Британии, в беспрецедентной работе по поиску и сбору разнообразных вещественных свидетельств. По словам антиквара Дж. Обри, исследователи, намеревавшиеся реконструировать ранние периоды истории Британии, как и он сам, «пробирались ощупью во мраке», и иногда им удавалось «хотя и не пролить на них яркий свет... но превратить полную темноту в легкий туман». Эта «темнота» окутывала периоды бриттского прошлого, римского владычества на острове, англосаксонской Англии, нормандского завоевания. Пытаясь углубиться в эти вопросы, авторы так или иначе сталкивались с мифологическими сюжетами о происхождении бриттов от троянцев, о Бруте как предке современных правителей, о короле Артуре и древних героях, воспетых в книге Гальфрида Монмутского. Многие исследователи не стремились оспаривать в своих работах эти предметы национальной гордости.
В отличие от историков-гуманистов, предпочитавших писать о деяниях прославленных людей прошлого, антиквары сосредоточили внимание на изучении следов коллективной истории, от прошлого отдельного города или рода до истории страны. Историки конца XVI-XVII в. постепенно воссоздавали из фрагментов источников римскую или англосаксонскую Британию. При этом на облик национального прошлого наложили отпечаток сочинения классических авторов и итальянских антикваров. В XVII в. стали печататься большие серии средневековых источников. Общества, занимавшиеся их поиском и изучением, часто учреждались католической церковью с целью изучения христианского прошлого и истории римской церкви. Во многом такая деятельность мыслилась как ответ на реформационные движения в Европе.
Одним из самых известных обществ-публикаторов был коллектив мавристов во Франции – монахов конгрегации святого Мавра из ордена бенедиктинцев (с 1627) в аббатстве Парижа Сен-Жермен-де-Пре. В 1648 г. ими был подготовлен план изданий, куда вошли рукописи по истории бенедиктинского ордена, церкви, документы, содержавшие сведения о прошлом фран-
_____________________
*Aubrey J. Monumenta Britannica / Ed. by Fowles J., Legg R. Boston-Sherborri. 1980. P. 25.
цузских провинций. Мавристами было собрано множество средневековых манускриптов. Каждый из них публиковался на основе тщательного сопоставления всех списков документа, сверки разных вариантов текста. Эрудиты-мавристы издавали и руководства по датировке и установлению достоверности рукописей. В 1668-1701 гг. ими были напечатаны «Жития святых бенедиктинского ордена» в девяти томах, включавшие источники до XII в. Основная работа по критике текстов была проделана Ж. Мабильоном.
В это же время, с 1643 г., началось издание средневековых источников в Антверпене. Оно осуществлялось иезуитами-болландистами, названными так в честь своего главы Ж. Болланда. Публикуемая ими серия «Жития святых» содержала средневековые легенды и предания о деяниях христианских святых. Жития располагались по дням календарного года: рассказы о каждом святом были приурочены к его дню. Этот труд насчитывает несколько десятков томов.
Издание хроник и документов предпринималось в Германии, Италии, Англии, Польше, Чехии, Испании. Благодаря деятельности публикаторов-эрудитов вырабатывались правила критического анализа текстов рукописей, сыгравшие впоследствии важную роль для развития вспомогательных исторических дисциплин (палеографии, хронологии, дипломатики) и исторического знания в целом.
«Философская история» эпохи Просвещения – с. 131-139
Новый импульс историография получила в последней трети XVII-XVIII вв. Исследователи называют это время веком Просвещения, понимая под термином широкое интеллектуальное движение в странах Европы, Северной Америки, России, со своеобразным духовным центром во Франции. Это движение было тесно связано с рядом существенных перемен в социальной, политической, экономической, культурной жизни, с процессами становления и модернизации гражданского общества, трансформациями в системах мировоззрения. Идеи Просвещения нашли выражение прежде всего в философии, а также в науке, историографии, общественной и политической мысли, литературе, искусстве. Среди деятелей этой эпохи такие прославленные авторы, как Вольтер, А. Руссо, Ш. Монтескье во Франции, Д. Локк, Д. Юм, Э. Гиббон в Британии, П. Кант, П. Гордер в Германии, М. И. Ломоносов, В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин в России.
Взгляды философов, историков, писателей и ученых Просвещения были весьма разнообразны. Однако в их сочинениях поднимались сходные проблемы и высказывались близкие суждения. В интеллектуальной культуре этого периода была предпринята попытка пересмотреть такие ключевые понятия, как «человек» и «общество». Что такое человеческая природа? Благодаря чему возникает общественное устройство? Что объединяет и отличает множество пародов мира? Почему, несмотря на успехи наук и усовершенствование нравов, люди несчастны? Можно ли изменить нынешний порядок таким образом, чтобы и государства, и народы жили в гармонии? На эти вопросы предполагалось найти ответы на основании рациональной философии и экспериментальных наук.
Взгляды деятелей Просвещения характеризовало критическое отношение к власти и традиции. В предложенной новой системе ценностей высшим критерием были разум и здравый смысл, противостоявшие предрассудкам, сословному неравенству, верховенству церкви. Глубокие изменения в экономике, социальной сфере, повседневной жизни, связанные с промышленным переворотом, позволили идее прогресса приобрести вес в философских системах того времени. Вера в силу разума давала надежды на быстрый культурный прогресс человечества -избавление от собственных ошибок, невежества, суеверий, угнетения.
Согласно идеям просветителей, все в природе подчинялось единому познаваемому порядку. Человеческая природа мыслилась как универсальная и неизменная у всех людей мира, все были созданы изначально равными и свободными. Общество следовало построить по законам разума, в соответствии с естественными правами человека. Задачей настоящего и ближайшего будущего было рациональное преобразование общества и переосмысление прошлого. Большой ценностью в глазах философов обладало знание, приносившее пользу и ставшее достоянием многих людей.
Одним из наиболее крупных трудов французских просветителей стало коллективное произведение под руководством ЖАНА Д'АЛАМБЕРА (1717-1783) и ДЕНИ ДИДРО (1713-1784) «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» (1751-1772), которое включало 17 томов текста и 11 томов гравюр. В «Энциклопедии» публиковались статьи с описаниями важнейших принципов и положений философии, разнообразных наук и «механических искусств», разъяснением сути открытий и полезных изобретений, применяемых в промышленности. В этом своде знаний важное место занимала история. По Д'Аламберу, история человека имеет предметом либо его действия, либо его знания, и, следовательно, делится на гражданскую и научную.
История, которую писали просветители, находилась под сильным влиянием философии. Однако просветительская «философская история» XVIII в. не исчерпывала всех способов исторического повествования. В эти годы европейская публика зачитывалась «историями», которые часто составлялись как компиляции, с множеством ошибок, где описывались войны, деяния королей, полководцев и епископов, чудеса и легенды. В XVIII в. история не считалась областью научного знания, а оставалась особым жанром изящной словесности. В университетах историю преподавали филологи, знатоки древних языков и текстов, правоведы.
Между тем единый христианский взгляд на прошлое, настоящее и будущее постепенно распадался. Этому способствовал ряд факторов: влияние гуманистической критики текстов, знакомство со многими трудами античных авторов-язычников, радикальное изменение образа мира в связи с географическими открытиями, пошатнувшийся авторитет церкви в эпоху Реформации, новые философские и научные теории.
В сочинениях XVIII в. нередко звучали сомнения в том, что в Ветхом Завете была воспроизведена точная история древних народов, а прямое Божественное вмешательство в события часто случалось в человеческой истории. Важнейшие вехи Священной истории – Творение, жизнь и смерть Христа, ожидание Страшного суда – использовались для описания прошлого все реже. И хотя теологическое объяснение истории еще применялось, все больше предпочтения отдавалось нейтральным рассказам об античном, средневековом и современном периодах. Важной чертой сочинений философов-просветителей было разделение рационального знания и христианской веры.
Авторы XVIII в., следуя традиции антикваров-публикаторов XVII в., большое значение придавали критическому изучению документов прошлого. Достоверность исторических свидетельств подвергалась оценке с позиций здравого смысла. В XVIII в. исследователи прошлого нередко приходили к заключению, что история состояла не только из политики, дипломатии и военных сражений, а историография была чем-то большим, нежели простым накоплением фактов. События культурной и социальной жизни стали включаться в историческое повествование наряду с политическими.
В разнообразии исторической литературы изучаемого периода можно выделить как минимум два больших направления – труды историков-эрудитов и сочинения историков-философов. Рассмотрим их более подробно.
Историки-эрудиты как наследники ученых-коллекционеров предшествовавшего столетия продолжали свою деятельность на протяжении всего XVIII в. Основную задачу они видели в сборе свидетельств прошлого, их сохранении и изучении. Эрудитами был проделан огромный труд, включавший не только коллекционирование, но и критический отбор, систематизацию вещественных источников, публикацию разнообразных документов. Как правило, внимание исследователей было сосредоточено на изучении прошлого своего народа и государства или на реконструкции локальной истории графств, княжеств, провинций, городов.
Эрудиты разрабатывали методы критики текстов рукописей, способы изучения археологических находок, надписей, монет, эмблем, генеалогических и хронологических таблиц и других видов источников. В европейских странах на основании коллекций древностей открылись первые общественные музеи – как, например, Британский музей в Лондоне (1753), Национальный музей древностей в Эдинбурге (1780) и др. Важную роль в развитии исторического знания сыграли многотомные публикации средневековых источников, подготовленных к изданию эрудитами.
Во Франции продолжали выходить в свет тексты, собранные членами конгрегации святого Мавра. В 1737 г. маврист Буке начал издавать серию «Собрание историков Галлии и Франции», включавшую источники до 1328 г.
В Италии одной из самых известных подборок средневековых текстов была серия Л.А. Муратори «Итальянские историки» (1723-1751) в 21 томе. Сходные труды появлялись в Испании, Австрии, Скандинавии, хотя по своей известности они уступали этим изданиям.
В Британии возрос интерес антикваров к недавнему прошлому страны – периодам Английской революции и Реставрации. В 40-70-е гг. XVIII в. здесь издавались парламентские акты, документы и памфлеты предшествовавшего века.
В Германии эрудиты интересовались вопросами политического устройства раздробленного государства со слабым центральным управлением и сильной властью местных князей. Изучались главным образом правовые документы и их значение в жизни страны. История часто рассматривалась как свод казусов, примеров для демонстрации тех или иных выводов. В этих условиях было сложно создать научное общество, публикующее тексты по единой немецкой истории пли истории католической церкви (ее позиции в протестантской Германии 'тоже не были прочными). Известный немецкий ученый ГОТФРИД ВИЛЬГЕЛЬМ ЛЕЙБНИЦ (1646-1716) в качестве историографа герцогов Браунивейгских в одиночку предпринял издание трехтомника «Брауншвейгские историки» (1707-1711), куда поместил не только местные документы, но и тексты, относящиеся ко всей германской истории. В 1764 г. профессор Геттингенского университета И. К. Гаттерер основал Исторический институт, намереваясь осуществить в нем большую программу публикации средневековых немецких рукописей и перевода произведений античных авторов. Однако через несколько лет институт был закрыт из-за финансовых затруднений.
Со второй половины XVII в. по всей Европе распространились научные общества, в которых «наука» понималась в единстве естественнонаучного и социально-гуманитарного знания. Историки-эрудиты заняли в них достойное место. Они участвовали в создании таких учреждений, как Французская академия (1635), Лондонское королевское научное общество (1660), новое британское Общество антикваров (1686). В них высоко оценивалось стремление к знаниям, подчеркивалась способность знания служить человеку в раскрытии тайн природы. История, в свою очередь, могла дать полезные советы по устройству государственной и гражданской жизни. Ученые сообщества создали собственный интеллектуальный мир. Большинство сочинений эрудитов представляло собой прекрасно сделанные, выверенные работы по местной истории, генеалогии, вопросам права.
Таким образом, деятельность историков-эрудитов опиралась на достаточную методологическую базу, что являлось, скорее, результатом расширения исследовательских практик, чем применения генерализирующих философских теорий. В течение XVII-XVIII вв. эрудитами был накоплен массив сведений о прошлом. Хотя в XVIII в. собиратели и публикаторы древностей еще не считались «настоящими» историками, история эрудитов оказалась успешной в эпоху господства философских теорий, а в XIX в. сделалась важной частью формирующейся исторической науки.
В университетах XVIII в. историки могли преподавать на факультетах свободных искусств – классическую и всеобщую историю в контексте курса красноречия, теологии – церковную историю, права – правовую и политическую историю. Но преподаватели чаще всего не были вовлечены в производство нового философско-исторического знания или эрудитской истории. Университеты готовили кадры для государственной службы и церкви, истории же надлежало давать моральные и политические уроки, но курс с таким названием пока отсутствовал.
Историки-философы XVIII в. предприняли попытку решить проблему универсальных исторических законов. Подчиняются ли многообразные события какому-то порядку, подобно тому, как явления природы – ее общим законам? Прежде связующую роль между эпохами играло Божественное провидение, наделяя смыслом разрозненные эпизоды человеческой истории. Философы Просвещения предложили обществу новые универсальные схемы, которые объясняли события, заново соединяя прошлое, настоящее и будущее. Большой авторитет среди интеллектуалов XVIII в. приобрели концепции прогресса и исторических циклов.
Эти теории сложились в контексте интереса к естественным наукам, математике, физике, сочинениям И. Ньютона. Для изучения истории общества и устройства мира предполагалось применять единый метод познания. При этом вопросы об обществе часто трактовались механистически. В основе рассуждений философов лежали представления о неизменной и единой для всех человеческой природе. И в древности, и в настоящее время человек оставался одним и тем же, был равен самому себе. Не случайно у историков Просвещения не возникало потребности отделить взгляды своих современников от систем ценностей людей других эпох. В каком-то смысле прошлое мыслилось внеисторически. Согласно распространенным взглядам, люди всех эпох изначально обладали общими добродетелями и пороками, чувствами и способностью рассуждать. Общество рассматривалось как сумма рациональных от природы индивидов. Просвещение и воспитание граждан создавали необходимые условия для преобразования всего общественного устройства.
Особый интерес философов Просвещения вызывали универсалии – большие умозрительные конструкции, с помощью которых можно было объяснить все разнообразие исторических явлений и процессов. Такой взгляд решительно отличал авторов философской истории от исследователей-эрудитов, для которых более важным было внимание к частностям, к отдельным «голосам» прошлого. Преобладающим было стремление показать единство человеческого разума, по-новому представить весь процесс истории.
Как ни парадоксально, такой подход прекрасно сосуществовал с интересом интеллектуалов к народам других стран и культур. Со времени Великих географических открытий перед европейскими мыслителями возникли непростые вопросы. Как объяснить разнообразие народов, с их непохожими обликом, языками, обычаями, нравами, законами? Почему опыт Запада был реализован только в Старом Свете? В XVII-XVIII вв. в обществе были популярны теории, согласно которым и внешние черты обитателей разных стран, и особенности их быта, форм управления, верований, устоев, искусств зависели в первую очередь от географических факторов климата, ландшафта, почвы, воздуха.
Эти взгляды подробно обосновывались в известном трактате французского философа, историка, писателя ШАРЛЯ ЛУИ МОНТЕСКЬЕ (1689- 1755) «О духе законов» (1740). Стремись понять внутренние закономерности, воздействующие на жизнь людей, автор приходил к выводу, что самое большое влияние на формы хозяйства и управления у того или иного народа, на его обычаи, традиции оказывали природные условия. Климатические особенности также формировали и национальный характер. Наилучшее, по мнению Монтескье, государственное устройство существовало в Англии, что, в свою очередь, зависело от особенностей умеренного климата на островах, определившего характер их жителей. Просвещая людей, стремясь сделать их более счастливыми, государственным деятелям следовало ввести новые законы в тесном соответствии со свойствами народа, для которого они установлены.
В XVIII в. более широко стали применяться понятия «культура» и «цивилизация». Заимствованные из латинского языка, эти слова наделялись новыми смыслами. Слово «культура» в употреблении немецких просветителей стало выступать как синоним французского понятия «цивилизация», обозначая светский процесс становления «культурности», или «цивилизованности»: улучшение условий жизни, выработку справедливых законов, смягчение некогда грубых нравов, усовершенствование вкусов и манер. Использование слов «культура» или «цивилизация» для описания народов подразумевало их сравнение между собой, соотнесение с неким общим эталоном «культурности» (под которым часто подразумевалось современное состояние европейских государств).
Другое понимание культуры – как способа жизни общества – было предложено немецким философом ИОГАННОМ ГОТФРИДОМ ГЕРДЕРОМ (1744-1803) в сочинении «Идеи к философии истории человечества» (1784-1791). Согласно ему, каждый народ имел собственную, неповторимую форму культуры. Поэтому имело смысл говорить не об одной, нормативной, но о множестве непохожих и самоценных культур.
Однако в таком значении это понятие стало более употребляемым позднее, в романтической историографии конца XVIII – начала XIX в. Философы-историки Просвещения придерживались первой трактовки культуры, которая позволяла рассматривать множество народов с точки зрения общности человеческой природы.
Характерный пример дает сочинение знаменитого французского просветителя ВОЛЬТЕРА (1694-1778) «Опыт о нравах и духе народов и о главных исторических событиях» (1756-1769). В этом произведении Вольтер одним из первых попытался представить не только европейское прошлое, но историю всего человечества. Такой подход был противопоставлен теологической концепции, в которой излагалась история народов, упомянутых в Библии, а их единство рассматривалось как следствие происхождения от потомков Адама и Евы. Согласно «философской истории», люди не были изначально грешны, они обладали особым даром – разумом. В древности силы природы, а также инстинкты и страсти не позволяли людям в полной мере воспользоваться этой способностью. Но в новое время, по убеждению Вольтера и многих других просветителей, человечество достаточно повзрослело для того, чтобы определять свою судьбу.
В сочинении Вольтера положение о неизменности человеческой природы вступало в противоречие с идеей поступательного движения цивилизации – становления культуры, смягчения нравов и выработки «храбрости» народа. По мысли автора, человечеству удавалось всего четыре раза на короткий срок зафиксировать равновесие между высоким моральным духом и кротостью нравов – во времена Александра Македонского, римского императора Августа, правления Медичи во Флоренции и Людовика XIV во Франции.
Вольтер последовательно писал о цивилизациях Древнего Китая и Индии, Японии, Ближнего Востока, Африки, Америки и Европы. Приведенные примеры должны были свидетельствовать о непрерывности процесса цивилизационного развития. Однако у разных народов прогресс осуществлялся не одинаково; вот почему при единстве разума сохранялось многообразие традиций и укладов жизни. Согласно Вольтеру, Запад опережал Восток, Америку и Африку в утверждении рационального взгляда на мир. Философы Просвещения представляли историю прогресса как постепенное освобождение разума от суеверий и ошибок на протяжении веков. «Отставание» неевропейских обществ было связано с тем, что в них еще сохранялись предрассудки, законы, обычаи и верования, подавлявшие свободу мысли.