Vii. теории перестановки 7 страница

В. Апология

Два вышеизложенных предположения не могут объяснить особый подбор материала, который сделал Лука, и поэтому многие ученые считают, что эта книга была написана с апологетической целью. Многое можно сказать в пользу этой теории, хотя не все формы, в которых она была изложена, приемлемы. Так, ранние критики Тюбингенской школы видят в Деяниях компромисс между учением Петра и учением Павла, а это значит, что автор имел определенную "тенденцию". Но такого рода критика теперь не признается. Апологетическая цель выражается в двух направлениях, в отношении к евреям и в отношении к римским властям.

Автор, по-видимому, хотел показать тесную связь между христианством и его предпосылками в иудаизме. Христиане и, в частности, сам Павел продолжают выполнять еврейские ритуальные требования. Тимофей обрезается, Павел берет на себя обет, а Иаков на совещании в Иерусалиме, говоря о своей встрече с Павлом, указывает на связь между иудейской практикой и христианским обрядом. Обращение к Ветхому Завету, как предсказавшему события, которые происходили в христианской Церкви, должно было вызвать у еврейских читателей благоприятное отношение к Церкви. Но именно в своем подходе к официальным отношениям с Римской империей Деяния становятся наиболее апологетическими. В каждом случае автор показывает беспристрастность римских властей. Примером тому может быть поведение Галлиона. Его совершенно не беспокоили вопросы, которые явились основой обвинений против Павла. Он хорошо понимал их. Другой проконсул Сергий Павел с благосклонностью отнесся к благовестию. Блюститель порядка в Ефесе, как и асийские начальники (здесь это, очевидно, официальные должностные лица, назначенные следить за порядком на религиозных праздниках), старались помочь Павлу. Является ли это все попыткой оправдать Рим от обвинения в постоянном преследовании христианской Церкви? Ведь все время именно иудеи обвиняют христиан, однако римские власти не принимают всерьез их обвинений. И Агриппа и Фест готовы были освободить Павла, если бы он не потребовал суда у императора (26.32)⁴².

Весьма привлекательной выглядит идея, согласно которой автор хотел показать политическую безопасность христианства, чтобы власти так же терпимо относились к нему, как и к иудаизму⁴³. Однако не надо думать, что Лука идет на компромисс с целью убедить власти рассматривать христианство в свете иудаизма. Если бы он этого хотел, то конечно же не говорил бы о постоянных враждебных нападках евреев на христианскую миссионерскую проповедь. Возложение всей ответственности за бесчинства на евреев едва ли могло бы убедить кого-либо видеть в христианстве ветвь иудаизма, не говоря уже об опасности такого компромисса для последующей истории Церкви⁴⁴.

Г. Письмо в защиту Павла на суде

Это предположение тесно связано с апологетическим мотивом, но касается оно одного конкретного случая⁴⁵. Согласно этой теории, суд над Павлом еще не кончился, и Лука подготовил для Теофила исчерпывающее объяснение возникновения и характера христианства с целью исправить ложное о нем представление. Эта теория предполагает, что Теофил занимал высокий пост и имел влияние на императора. Б. Стритер⁴⁶ считает, что это был Флавий Клемент. Но личность Теофила нам неизвестна, и едва ли можно утверждать, что такая книга, как Деяния, могла бы повлиять на столь жестокого человека, как Нерон⁴⁷. Кроме того, из предисловия Луки ясно следует, что Теофил уже был научен христианской вере, и, очевидно, Лука хотел рассказать ему еще больше о ней⁴⁸. Хотя эту теорию нельзя исключить, все же ей не хватает исторической достоверности⁴⁹.

Д. Богословский документ

Многие ученые подчеркивают богословские мотивы Луки. Распространение христианства из Иерусалима в Рим имело для автора гораздо большее, чем просто географическое значение⁵⁰. Оно имело богословское значение. Оно показало торжество христианства над враждебным миром⁵¹. Так, прибытие Павла в Рим явилось естественным результатом истории.

Некоторые ученые, разделяющие эту точку зрения, заходят дальше и считают Луку историком, который полностью руководствуется богословскими целями. Его повествование рассматривается не как изложение фактов, а как их истолкование. Так, Мартин Дибелиус⁵² пишет: "Вся книга направлена не столько на то, чтобы рассказать читателям, что в действительности произошло, сколько на то, чтобы помочь им понять весь смысл этих событии, т.е. проникновение христианской Церкви в мир эллинистической культуры". Также и Дж. О'Нейл⁵³ считает, что и Иерусалим и Рим имели для автора огромное значение. Генхен⁵⁴ разделяет эту теорию, но считает Деяния назидательным литературным произведением, в котором автор использует литературные средства, чтобы его читатели запомнили описываемые события, и для этого он довольно свободно обращается со своим материалом⁵⁵. Концепция богословских мотивов Луки получила широкую поддержку различных направлений школы "истории редакций". Так была предложена теория, что Евангелие от Луки и Деяния Апостолов⁵⁶ были написаны с целью предотвратить кризис из-за задержки парусин⁵⁷. {Согласно другой теории, Евангелие от Луки и Книга Деяний были направлены против гностицизма. Однако подобные теории представляются неубедительными⁵⁸.

IV. ИСТОРИЧНОСТЬ

Эта книга была предметом постоянных острых дискуссий среди критиков, занимавшихся проблемой ее достоверности. Теперь же, когда историчность книги Деяний почти всеми признается, тем не менее некоторые детали вызывают определенные затруднения⁵⁹. Здесь мы кратко на них остановимся.

А. Знание Лукой политической обстановки

На основании, главным образом, археологических исследований, сэр Вильям Рамсей многое сделал для признания Луки серьезным историком. Автор Деяний знал политическое устройство тех провинций, которые вошли в повествование о миссионерских путешествиях Павла. Это очень важное свидетельство, показывающее, что Лука хорошо знал политическую обстановку, учитывая изменения, которые произошли в администрации разных частей империи в период, о котором пишет Лука. Так, в то время, когда Павел был на Кипре, там правил проконсул, и хотя за этот краткий период произошло много изменений, Лука употребляет точный титул Сергия Павла. Он правильно называет Филиппы римской колонией, правители которых называются стратегами (strathgoi /stratigoi/). Очевидно, они представляли высшие магистратуры в муниципиях и колониях в соответствии с римской должностью duoviri iuri dicundo⁶⁰. В Фессалониках необычное название "политархи" (politarch), параллели которым не были известны в организации империи, теперь находят подтверждение в найденных надписях. На Мальте Лука правильно называет местного правителя protos /protos/, или начальником и также правильно описывает управление в Ефесе, упоминая азиархов (Asiarchs)⁶¹, занимавшихся религиозными делами, секретаря городского управления⁶², имевшего большое влияние, и проконсульские власти, считавшиеся последней судебной инстанцией.

Кроме того, Лука проявляет хорошее знание прав и привилегий римских граждан. Особенно это видно на примере отказа апостола Павла воспользоваться своими привилегиями, потому что верно не только то, что в новозаветный период жители провинций, которые имели римское гражданство, могли претендовать также и на гражданство своих родных городов, но и то, что трудно было странникам доказать свое римское гражданство обращением к официальным реестрам в своих областях. Не всегда было выгодно Павлу ссылаться на свои привилегии, хотя в случае его обращения к императору он, несомненно, мог избежать враждебности евреев. Разными ссылками на римское законодательство Лука показывает, что он хорошо знал его. Ни в одном случае он не вводит анахронизмов, что является сильным свидетельством в пользу достоверности его повествования⁶³. Кроме того, описание языческого мира, который составляет фон миссии Павла, идеально соответствует тому, что нам известно о городской жизни греко-римского мира. Тем не менее, против такой точки зрения выдвигалось много других фактов.

Здесь еще надо отметить, как красноречиво Лука описывает сцену кораблекрушения в Деян. 27, Некоторые ученые полагают, что Лука знал языческое поверье, что спасшийся во время кораблекрушения считался невиновным⁶⁴, и это могло оказать влияние на его повествование. По крайней мере живость описания этого события говорит о том, что оно было записано очевидцем.

Б. Связь с Посланиями Павла

Об этой проблеме было так много написано, что мы можем здесь указать только основные моменты, вызвавшие затруднения у многих ученых.

1. Павел и Иерусалимская Церковь

Тот факт, что в Деяниях Павел три раза был в Иерусалиме (9.26 и далее, 11.30; 15.2), а сам он пишет только о двух в тот же период (Тал. 1.16 и далее), при условии, если Послание к Галатам датировать после совещания в Иерусалиме, заставил некоторых ученых считать, что Лука неправ. Но правильность такого предположения зависит от слишком уж многих сомнительных факторов. Так, согласно этой теории, Павел упоминает все случаи, когда он был в Иерусалиме, тогда как он мог указать только те, когда имел личный контакт с апостолами, а это исключает 11.30. Тем не менее некоторые ученые предлагают считать 11.30 и 15 дубликатами описания одного и того же события, что, конечно же, ставит под сомнение правоту Луки⁶⁵. Но едва ли можно допустить, чтобы автор мог забыть такое важное и знаменательное событие, как это⁶⁶. Более того, подобная теория не подтверждается какими-либо данными⁶⁷.

2. Павел и еврейский закон

В Деяниях Павел поддерживает соблюдение еврейских ритуальных постановлений, когда советует Тимофею обрезаться и когда подчиняется совету Иакова принять обет и постричься⁶⁸. Однако, по мнению некоторых ученых, такое почитание еврейских постановлений не соответствует его отношению к ним в своих Послания, где он не только противится сохранению обряда обрезания, но и заявляет об освобождении христиан от уз закона. Однако, является ли это действительным или только кажущимся противоречием? Если вспомнить собственные слова Павла (1 Кор.) о том, что сильные должны учитывать влияние своих поступков на немощных, то становится понятным его готовность принять еврейский обет. Это не имело прямого влияния на его положение как христианина. Его отношение к обрезанию было, соответственно, иным. В своих Посланиях Павел ясно говорит, что он против того, чтобы считать обрезание непременным условием для уверовавших из язычников, но это не означает, что он выступал против обрезания как иудейской практики (Рим. 2.25). Обрезание Тимофея, мать которого была еврейкой, просто подтверждало его расовую принадлежность, но обрезание христианина из язычников, не имевшего никакого отношения к иудейскому происхождению, создавало бы впечатление, что обрезание составляло существенную часть христианства и могло повести к возникновению иудаистской секты. И в этом вопросе нет противоречия. Некоторые ученые, ссылаясь на Гал. 2.3, считают, что на совещании в Иерусалиме Павел выступил против обрезания Тита⁶⁹. Но так как Тит был греком, его положение было совсем иным, чем Тимофея.

3. Павел и соборные постановления

Согласно Деяниям, Павел предложил ввести в практику постановления, которые закрепляли бы некоторые ритуальные запреты для уверовавших из язычников. Традиционно признанный текст содержит четыре таких запрета: воздержание от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови (Деян. 15.20). Последние два касаются пищи, "Западный" текст опускает третье табу, и тем самым превращает эти запреты в нравственный катехизис, где "кровь" считается эквивалентом убийства. Но едва ли необходимо было убеждать христиан из язычников воздерживаться от убийства. Традиционный текст более логичен, хотя он может создать впечатление, что предписывает христианам из язычников соблюдать еврейский закон о пище, с чем едва ли мог согласиться Павел⁷⁰. Кроме того в Гал. 2 Павел не только не упоминает об этих постановлениях, но ясно говорит, что его ни к чему не принуждали, кроме как помнить о нищих (Гал. 2.6, 10). Если на первый взгляд это может показаться противоречием, то, прежде чем согласиться с таким выводом, надо учесть ряд факторов. В Послании к Галатам Павел говорит о своем собственном положении, а не обо всех уверовавших из язычников, выступает в свою защиту.

Важно помнить, что эти постановления предназначались только для язычников в Антиохийской, Сирийской и Киликийской Церквах (Деян. 15.23). В то же время в Деян. 16.4 ясно говорится, что Павел направил их Церквам в Южной Галатии, а это значит, что он считал их обязательными для всех. Во всяком случае мы не можем утверждать, что Павел должен был говорить о них в Послании к Галатам, так как мог предпочесть использование прямых аргументов для доказательства своих требований. Кроме того, если Послание к Галатам было написано до совещания в Иерусалиме, то к тому времени эти постановления еще не были утверждены.

Инцидент в Антиохии, когда Павел возмутился поступком Петра, выглядит странным в свете постановления совещания в Иерусалиме и поэтому ставит под сомнение правдоподобность его описания в Деяниях⁷¹. Но это противоречие является скорее кажущимся, чем реальным, так как Павел ясно говорит, что действия Петра были непоследовательны, и нельзя сказать, чтобы это было невозможно, хотя, несомненно, неожиданно. Но также непонятно, почему Павел обвинил Варнаву в лицемерии. Это, конечно, можно было бы объяснить, если считать, что инцидент произошел до совещания, хотя опыт Петра в Кесарии должен был помочь ему не поддаваться давлению иудейских блюстителей традиций.

4. Портрет Павла у Луки

Рассматривая вопрос авторства, мы говорили, что сравнение портрета Павла в Деяниях и в его собственных Посланиях заставило некоторых ученых видеть в нем явное различие. Э. Генхен⁷² указывает на три таких различия.

(1) Деяния представляют Павла как волхва, который может исцелять путем передачи своей энергии через платок, как в случае с воскрешением Евтиха. Но в 2 Кор. 12.12 апостол ссылается на сотворение чудес, чему Генхен не придает особого значения, поскольку Павел не утверждал свое апостольство на таких внешних факторах. Трудность здесь возникает только в том случае, если считать, что Лука сообщает о чудесах в подтверждение апостольства Павла, но он нигде не говорит об этом прямо, и такое предположение весьма спорно.

(2) Если в Деяниях Павел предстает как убедительный оратор для любой аудитории, будь то еврейская или языческая, государственные мужи или философы, то в своих Посланиях Павел отрицает всякую в себе риторическую силу и даже ссылается на оценку своих противников, считавших его речь "незначительной" (ср. 2 Кор. 10.10). По мнению Генхена это противоречие можно объяснить тем, что как великий миссионер Павел должен был быть великим оратором, хотя в действительности это было не так. Но здесь важно отметить, что Деяния нигде не говорят о Павле в таких выражениях, как об Аполосе ("муж красноречивый", Деян. 18.24), хотя по теории Генхена этого следовало бы ожидать. Кроме того, во многих случаях в Деяниях его так называемое красноречие было далеко от убедительного, так как оно часто вызывало открытую вражду и, по крайней мере, в одном случае выглядело сметным. Поэтому едва ли можно придавать большой вес такому предполагаемому противоречию.

(3) Хотя в Посланиях Павел сильно подчеркивает свое равенство с Иерусалимскими апостолами, Книга Деяний ни слова не говорит о том, что Павлу это необходимо было делать. Его положение апостола уже было, по-видимому, указано раньше в повествовании. Но именно потому, что оно предполагается, данное надуманное противоречие теряет силу. Лука описывает апостольскую миссию к язычникам как продолжение деятельности Петра и других апостолов в Иудее и Самарии. Для него утверждение апостольского статуса играло второстепенную роль. Его главной целью было описать распространение Евангелия. Утверждение Павла в равно-апостольском звании определялось внутренними условиями ранней церкви, но Деяния очень мало говорят о них.

Ни одна из этих проблем не подтверждает вывода, что сообщение Луки недостоверно, потому что обоснованное решение возможно в каждом случае⁷³. Дополнительными соображениями, которые не говорят в пользу достоверности Луки, являются условия ранней Церкви, описанные в его сообщении⁷⁴. Какое бы значение ни придавать аналогиям между Деяниями и кумранской литературой⁷⁵, они указывают на некоторые точки соприкосновения и могут предполагать общую среду. Необходимо отметить, что расхождений⁷⁶ между кумранской и раннехристианской общиной гораздо больше, чем соответствий, что еще раз свидетельствует в пользу того, что Лука хорошо знал отличительные христианские характеристики еврейско-христианской общины⁷⁷.

В. Речи в Деяниях

Оценка речей в Деяниях является важным фактором в определении историчности этой книги, и поэтому мы остановимся на разных подходах к методу автора. Петр, Стефан и Павел являются основными ораторами, и им приписывают разные типы речей. Ф. Ф. Брюс⁷⁸ делит эти речи на четыре группы: евангелистические, совещательные, апологетические и увещевательные. Форма каждой из этих групп определяется соответственно ее мотивам и целям. Но основной вопрос для каждой группы заключается в том, воспроизводят ли они содержание сказанных слов или же составлены Лукой с целью выразить то, что по его мнению могло бы быть сказано. Чтобы ответить на этот вопрос, надо остановиться на некоторых предположениях.

1. Подход древней историографии

Классическое определение этого подхода принадлежит Фукидиду, который подробно описал свой метод. Он признается, что не всегда мог запомнить речи слово в слово и поэтому вкладывал в уста говорящего то, что, как ему казалось, требовал данный случай, хотя "конечно же, придерживаясь как можно ближе смысла того, что было в действительности сказано"⁷⁹. И часто считается, что Фукидид сам составлял большинство речей, хотя иногда сообразуя их с фактическими данными⁸⁰. И тем не менее он претендует на историчность своих речей, потому что иначе не подчеркивал бы, что одни речи он слышал сам, а другие брал из разных источников. Последователи же Фукидида не разделяли такого его отношения к задаче историка, и многое из них писали свои исторические труды как драматические или риторические произведения. Но к какой же из этих категорий относится Лука? По мнению М. Дибелиуса Лука сам сочинил свои речи, потому что они похожи одна на другую, независимо от личности говорящего. Но другие ученые, особенно Фоукс Джексон⁸¹, сэр Вильям Рамсей⁸² и Б. Гертнер⁸³, не разделяют такой точки зрения. Так, Гертнер справедливо отмечает, что в основе писаний Луки лежит скорее еврейская историческая традиция, чем греческая⁸⁴. Более современный исследователь М. Генгель⁸⁵ сравнил принципы, которыми пользовались греческие историки, с принципами Луки в написании Книги Деяний Апостолов и пришел к выводу, что Лука стоит на гораздо более высоком уровне, чем они.

2. Подход Луки в Евангелии

Хотя не существует канонических параллелей, по которым можно было бы судить о Деяниях Апостолов, метод, который Лука применил в своем Евангелии, можно сравнить с методом других синоптиков и дать сравнительную оценку достоверности писаний Луки. Мы уже видели, что Лука очень тщательно выбирал источники и старался точно воспроизвести материал. Особенно это видно на примере материала поучений в Лк. 21, если считать, что Лука действительно использовал Мк. 13. Несмотря на незначительные изменения, он, несомненно, использовал материал только из этого источника, ничего к нему не добавив⁸⁶. То же самое можно сказать о всем Евангелии в целом, и поэтому совершенно справедливо будет считать, что таким же методом он пользовался и в Деяниях.

3. Ранний характер богословия речей

Многие ученые, и особенно Ч. Г. Додд⁸⁷, подчеркивают, что ранние речи Деяний содержат раннехристианскую керигму. Поэтому они являются подлинным выражением допавловского богословия, и это только подтверждает предположение, что речи у Луки основаны на подлинном предании. Те же, кто оспаривает историчность Луки, утверждают, что богословие это относится к более позднему типу⁸⁸. Однако, если считать автором Луку, то его богословие не могло носить сколько-нибудь поздний характер, особенно если книга Деяний была написана до смерти Павла.

4. Связь содержания речей с impissima verba (от лат. подлинными словами)

Даже если предание, включенное в речи, исторически верно, означает ли это, что Лука сохранил его точно слово в слово? Большинство ученых, кто признает достоверность Деяний, не считает, что Лука сохранил impissima verba речей⁸⁹. Исторически верное содержание передано собственными словами Луки. С такого же рода подходом мы уже встречались, когда рассматривали четвертое Евангелие, однако еще надо доказать, что слова не имели никакого отношения к тому, что было в действительности сказано. Каждая речь так точно отражает историческую ситуацию⁹⁰, что Лука должен был обладать исключительным талантом, чтобы найти столь идеальную форму выражения для слов. Неверно утверждение некоторых ученых, что все произносящие речи говорят одинаково⁹¹, потому что разные типы речей полностью соответствуют их аудиториям⁹², как, например, речь в ареопаге, Деян. 17.22 и далее⁹³. И нельзя не согласиться с той точкой зрения, что Лука воспроизвел свои личные воспоминания или других людей об этих речах, которые он включил в свою книгу. Акцент на методе "истории форм" заставил некоторых ученых исключить даже возможность этого, потому что нельзя себе представить исторической ситуации, в которой могли бы слово в слово сохраниться речи на протяжении 20-30 лет⁹⁴. Но отнюдь не исключено, что могли существовать какие-то письменные копии этих речей⁹⁵. Вполне возможно, что Лука хотел дать образцы разного рода миссионерских проповедей, и в таком случае эти образцы потеряли бы силу, если бы были составлены самим Лукой. С другой же стороны, то, как они введены, создает впечатление, что они являются составной частью повествования⁹⁶.

V. ИСТОЧНИКИ

Критика источников синоптических Евангелий, естественно, должна была обратить свое внимание и на книгу Деяний, потому что надежность исторического труда зависит от надежности его источников. Но желательность нахождения источников не гарантировала успеха подобного поиска. Конечно, критика сделала все, что могла, как это показывает множество совершенно различных гипотез. Но именно это многообразие говорит о слабости такого подхода, и поэтому будет целесообразным, прежде чем остановиться на разных типах теорий, рассмотреть сначала факты, которые оказали влияние на разные критические подходы ко всему вопросу в целом. Отсутствие единого мнения относительно источников связано обычно с основным различием предположений относительно некоторых тесно связанных между собой проблем.

А. Факторы, влияющие на критику источников Деяний

1. Один автор

Является ли эта книга одним целым или нет? В случае положительного ответа к вопросу источников можно подойти с двух точек зрения. Либо целостность книги обязана одному автору, который не только является автором всей книги, но и сам собрал весь материал, либо она обязана одному автору, который объединил разный материал, придав целостность содержанию и стилю книги. Те, кто считает, что автор был один, относят себя поэтому к одной из двух категорий: кто вообще отрицает использование здесь источников и кто признает гипотезу автора-редактора в отличие от гипотезы составителя,

Те, кто отрицает целостность книги Деяний, естественно будут опираться на какую-нибудь теорию источников, чтобы объяснить предполагаемые различия, которые заставили их отрицать целостность книги. В этих случаях гипотезы источников становятся естественным следствием мнений относительно целостности. Конечно, источники не обязательно должны быть письменными, но они должны были повлиять на автора, который, в свою очередь, должен считаться либо неспособным хорошо использовать полученную информацию, либо оставившим свой труд незаконченным. Но как мы уже показали, есть все основания рассматривать книгу Деяний как единое целое и, поэтому приведенные теории изначально неверны.

2. Личность автора

Как показало обсуждение авторства Деяний, можно с уверенностью говорить, что автор был спутником Павла, и традиционное приписывание его Луке является, по всей вероятности, правильным. Те ученые, которые не разделяют этого мнения, делятся на две группы: кто по крайней мере признает, что книга часто приводит личное свидетельство одного или более спутников Павла (Лука, Сила, Тимофей), и кто вообще отрицает всякое личное свидетельство. Конечно, для тех, кто признает авторство Луки, проблем будет гораздо меньше, чем для тех, кто отрицает его, так как можно почти с уверенностью утверждать, что для тех частей повествования, в событиях которых Лука не принимал личного участия, у него были свидетельства очевидцев. Это особенно касается главного раздела книги, где речь идет о личном опыте Павла. Но признание авторства Луки отнюдь не исключает возможности использования письменных источников, и об этом нельзя забывать.

С другой же стороны, те, кто признает анонимное авторство Деяний, в меньшей мере могут ссылаться на источники и в значительной степени зависят от своих собственных догадок. Теории, основанные на таких предположениях, требуют самого тщательного изучения прежде чем получить признание. Это особенно касается теорий, поставивших себя в зависимость от поздней даты (например II в.), потому что они должны меньше доверять источникам информации автора, чем другие теории.

3. Толкование предисловия Луки

Мы уже рассматривали этот вопрос в главе, посвященной Евангелию от Луки, и будет правильным считать, что принципы, применимые к Евангелию, в такой же мере применимы и к Деяниям. Однако, когда речь идет об источниках, это не совсем так. Если в случае Евангелия мы имеем аналогичные свидетельства, которые, по крайней мере, допускают возможность, что Лука знал их, то в случае Деяний таких свидетельств нет. Это значит, что мы должны больше полагаться на собственные свидетельства автора. Так, Кедбери⁹⁷ считает, что Лука хотел причислить себя к категории очевидцев. Если этого нельзя сказать об Евангелии, то предисловие Деяний несомненно не исключает возможности, что Лука был очевидцем некоторых событий, описанных в Деяниях. В таком случае это имеет прямое отношение к проблеме источников. Но некоторые ученые, основываясь на предисловии, делают вывод, что к моменту написания поколение очевидцев уже умерло. Однако, так как автор ясно говорит, что он тщательно исследовал события, которые описывает, то более правильным будет считать, что он жил в то время, когда очевидцы еще были живы. И также самым правильным будет считать, что он употребляет первое лицо единственного числа, когда хочет показать, что он сам участвовал в событиях, которые описывает.

4. Критерии, использованные для выделения источников

Как показала критика Евангелий, разные критерии использовались в разные периоды, и удача и неудача критических исследований зависели от достоверности подтверждающих данных. В Деяниях Апостолов лингвистический критерий использовался с разными целями. Одни видели в первой части или, по крайней мере, в некоторых местах этой части арамейское происхождение, другие видели греческий стиль в некоторых частях (например, "мы-разделы"), третьи утверждали лингвистическое единство всей книги. Учитывая эти разные выводы из одного и того же тезиса, конечно же, нельзя придавать ему большого значения. В лучшем случае он может быть дополнительным методом выделения источников.

Другим критерием является исторический, который также оказался несостоятельным. Если два события одного и того же типа описываются в одной книге и в описании их есть сходство, то некоторые ученые сразу же считают их дубликатами и, следовательно, одно - менее исторически достоверным, чем другое, Так, например, по мнению А. Гарнака, описание Пятидесятницы в Деян. 2 менее достоверно, чем в Деян. 4, что заставило видеть в них разные источники. Но так как эти повествования можно понимать скорее как дополняющие друг друга, а не как дубликаты, основа критики Гарнака становится менее убедительной. Никакой подход не может быть удовлетворительным, если первоначально не исходить из того, что повествование должно рассматриваться в том смысле, в каком оно записано, если оно в данном случае понятно. Обращение к концепциям дубликатов, противоречий и т.п. взвалили на историческую критику слишком уж много гипотез, которые не отвечают здравым принципам критики.

Не более успешным является богословский критерий, при помощи которого были обнаружены разные пласты, как, например, использование выражения "Раб (или Сын) Божий" в первой части Деяний в отличие от контекста. Или, опять же, считается, что различия в содержании речей Павла в Деяниях и в Посланиях Павла предполагают автора, который не знал богословия Павла. Но такие критические принципы не делают различия между автором, его источниками и интеллектуальным окружением. Как и то, что спутник Павла не обязательно должен был отражать павловские идеи, подражая Посланиям Павла, так и богословское содержание его повествования не является надежным ключом к его возможным источникам.