Ход восстания и его лидеры. «Второе сицилийское восстание рабов началось в 104 г
«Второе сицилийское восстание рабов началось в 104 г. Эта дата наводит на размышление о том, не стояло ли оно в связи с нападением северных варваров на границы Италии. Действительно, в 105 г. римские армии были уничтожены при Араузионе, а в следующем году вспыхнуло восстание. Едва ли это могло быть случайным совпадением. Слухи о поражении римлян доходили до рабов и будили в них надежды на разрушение ненавистного Рима руками свободных варваров»[98].
Как уже отмечалось, процесс освобождения союзников, рожденных свободными и обращенными в рабство, осуществлявшийся вследствие необходимости получения Римом помощи от вифинского царя Никомеда, был прерван в Сицилии претором Публием Лицинием Нервой, вероятно, из-за давления крупных рабовладельцев или подкупа. В Галикии 30 рабов под предводительством Вария убили своих господ и призвали всех рабов бороться с оружием в руках за свое освобождение[99]. Вскоре численность рабов достигла более 800 человек. Они заняли труднодоступное место около города и создали там укрепления. Лишь с большим напряжением сил Нерве удалось подавить это восстание[100]. Более серьезным было восстание в районе города Гераклеи, на юго-западном побережье острова. 80 рабов устроили заговор и убили своего господина, римского всадника Публия Клония. После этого они бежали из поместья и заняли гору в окрестностях города. К ним стали сбегаться другие рабы[101]. Нерва, вероятно, из-за недостаточности сил, не смог подавить восстание в самом начале. Вскоре число восставших увеличилось до 2000 человек. Нерва отправил 600 солдат из гарнизона Энны под руководством Марка Тициния для борьбы с рабами, но они были разбиты, в результате чего в руки восставших попало много оружия. «С каждым днем поднимались новые массы рабов, и число их росло настолько быстро, что в течение немногих дней дошло до 6000»[102]. Восставшие приступили к оформлению политической организации, для чего ими был использован опыт первого сицилийского восстания. На общем собрания они избрали совет, а царем провозгласили раба Сальвия, который «пользовался репутацией опытного человека в гадании по внутренностям жертвенных животных и в игре на флейте при оргиастических представлениях»[103].
Сальвием стала применяться новая тактика: он разделил свое войско на три части, поставив во главе каждой особого командующего. Им он приказал делать набеги по всей Сицилии и после них собираться в назначенном месте в одно и то же установленное время. В результате, за короткое время у Сальвия образовалась конница более чем в 2000 всадников, а пехота выросла до 20000 обученных бойцов[104]. С этими силами восставшие осадили город Моргантину, располагающийся в восточной части острова. На помощь защитникам города явился Нерва с 10-тысячным отрядом. Рабы были заняты осадой города, поэтому Нерве без труда удалось занять их лагерь[105]. Но когда он подошел к Моргантине, рабы напали на его отряд и, пользуясь более выгодными позициями, обратили Нерву в бегство. По сообщениям Диодора, «италийцев и сицилийцев погибло в битве не более 600, а взято в плен было около 4000»[106]. Весть об этом успехе восставших быстро распространилась. Численность войск Сальвия вскоре возросла чуть ли не вдвое. Однако Моргантину войско восставших так и не смогло взять. Хотя Сальвий объявил, что дарует свободу всем городским рабам, если они перейдут на его сторону, господа, в свою очередь, обещали освободить всех своих рабов, если те помогут в обороне Моргантины. Моргантинские рабы предпочли получить свободу из рук господ и помогали отразить осаду. После этого Нерва объявил обещание, данное рабам, недействительным, и практически все они, в результате, перешли на сторону Сальвия[107].
В это время в западной части острова возник второй очаг восстания. Управляющий одного из имений в области Лилибея, раб-киликиец по имени Афинион поднял на восстание 200 рабов, находившихся под его начальством. В течение пяти дней численность восставших выросла до тысячи человек. «Выбранный ими царем, надев на себя диадему, Афинион принял тактику, противоположную тактике остальных мятежников. Он не принимал в свою армию всех без различия восставших, но принимал в войско лучших из них, а остальным приказывал оставаться на своей прежней работе и заботиться о своем хозяйстве, поддерживая в нем порядок. Таким путем доставлялось обильное продовольствие для воинов»[108]. Когда в войске, возглавляемом Афинионом, собралось свыше 10000 человек, восставшие осадили город Лилибей, но потерпели неудачу.
В это же время Сальвий со своей армией отступил от Моргантины и осадил Триокалу. «Город был взят», и Сальвий, «пожелавший устроить там свою резиденцию, не упустил ничего, что могло способствовать укреплению и украшению новой столицы. Там находился его дворец и форум для народных собраний, так как он собирался дать своим подданным законную конституцию»[109]. В Триокале Сальвий принял имя Трифона, сюда же он призвал Афиниона. Как и во время первого восстания в Сицилии, надежды рабовладельцев на ссору между руководителями двух армий рабов не оправдались, – Афинион добровольно перешел под власть Трифона, признав его царем[110]. Хотя первоначально, опасаясь Афиниона, Трифон взял его под стражу[111], в дальнейшем взаимное доверие между ними восстановилось и Трифон назначил Афиниона своим стратегом.
Здесь хотелось бы остановиться на словах Анри Валлона, приведенных выше, касающихся намерения Трифона дать своим подданным законную конституцию. Ни у Диодора Сицилийского, ни в исследовательских работах ученых, занимающихся данным вопросом после Валлона, мы не находим упоминания о намерении Трифона дать подданным конституцию. Вероятно, здесь мы имеем дело с невольной ошибкой самого Валлона, сделанной им на основе неправильного перевода исторического источника, либо с неверным пониманием текста Валлона при переводе его на русский язык.
В целом же, политическая организация, созданная восставшими, чрезвычайно напоминает политическую организацию рабов во время первого сицилийского восстания: мы видим народное собрание, совет[112], назначаемый царем, а также упоминание об избрании последнего на свою должность.
В 103 г. до н.э. римляне начинают наступление против восставших рабов. Новый пропретор Люций Лициний Лукулл высадился в Сицилии с отрядом воинов, численность которого оценивается по-разному: если у Диодора[113] и С.И. Ковалева[114] мы находим упоминание о 17000 человек, то И.Ш. Шифман[115] говорит уже о 30000. Здесь мы отдадим предпочтение точке зрения, согласно которой отряд, возглавляемый Лукуллом, составлял 17000 воинов, в первую очередь, по той причине, что она основывается на данных исторического источника, а также потому, что Риму предстояла в скором времени война с кимврами и тевтонами, поэтому римский сенат не мог дать в распоряжение Лукулла чрезмерно большие военные силы. После высадки отряда Лукулла на острове, мнения восставших по поводу дальнейших действий разделились: Трифон предлагал держать оборону в Триокале, в то время как Афинион настаивал на том, чтобы дать бой в открытом поле. В результате, победила точка зрения Афиниона. «Несмотря на более чем двойное превосходство сил (40000 тысяч у Афиниона и 17000 у Лукулла), рабы были разбиты, потеряв около 20000 человек. Раненный в ноги Афинион остался на поле боя, а Трифон с остатками войска бежал в Триокалу»[116].
Афиниону, притворившемуся мертвым, удалось скрыться под покровом темноты[117]. Его возвращение к восставшим рабам вдохнуло в них новые силы и готовность продолжить борьбу. Через девять дней к Триокале подошел Лукулл со своими войсками, однако из-за бездействия и крайне вялой осады он вскоре вынужден был отступить[118]. Его преемнику – претору 102 г. до н.э. Гаю Сервилию – также не удалось добиться каких-либо результатов[119].
В том же году умер Трифон, и царем восставших рабов стал Афинион. Он не встречал никакого серьезного сопротивления со стороны Сервилия, в связи с чем совершал успешные походы по всей Сицилии, осаждая города и захватывая добычу. Бездействие Сервилия объясняет, видимо, тем, что он не располагал необходимыми силами: «претор Лукулл, узнав, что другой претор… переправился через [Мессинский] пролив, чтобы принять от Лукулла командование, распустил солдат, сжег палисады и обоз» [120]. Между тем бездействие Сервилия вызвало подозрение в том, что он подкуплен. В результате Сервилий был отозван[121].
Таким образом, вплоть до 101 г. до н.э. восстание шло с попеременным успехом. Рабам то удавалось наносить поражения армиям преторов и захватывать осаждаемые города, то приходилось терпеть поражения, однако переломить ситуацию коренным образом не могла ни та, ни другая сторона. Отчасти это объясняется пассивностью ряда преторов и недостаточностью у них военных сил, отчасти – умелыми действиями и ростом армии восставших рабов. Создаваемая на подконтрольных восставшим рабам территориях административно-политическая и социальная организация, в целом, идентична той, которая была создана во времена первого сицилийского восстания. Как и во время прошлого восстания рабов, только принятие римским правительством чрезвычайных и решительных мер позволило ему добиться, в конечном счете, коренного перелома в ходе борьбы с восставшими рабами.
Завершение восстания
В 101 г. до н.э. сенат перебросил в Сицилию достаточно крупные силы. Для подавления восстания рабов на остров прибыл консул Маний Аквилий[122], которому удалось добиться решительного перелома. В крупном сражении восставшие были разбиты, а сам Афинион пал в единоборстве с Аквилием. «Затем он выступил против остальных мятежников, которых было 10000 человек. Они не стали ожидать нападения, но бежали в укрепленные места»[123]. Аквилию удалось осадить их и одержать над ними победу. Однако оставался еще отряд в тысячу рабов под руководством Сатира, продолжающий отчаянное сопротивление. В конце концов, он вынужден был сдаться Аквилию под условием сохранения жизни. Аквилий отправил их в Рим гладиаторами[124]. «Там, не желая служить забавой для римской черни, они перебили друг друга перед выступлением на арену»[125]. К 99 г. до н.э. восстание было ликвидировано. Некоторые авторы, как например А.В. Мишулин[126], датировали окончание восстания 100 г. до н.э., однако наиболее распространенной и предпочтительной кажется дата 99 г. до н.э.
«Мятеж был подавлен, но не разбой, который в течение последующих лет, называемых годами мира, представлял собой непрерывное продолжение рабских войн. Для подавления его преторы прибегали к самым суровым мерам… Глухие брожения не прекращались, проявляясь время от времени в заговорах и частичных восстаниях»[127].
Говоря о том влиянии, которое оказало второе сицилийское восстание на движения рабов за пределами Сицилии, а также на внешнюю политику Римской республики, мы должны отметить несколько фактов. Аппиан Александрийский отмечает, что из-за второго сицилийского восстания римляне были вынуждены на время прекратить войны с Иберией и пустить в ход дипломатические средства[128]. Из сообщения Посидония, оставленного Афинеем, нам известно о восстании рабов в рудниках Лавриона, вспыхнувшего в то время, когда в Сицилии разворачивалось второе восстание[129].
Таким образом, второе восстание рабов в Сицилии было следствием ряда объективных внутренних общественных причин, глубоких социальных антагонизмов, порожденных развитием рабовладельческого способа производства. Восставшие рабы на протяжении нескольких лет вели довольно успешную борьбу за свое освобождение от зависимости и угнетения, создали хозяйственную и социально-политическую организацию, напоминающую ту, которая была создана во времена первого восстания рабов в Сицилии. Принятие римским правительством решительных мер привело к подавлению восстания, однако окончательно ликвидировать очаги мелких волнений не удавалось еще длительное время. Отзвуки и влияние второго сицилийского восстания мы находим как в движении рабов за пределами острова, так и в необходимой корректировке римским правительством внешнеполитического курса.
Заключение
На основе ряда исторических источников (среди которых наиболее информативным и ценным для нас, в данном случае, является Диодор Сицилийский) и научно-исследовательских работ мы можем рассмотреть первое и второе сицилийские восстания, проанализировать их причины, цели, ход течения и итоги. Из вышеизложенного рассмотрения проблематики мы можем сделать следующие выводы.
Первое (138–131 гг. до н.э., согласно Дьяконову[130], 136–132 гг. до н.э., согласно Ковалеву[131]) и второе (104–99 гг. до н.э.) сицилийские восстания представляют собою два чрезвычайно схожих события. Во-первых, это касается их причин. Как в первом, так и во втором случае восстания были следствием чрезмерной эксплуатации рабского труда, роста крупного земельного хозяйства и разорения мелких производителей, принадлежности значительной части восставших к категории военнопленных, обращенных в рабство, общего расцвета рабовладельческих отношений, обострявшего классовую борьбу. Во-вторых, это касается хода восстаний. В обоих случаях изначально возникает один очаг восстания, затем, под влиянием успехов, появляется второй очаг; в результате, обе группы восставших объединяются в одно войско. Борьба идет с попеременным успехом как с одной, так и с другой стороны, и лишь чрезвычайные действия римского правительства позволяют добиться коренного перелома. В-третьих, это касается итога и влияния восстаний. И первое, и второе восстания рабов в Сицилии окончились поражением восставших. Это было неизбежно, если мы будем учитывать общее состояние общественного развития, не дающего, в широкой перспективе, возможности для создания в то время иного социально-экономического устройства общества. Наконец, оба восстания послужили толчком к выступлениям рабов далеко за пределами Сицилии.
Оба сицилийских восстания были детищами своего времени. Ни до II в. до н.э., ни после мы не видим (за исключением восстания Спартака) каких бы то ни было крупных восстаний рабов. Это означает, что во II в. до н.э. рабовладельческий способ производства достигает своего подъема и расцвета, с чем связаны многочисленные общественные условия, в своей совокупной комплексности послужившие причинами восстаний рабов, а сами восстания были своего рода индикаторами глубинных социальных процессов. Таким образом, сицилийские восстания могут помочь нам при исследовании как общих тенденций развития рабовладельческой формации во времена существования Древнего Рима, так и при анализе конкретных вопросов, затрагивающих социально-экономическую и политическую сферы общественной жизни. А это, в конечном счете, позволяет пролить свет на некоторые вопросы развития всего исторического процесса, ибо история человеческого общества является единым процессом, при котором предшествующая ступень является основой для последующих стадий.
Сицилийские восстания рабов, как и восстания рабов вообще, ярко демонстрировали остроту классовых противоречий в античном обществе[132]. «Сицилия, восстания в которой пробудили <…> отклики в Италии, едва не была вовлечена в более общее движение рабов благодаря восстанию, театром действия которого стала теперь <…> Италия, – восстанию гладиаторов»[133].