Основные направления сравнительно-исторического языкознания

Истоки сравнительно-исторического языкознания

Как справедливо отмечает В.Н. Топоров, истоки сравнительно-исторического языкознания нужно искать и исследовать, учитывая «тот общий идейно-интеллектуальный контекст, который складывался в научно-философской, литературно-художественной и общественной жизни Европы во 2-й половине 18 в. — начале 19 в. К этому времени в естественных науках был накоплен большой конкретный материал, давший основание первым универсальным классификациям и таксономиям, открывшим возможность рассмотреть целое, определить иерархию его частей и предположить, что сама она есть результат действия неких общих законов»[1]. Весь этот этап работы подразумевал существенную роль эмпирического сравнения фактов и неизбежно приводил к выводу, согласно которому за внешне разнообразными фактами должно крыться внутреннее единство, нуждающееся в истолковании. Принципом истолкования для секуляризованной науки того времени стал историзм, т. е. признание развития во времени, осуществляющегося по законам, которые не только описывают смену одних форм другими, но и конкретный вид, ими принимаемый. Отсюда новая установка в трактовке фактов: в них склонны были видеть «цепь развития», предполагающую естественное изменение форм. Само развитие мыслилось в двух вариантах: чаще как восходящая линия от простого к сложному и улучшенному, реже как нисходящая линия, связанная с деградацией.

Отражения подобной концепции многообразны и нередко объединяют естественные науки с гуманитарными. Так, с одной стороны, возникают отдельные опыты исторического описания, претендующие на полноту и целостность, утверждаются взгляды об истории как автономной науке, вырабатываются общефилософские теории развития с особым вниманием к его причинам и стадиям, к соотношению «логического» и «исторического». С другой стороны, возникают многочисленные сравнительные дисциплины и развиваются общие и частные принципы естественнонаучного «компаративизма». Характерно, что объектом исторического изменения и научного сравнения становится форма (а не функция), что и предопределило возрастание роли морфологии и то важное значение, которое стало придаваться понятию гомологии в структуре исследуемых объектов (т. е. подобию не функциональному, но формальному, отсылающему к общему происхождению). Для сравнительно-исторического языкознания оказались важными также результаты исследований в области естественных наук — об оформлении понятия системы, определяющей взаимодействие частей целого, нередко определяемой термином «организм», и о выдвижении идеи исходной модели-архетипа.

Основные направления сравнительно-исторического языкознания.

Первое по времени направление – натуралистической (биологическое). В. И. Кодухов так понимает суть данного направления: «представители этого направления рассматривали язык как естественное (природное) явление, исходя из того, что он существует материально — в звуках, знаках, используемых для передачи языка и воспринимаемых органами слуха или зрения, — его развитие не зависит от воли говорящего и происходит эволюционно»[2]. Основателем направления был А. Шлейхер. Идеи развивали также М. К. Рапп, М. Мюллер, А. А. Овелак . Формулируя общие законы развития языка как естественного организма, Шлейхер опирался на объективно-идеалистическую философию истории Г. В. Ф. Гегеля и на эволюционную теорию Ч. Р. Дарвина, но он подчеркивал, что язык — свойство, привилегия человека, т. к. у животных нет языка, а есть лишь «ужимки». Изменения языка различны в трех эпохах его существования — «первоначальном создании, развитии, жизни».

Второе и не менее известное направление - психологическое. Основоположником его стал немецкий ученый Х. Штейнталь. Полагался в своих работах на идеи Гумбольдта. По его мнению, существует несколько типов мышления, у каждого – своя логика, и язык является совершенно особенным типом мышления, которое развивается по присущим только ему законам. Его единомышленники писали о том, что язык — это деятельность духа и отражение культуры народа. Являясь условием общения и регулируя деятельность человека, язык ограничивает познание мира и делает невозможным полное понимание другого человека. Одной из ключевых теорий в истории психолингвистики стала гипотеза Сепира — Уорфа (гипотеза лингвистической относительности). Именно благодаря активному интересу Б. Л. Уорфа к взаимоотношению языка и мышления этот вопрос стал активно подниматься и изучаться в научном мире.

Следующее направление – младограмматизм – « ведущая школа сравнительно-исторического языкознания XIX столетия»[3], по словам С.Г. Шулежковой. Младограмматиками считаются ряд немецких ученых, выдвинувшихся в 1870-х г. – это А.Лескин, Б.Дельбрюк, Г.Пауль, Г.Остхоф, К.Бругман. В основе методологических принципов младограмматиков лежат, по определению Остхофа и Бругмана, «две предельно ясные мысли: во-первых, язык не есть вещь, стоящая вне людей и над ними и существующая для себя; он по-настоящему" существует только в индивидууме, тем самым все изменения в жизни языка могут исходить только от говорящих индивидов; во-вторых, психическая и физическая деятельность человека при усвоении унаследованного от предков языка и при воспроизведении и преобразовании воспринятых сознанием звуковых образов остается в своем существе неизменной во все времена»[4]. Они стремились проследить путь исторического развития тех или иных корней и форм языка от праязыкового состояния до современности. Основное внимание при этом обращалось на изучение звукового развития, выявление правил звуковых изменений, а также объяснение исключений из этих правил.

Каждое из этих направлений позже подвергалось критике, но идеи лингвистов, принадлежавших каждой из этих школ, послужили сильным толчком для развития последующих теорий и школ.