Творчество Симеона Полоцкого
Симеон Полоцкий, в миру Самуил Емельянович Петровский-Сытнинович (именно так передают его фамилию белорусские документы XVII столетия) был уроженцем белорусского города Полоцка. Около 1650 года он окончил Киево-Могилянскую коллегию, позднее завершал свое образование в Европе, скорее всего в Виленской иезуитской академии. К этому периоду его жизни, предположительно, относится обстоятельство, о котором сам Симеон впоследствии предпочитал не высказываться, но о котором многие годы громогласно заявляли многочисленные недоброжелатели поэта. Дело в том, что во второй половине XVII столетия иезуиты уже не принимали в свои учебные заведения иноверцев, поэтому выходцам из славянских стран приходилось на время учебы переходить в католичество или униатство. Правда, в середине века порядок был этот еще несколько мягче, и теоретически Самуил Сытнинович, будучи студентом Виленской академии, мог в то же время сохранять верность православию. С другой стороны, необходимо учитывать, что на Руси этого времени подобные межконфессиональные переходы, мягко говоря, не поощрялись. Уже в начале 1650-х годов по подобному обвинению был сослан в Соловецкий монастырь переводчик и ритор Арсений Грек. Впрочем, особенности образования, прекрасное знание польского и латыни, приверженность силлабическому стихотворству, а также отчасти мировоззрение, которое заставляло противников заявлять о его латинстве, Симеон Полоцкий мог вполне вынести и из православных учебных заведений Украины, в XVII столетии испытавшей значительное влияние европейской католической культуры.
В 1656 году Самуил Сытнинович принял монашеский постриг в Полоцком Богоявленском монастыре. Некоторое время он учительствовал в школе Полоцкого православного братства. В 1660 году в свите настоятеля своего монастыря Симеон поехал в Москву, где пробыл восемь месяцев и имел возможность несколько раз обращаться к Алексею Михайловичу и его семье со стихотворными посланиями по разным поводам.
В начале 1660-х годов, когда закончилось российское перемирие с Польшей и Полоцк оказался надолго оккупирован польскими войсками, Симеон начинает хлопотать о переезде в Москву, куда он и перебирается в 1664 году.
Оказавшись в российской столице, будущий знаменитый поэт сразу же попадает в самую гущу сложных взаимоотношений между приверженцами старых обрядов, царем и низложенным к тому времени патриархом Никоном. Ко двору Симеон представляется в один день с вернувшимся из сибирской ссылки протопопом Аввакумом. Позже он состоит в должности переводчика при тогдашнем главном советнике царя по церковным вопросам − газском лжемитрополите Паисии Лигариде, а еще через некоторое время Полоцкий становится совсем не последней фигурой в московских церковных делах. Он ведет протоколы Соборов 1667 и 1667 годов и составляет направленный против старообрядцев трактат «Жезл правления», одобренный церковным собором и выпущенный в свет московским печатным двором. В то же время Симеон пользуется и неизменным покровительством русских государей – Алексея Михайловича, а затем и Федора Алексеевича.
С 1667 года, когда он был официально назначен наставником наследника престола Алексея Алексеевича, у Полоцкого обучаются многие царские отпрыски, включая царевну Софью и, возможно, даже маленького Петра. С этого времени Симеон Полоцкий поселяется в особо отведенной для него келье Заиконоспасского монастыря и получает от властей весьма солидно денежное и натуральное содержание, которое позволяет кормиться не только самому ритору, но и прибывшим с ним из Полоцка родственникам – престарелой матери и племяннику с семьей. На протяжении многих лет белорусский монах исполнял при московском дворе роль придворного стихотворца.
Многочисленные стихотворения, написанные им на самые разные случаи, он собрал впоследствии в обширный рукописный сборник «Рифмологион». Его перу принадлежит также огромная поэтическая энциклопедия «Вертоград многоцветный», содержащая порядка двух тысяч стихотворений на самые разные темы. Стихотворным достижением Симеона Полоцкого стало также созданное им стихотворное переложение Псалтыри – «Псалтырь рифмованная», напечатанная в 1680 году в верхней типографии, устроенной по указу царя Федора Алексеевича. Выход книги в свет очередной раз вызвал к жизни недоброжелательные отклики грекофильствующих противников поэта, обвинивших его в покушении на дух и букву Священного Писания.
Еще одним поприщем, на котором Симеон Полоцкий достиг определенных успехов, стала церковная проповедь. Пребывая в российской столице, ученый-ритор регулярно обращался с душеспасительными наставлениями к пастве Заиконоспасского монастыря, иногда проповедовал он и в других храмах. В 1670-е годы Симеон собрал из своих проповедей в воскресные дни церковного года книгу «Обед душевный». Она вышла в верхней типографии в 1681 году. Из проповедей в особо почитаемые дни месяцеслова им был составлен еще один сборник – «Вечеря», т. е. ужин, 
«Вечеря душевная», увидевший свет уже после смерти автора, в 1683 году. Впрочем, следует сказать, что проповеди Симеона Полоцкого, в которых проявляется все то же свойственное этому автору «высокое дидоскальство», в художественном отношении несколько проигрывают его же стихотворениям.
Исследователи отмечают, что характерное для творчества Симеона Полоцкого и культуры европейского барокко в целом внимание к мелким деталям жизни, которое столь органично смотрелось в небольших стихотворениях поэта, применительно к анализу Священного Писания нередко дает совершенно обратный эффект. Обращаясь в своих наставлениях к различным евангельским сюжетам, проповедник нередко настолько увлекается толкованием мелких подробностей, отдельных деталей, выражений и даже встречающихся в тексте чисел, что совершенно упускает из виду общий смысл того или иного события или праздника. Что же до издания проповедей Симеона Полоцкого, то это событие можно трактовать и как одну из охранительных мер московских властей, после печальных событий церковного раскола опасавшихся излишне речистых проповедников. Ведь плодовитый автор, поместивший в своих книгах иногда даже не по одному, а по нескольку учений на все значимые дни церковного года, тем самым обеспечил приходских священников весьма широких репертуаром, который достаточно было просто зачитывать с церковного амвона.
Симеон Полоцкий был также одним из первых российских драматургов, перу которого принадлежали как минимум две пьесы – одна из них, комедия-притча о блудном сыне, предназначалась предположительно для постановки в первом русском придворном театре. О чем мы поговорим позднее.
Помимо обязанностей придворного стихотворца и проповедника, основным занятием Симеона Полоцкого в Москве было учительство. Разнообразные учебные заведения, в которых студенты могли получать знания по славянскому и греческому языкам, грамматике, риторике и философии, начали появляться в Москве во второй четверти XVII столетия. Так, в 1632 году была открыта школа при Чудовом монастыре, просуществовавшая около двух лет и затем возобновившая свою деятельность на рубеже 40-х и 50-х годов XVII века. С 1621 года функционировала школа для детей-иностранцев в Немецкой слободе, куда в исключительных случаях попадали и русские ученики. В 1648 году усилиями боярина Федора Ртищева была открыта школа возрожденного Андреевского монастыря на Воробьевых горах, в которой специально приглашенные из Киева монахи преподавали московским юношам не только славянские и греческие языки, но также латынь и пение. В 1666 году властями также было разрешено открытие гимнасиона при церкви Иоанна Богослова в Китай-городе. Однако наиболее значительным московским учебным заведением XVII столетия остается все-таки училище в московском Заиконоспасском монастыре, которые было открыто в 1664 году и из которого выросла впоследствии Славяно-Греко-Латинская академия.
Основным значением Заиконоспасской школы было обучение подьячих приказа Тайных дел – личной канцелярии государя. Уже в первый году существования этого учебного заведения, в него были приняты около 20 учеников, многие их которых, едва завершив обучение, оказались привлечены к исполнению самых сложных дипломатических поручений. Тем не менее существование школы, в которой в числе прочих предметов преподавали латынь и польский, периодически вызывало критику со стороны высшего российского духовенства, считавшего, что «многая мудрость» порождает также и «многую ересь». Но даже и в таких неблагоприятных условиях создатели школы продолжали вынашивать планы её дальнейшего развития и последующего преобразования в высшее учебное заведение.
Предположительно, именно Симеон Полоцкий незадолго до своей смерти создал «Привилегию» или проект будущей академии, в которой помимо славянского, латинского и греческих языков должны были также преподавать грамматику, риторику, поэтику, математику, астрономию, геометрию, диалектику, логику, этику, богословие, юриспруденцию и медицину. По замыслу Полоцкого-ритора, новое учебное заведение должно было обладать автономным самоуправлением. За соблюдением чистоты православия в нем обязаны были следить лишь специально назначенные блюстители. В академию должны были допускаться ученики любых сословий, а за особое усердие впоследствии они могли быть пожалованы каким-нибудь государственным чином. К сожалению, в полной мере этому проекту не суждено было осуществиться. Он был подписан царем Федором Алексеевичем после смерти Симеона Полоцкого и всего за несколько месяцев до своей собственной кончины. Следующий раз вопрос о высшем учебном заведении был поднят лишь 1685 году в правление царевны Софьи Алексеевны, однако ведущая роль в его устройстве на сей раз перешла от ученика Симеона Полоцкого Сильвестра Медведева к тогдашнему патриарху Иоакиму и греческим риторам братьям Лихудам.
«Вертоград многоцветный»
В стихотворном труде Симеона Полоцкого нашли отражение некоторые идеи европейского стиля барокко. Для этого направления в европейской культуре, пришедшего на смену эпохе Возрождения, были свойственны динамичность, интерес к крайним проявлениям человеческой личности, а также ко всего рода диковинам, от чего собственно и произошло название стиля, «барокко» по-итальянски «странный, причудливый». На русской почве этот стиль претерпел некоторые изменения, например вместо свойственных Европе трагизма и контрастности в нем появилось в целом оптимистическое ощущение мирового многообразия, а также своеобразный энциклопедизм. Поскольку алфавит воспринимался барочными писателями в качестве одной из моделей мирового устройства, то несложно догадаться, что стихотворный сборник Симеона Полоцкого, в котором стихотворения располагаются в алфавитном порядке, был задуман автором как своеобразная всемирная энциклопедия в стихах. Закономерно поэтому, что здесь можно найти стихотворения о самых разных предметах и поводах. Так в «Вертограде» есть немало сочинений, посвященных разнообразным абстрактным понятиям – «Бдение», «Благоденствие», «Воздержание» и даже «Бог Вседержитель». В иных случаях предметом авторской стихотворной импровизации становятся целые философские сентенции или жития отдельных святых. Многие стихотворения «Вертограда» посвящены самым разнообразным историческим деятелям – Александру Македонскому, Октавиану Августу, академии Платона. Автор вообще не упускает здесь случая показать свою энциклопедическую образованность. В его сборник оказываются органично вплетены и переложения фрагментов Священного Писания, и пересказы сюжетов многочисленных фацеций, а различные истории из жизни выдающихся исторических деятелей встречаются даже в тех статьях, содержание которых таких вставок не требовало.
Еще одним назначением поэтической энциклопедии Симеона Полоцкого оказалось назидание. Причем одновременно с выдержанными в несколько пренебрежительном тоне поучениями для простонародья здесь приводятся поучения, адресатом которых мог быть только наследник престола. Без сомнения, именно для Федора Алексеевича Симеон Полоцкий излагает здесь основные моменты собственных воззрений на власть и искусство. Так мы узнаем, что поэт, вопреки известному средневековому выражению, весьма пренебрежительно относился к «гласу народа»:
И что мыслит −суетно, а что поведает,
То никоея правды въ себе заключаетъ.
(Глас народа)
Закон и царь представляются ему одинаково важными факторами идеального государства:
В нем же закона, як якъ царя боятся
И царя, яко закона, страшатся.
(Гражданство)
В то же время, как и положено человеку, воспитанному в канонах феодальной культуры, Симеон Полоцкий указывает весьма пренебрежительное отношение к купечеству, утверждая, что
Чинъ купецкий без греха едва может бытии...
(Купецтво)
Правда, порой даже и в стихотворных сочинениях Полоцкий-ритор не может удержаться от того, чтобы не продемонстрировать владение приемами школьной риторики. Так, в стихотворении «Козли, еже зли» мы найдем весьма пространное сопоставление, призванное заново объяснить читателю, почему в христианской традиции грешников традиционно именуют «козлищами».