Украшение рукописей. Типы орнамента. Вязь.

Обычно все рукописи переплетались. Книга стоила очень дорого, а непереплетенная книга быстро растрепывалась. Поэтому переплет книги являлся как бы обязательным дополнением к работе над ней. Термин «переплет» встречается уже в ранних русских памятниках, например в приписке к «Канонику» XIV в.: «А пере-плетале книги си Еремий дьяк, и поволочил».

Переплет делался обычно таким образом: корешок тетради прошивался веревками или тонкими ремнями, концы которых прикреплялись к деревянным доскам («декам», или «цкам»), служившим корками переплета. Потом внешняя сторона доски «поволакивалась», т.е. покрывалась кожей или тканью. Корки переплета обтягивали тканью, парчой, бархатом, но чаще всего кожей. Иногда для переплета делался металлический оклад. Древнейший сохранившийся переплет относится к 1135 г. — это переплет к так называемому Мстиславову евангелию. Он представляет собой соединение работы мастеров двух стран. Вначале евангелие было послано в Византию и там его украсили золотом, серебром и драгоценными камнями, а затем русские мастера «скончася все дело» у себя на родине. Несмотря на последующую переделку (очевидно в XVI в.), переплет сохранил работу мастеров XII в. О подобном же евангелии «кованом», находившемся при церкви загородного дворца черниговского князя Святослава, упоминает летопись под 1147 г.

Переплет имел застежки, без которых рукопись начала бы быстро коробиться. В древности застежкам и бережному обращению с книгой, как с предметом ценным, придавалось большое значение. Например, в половине XIV в. новгородский архиепископ Моисей велел сделать приписку к евангелию, отправленному им в Юрьев монастырь: «А который поп или дьякон, чет (прочитав), а не застегает всих застежек, буди проклят».

Некоторые переплеты украшались «угольниками» на углах переплетных досок. Кроме того, к середине переплетной доски прибивались «средники». Некоторые рукописи вместо средников украшались медными печатками с изображениями фигур, всадников и пр. Те и другие иногда делались из серебра. Особенно были распространены «жуковины», которые представляли собой узорные бляхи. Они должны были предохранять переплеты от порчи при трении с другим предметом. Книга, положенная на стол, лежала на этих жуковинах. Книги стояли на полках обрезом наружу, а не корешком, как в наше время. Иногда на обрезе было написано заглавие всей рукописи. Ярлыки с названиями книг, сохранившиеся уже от XVI в., прикреплялись на передней доске переплета. Для красоты обрезы листов рукописей иногда раскрашивались.

Деревянные доски переплетов отличались значительной толщиной и держались на ремнях. Кожа, обтягивающая переплеты, украшалась узорами. По переплету иногда можно определить происхождение самой рукописи и время, когда она переплетена.

Тексты рукописей обычно скрепляли в тетради из 16 страниц (форматом в 4°), исписанных с обеих сторон. Если рукопись была большая, то тетради сшивали в книгу, для которой делали переплет. Он представлял собой две доски, обтянутые кожей или дорогой тканью (отсюда существует выражение «читать от доски до доски»). Переплеты ученых и церковных книг украшались золотыми или серебряными окладами, драгоценными камнями, на коже переплета делалось тиснение. Для скрепления переплетов изготовлялись застежки, иногда золотые или серебряные. Страницы книг нередко украшались орнаментами, выполненными в определенном стиле. Так, в XI—XII вв. применялся так называемый старорусский орнамент, состоявший из геометрических фигур и стилизованных изображений растений. С XIII в. стал употребляться орнамент, который изображал фантастических животных. С возникновением книгопечатания в XVI в.[3] появляются новые виды орнаментов, которые в дальнейшем изменялись и развивались.

Многие русские рукописи украшались миниатюрами (рисунками). Так, 12-томный Лицевой летописный свод содержит 16 тысяч миниатюр. С развитием книгопечатания миниатюры постепенно заменяются книжными гравюрами.

Южно-славянские и русские книги, за очень редкими исключениями, имеют орнамент. Это 1) заставки, находящиеся перед началом книги, перед отдельными ее главами или статьями и т. п.; 2) более или менее украшенные, более или менее выдающиеся по величине буквы в начале текста, в начале глав, евангельских и апостольских чтений псалмов, и т. п. (или инициалы). Старшие дошедшие до нас рукописи с богатым орнаментом — русские: Остромирово Евангелие 1057 г., Святославов Сборник 1073 г. и Мстиславово Евангелие начала XII в. (из южно-славянских рукописей старшая с богатым орнаментом — сербское Мирославово Евангелие самого конца ХП в.). Едва ли можно сомневаться, что находящийся в них орнамент скопирован русскими художниками из древних болгарских оригиналов, и что художники работавшие над этими последними скопировали этот орнамент из каких-либо греческих книг. Таким образом перед нами византийский орнамент, несколько огрубевший, слегка кое в чем измененный, но в общем сохранивший свои типические особенности. Он состоит из мелких цветов, листьев, стеблей, вообще растительных элементов в их естественных формах. Особенно часто мы видим в нем павлинов, леопардов и рыб, последних почти исключительно поставленных на хвосте для изображения буквы о. Человек в византийском орнаменте является редко, если не считать блогословляющей руки, входящей в состав некоторых инициалов.

Заставки названных рукописей имеют обыкновенную форму византийских заставок IX — XI вв. Это или четыреугольная рамка с пустотою внутри для помещения заглавия, закрытая со всех сторон, или такая же рамка с открытою нижнею стороною, приспособленная также для помещения заглавия, или, наконец, арка, служащая для той же цели.

Инициалы отличаются красотою рисунка и живостью красок. Последние разнообразны; кроме них, употребляется золото. В общем, получается впечатление отличной эмали. Иногда в состав инициала входит круглое и румяное человеческое лицо.

Большинство других русских рукописей XI и XII вв. орнаментировано менее богато. Их заставки и инициалы часто состоят из простых плетений; работа элементарная и краскою служит лишь киноварь. Но рядом с ними есть немногие такие, орнамент которых, кроме византийских, заключает в себе еще другие элементы. Это или перевитые ремнями чудовища, похожие то на драконов, то на грифонов, или, по крайней мере, головы, хвосты, лапы этих чудовищ, слитые в одно целое с ремнями. Назовем две датированные рукописи — Юрьевское Евангелие около 1120 г. и Добрилово Евангелие 1164 г.

Новые элементы принадлежать чудовищному стилю, почти не проникшему в византийское искусство, но имевшему значительное распространение в восточной Европе. Его мы встречаем, кроме русских и — как сейчас увидим — южно-славянских рукописей, в орнаменте вещей датско-скандинавского происхождения эпохи викингов (IX и Х вв.) и скульптурных прилепов польского костела ХШ в. В русских рукописях второй половины ХШ в. и всего XIV в. орнамент главным образом — чудовищного стиля, сравнительно однообразный. Их заставки имеют форму прямоугольного четырехугольника, внутри которого находятся или 1) чудовищные звери и птицы (по два, в симметрическом расположении), перевитые ремнями и ветвями до такой степени, что нельзя определить, где оканчивается животное и начинается ремень или ветвь, или 2) человек, весь запутанный в плетения из ремней и ветвей.

Их инициалы состоят по преимуществу из чудовищных животных, запутанных в ремни и ветви, то с листьями в пастях и на месте хвостов, то с человеческими головами в шапках переходящих в листья. Лишь немногие рукописи имеют эти буквы из человеческих фигур в странных шапках и одеждах, иногда занятых какою-либо работою, нередко также запутанных в ремни и ветви. Краски русских чудовищных заставок и инициалов крайне малочисленны и просты. Обыкновенно их бывает по две: синяя и киноварь, зеленая и киноварь, желтая и киноварь, желтая и зеленая; изредка художники обходятся только киноварью и чернилами; золото не употребляется. Кажется, соединение синей краски, и киновари особенно часто встречается в рукописях новгородского происхождения.

Рядом с орнаментом чудовищного стиля южно-славянские рукописи XII и XIII вв. имеют в большем или меньшем количестве заставки и инициалы византийского стиля. Так, рядом с чудовищною заставкою в Шестодневе 1263 г. мы видим заставку из пересекающихся кругов, позднего византийского геометрического стиля.

Tе же рукописи XIV в. и следующих (а также молдавские) уже чуждаются чудовищных элементов. Их заставки в форме прямоугольного четырехугольника заключают в себе или 1) пересекающееся круги и подобия кругов, восьмиугольники и т. п. фигуры, заполненные то просто красками, то мелкими цветами, или 2) красивые группы мелких цветов, с бордюрами также из мелких цветов. Краски этих заставок иногда очень разнообразны и живы, близки к краскам заставок лучших русских рукописей XI — XII вв.; золото — не редкость. Инициалы трех видов. Одни состоят главным образом из стеблей, листьев и вообще растительных элементов, более или менее разнообразно окрашенных. Другие — не что иное, как крупные буквы более или менее вычурной формы, как бы перевязанные в разных частях узлами, написанные простыми чернилами.

Кроме орнамента, южно-славянские и русские рукописи имеют миниатюры, иллюстрации к тексту, отчасти заимствованные целиком из греческих рукописей (в книге Козмы Индикоплова, в Псалтыри, вероятно, в Хронографе Георгия Амартола), отчасти составленные славянскими иллюстраторами. Если не считать изображений апостолов в евангелиях, царя Давида в псалтырях и т.п. и иметь в виду только иллюстрированные рукописи в собственном смысле этого слова, то их окажется не мало. Южно-славянских иллюстрированных рукописей XIV в. известно не менее четырех (Евангелие 1356 г., две Псалтыри и Хронограф Манассии); русских того же столетия не менее пяти (Киевская Псалтырь 1397 г., Хлудовская Псалтырь, новгородская, Евангелие Музея кн. Чарторыского, Сильвестровский Сборник, Хронограф Амартола). Южно-славянских (молдавских) иллюстрированных рукописей ХVП в. известно три (Евангелие 1614 г., Апостол 1610 г. и Пятидесятница ок. 1616 г.); русских может быть названо до полусотни.

Миниатюры в рукописях до XVI в. занимают немного места. Обыкновенно они находятся или на полях (в псалтырях), или внутри текста, в связи с последним. В конце XVI и в первой половине XVII в. они увеличиваются на счет текста, и в листовой рукописи иллюстрированной Царственной книги помещаются на большей части страницы. Во второй половине ХVП в. они запимают уже целую страницу, так что относящийся к ним текст находится уже на соседней странице (когда рукопись раскрыта). Любопытно сравнить два иллюстрированных списка Жития Николая Чудотворца, один первой половины ХVП в. (Румянц. Музея, изданный Обществ. древн. письм.), другой второй половины того же века, вклад царя Алексея Михайловича в Николо-Угрешский монастырь. Они имеют один и тот же текст, одни и те же миниатюры, но расположение текста и миниатюр различно. В первом из них текст и миниатюра к нему помещаются на одной странице; во втором текст находится на левой странице раскрытой рукописи, а миниатюра рядом на правой. Впрочем есть иллюстрироваппые рукописи конца XVII в. с старым расположением текста и миниатюр. Такова Пчела царской библютеки, снимок с которой находится в “Новом Сборн.”, 1906 г.

Заглавия книг, глав, отделов в древних рукописях отличаются от текста почти исключительно тем, что пишутся 1) более или менее крупно сравнительно с текстом (но не всегда) и 2) киноварью, золотом или какою-нибудь краскою, а не чернилами, как текст. Лишь в немногих случаях формы букв в заглавных строках несколько отличны от форм их в тексте (более вычурны). В южно-славянских рукописях ХIII—XIV вв. впервые появляется в заглавиях вязь, т. е. соединение двух или более крупных букв в одно целое или помещение одной буквы, написанной мелко, как бы внутри другой соседней, написанной крупно. Но в этих книгах вязь не имеет сколько-нибудь значительных размеров.

Так, в одном из заглавий сербского Бдинского Сборника 1360 г. находятся слова: “мцса септембре вь”, и в них только буквы м и ц написаны слитно вязью. В другом заглавии того же Сборника читается: “слово бла(женаго)”; здесь маленькое о помещено как бы внутри крупного в и маленькое л помещено как бы внутри крупного б. Само собою разумеется, подобная вязь не представляет затруднений при чтении. Южно-славянские и молдавские рукописи XV—XVII вв. имеют ту же в общем вязь, что и рукописи XIV в., и она также читается вполне легко.

В русских рукописях вязь становится известной лишь с второй половины XIV в., с появления южно-славянского влияния. Мы ее видим, между прочим, в Стихираре 1380 г. (писанном в Троицком Сергиевом монастыре рукою Епифания, вероятно, автора жития преп. Сергия), где она имеет исключительный для своего времени вид — отличается значительною сложностью и неудобочитаемостью. Вязь находится далее в Киевском Евангелии 1411 г. и ряде других рукописей XV в., и хотя здесь уже более сложна, чем в южно-славянских рукописях, однако читается вполне свободно. (исключения в роде вязей некоторых заглавий Псалтыри Х в.).

Северно-русские рукописи ХV в. постепенно вырабатывают более хитрую вязь: буквы заглавий делаются все более высокими и узкими, все более прижимаются одна к другой, все чаще соединяются в одно целое; но и эта вязь читается достаточно свободно. Северно-русские рукописи XVII в. доходят в вязи уже до крайности: буквы их заглавий совсем тесно прижимаются одна к другой, очень часто сливаются по две, по три в одно целое, так что иногда заглавие представляет собою особого рода загадку, которую не всякий знаток дела может разрешить. Юго-западно-русские рукописи XVI—XVII вв. более следуют старине, и в их заглавиях вязь обыкновенно читается более легко.

Вязь получила распространение и в так называемых книжных знаках – экслибрисах. показывающих имя владельца книги. Наиболее ранние находки экслибрисов относятся к концу 15 – началу 16 века. Они обнаружены в знаменитой библиотеке Соловецкого монастыря. Основателем книжного знака там стал игумен Досифей. Он нашёл остроумный вид экслибриса: из первой буквы слова, обозначающей его звание «священноинок», он сделал круг – «оправу», куда вязью вписал свое звание и имя в родительном падеже. Наблюдения за книжными знаками могут оказать помощь в определении места написания книги, установления её заказчика или владельца, а также и возможного автора.