Варяги позднейших летописцев.

Выше, как было заявлено, мы рассмотрели сообщения о варягах, записанные в Х – XI в.в. Эти сведения вошли в рукописи, ставшие основой последующего летописания, но не все они вошли в ПВЛ, которую мы знаем по летописям основной версии. Рассмотренные сообщения, кроме некоторых редакторских поправок и дополнений, записаны современниками, хорошо знавшими предмет, и принадлежат, в основном, к 1-й группе. Их авторы знали варягов, но не знали современных им византийских источников, где, впрочем, ничего не нашли бы для этой темы. Теперь мы обратимся к добавлениям в летопись писателей начала XII века, которые уже деятельных варягов на Руси не застали, но получали сведения о них из Византии и по Балтике из Западной Европы.

Из писателей-редакторов ПВЛ последним был упомянутый Сильвестр, оставивший в летописи свою подпись (в 1116 г.), воспроизводившуюся позднейшими переписчиками. Вероятно, он же кардинально переписал статью об Олеге, выбросив из неё всё о происхождении Олега и о его борьбе с хазарами, приписав Игоря Киевского в сыновья Рюрику и, между прочим, вставив сюда незнакомых ему, но любимых варягов. Его непосредственным предтечей, видимо, был знаменитый Нестор. Видимо, и у Нестора были предшественники. Но установление их вклада в летописание, и самого их наличия, составляет отдельную тему. Поэтому, для простоты изложения, здесь будем относить Нестору все дополнения, поправки и комментарии ПВЛ, исходящие от монахов Киево-Печерской обители 2-й половины XI в. Впрочем, отделить вставки Сильвестра от Нестора, порою, непросто: оба они почти современники, исповедуют одну веру, оба – монахи. Тонкое различие между ними можно провести лишь по источникам информации и по их политическим предпочтениям. Ретроспективный подход тут не нужен, ибо вставки Сильвестра и Нестора отличаются лишь размещением, но почти не различаются по времени своего создания.

В начале ПВЛ находим библейскую историю о разделении земель между сынами Ноя и о последующем расселении народов. Эта история перенесена в наше летописание из византийских хронографов VIII – X в. не ранее средины XI в., когда упомянутые хронографы стали переводиться на русский язык. Но эти хронографы варягов не знали, и спохватившийся летописец спешит дополнить их. Перечисляя земли, доставшиеся Яфету, он пишет: «Ляхи же, и пруси, и чудь пресидят к морю Варяжскому. По сему же морю сидят варяги семо к востоку до предела Симова. По тому же морю сидят к западу до земли Агнянски…». Т. о., отдельной варяжской земли летописец не выделяет. Ясно также, что сидеть по Балтийскому морю «до предела Симова» варяги не могли – Балтика кончалась в устье Невы, где никаких семитов тогда не было. А чуть выше он пишет: «Волга… идёт на восток, в часть Симову». Т. о., низовья Волги это уже «часть Симова», а варяги, по представлениям летописца, оседло живут (сидят) по верхней Волге, занимая оттуда к западу на пол-Европы длинную полосу, к каковой мы не можем обоснованно приурочить один определённый народ. Поскольку в библии варягов нет, летописец даёт дополнительный комментарий. «Афетово бо и то колено: варяги, свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъхва, римляне, немцы, корлязи, веньдици, фрягове и прочие…». Здесь автор-редактор начал свой перечень с варягов, поскольку о них было сказано выше. Примечательно же, что он определённо различает варягов от соседних германских и скандинавских народов – шведов, готов, англичан, немцев и пр. Т. е., варяги для него – явно не шведы, вопреки фантазиям норманистов и романистов.

Далее, после рассказа о вавилонском столпотворении, летописец обращается к происхождению славян. Но, описывая довольно подробно расселение славянских племён, он совершенно забывает тех же варягов, которым и места в Восточной Европе не находится. Там, где, исходя из предыдущего текста, мы ожидаем найти варягов, здесь перечисляются славянские племена: дреговичи, полочане, словене, кривичи и др. Т. е., этот фрагмент принадлежит либо иному автору, который варягов игнорирует, либо варяги растворены в этой славянской массе. Примечательно, что чуть далее, описывая среднерусский водораздел, этот же автор (или другой?) пишет: Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, а направляется на север и впадает в море Варяжское. Из этого же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Так и из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и дальше на восток пройти в удел Сима, а по Двине — в землю Варягов. Но он отнюдь не утверждает, что для этого надо переплыть море!

Последующая история славян по Нестору, включая основание Киева и Киевского княжества, вполне обходится без варягов. В следующей географической справке летописец опять помещает в землях, где должно бы ожидать варягов, тех же полочан, кривичей и словен. А далее, где справка становится этнографической, и следует перечень славянских и неславянских языков, мы опять же обнаруживаем полное отсутствие варягов в этом перечне. Нет их ни среди славян, ни среди иноязычных народов. Нет у варягов своего языка! Далее летописец описывает обычаи славянских племён и других народов, которых он знает по греческим хронографам. И в этом списке варягов тоже нет – или писатель не считает их за народ, или вовсе не знает. Далее этот писатель переходит к истории Киевской Руси, начиная её с Олега и увязывая с византийской хронологией – и здесь варягов нет. Появляются они внезапно в упомянутой «вставке Сильвестра».

Вообще, в этой части ПВЛ явно видны 2 автора (если не больше). Один пишет широкое эпическое полотно, начав с Ноева потопа, отметив расселение славян с Дуная и, перейдя уже к Киевскому Русскому государству, приводит список первых киевских князей с указанием лет их княжения. Варягам он не придаёт значения. Первое упоминание о них, претендующее на достоверность, связано со 2-м походом Игоря (см. выше). Другой, более поздний, редактор, вставил в летопись рассказ о Рюрике, искусственно поместив его без достаточного хронологического основания. Его статья представляет краткий, неточный и неудачный пересказ событий (которые гораздо полнее и точнее изложены Якимом), причём полученный из устного источника, едва сохранившего канву повествования. Видимо, тот же редактор вставил и краткие справки о варягах при перечислении народов в первичный текст ПВЛ. Об этом говорит вставленный в статью о Рюрике комментарий, текстуально близкий к цитированному выше: «…ибо звалися те варяги – русь, яко се другие зовутся свеи, другие же – урмане, англяне, другие – готы, тако и сии».

А чуть далее находим комментарий летописца, назначенный им для своих современников, подзабывших уже древнюю историю: «А словенский язык и русский – одно есть, от варяг вот прозвалися русью, а наперво были словене». Итак, говоря современным языком, русский язык принадлежит к группе славянских языков, а варяги говорят по-русски. Сказано вполне недвусмысленно. Повторим и наш комментарий: варяги – это не нация, причём, варяги Рюрика – русские и явно не относятся к варягам германо-скандинавского происхождения.

И ещё одно примечание, хотя и не относящееся напрямую к данной теме. Такие фрагменты летописи, как рассказ о расселении и предистории славян, о начале славянской письменности и некоторые другие принадлежат автору не просто начитанному, но имеющему широкий кругозор, интересующемуся историей народов и государств, важными событиями процесса создания русского государства. По широте мировоззрения, по масштабам рисуемой картины, по кругу интересов этот автор вряд ли мог быть скромным иноком Киево-Печерского монастыря, каковым обычно признают Нестора. По языку и стилю эти фрагменты так же резко отличны от других, убедительно приписываемых Нестору, например, от истории Киево-Печерской обители. Вот почему я допускаю существование предшественника Нестора. Последний же включил оные фрагменты в свой труд, быть может, снабдив их краткими комментариями. Вот почему, до выяснения этого вопроса, желательно избегать категорических выражений, вроде «Нестор утверждает» и т. п.