Тема 1: Историческая наука в первые годы советской власти (1917 – начало 1920-х гг.)

С.Г. Карпов

ПРАКТИКУМ

ПО ИСТОРИОГРАФИИ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ

(1917 г. – начало XXI в.)

Учебное пособие

Вологда

УДК 930

ББК 63.3

Практикум по историографии отечественной истории (1917 г. – начало XXI в.): Учебное пособие / сост. С.Г. Карпов – Вологда: ВоГУ, 2016.

Данное учебное пособие представляет собой практикум, предназначенный для студентов исторического факультета обучающихся по направлениям подготовки 44.03.01 – «Педагогическое образование», профиль «Историческое образование» и 44.03.05 – «Педагогическое образование», профили «Историческое и правовое образование», «Историческое и экономическое образование», изучающих историографию отечественной истории. В начале каждого раздела учебного пособия содержится характеристика состояния исторической науки на различных этапах ее развития. Теоретические разделы пособия дополнены фрагментами исторических работ, официальных документов властей, письмами и докладными записками, выступлениями руководителей страны, отражающими основные этапы развития исторической науки и её взаимоотношения с властью. Главное внимание уделено основным тенденциям развития исторической науки, изменения в которой были неразрывно связаны с колебаниями политического курса, определяемого руководителями страны. Документы систематизированы по разделам, согласно тематике семинарских занятий по курсу историографии отечественной истории (1917 г. – начало XXI в.). Документы практикума могут быть использованы, как на семинарских занятиях, так и при самостоятельной работе студентов по изучению историографии отечественной истории.

Утверждено редакционно-издательским советом ВоГУ

Составитель: канд. ист. наук, профессор С.Г. Карпов

Рецензенты: д-р ист. наук, профессор кафедры философии

и истории ВИПЭ ФСИН А.Л. Кузьминых,

канд. ист. наук, доцент кафедры отечественной

истории ВоГУ Т.Л. Соколова

Документ № 1

Из работы М.Н. Покровского «Борьба классов и русская историческая литература»

<...> Многим из нас кажется, что если вы возьмете книжки по русской истории, то вы найдете в них точно такую же фотографию известного исторического периода.

Возьмем «Историю государства Российского» Карамзина. Она устарела, устарел подход, устарела точка зрения, но все-таки думает читатель, в ней изображается русская история от времен Рюрика до Смутного времени, на котором остановился Карамзин. По этой книге можно, стало быть, ознакомиться с русской историей точно так же, как по учебнику физики вы знакомитесь с электричеством. Эту ошибку совершают многие товарищи, очень авторитетные. Они говорят: «Это установлено в науке», приводят ссылки на тот или другой курс Ключевского, Платонова, на работы Чичерина, Соловьева. «Это, - говорят, - факты, такие факты были». А между тем, дорогие товарищи, это вовсе не факты. Это идеология, т.е. отражение фактов - я не знаю, как сказать, - в вогнутом или выпуклом зеркале с чрезвычайно неправильной поверхностью.

Что такое идеология? Это есть отражение действительности в умах людей сквозь призму их интересов, главным образом интересов классовых. Вот что такое идеология. И в атом смысле всякое историческое произведение есть прежде всего образчик известной идеологии. Не следует смущаться тем, что там каждая строчка прибита цитатой, к каждой строчке примечание: «Смотри летопись такую-то, том такой-то, страницу такую-то». Это ровно ничего не доказывает. Все идеологии составляются из кусочков действительности, совершенно фантастической идеологии не бывает, и между тем всякая идеология есть кривое зеркало, которое дает вовсе не подлинное изображение действительности, а нечто такое, что даже с изображением в кривом зеркале сравнить нельзя, ибо в кривом зеркале вы все-таки свое лицо узнаете по некоторым признакам: есть борода - нет бороды, есть усы - нет усов. Здесь же идеологически настолько может быть замаскирована действительность, что брюнет окажется блондином, бородатый человек окажется бритым, совершенно как херувим, и т.д. Ко всякой исторической книжке надо иметь ключ - все равно как имеешь ключ к шифру; и только когда вы сумеете расшифровать историческую книжку, только тогда вы действительно будете в состоянии пользоваться ею. Повторяю, с крупнейшими и авторитетнейшими товарищами бывают случаи, что они, не имея этого шифра, на веру принимают ту абракадабру, которую представляет всякая шифрованная вещь, и воображают, что эта абракадабра есть действительно история.

Задачей моего курса является показать вам на нескольких примерах <...>, что представляет собой в действительности домарксистская, а отчасти и марксистская литература русской истории и как ее нужно расшифровать, чтобы воспользоваться ею. Прежде всего, в буржуазной науке, как и полагается, хороший шифровальщик старается скрыть, что перед вами шифрованный текст, Я вам приведу пример. Не давно Академия наук выпустила книгу по методологии истории, загробное произведение покойного академика Лаппо-Данилевского. Там вы найдете изложение сотен сочинений по методологии истории. Изложение ведется так: берется книжка, из нее даются цитаты, дается ее сжатое содержание, резюме книги, затем соответствующие сноски; потом берется другая книга, третья; все это расположено в хронологическом порядке; и в целях наибольшей объективности ни звука не сказано о том, что за человек был автор, в какой обстановке возникла книга, какая общественная среда окружала автора, какая борьба происходила в этой общественной среде. Об этом нет ни звука. <...> Это и есть зашифрованный текст. В самом деле, чего достигает Лаппо-Данилевский таким изложением? Именно того, что этого самого стержня - классовой борьбы - вы не замечаете, но только в марксизме, но и на всем протяжении исторической науки, которую излагает Лаппо-Данилевский <...>

Что нужно буржуазии? Да именно скрыть эту самую классовую борьбу, потому что, если она встанет на точку зрения классовой борьбы, она должна будет принять и социалистическую революцию как ее завершение, т.е. подписать себе смертный приговор. <...> Вот почему книга Лаппо-Данилевского, на вид такая объективная, на самом деле является типичным образчиком классовой буржуазной публицистики в области истории. Только одним тем, что эта книга скрывает, как классовая борьба влияла на писание истории на протяжении веков, она уже этим самым делает дело определенного класса. И нам приходится, прежде всего, поставить на ноги то, что у Лаппо-Данилевского стоит на голове, - вернуть в историю ту классовую борьбу, которую он отрицает, подходить к каждому историческому произведению как к продукту этой классовой борьбы. Если вы перестанете верить, что историческая книжка, написанная буржуазным историком, представляет моментальную фотографию исторического процесса, если вы поймете, что это кривое зеркало, вы получите ключ к тому шифру, каким написана книжка.

Теперь позвольте перейти к конкретной части изложения. Историю влияния борьбы классов на писание русской истории приходится начинать задолго до того, как появились те исторические книжки, которые вам приходится читать, ибо не только сами эти книжки являются продуктом классовой борьбы, но и те материалы, на которых эти книжки основаны, тоже являются продуктом классовой борьбы. Многие из вас, я думаю, что большинство, помнят картину, изображенную Пушкиным в «Борисе Годунове»: летописца Пимена, пишущего свою хронику, «добру и злу внимая равнодушно, не ведая ни жалости, ни гнева. <...> Чрезвычайно любопытно, что теперь под влиянием, может быть, отчасти нашей заразы начинают расставаться с этим образом сами буржуазные исследователи. Вам, вероятно, приходилось слышать имя Шахматова (был такой академик, тоже скончавшийся недавно, работавший над летописями). Это крупнейший специалист по русским летописям, какого выдвинула буржуазная наука в последнее время. Вот что он говорит о летописцах. Наши летописи, говорит Шахматов, «пристрастно... освещали современные события; ... рукой летописца управляли политические страсти и мирские интересы)». Он не договорился до того, что рукой летописца управляли классовые интересы. Но тогда Шахматов не был бы буржуазным исследователем. Но и буржуазные исследователи дошли в конце концов до того, что никакого бесстрастного Пимена никогда не существовало, и что на самом деле летопись, такую сухую, такую далекую на первый взгляд от жизни, писали живые люди с плотью и кровью и пером их руководили политические страсти.

Вот маленький образчик, которым я закончу первый час. Этот маленький образчик касается одного факта, может быть вам известного, хотя, к счастью, ваши головы не начиняют той чепухой, какой начиняли в свое время наши головы. Это рассказ о начале русского государства, или, как короче говорят, «о начале Руси». Вы помните этот рассказ, как собрались разные племена - и чудь, и меря, и кривичи - и решили призвать из-за моря, из Швеции, князя Рюрика с братьями, которые бы «владели нами и княжили по ряду, по правув. <...> Прежде всего, как это разноязычные племена, пребывающие в состоянии большой дикости (о некоторых из них сам летописец говорит, что они жили «зверинским образом»), как они ухитрились создать такую учредилку, которая выбрала этого Рюрика и К°, как это себе представить, на каком языке объяснились они? Это одно. Вторая странность: где они стали искать себе князей? Послали к варягам! Что такое варяги? Норманны. Что такое норманны? Морские разбойники, которые дали повод добавить к «Отче наш»: «...спаси нас от неистовства норманнов». Почему обращаются к этим разбойникам, чтобы они княжили и судили по праву? Это странно. <…> А славяне сделали это.

<...> Анализ того, что русские знали о своем прошлом в ХI веке, показывает, что и в ХI веке они ничего не знали о Рюрике, о первом князе, о признании князей и этот рассказ составлен только в начале XII века, так что мы имеем перед собой странный с точки зрения даже буржуазной истории факт. В начале ХII века появился рассказ о том, как зачалось русское государство в середине IХ века; буржуазные историки тут ставят точку. Да, говорят они, действительно в начале XII века, не раньше. Иные готовы признать еще, что мы имеем тут «странствующее сказание». Но почему именно этот рассказ, а не другой? Почему зашло к нам именно в начале XII века это странствующее сказание?

На этом буржуазная история останавливается. Между тем тут мы имеем любопытный образчик того, как классовая борьба влияла на зарождение самых первых рассказов о начале русского государства. Кто является, нельзя сказать, автором, а компилятором начального летописного свода, той древнейшей части русской летописи, где мы находим рассказ о призвании князей? Это был Сильвестр Выдубицкий, на которого еще в начале XV века ссылались как на большой авторитет. Этот Сильвестр некоторым образом первый русский историк. <…> Он написал свою летопись в 1116 году, когда игуменствовал в монастыре св. Михаила в Киеве, а княжил тогда Владимир Всеволодович Мономах; кончается летопись 1110 годом. Что в это время происходило? На этот период падает вторая, более крупная киевская революция, Я не буду вам подробно изображать экономические условия Киевской Руси, поверьте мне на слово, что в то время в Киеве под влиянием внешней торговли начинал складываться купеческий, ростовщический капитал, который жестоко эксплуатировал массы киевского населения - игородского, и сельского. У него в сетях были и мелкие торговцы, купцы, и ремесленники, и крестьяне. И драл он с них так, как драл деревенский кулак в царской России, - 50% годовых. Это был законный процент, а сверх законного брали гораздо больше. Это было самое главное вымогательство, которое в результате приводило к тому, что должник делался рабом своего кредитора. Это было буквально закабаление этими пиявками масс трудящегося населения. <…> Народ терпел, терпел, но в 1113 году, воспользовавшись смертью Святополка и легким замешательством наверху, народные массы восстали. <…> Происходила социальная революция - не социалистическая, но социальная: низы киевского населения встали на верхи. Верхи чувствовали себя так плохо, что решились на крутой поворот - на перемену династии. Они бросили Святополка с его потомками и вызвали к себе популярного князя Владимира Мономаха из Переяславля. Мономах оправдал свою популярность. Он явился в Киев, уговорил ростовщиков - и духовных, и светских - сделать большие уступки: годовые проценты были понижены с 50 до 20, рабство за долги было в значительной степени стеснено, закабаленные крестьяне получили право судебных жалоб на своих закабалителей. Словом, он значительно ослабил напряжение «мудрыми реформами», выпустил пары из котла, где их накопилось слишком много, и этим восстановил порядок.

И вот как раз в этот момент его придворный игумен садится писать «откуда пошла русская земля». Теперь вы понимаете, откуда могли взяться все несообразности рассказа о признании князей: князя к чему призвали? для восстановления порядка. Так было при Владимире Мономахе. <…> А для кого был выгоден порядок? Выгоден он был для того общества, верхушки которого уступками Мономаха были спасены от гибели. <…> Произведение первого русского историка преследовало, таким образом, определенные политические цели. «Начальный летописный свод» был ... агитационной вещью, <…>

Итак, не только наша историческая литература пронизана классовыми тенденциями, но и тот материал, на котором основывалась эта литература, сам классовый, сам пронизан такими же классовыми тенденциями. И чем ближе к новому времени, тем, конечно, эти классовые тенденции гуще, потому что там классовая борьба сознательнее.

Источник: Покровский М.Н. Избранные произведения. [Текст] / М.Н. Покровский; В 4-х кн.‒ М: Мысль, 1966 ‒1967. Кн. 4. С. 280 ‒ 288.

Вопросы к документу:

1. Почему дореволюционная историография, по мнению М.Н. Покровского, не может дать объективного объяснения русской истории?

2. Каким образом М.Н. Покровский предлагает расшифровать истинный смысл исторических работ буржуазных историков?

З. Является ли изложение исторических фактов М.Н. Покровским подтверждением его собственной теории?

4. С какими выводами историка-марксиста можно согласиться, а с какими - нет?

Документ № 2

Сталин ‒ военному моряку Ивану Зенушкину по поводу русского перевода книги Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир»

01.12.1924 г.

Здравствуйте, тов. Зенушкин.

Письмо Ваше получил. Хотя и мало у меня времени, однако постараюсь коротко ответить.

1) Джон Рид, конечно, не знал и не мог знать обстановки заседания ЦК от 16-го октября. Заседание происходило ночью, строго конспиративно, вдали от центра города. Конспиративность эта диктовалась не только условиями слежки вообще, но и особым положением Ленина, находившегося тогда в подполье и служившего объектом отчаянной охоты ищеек Керенского. Уже из этого видно, что никто из не членов ЦК не мог присутствовать на этом заседании. И действительно, на заседании присутствовали только перечисленные в протоколе 12 человек. Фраза Джона Рида о рабочем, ворвавшемся на заседание ЦК, есть позаимствованная у сплетников фантазия американского социалиста, падкого на сенсацию. Советую обратиться с письмом к тов. Троцкому (или товарищам Бубнову, Ломову и т.д.) с вопросом сообщить правду об этой сплетне. Вы увидите, что все эти товарищи подтвердят Вам фантастичность сообщения Джон Рида.

Как могло случиться, что тов. Ленин дал предисловие к книге Джона Рида без всяких оговорок насчет некоторых неверных сообщений? Я думаю, что Ленин не читал всю книгу Рида и дал предисловие лишь для того, чтобы содействовать распространению книги ввиду наличия в ней других очень важных качеств. Дело в том, что на другой день после победы Ильич и другие товарищи интересовались не отдельными фантастическими местами книги Джона Рида, а тем, чтобы противопоставить общее описание хода нашей революции в книге Джона Рида, в основном безусловно правдивое, той лжи и клевете, которую тогда распространяла западная европейская печать. В этом был центр тяжести, а не в отдельных частных искажениях, допущенных в книге Джона Рида.

Почему тов. Крупская согласилась дать предисловие? Спросите тов. Крупскую, она, как знаете, жива и сумеет ответить.

2) Разговоры о том, что тов. Троцкий организовал Красную Армию и победу над Колчаком и Деникиным, преувеличены втрое, если не вчетверо. Вы ссылаетесь на политсловарь, который будто бы собрал сведения о т. Троцком из ЦК. Должен Вам сказать, что, во-первых, авторы словаря не пользовались ни одним документом из ЦК (они изложили в словаре свое мнение), во-вторых, если бы они обратились в ЦК за документами, то они убедились бы, что дифирамбы, воспеваемые тов. Троцкому, лишены почвы. Нам некогда было разрушать легенду о т. Троцком или о ком бы то ни было другом из «вождей», тем более, что легенды эти не представляли опасности для партии. Но теперь, когда на легендах стараются строить атаку на партию, мы, члены ЦК, в частности я, поставили перед собой целью бороться и с легендами. Это, пожалуй, не понравится кой-кому из товарищей, ищущих себе царя и услаждающих себя красивыми легендами. Но что поделаешь, — правду все же надо восстановить.

Советую Вам обратиться к тов. Троцкому и спросить его: правду ли я сообщил в своей речи о Деникине и Колчаке.

3) Что касается т.т. Каменева и Зиновьева, то я нисколько не отрицаю их ошибок. Но я должен сказать, что их ошибки менее серьезны, чем ошибки тов. Троцкого до Октябрьской революции и после 17-го года. Мы не могли бы победить в Октябре, если бы у нас не было готовой сплоченной партии, скованной за период царизма от 1903 до 1917 года. Заслуга т.т. Зиновьева и Каменева состоит в том, между прочим, что они строили (конечно, вместе с другими лидерами) большевистскую партию в продолжение 15-ти лет. Тяжкий грех т. Троцкого состоит в том, что он разрушал в продолжение того же периода нашу большевистскую партию. Забывать эту разницу нельзя. Я уже не говорю о разногласиях по Брестскому миру и профдискуссии, когда тов. Каменев и Зиновьев стояли в одних рядах с Лениным против тов. Троцкого.

Вот почему я отношусь по-разному к ошибкам тов. Троцкого с одной стороны и т.т. Каменева и Зиновьева с другой стороны.

С коммунистическим приветом И. СТАЛИН.

Источник: Сталин ‒ военному моряку Ивану Зенушкину по поводу русского перевода книги Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» [Электронный ресурс] – URL: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1014374.

Вопросы к документу:

1. Какую оценку книге Джона Рида дает Сталин в своем письме?

2. Почему Сталин негативно оценивает роль Троцкого, но оправдывает действия Зиновьева и Каменева в событиях Октябрьской революции и Гражданской войны?

3. Можно ли на основании этого письма утверждать, что Сталин выступал за объективное освещение событий Октябрьской революции и Гражданской войны?

Документ № 3

Из доклада К.А. Попова на 5-й методической конференции
преподавателей совпартшкол

Учебные дисциплины, которые имеются в наших совпартшколах, они делятся на две группы. Одни из них являются дисциплинами более или менее практического характера. Это такие курсы, как экономическая политика, как советское строительство, как курс партстроительства, работа РЛКСМ в деревне и т.д. Все эти курсы имеют своей целью дать пропагандисту и политпросветчику совершенно деловые практические директивы. <…> С другой стороны, имеются дисциплины, которые, носят характер теоретический и исторический - такие дисциплины, как политэкономия, как история классовой борьбы, как история партии.

Такая же разница должна быть и может быть между тем и другим рядом дисциплин, когда мы будем проводить в работе совпартшкол ту линию, которую указывает Владимир Ильич. Эта линия обязывает нас к тому, чтобы вся учебная работа совпартшколы строилась на началах теснейшей связи с задачами хозяйственного строительства в деревне. Очевидно, связь эта в первом ряде дисциплин, носящих, как я выразился, более или менее практический характер, будет более прямой, непосредственной, чем в ряде втором, в дисциплинах теоретических и исторических. Но связь самая тесная должна быть и там издесь. По отношению ко второму ряду дисциплин она будет достигнута лишь в том случае, если перед ними совершенно определенно, четко будет поставлена задача теоретического и исторического обоснования путей социалистического хозяйственного строительства. <...>

Работа деревенского пропагандиста и политпросветчика в деревне должна будет служить к подготовке этой деревенской бедноты, идущей в город, вступающей в ряды рабочего класса, к выполнению ею в общих рядах рабочего класса той роли, какую выполняет сам рабочий класс в условиях современного периода, в условиях экономического наступления пролетариата, в условиях продвижения нашей экономики к социализму. Политпросветчик и пропагандист в деревне должен будет начать ту работу классового воспитания <...>которую продолжат затем профсоюз и партия уже в самом городе, когда эта деревенская беднота будет вариться на нашей социалистической фабрике, будет перевоспитываться окончательно и полностью по-социалистически. Эта вторая часть работы, соединяясь с первой, будет иметь немалое значение для нашей партии. <...>

Вот какие основные задачи должна поставить перед собой совпартшкола, имея ввиду смычку всей учебной работы с современными задачами нашего социалистического хозяйственного строительства в деревне, в первую голову.

От этих общих соображений, я думаю, мы можем теперь перейти и к тем специальным задачам, которые стоят по историческим дисциплинам.

Когда вы, товарищи, внимательно присмотритесь к тому, что происходило на нашем ХIV съезде, внимательно присмотритесь к колебаниям в рядах незначительной части этого съезда, в рядах новой оппозиции, то вы должны будете сказать себе, что в значительной мере, если не касаться социальной природы этих колебаний, в значительной мере эти колебания обнаруживают один большой недостаток среди наших партийцев. Какой это недостаток? Что проявилось в расхождении оппозиции со съездом? Проявилось то, что она не сумела по-ленински, по-марксистски, диалектически подойти к оценке настоящего момента. <...>Это говорит за то, что в рядах нашей партии есть еще такое положение, когда партиец является недостаточно усвоившим себе этот ленинский диалектический подход к общественным явлениям, И если, товарищи, какая-нибудь наука может помочь нам усвоению этого ленинского диалектического подхода к явлениям, то это, разумеется, прежде всего, исторические дисциплины, изучение разнообразных эпох развития человечества, разнообразных эпох и периодов развития классовой борьбы. Наши исторические дисциплины могут и должны помочь тому, кто их изучает, научиться историческому диалектическому подходу к общественным явлениям, помочь ему научиться в каждой исторической эпохе вскрывать ее особенности, хозяйственные особенности и особенности классовых взаимоотношений, и именно этой эпохе свойственные противоречия.

Только тогда, когда наши исторические дисциплины действительно научат этому курсанта, тогда мы можем сказать себе, что курсант не будет теряться в быстро меняющейся исторической обстановке (а революционная обстановка отличается тем, что она быстро меняется), а умея вскрывать особенности каждого момента, его особые противоречия, сумеет по-ленински подойти к ним, сумеет в этой меняющейся обстановке правильно применять руководящие принципы ленинизма и директивы партии.

Вскрывая особенности классовых взаимоотношений и противоречий <…> надо вскрывать эти взаимоотношения не только между пролетариатом и буржуазией (это мы все более или менее умеем и это все сравнительно неплохо делаем), но и между буржуазией и крестьянством, с одной стороны, пролетариатом и крестьянством - с другой стороны. <...>Мы всем историческим курсом должны дать возможность будущему пропагандисту и политпросветчику понять и научить его передавать крестьянину правильное понимание разницы между ролью пролетариата и ролью буржуазии по отношению к крестьянству. Сейчас, мы знаем, перед крестьянской массой стоит такая дилемма - или ему надо идти за социалистическим строительством, за пролетариатом, или ему надо идти за буржуазией - за той деревенской и городской буржуазией, которая тащит его назад. Если наш курсант не усвоит глубочайшей разницы между тем куда, как, какими путями ведет пролетариат и ведет буржуазия, мы не можем себе гарантировать того, чтобы наш курсант в своей будущей работе сам не станет способствовать тем колебаниям, которые еще проявляет крестьянин-бедняк.

Наряду с выяснением на конкретных исторических фактах различия в отношении буржуазии и пролетариата к крестьянству, исторический курс должен будет, путем особого изучения крестьянских движений в различных странах, особенно же в России, с совершенной ясностью показать курсантам (чтобы они могли вскрывать это потом перед крестьянской беднотой и крестьянином-середняком), что борьба крестьянства против эксплуататоров никогда, ни при каких условиях не могла привести ни к каким победным результатам без одного главного условия - без руководства со стороны пролетариата. Весь исторический курс должен будет служить созданию в курсанте твердого убеждения, что политическое и экономическое освобождение крестьянства <...> возможно только при условии пролетарского руководства. И вместе с тем на всей истории классовой борьбы с помещиками и буржуазией должно быть до конца выяснено, что самое пролетарское руководство крестьянством мыслимо только при наличии пролетарской партии. Нужно не только в курсе истории партии, но и в курсе истории классовой борьбы выяснять все огромное значение партии для борьбы не только самого пролетариата, но и борьбы крестьянства за его освобождение <….>.

Совокупность исторических дисциплин очевидно должна будет в конечном счете подвести курсанта к ответу на тот вопрос, который Владимир Ильич не раз ставил перед нами, и который ставят перед нами сейчас рабочие и крестьяне. Это вопрос, почему нам в нашей отсталой стране было легче, по сравнению с передовыми странами, начать пролетарскую революцию и почему труднее продолжать ее и довести до окончательной победы в смысле полной организации социалистического общества. Исторические дисциплины должны выяснить вот эти особые, исторически сложившиеся условия, благодаря которым мы, несмотря на нашу хозяйственную отсталость, явились первыми победителями в пролетарской революции, выяснить те особые трудности, которые лежат на пути нашего социалистического строительства, исторически объяснить эти самые трудности, исторически обосновать и осветить те средства и пути которыми до сих пор несмотря на нашу отсталость преодолевали и при помощи которых мы дальше будем эти трудности преодолевать. В то же время эти исторические курсы должны вскрыть и те исторические условия, в силу которых более передовые, чем Россия, страны до сих пор не пришли к пролетарской революции, показать почему, несмотря на задержку мировой революции, мы все-таки можем двигаться вперед, исторически обосновать, что при этой задержке пролетарской революции в других странах наша работа по преодолению стоящих перед нами трудностей, наша работа по социалистическому строительству является и будет являться сильнейшим рычагом революционизирования рабочих всех стран, угнетенных народов колоний и полуколоний а их борьбе против империализма и их победе над империализмом.

Таковы, мне думается, те основные задачи, которые должны стоять перед каждым историческим курсом, проходимым в совпартшколе для того, чтобы он в данных условиях - был действительно сомкнут с той постановкой вопроса о задачах пропагандиста и агитатора, какую дает ему В.И. Ленин.

Источник: Смирнова В.К. Краткий курс истории советской исторической науки [Текст]: / В.К. Смирнова; Южный федеральный университет. – Ростов н/Д: Изд – во ЮФУ, 2007. – С.31 – 34.

Вопросы к документу:

1. Как партия большевиков относилась к исторической науке и определяла её социальные функции?

2. Какие задачи, по мнению докладчика, должны были решать преподаватели исторических дисциплин?

3. Какие методические советы дает докладчик преподавателям исторических дисциплин?

4. Как влиял подобный подход к историческому образованию на формирование исторического сознания молодого поколения?

Документ № 4

Документ № 5

Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 15 мая1934 г.

«О преподавании гражданской истории в школах СССР»

Совет народных комиссаров Союза ССР и Центральный комитет ВКП (б) констатируют, что преподавание истории в школах СССР поставлено неудовлетворительно. Учебники и само преподавание носят отвлеченный, схематический характер. Вместо преподавания гражданской истории в живой занимательной форме с изложением важнейших событий и фактов в их хронологической последовательности, с характеристикой исторических деятелей ‒ учащимся преподносят абстрактное определение общественно-экономических формаций, подменяя, таким образом, связное изложение гражданской истории отвлеченными социологическими схемами.

Решающим условием прочного усвоения учащимися курса истории является соблюдение историко-хронологической последовательности в изложении исторических событий с обязательным закреплением в памяти учащихся важных исторических явлений, исторических деятелей, хронологических дат. Только такой курс истории может обеспечить необходимую для учащихся доступность, наглядность и конкретность исторического материала, на основе чего только и возможны правильный разбор и правильное обобщение исторических событий, подводящие учащегося к марксистскому пониманию истории.

В соответствии с этим СНК СССР и ЦК ВКП (б) постановляют:

1. Подготовить к июню 1935 года следующие новые учебники по истории:

а) история древнего мира; б) история средних веков; в) новая история; г) история СССР;

д) новая история зависимых и колониальных стран.

2. Утвердить следующий список членов групп по составлению новых учебников по истории:

История древнего мира: профессор Ковалев С.И. (руководитель), академик Никольский Н.М., Сванидзе А.С. и профессор Минулин А.В.

История средних веков: профессор Косьминский Е.А. (руководитель), профессор Гуковский А.И., Трахтенберг О.В. и Малышев А.И.

Новая история: академик Лукин Н.М. (руководитель), профессор Фридлянд Г.С., профессор Далин В.М., профессор Зайдель Г.С. и доцент Ефимов А.В.

История СССР: профессор Ванаг Н.Н. (руководитель), профессор Греков Б.Д., профессор Панкратова А.М. и профессор Пионтковский С.А.

Новая история зависимых и колониальных стран: Радек К.Б. (руководитель), Габидулин Х.З., профессор Конрад Н.И., Мухарджи А.С., Годес М.С., Кокин М.Д., Мадьяр Л.И., Миф П.А. и Ротштейн Ф.А.

3. В целях подготовки квалифицированных специалистов по истории восстановить с 1 сентября 1934 года исторические факультеты в составе Московского и Ленинградского университетов с контингентом осеннего приема на каждый из факультетов по 150 человек, установив срок обучения 5 лет.

Председатель СНК СССР В. Молотов

Секретарь ЦК ВКП (б) И. Сталин

Источник: Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 15 мая1934 г. «О преподавании гражданской истории в школах СССР». [Электронный ресурс] – URL: http://istmat.info/node/40824.

Вопросы к документу:

1. Какие недостатки в преподавании истории в школе отмечены в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП (б)?

2. На каких принципах авторы постановления предлагали преподавать историю в школах?

3. Какие конкретные меры по перестройке исторического образования в стране содержит данное постановление?

4. В связи с чем изменилась позиция советского руководства по отношению к историческому образованию?

Документ № 6

Документ № 7

Е. М. Ярославский
Антимарксистские извращения так называемой «школы Покровского»

Одной из задач, который ставил себе ЦК ВКП (б), создавая «Краткий курс истории ВКП (б)», является необходимость освободить марксистскую литературу от упрощенчества и вульгаризаторства в толковании ряда вопросов теории марксизма-ленинизма и истории партии. В чем выражалось это вульгаризаторство? ЦК ВКП (б) в своем постановлении «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса ВКП (б)» указывает в ряде примеров такого вульгаризаторства на тот факт, что: «В исторической науке до последнего времени антимарксистские извращение и вульгаризаторство были связаны с так называемой «школой» Покровского», которая подавала исторические факты извращенно, вопреки историческому материализму освещая их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю». <…>

В замечаниях товарищей Сталина, Жданова, Кирова по поводу конспекта учебника по истории СССР, представленного группой учеников Покровского, также отмечен целый ряд крупнейших извращений: сваливание в одну кучу феодализма и дофеодального периода, смешивание самодержавного строя государства и строя феодального, когда Россия была раздроблена на множество самостоятельных полугосударств; сваливание в одну кучу понятий «реакция» и «контрреволюция», революция «вообще», революция буржуазная и революция буржуазно-демократическая. Все эти и подобные извращения в значительной степени представляют собой систему взглядов, свойственную всей «школе» Покровского и руководителю этой «школы» ‒ историку-профессору М.Н. Покровскому.

Какова была философия Покровского, каковы были исходные его точки зрения? М.Н. Покровский никогда не был последовательным сторонником диалектического материализма. Он был одно время сторонником экономического материализма. <…>
Известно, что Ленин отрицательно относился не только к термину «экономический материализм», но считал, что экономический материализм, упрощенно сводящий все содержание развития истории к экономике, есть вульгаризация, выхолащивание исторического процесса, отрицание роли передовых идей в истории, отрицание элементов сознательности, вносимых в рабочее движение извне. <…>

Уже в период пролетарской диктатуры Покровский в одном из своих выступлений (в юбилейной речи 1 декабря 1931 года) рекомендовал не признавать объективной исторической науки. Он заявил, что объективной исторической науки нет, и тем самым дал повод врагам большевизма утверждать, что и большевистская наука не есть объективная наука, что полностью противоречит марксизму-ленинизму. М.Н. Покровский и его «школа» учили, что «история есть политика, опрокинутая в прошлое». Это ведет к извращению исторической перспективы; исторические события берутся не в той связи, в какой они происходят, на них субъективно переносятся характеристики и оценки сегодняшнего дня, происходит модернизация истории. Так, например, Покровский в прокламации «Молодой России» 60-х годов видел предугадывание событий пролетарской революции. Отряды Пугачева он сравнивает с красногвардейскими отрядами гражданской войны советского периода.

В погоне за парадоксальными рискованными аналогиями между современностью и отдаленным прошлым Покровский объявил, например, Чернышевского <…> ‒ меньшевиком за программу «Великорусса» («Очерки по истории революционного движения в России 19 и 20 вв.». Госполитиздат. С. 47 ‒ 49). Ткачева, народнические и бланкистские взгляды которого Маркс и Энгельс беспощадно высмеивали, Покровский называл «первым русским марксистом» (там же, стр. 50).

Покровский отрицал огромную роль Ленина как историка Росс