Поэзия периода каролингского возрождения теодульф

Теодульф (? – 821) вестгот из Испании. Получил образование на ро- дине. Стал одним из наиболее известных поэтов империи Карла Великого. Являлся епископом Орлеанским, выполнял различные административные и дипломатические поручения, покровительствовал развитию искусства. Основал книжную мастерскую, где создавались рукописи библейских книг. В 817 г. был заподозрен в заговоре против Людовика Благочестивого, лишен епископства, сослан в монастырь в Анжере, где затем скончался. Сохра- нилось около восьмидесяти его стихотворений и поэм. В поэме «Послание к королю» создал идеаоизированный образ Карла Великого и его семьи. По- эт был мастером аллегорических стихотворений, а также умел созда- вать юмористические произведения, например, «Об утерянной лошади».

Послание и королю1

Славу твою и тебя, о король, вся земля воспевает, Но и во многих словах не перескажешь всего.

Если и Рейн и Маас, По и Тибр, и Сону и Рону Можно измерить, то вот мера твоей похвале.

Неизмерима хвала, и неизмеримою быть ей, Дондеже мир населен будет людьми и зверьми.

Правда, ее описать я в верных словах не сумею,

Все ж, хоть и мал, не могу о моногомощном молчать.

Пусть же шутливая пуснь бежит среди шуток веселых, Часто в пути, не бегу их подбирая рукой.

Шуткой с хвалой пополам испещренный листок да отыщет Тех, кого скоро узрю, с Божией помощью сам.

О, лицо, лицо! Ярче трижды промытого злата!

Счастлив, кому суждено вечно с тобой пребывать, И любоваться челом, достойным своей диадемы,

Что нигде на земле равных тебе не нашло, Голову гордую зреть, подбородок и дивную шею,

Золотоносную длань, что посрамляет нужду, Голени, грудь и ступни – все в теле его достохвально,

Все порожает красой, все лепотою блестит.

О, сколь приятно внимать речам твоим мудропрекрасным, В них превосходишь ты всех, выше же нет никого.

Выше же нет никого, чья многоискусная мудрость Столь бы была велика, так же не знала б границ.

Нила шире она и обширней студеного Истра, Даже Евфрата длинней, и не короче, чем Ганг.

Надо ль дивиться тому, что Пастырь предвечный такого Пастыря в мире избрал стадо свое охранять?

Деда ты возродил прозваньем1, умом – Соломона, Мощью – Давида царя, Иосифа – дивной красой.

Та – охранитель добра, кара злых, расточитель почета: Вот почему и даны все эти блага тебе.

Так принимай, веселясь, многоцветные груды сокровищ, Что из Паннонской земли ныне Господь тебе щлет.

И благодарность за то с благочестьем воздай Громовержцу, –

Пусть, как всегда, для него длань твоя будет щедра.

Вот притекли племена, Христу поклониться готовы, Коих десницей своей ты призываешь к Христу.

Вот явился к нему и гунн с заплетенной косою,

Вере покорен святой, тот, что упорствовал встарь.

С ним пусть придет и араб: волосатые оба народа, Только один заплел кудри, другой – распустил.

Ты, Кордова, давно накопила богарства без счета, Так поскорей королю должному должное шли.

Как авары сдались, так сдавайтесь, арабы, номады, Бросьтесь к ногам короля, выи, колени склонив.

Были не менее вас они и горды и свирепы, Но, кто их покорил, тот же и вас покорит.

Он, восседая горе, до Тартара власть простирает,

Он над морями, землей, звездами, твердью царит.

Об утерянной лошади

Ум помогает нам в том, в чем сила помочь не сумеет, Хитростью часто берет тот, кто бессилен в борьбе.

1 «К королю» – к Карлу Великому.

1 Дед Карла – Карл Мартелл, победитель арабов.

Слушай, как воин один, у коего в лагерной давке Лошадь украли, ее хитростью ловко вернул.

Он повелел бирючу оглашать перекрестки воззваньем:

«Тот, кто украл у меня, пусть возвратит мне коня. Если же он не вернет, то вынужден буду я сделать, То же, что в прежние дни в Риме отец мой свершил». Всех этот клич напугал, и вор скакуна отпускает, Чтоб на себя и людей грозной беды не навлечь.

Прежний хозяин коня нашел того с радостью снова. Благодарят небеса все, кто боялся беды,

И вопрошают: «Что б ты совершил, если бы конь не сыскался? Как твой отец поступил в Рме в такой же беде?»

Он отвечал: «Стремена и седло взваливши на плечи, С прочею кладью побрел, обремененный, пешком; Шпоры нося на ногах, не имел он кого бы пришпорить, Всадником в Рим он пришел, а пехотинцем ушел.

Думаю я, что со мной, несчастным, случалось бы то же, Если бы лошадь сия не была найдена мной».

Печ. по кн.: Практикумпо истории средних веков. Ч. I.

Воронеж, 1999. С. 214-215.

Басня о льве и лисице

Авторство публикуемого текста басни о льве и лисице иногда припи- сывается Павлу Диакону, хотя прямых доказательств этой версии нет. Мотив обманутого зверя – мотив древний, но то, что у зверей есть царь,

– примета уже раннефеодальных отношений. Текст не содержит прямой моральной дидактики. А сама история близка к народным обрядам, в кото- рых сближается страшное и комическое, смерь и жизнь.

Слух пробежал по земле, что лев заболел и свалился И что последние дни он доживает с трудом.

Только лишь грустная весть облетела звериное царство, Будто бы терпит король невыносимую боль,

С плачем сбегаются все, отовсюду врачей созывая, Чтоб не лишиться им зря власти такого царя.

Были и буйволы там, и телом огромные туры,

Тут же и бык подошел, с ним же и жилистый вол. Барс прибежал расписной, от него не отстали и лоси,

Мул по тому же пути не поленился пойти. Тут же вместе сошлись гордые рогом олени.

С ними косули пришли и козловидных стада.

Блещет клыками кабан, и неиступившимся когтем Тут же кичится медведь. Заяц явился и волк.

Рыси спешили туда, и поспешно стекалися овцы,

К стаду примкнули и псы вместе с толпою щенят. Только лисицы одной незаметно в ватаге огромной;

Не соизволила стать подле царева одра.

Басня гласит, что медведь над всеми свой голос возвысил, Вновь повторяя и вновь возобновляя хулу:

«Мощный, великий король и добропобедный властитель!

С милостью слух преклони, выслушай речи мои. Пусть, справедливейший царь, и эта толпа им внимает

Здесь под державой твоей купно живущих зверей.

Что за безумье лисой овладело? И как это может Этакий малый зверек злобу такую таить?

Ведь короля, кого мы сошлись навестить всем народом, Только она лишь одна не пожелала узреть?

Подлинно, сколь велика в лисице предерзостность духа!

Злейших за это она пыток отведать должна».

Кончил медведь говорить, а царь возгласил к окружавшим:

«Пусть растерзают ее, скорой кончине предав!» Единодушно народ до звезд возвышает свой голос,

Все повелителя суд мудрый и праведный чтят. Слышит об этом лиса и всячески крутит мозгами,

Много готовя проказ, ей помогавших не раз.

Вот набирет она изорванной обуви груду,

На плечи ношу взвалив, к царскому стану спешит.

Царь, же завидев ее, премного довольный смеется И выжидает, зачем злая плутовка пришла.

Перед собраньем вельмож лису государь вопрошает:

«Что ты несешь и чего ты, обреченная, ждешь?» Долго всем телом дрожа и точно справляясь со страхом,

Речь начинает лиса с приуготовленных слов:

«Благочестивейший царь, царь добрый и непобедимый, Слушай прилежно, прошу, то, что тебе я скажу.

Странствуя многие дни, вот сколько сапог я стоптала, Всюду по свету ища, где только можно, врача,

Чтоб исцеленье принес великой царевой болезни И облегчил наконец горести наших сердец.

Лекаря все же с трудом знаменитого я отыскала, Только не смею сказать, как он велел поступать».

Царь возгласил: «Говори, о сладчайшая наша лисица!

Слово врача безо лжи нам поскорей доложи!» Тут отвечала лиса, не забывшая злобы медведя:

«Выслушать, царь, возмоги слово покорной слуги.

Если б я только могла завернуть тебя в шкуру медвежью1, Сразу исчез бы недуг, здравье вернулось бы вдруг».

Вмиг по приказу царя на земле растянули медведя, Стая недавних друзей кожу дерет со спины…

Только что хворого льва окрутили свежею шкурой, Словно рукою сняло оную злую болезнь.

А между тем, увидав медведя с ободранной тушей, Снова душой весела, слово лиса изрекла:

«Кто же вам, отче-медведь, подарил меховую тиару, Кто вам на лапы надел пару таких рукавиц?»

Эти стихи тебе твой нижайший слуга преподносит.

В чем же сей басни урок, сам, если можешь, пойми.

Печ. по кн.: Хрестоматия по литературе сред- невековья. СПб., 2003. С. 150-152.

АНГИЛЬБЕРТ

Ангильберт (ум. В 814 г.) – франк знатного рода, друг молодого Пи- пина, сына Карла Великого. Некоторые ученые приписывали ему авторст- во большого эпического отрывка, сохранившегося без заглавия и без имени автора в рукописи IX-X вв. Действие его относится к 799 г. В нем описы- вается охота Карла Великого близ Аахена, причем с особым восторгом изображаются великолепные наряды Карла и его спутников.