Доказательство по линии доисторической климатологии

Ver illud erat, ver magnus agebat Orbis. — Тогда была весна; великая весна владела миром.

Вергилий

Одним из самых поразительных и важных научных открытий в последние двадцать лет стало открытие реликтов роскошной миоценовой флоры в разных частях арктического региона. Такого открытия никто не ждал, и некоторые ученые даже стали его считать совершенно невразумительным. Но оно столь достоверно и столь весомо в области обсуждаемых нами в данной книге проблем, что необходимо донести до наших читателей возможно более полный очерк этих фактов.

Алфред Рассел Уоллес (1880)

Итак, до сих пор мы отмечали, что теоретическая геогония задавалась вопросом о месте полюса как о первой области, располагавшей условиями, подходящими для жизни в Эдеме. Мы обнаружили, что астрономические условия создавали тут обилие света. Мы нашли, что геологи подтверждают факт давнего существования такой области. Теперь мы должны обратиться к доисторической климатологии, чтобы подтвердить мысль, что эта потерянная земля когда-то отличалась температурой, допускавшей предположение, что там было прибежище первого человека. Ответ на этот наш вопрос может быть обнаружен не в одном, а в нескольких источниках (1).

Размышлений или фантазий подобного рода на тему таинственной области Севера всегда было предостаточно. Как мы увидим дальше, они восходят к далекому прошлому. Даже отдельно взятое измышление, известное как «Симмесова дыра», опережает Симмеса и может быть обнаружено у Клопштока в его «Messiah» (Klopstock. Sammtliche Werke. Leipsic, 1854. Vol. I. P. 24, 25).

Прежде всего, геогония позволяет нам уверенно судить о происходивших процессах. Так, если Земля,

начиная с её самого раннего уплотнения, постепенно охлаждалась, вряд ли возможно придерживаться взгляда, что некая область, слишком жаркая для жизни человека, сразу стала слишком холодной, без прохождения всех промежуточных стадий изменения температуры, часть которых могла быть приемлемой для жизни.

Кроме того, данные палеоботаники указывают на то, что в Европе в третичную эпоху это гипотетическое похолодание Земли, несомненно, происходило, но при этом происходило постепенно и ритмично, что и постулировано теоретической геогонией (2). Но если столь универсальный земной процесс, как этот, протекал в Европе, нет причин, по которым он не протекал бы и в других странах, к северу или югу, к востоку или западу от Европы.

Однако у нас есть не только заключение такого рода. Сейчас всеми авторитетными учёными утверждается, что некогда области в пределах Арктического круга были «одарены» климатом тропическим или

близким к тропическому. Профессор Никольсон так говорит об этом: «В ранний период третичной эпохи

климат Северного полушария, как на это указывают эоценовая фауна и флора, был гораздо жарче, чем

теперь, имея, естественно, субтропический характер. В средний, или миоценовый, период третичной эпохи температура хотя и не была высокой, но всё же заметно превышала ту, которая сейчас известна в

Северном полушарии; и мы знаем, что в это время в границах Арктического круга цвели растения, свойственные тёплым областям» (3).

Грант Аллен указывает: «По крайней мере, одно определенно — то, что до самого недавнего времени

на нашей планете был тёплый и мягкий климат вплоть до самых полюсов и что все растения всегда и повсюду были зелёными, во многом похожими на тип растительности современных тропиков» (4).

Упоминая об этих отдаленных временах, маркиз де Надайак замечает: «При таких условиях жизнь распространялась вплоть до полюсов» (5). Равным образом, по выражению Кролля: «Арктическая область, возможно вплоть до точки полюса, не только была свободна ото льда, но и имела богатую и прекрасную растительность» (6).

Кирл полагает, что на самом полюсе было тогда теплее, чем сейчас на экваторе (7). Подсчёты профессора Освальда Гера могли, видимо, до некоторой степени изменить выводы Кирла, но лишь в степени, достаточной для утверждения, что в эти отдаленные времена циркумполярный климат был немного более

райским, чем в самых жарких частях нашей современной планеты (8).

Сэр Чарлз Лайель, выступающий в этой дискуссии крайне осторожно и униформистски, все же не колеблясь сказал: «Тогда результат нашего изучения, как в этой, так и в предыдущей главе, органических и неорганических данных, свидетельствующих о состоянии климата прежних геологических периодов, позволяет

принять мнение, что жара была распространена гораздо шире, чем теперь. Во времена большей части миоценового и предшествовавшего ему эоценового периодов фауна и флора Центральной Европы носили субтропический характер, и растительность, напоминавшая ту, что мы сейчас видим в Северной Европе, была

распространена в областях Арктики, как это выясняется, и, возможно, даже достигала точки полюса. На

преимущественное распространение рептилий во времена мезозоя указывают и типы окаменелых останков

этого большого класса позвоночных, что говорит о тёплом климате и отсутствии морозов между 40° с. ш. и полюсом, а большие ихтиозавры были найдены на широте 77° 16' на севере (9)».

Выведя средние величины из приведнных выше данных или утверждений авторитетных ученых, мы

видим, что на полюсе в годы появления первого человека температура была наиболее ровной и, вероятно,

восхитительной. И этим мы вполне можем удовлетвориться.

-----

(1) Нет нужды приводить здесь просто фантастические описания, вроде следующего, появившегося 10 мая 1884 года в «The Norwood Review and Crystal Palace Reporter», которые выглядят очень похожими на непризнанное заимствование у капитана Холла, овеянного арктической славой: «Мы не считаем, что лёд тянется до самого полюса. Никто к этой точке не приближался ближе 464 миль. Вдруг перед искателем

открывается новый мир внутри большого ледяного барьера; исследователя, который первым ступит на эти чудесные берега, ожидает там климат сначала мягкий, как в Англии, а затем мягчайший, как на

островах Греции. Его приветствуют представители той ветви человечества, которая была отрезана от прочей его части из-за изменения климата, наступившего в Северной Европе около 2000 лет назад, но ныне окружена обильной жизнью, изумительной для края света».

(2) «Изучение флоры показывает нам, что климат Европы в третичную эпоху имел тенденцию к постоянному и регулярному похолоданию». Le Prehistorique Antiquite de 1'Homme. Par Gabriel de Mortillet (профессор доисторической антропологии). Paris, 1883. P. 113.

(3) The Life-History of the Globe. P. 335.

(4) Knowledge. London, Nov 30, 1883. P. 327.,

(5) Les Premiers Hommes et les Temps Prehistoriques. T. 2. Paris, 1881. P. 391.

(6) Climate and Time. Am. ed. 1875. P. 7.

(7) Die Schopfungsgeschichte und Lehre vom Paradies. Abth. 1. Basel, 1861. P. 364.

(8) Flora Fossilis Arctica. Bd. 1. Zurich, 1868. P. 60—77. См. также: Alfred Russel Wallace. Island Life. London, 1880. P. 163—203. Об этом же поётся и в задорной песенке того века: «Когда море катило бездонные валы по широким равнинам Небраски, а у Северного полюса росли бананы и ивы, мастодонты бились с броненосцами за ананасы на Аляске... »

(9) Principles of Geology, eleventh ed. Vol. I. P. 231.

ГЛАВА 5