Этническая история племени мин

Племя мин выше мы характеризовали как совокупность раз­ных по происхождению родов, но это вовсе не означает, что можно сбрасывать со счета такой очевидный факт, как общее минское название всего объединения. Следовательно, важно выяснить этническую историю рода мин, который выступал яд­ром союза минских родов. В минских преданиях присутствуют два слоя. Один — очень древний, теперь еле уловимый, но в XVIII—XIX вв. еще достаточно отчетливый; другой — яркий и реальный, повествующий о недавних событиях XIV в., досто­верность которых подтверждается историческими источникам!!. Основная тема древних исторических сказаний — пребывание предков минцев на родине, в Монголии, эпические подвиги на Ал­тае далеких предков Тюклю-ата (Твклв-ата), Чачле-ата (Сэсле-ата), Корчоба-ата (Корсоба-ата), вынужденная откочевка из-за «больших войн» на новые земли⁴. В XIX в. С. Мирасовым было найдено шежере, в котором минцы вели свою родословную к гуннскому хану Баламиру (Мирасов, 1926, стр. 7). Поздние средневековые сюжеты минского исторического фольклора рас­сказывают о приходе предков минцев из Мавераннахра (БШ, стр. 52, 58, 190). Родоначальник минцев Санаклы, прозванный «Урдас-бием с тысячью колчанов» (Мец караклы Урадас-бий), был одним из правителей в Мавераннахре после того, как ушли с политической арены ханы из дома Чагатаев, т. е. примерно в середине или в начале второй половины XIV в. Не выдержав жестокой междоусобицы, повествует шежере, Санаклы (или Ур-дас-бий, Урадас-бий, Уродач-бий) вместе со своим родом пересе­лился на Урал. В устных преданиях имя Урдас-бия также обычно связывается со Средней Азией, долиной р. Сырдарьи. В одном из шежере говорится: «Да будет известно, из рода Ча-татая 25 человек в Мавераннахре были царями» (БШ, стр. 190). Последним ханом из дома Чагатая на Мавераннахре был Казан-хан (в шежере Кэ$ан хан). В 1346 г. Казан-хан был убит и до 1358 г. правил эмир Казаган {эмир Кы^рын). После смерти Ка-загана страна находилась в состоянии феодальной раздроблен­ности. Мавераннахр распался на несколько враждующих друг с другом владений. Описание событий минское шежере заклю­чает словами: «Затем Санаклы стал ханом» (БШ, стр. 54).

Жестокая междоусобица в середине и во второй половине XIV в. в Мавераннахре подтверждается источниками и нашла

⁴ Полевые записи 1955 г., стр. 120—121; Рукописный фонд ИИЯЛ БФАН СССР. Шежере племени мин.

20 Р. Г. Кузеев 305

отражение в исторических исследованиях (Бартольд, 1964, стр. 34—35). Накануне создания государства Тимура Санаклы (Урдас-бий) был, видимо, одним из мелких владетелей в Маве-раннахре, вероятнее всего, где-то в долине Сырдарьи. Позднее минцы приняли участие в междоусобицах в возвышающейся дер­жаве Тимура и в его борьбе с Тохтамышем. Не исключено, что именно в этот период некоторые минские группы, покинув Сыр-дарью, перебрались в Приуралье. Как сообщают источники, в 1384 г. «несколько знатных» отложились от Тимура и «пере­шли к Тохтамышу». Вслед за ними на запад стали перекочевы­вать «отряд за отрядом» (Тизенгаузен, 1941, стр. 131—132).

.Этноним мин (минг) зафиксирован в составе ногайцев, кирги­зов и узбеков. Н. А. Баскаков передает название ногайского рода в форме «мынъ куъп» (Баскаков, 1940, стр. 136); «минское род­ство» в составе ногайцев зафиксировано и источниками XVII в. (АИ, 1842, IV, стр. 3). Минг-кытай является родом в составе киргизского племени джедигер (Винников, 1956, стр. 150). Кстати, сочетание в одном этнониме названий двух племен — минг и кытай — отражает былые связи и взаимодействие двух образований. Наиболее значительную роль минги сыграли в этни­ческой истории узбеков. Они были в числе воинственных племен кочевых узбеков, причем, заметим, и здесь минги выступали со­вместно с племенем хитай (Семенов, 1954, стр. 21). В XVII в. минги — одно из узбекских племен к юго-востоку от Самарканда (МИТТ, 1938, стр. 328), а В. В. Радлов замечает, что «ханы ко-кандские из племени минг» (Радлов, 1887, стр. 19). Позднее минги часто упоминаются в составе различных групп узбекского населения: зеравшанских узбеков (Гребенкин, 1872, стр. 59), среди узбеков Афганистана.

Г. Е. Грумм-Гржимайло относил минг к племенам «неизвест­ного» происхождения (Грумм-Гржимайло, 1926, стр. 533). Г. Н. Потанин высказал мысль, что минги — потомки монголь­ского народа мынг, известного в позднее время под названием мингат (1881). В настоящее время живущие в Кобдосскомг аймаке Монголии мингаты говорят на диалекте ойротского языка (Рона-Таш, 1964, стр. 128). Г. Е. Грумм-Гржимайло, хотя и счи­тал правомерным установление преемственной связи между этно­нимами минг и мингат, в то же время скептически относился к идее монгольского происхождения мингов (Грумм-Гржимайло_г 1926, стр. 534). Сомнения эти были резонными хотя бы потому _г что в эпоху кочевнического средневековья не было ничего неве­роятного в образовании тюркских этнонимов на основе монголь­ских или напротив монгольских этнонимов на основе тюркских.

Этноним мингат, являясь формой мн. ч. от минг (или мынг), мог быть одним из таких случаев. Если принять эти соображения, то минги представляли одно из древнетюркских образований, кото­рые, будучи частью тюрко-монгольского мира, некогда частично ассимилировались в монгольской среде. По аналогичной схеме решает Л. П. Потапов вопрос о происхождении небольшого ту­винского хошуна мингат, который «был по своему происхождению тувинским, но подвергшимся монголизации по языку» (Потапов, 1969, стр. 51).

Аргументацию идеи о древнетюркской основе племени мин (минг) можно несколько расширить, опираясь на факты средне­вековой истории минцев. По сообщению Абу-л-Гази, хан Узбек разделил кочевые узбекские племена во имя мира между ними и устранения соперничества на четыре * группы. Минги при этом были отнесены к уйгурам. Позднее сын Узбека Дженибек послал уйгура по имени Санклы-Син усмирить непокорных турк­мен в Ургенч, Балхан и Мангышлак (Кононов, 1958, стр. 74). ?анклы-Син, по Абу-л-Гази, и Санаклы — родоначальник мин­цев, называемый башкирскими шежере Мец караклы Урадас-бий и ставший впоследствии одним из правителей Мавераннахра (БШ, стр. 190), одно и то же лицо. Отнесение мингов к уйгурам и уйгурская принадлежность Санаклы — существенные моменты, помогающие внести некоторую ясность в вопрос о тюркской эт­нической принадлежности предков этого племени. Нельзя, ви­димо, полностью сбрасывать со счета и древнетюркскую мифоло­гию: одного из восьми сыновей легендарного родоначальника тюрков Яфеса звали Минг (Кононов, 1958, стр. 39).

Итак, родо-племенные образования мин (минг, мингат) в со­ставе башкир, узбеков, киргизов, ногайцев, тувинцев и монголов, предания о древней родине в Монголии или на Алтае, сведения об уйгурской принадлежности племени и племенного вождя (Са­наклы), предположение о тюркском происхождении самого этно­нима⁵ дают достаточно оснований, чтобы сформулировать гипо­тезу о древнетюркском происхождении минцев, этнически близких к уйгурам, которые в свою очередь в VII—VIII вв. входили в конфедерацию токуз-огузов.

⁵ А. Вамбери (1865, стр. 160), анализируя слово Мангышлак (минг-кыш-лак —тысяча зимних стоянок), корень мин (минг) производил от тюрк­ского иец — тысяча. В этом свете интерес может представить сообщение Н. Я. Бичурина об обычае хуннов во II в. до н. э. приносить до похода и после успешного его завершения искупительные и благодарственные человеческие жертвы, расстреливая их тысячью стрел (Бичурин, 1950, I, стр. 46, 76).

307 20*

Миграция мингов на запад, в Среднюю Азию, на Сырдарью произошла задолго до монгольской экспансии. Некоторые парал­лели в историческом фольклоре нуратинских туркмен-узбеков и башкир-минцев дают основание предполагать, что предки мин-цев были в VII—VIII вв. в составе сырдарьинских огузов. Среди нуратинских туркмен, происхождение которых связано с сырдарь-инскими огузами, распространено уже упомянутое предание о том, что после ухода основной части огузов на запад племенные вожди откочевавших огузских племен Акман и Караман присы­лали к нуратинцам людей, приглашая их последовать за ними (Мошкова, 1950, стр. 143). Имена Акмана и Карамана (как и из­вестного нуратинцам Борак-хана) часто фигурируют в минских преданиях, где выступают героями событий самых различных эпох (БШ, стр. 52-53, 67).

Этническая история других минских родов подтверждает пра­вильность нарисованной выше общей картины и в то же время существенно дополняет ее.

Башкиры минских родов куль (иль-куль-мин, куль-иль-мин) называют родиной предков Монголию или Алтай⁶. География распространения этнонима подтверждает предания. Роды или подразделения куль известны в составе туркменских племен йомудов и эрсари (Карпов, 1929, стр. 70), в составе узбеков — в форме коль (калъ), локайцев — куль (Кармышева, 1954_Г стр. 16—17), казахов — куль, кули (Семенюк, Моржанов, 1961_Г стр. 185), тувинцев — кулъ, коль (Потапов, 1969, стр. 47, 48) _г хакасов (сагайцев)—куль и т. д. Как видим, по лаправлению к востоку плотность распространения этнонима повышается. Г. И. Карпов был склонен искать его основу в монгольском языке: туркменские родовые названия куль он сближал с родовыми названиями куль в составе сойотов или торгаутов, причем значе­ние этнонима, по его мнению, было тождественным или близким к понятиям «сброд», «конгломерат» (Карпов, 1929а, стр. 70). Дру­гая точка зрения, высказанная в свое время Л. П. Потапо­вым (1957) и поддержанная В. Ф. Генингом (1967), этнонимы с корнем каль — коль — куль склонна этимологизировать с пози­ции койбальского языка: куле — ворон (предки койбалов еще в XVII в. говорили на самодийских и кетских языках). Иную гипотезу сформулировал Л. Р. Кызласов: тувинский этноним куль он сопоставляет с названием уйгурского рода кулин и на этом основании тувинцев-кульцев считает по происхождению уй­гурами (Кызласов, 1969, стр. 83). Так или иначе все исследова-

⁶ Полевые записи 1957 г., стр. 31, 38—40 и др.

тели согласны в том, что истоки происхождения этнонима куль на­ходятся на Алтае или в Южной Сибири, т. е. в районе сложения племени мин. Участие в этническом оформлении племени мин угорско-самодийских компонентов, крупную роль которых в этно­генезе северных алтайцев недавно еще раз убедительно показал Л. П. Потапов (1969, стр. 57), представляется вероятным. Однако в данном случае широкое распространение этнонимов куль, коль среди народов Средней Азии (узбеки, туркмены, казахи) трудно увязывается с идеей их самодийского происхождения. Этноним куль (в формах куль, саба-пуль) был известен в качестве родо­вых названий волжским булгарам (Юсупов, 1971, стр. 222). Все это заставляет отдать предпочтение идее тюркского происхожде­ния этнонима куль и его носителей. Родо-племенные группы куль переселились на Сырдарью в составе ранних миграцион­ных волн тюрков. В последующем кульские образования приняли участие в формировании этнического состава народов Средней Азии и Восточной Европы.

Происхождение родов суби и кубоу связано со Средней Азией. Этноним суби (в формах суба, саба) зафиксирован в составе ка­захского рода кзылкурт (Востров, Муканов, 1968, стр. 99). Этно­ним кубоу известен киргизам: род куба входит в состав племени черик (Абрамзон, 1960, стр. 49). У башкир суби-минские и ку-боу-минские тамги восходят к общеминской тамге (табл. 2, №1).

Это обстоятельство позволяет считать их собственно мин­скими ответвлениями. Родовые названия суби и кубоу, видимо, возникли на сырдарьинском этапе минской истории. В сообщении «Анонима Искандера» есть сведения о том, что ак-ордынский хан Эрзен, сын Сасы-Буки (имя этого золотоордынского правителя в формах Сасбуга, Сашбуга неизменно присутствует в минских шежере; БШ, стр. 53, 59), в непродолжительные годы своего прав­ления (1320—1321 гг.) много людей и родов сделал «участниками общих милостей», раздав им уделы —куби и области —су бе (Ти-зенгаузен, 1941, стр. 129). Куби (по А. А. Рамаскевичу и С. Л.Во­лину, от монгольского хуби — доля, удел) и субе (тюркские субэ, сюйбу — область, край) в формах суби-мин, куби (кубоу)-мин могли означать «край (область) минцев», «удел минцев», «страну минцев». Вероятность этой версии подтверждается общей исто­рией минцев, в частности сырдарьинским ее этапом, когда минцы, согласно их собственным сказаниям, вместе с издавна связан­ными с ними группами кара-китаев, активно участвовали в по­литических событиях в переживавшем распад Золотоордынском государстве.

Топонимы и гидронимы с основой куба распространены на всей территории от Алтая до Кавказа. Их распространение свя­зывается с кыпчакской эпохой этнической истории ряда народов Средней Азии и Восточной Европы (Гусейнзаде, 1971а, стр. 120— 122). Установленные нами основные этапы истории расселения минских родов не противоречат этому заключению.

Роды кырк-уйле и миркит по происхождению не минские. Это видно и по тамгам: в указанных родах нет собственно минских тамг. Этнонимы с основой кырк известны у многих народов: кырк — в составе зеравшанских узбеков (Гребенкин, 1872, стр. 4); кырк уул — киргизского племени саруу (Абрамзон, 1960, стр. 142); кыркуйли — салорских туркмен (Винников, 1962, стр. 61); кырк — казахского племени сары-уйсун (Востров, Муканов, 1968, стр. 30); кырк — каракалпакского племени ктай (ДАХХ, стр. 141, 227); къырк шоъмуъшли — ногайцев (Баскаков, 1940, стр. 134). Эти же названия в формах кыркты, кырктар отложились в этнонимии ряда других башкирских племен. В. В. Востров и М. С. Муканов, как упоминалось, считают род кырк по происхождению усуньским на том основании, что он входит в состав племени сары-уйсун (Востров, Муканов, 1968, стр. 31). Их заключение, в историческом аспекте, очевидно, правильное, нуждается в дополнительной аргу­ментации. Родо-племенные образования кырк у киргизов, турк­мен, башкир, казахов и других народов входят, как видим, в со­став разных племен. Но особенно отчетливо выступают этнические и исторические связи родов кырк с катайскими (ктайскими) и табынскими родо-племенными образованиями, взаимодействие и смешение которых с усунями выше рассмотрены. Здесь ограни­чимся некоторыми примерами, показывающими устойчивые этно-исторические связи (усуньских по происхождению) родов кырк с катайскими (ктайскими) образованиями. У каракалпаков род кырк входит Тв состав племени ктай. Одной из распространенных тамг у кырк-уйле-минцев является катайская по типу тамга — балра (табл. 1). Поразительно, что за тысячи километров, у кир­гизского рода кырк уул господствует та же тамга и с тем же наз­ванием (Абрамзон, 1960, стр. 103—104). У ногайского рода кырк, судя по названию, была тамга-ковш (шоъмуъш), т. е. такая же, как у ногайских ктаев (Баскаков, 1940, стр. 136), а по происхож­дению дулато-табынская. Таким образом, если идея об усуньском происхождении рода кырк остается гипотезой, хотя и весьма ве­роятной, этноисторическое взаимодействие предков рода кырк (как и в целом минских образований) с кара-китайскими и ду-лато-табыно-усуньскими образованиями в присырдарьинских степях сомнения не вызывает.

Монгольское происхождение миркитов бесспорно. Рашид ад-дин относит миркитов к народам, которые «славны под именем монголов» (Рашид ад-дин, 1952, I, стр. 75). Кроме башкир, ми-ркиты входят в состав туркмен-салоров. Примечательно, что турк­менские роды миркит и кыркуйле так же, как и соответствующие роды у башкир, находятся в пределах единого образования (Вин-ников, 1962, стр. 23, 39). Группы миркитов встречаются также в составе других народов: ногайцев, южных киргизов, узбеков. В XIV в. миркиты входили в армию Тимура (Грумм-Гржимайло, 1926, стр. 425). К востоку, на Алтае и далее, этот этноним встре­чается чаще. Сеоки миркит имеются у южных алтайцев и телеу-тов (Потапов, 1969, стр. 195); племя миркит (моркит) в XVII— XVIII вв. входило в состав монголов «в местности Чжарух» (Ле­бедева, 1958, стр. 221). На западе, в Крыму, этноним отложился в географических названиях: Миркит, Карамеркит (Маркевич, 1928, стр. 11).

Продвижение миркитов на запад связано с их борьбой против Чингизхана. О вражде и борьбе миркитов с Чингизом рассказы­вают многие источники: «Сокровенное сказание» (Козин, 1941, стр. 50, 55, 83), Рашид ад-дин (1952, I, стр. 114), Абу-л-Гази (Кононов, 1958, стр. 52), но время и место завершения этой борьбы и судьба миркитов остаются не совсем ясными. Против миркитов организовывались походы еще в начальный период воз­вышения Чингизхана (Таварих-и-Гузида, 1967, стр. 89). Миркиты были в войске Чжамухи, которое он в 1201 г. выставил против Чингиза. Вместе с Чжамухой они потерпели неудачу, но окон­чательный их разгром Г. Е. Грумм-Гржимайло относит к 1216 или даже в 1219 г. (Грумм-Гржимайло, 1926, стр. 424). В процессе борьбы миркиты были расчленены и рассеялись. Часть их оста­лась на Алтае и на прежней родине в Монголии. Здесь они или влились в состав алтайских тюрков, или сохранили самобытность, но утратили былую могущественность. Остальные миркиты, от­ступая на запад, дошли до северного Приаралья и западноказах-станских степей, где они, по мнению В. В. Бартольда, были окон­чательно разгромлены на берегу р. Иргиз. С этого момента ми­ркиты как самостоятельное образование не упоминаются; отдельными группами они вливаются в состав других племен и племенных объединений, а позднее упоминаются в составе ряда народов.

Миркиты во враждебном Чингизу лагере находились «вместе с найманами» (Грумм-Гржимайло, 1926, стр. 409). Миркиты и найманы длительное время сохраняли этот союз, который перерос в тесные этнические взаимосвязи. Общность исторической судьбы

племен (борьба с Чингизханом и поражение) сблизила и сроднила их. Найманское влияние, как более многолюдного и сильного пле­мени, было, очевидно, господствующим: у башкирских миркитов основной тамгой является наймано-катайская. Таким образом, движение, точнее бегство, на запад, в степи Дешт-и-Кипчака, найманов, кара-китаев, миркитов, а также многих других племен в начале XIII в. было всеобщим и сопровождалось возникнове­нием множества новых родо-племенных комбинаций и смешением племен.

1. Племя мин древнетюркского происхождения. В процессе
расселения и исторического развития оно смешалось с тюркскими
и монгольскими группами. Особенно важен этап кыпчакизации,
в который минцы вступили, когда достигли области Черного
Иртыша и более западных земель. Распространенность среди мин-
цев кыпчакской тамги показывает значительные масштабы и
глубину кыпчакского проникновения в среду минцев. Сущест­
венно способствовало развитию минских родов в направлении
кыпчакизации и их смешение в начале XIII в. с кыпчакизирован-
ными кочевниками, рассыпавшимися по степи после разгрома
монголами найманов, кара-китаев, миркитов и других племен.

2. В XIII—XIV вв. минцы составили одно из образований
Золотой Орды, которое локализовалось по мере распада золото-
ордынского государства в пределах Белой орды. Минцы участво­
вали в междоусобной борьбе в Мавераннахре накануне возвыше­
ния Тимура. Миграция некоторых минских родов с Маверан-
нахра на Урал связана с укреплением власти Тимура и
начавшейся враждой с Тохтамышем. Оставшиеся на Сырдарье
минцы влились в основном в состав узбекского народа.

3. В Приуралье минские народы расселились в западной Баш­
кирии, в соседстве или на одной территории с катайцами. Это был
период, когда шел процесс активной миграции башкирских пле­
мен на север и восток Башкирии, в горы. Минцы были захвачены
этим движением и передвинулись в район слияния рек Уфы и
Демы с Белой. В XV—XVI вв. минские роды заняли весь бассейн
р. Демы, ассимилировав в своем составе оставшиеся здесь группы
ногайцев.

Разговорный язык юго-западных башкир совпадает с демским (или демско-караидельским) говором южного диалекта башкир­ского языка.