Граф М. В. Толстой Рассказы из истории Русской Церкви 29 страница

Когда разнеслась молва о новом подвижнике Соловецком, к преподобному Зосиме стали приходить любители безмолвия, и он принимал их с любовью. На месте дивного видения срублен был небольшой храм Преображения Господня и при нем трапезная. Послали одного монаха в Новгород испросить благословения архипастыря и антиминс для нового храма. Возблагодарив Господа за благодать, одушевившую таким мужеством рабов Его, святитель [40] решил послать игумена Павла с антиминсом для освящения храма и для управления новым братством. Так началась обитель Соловецкая. Для содержания своего братия рубили дрова, копали под огород землю, доставали из озер соль. Последнюю время от времени продавали они сторонним людям, которые стали ездить на остров и взамен соли привозили хлеб. Приобретая трудами рук средства к жизни, иноки по наставлению и примеру Зосимы ревностно славили Бога в храме и довольны были малым. Но жадная зависть подняла войну против пустынников. Боярские люди явились на остров и отнимали у иноков рыбную ловлю. "Это отчина бояр наших", - говорили они, тогда как дотоле никто не жил на острове. Лопари также жестоко обижали иноков. Эти нападения злости также тревожили Зосиму. Старец Герман успокаивал его. "Нужны терпение и молитва", - говорил он. Между тем игумен Павел недолго мог вытерпеть трудности жизни на суровом и глухом острове. После него были еще два игумена, но и они возвратились в Новгород.

Так как настоятели, посылаемые на остров, не могли ужиться там, то братия решилась избрать игумена из своей среды, и стали они просить первоначальника своего, преподобного Зосиму, чтобы он принял на себя игуменство. Но смиренный подвижник не хотел и слышать о том. Пустынники собрались к Герману и сказали: "Мы собрались сюда для подвижника Божия Зосимы, из нас никто не может быть игуменом; игуменом должен быть тот, кому поручили мы души свои". Затем тайно отправили посла в Новгород, чтобы архипастырь вызвал и посвятил в игумена Зосиму. Святитель согласился и, вызвав Зосиму, убедил его принять сан священства и игуменства. В Новгороде уже слышали о чудном подвижнике соловецком, и многие желали получить от него благословение в домах своих. Преподобному игумену Зосиме дарили для обители церковную утварь и хлеб; другие вызывались помогать обители в возможных нуждах.

Возвратившись на свой остров, преподобный Зосима ревностно занялся устроением внутреннего быта обители. Постановив непременным правилом для нее общежитие, он внушал братии вести жизнь иноческую так, как заповедали великие отцы общежития: не желать и не искать для себя, а заботиться об общем покое; в храме стоять со страхом Божиим, не сходить с места до конца службы, не разговаривать с другими, в трапезе сохранять молчание и внимать назидательному чтению. Поныне известен устав его о жизни братии. "Игумен, - говорится в нем, - священники, старцы, вся братия едят и пьют в трапезе; кушанье - для всех одинаковое; по келиям, за исключением больных, нет стола; из трапезы не выносят еды и питья. Одежда и обувь выдаются из казны. Если кто может, покупает себе келию; иначе живут в келиях обители. Дохода нет никакого ни священникам, ни братии, ни служащим в монастыре и за монастырем: все нужное для каждого выдается из казны" [41].

Бог благословил монастырь по молитвам угодника Своего. По двум грамотам [42] новая обитель получала земли по реке Суме и право на владение целым островом Соловецким и другими соседними островами.

Слух о высокой духовной жизни преподобного Зосимы привлекал на остров ревнителей вечного спасения со всех сторон. Приходили священники, диаконы, причетники, иноки, желая жить с преподобным и пользоваться наставлениями его: старец принимал их с любовью. Даже лопари и чудь, даже норвежцы приходили к преподобному Зосиме и поучались душевному спасению. Мало зная язык русский, они слушали язык сердца чистого, которое без слов говорит сердцам о Боге и вечности [43].

В 1465 году по совету Кирилловских иноков [44] преподобный Зосима перенес мощи преподобного Савватия, уже прославленные чудесами, с берега реки Выга в свою обитель. Между тем люди мира грешного не переставали оскорблять иногда Соловецких иноков. Блаженный игумен отправился в Новгород. "Часто приходят к нам боярские дети, - говорил он владыке Феофилу, - и много делают оскорблений, не позволяя ловить рыбу и угрожая даже совсем выгнать нас из нашей пустыни; заступись за нас". Владыка обещал помочь. Старец обратился с просьбой и к новгородским боярам. Боярыня Марфа, вдова посадника, была тогда лицом сильным в Новгороде. К ней более, чем к кому-либо, нужно было обратиться с просьбой, потому что слуги ее, жившие на ее землях, близких к острову, более других, оскорбляли послушников обители. Преподобный явился к ней. Гордая боярыня, возмутившись, сочла за личное оскорбление жалобы иноков и приказала выгнать Зосиму из своего дома. Преподобный спокойно перенес оскорбление и сказал со вздохом ученикам: "Настанут дни, когда обитатели сего дома перестанут ходить в нем; затворятся двери его и дом зарастет травой". Прочие же бояре почтительно принимали преподобного, у кого бы только он был. Марфа почувствовала затем вину свою и пригласила к себе святого старца. Встретив его с детьми своими, просила она простить ее вину пред ним и обителью. Она вручила ему новую вкладную грамоту на землю и рыбные ловли. За обедом, к которому приглашено было несколько бояр, Зосима сидел молча и по обыкновению мало кушал. Взглянув на сидевших с ним, он увидел, что шестеро бояр сидят без голов; в другой и третий раз смотрел он на них и видел одно и то же. Слезы жалости потекли из глаз его, и он уже более не касался пищи. Ученик его Даниил, когда вышли они из дома боярыни, спросил его: что значит, отче, что во время стола три раза смотрел ты на сидевших и потом с поникшим лицом плакал? Святой старец открыл ученику, что видел он, и не велел говорить о том до времени другим [45].

Великий светильник глубокого севера Русской земли, начальник общежития в стране нестерпимых морозов, богоносный Зосима прожил 42 года на Соловецком острове и 26 лет настоятельствовал в созданной им обители. Убеленный сединами, чувствуя близость кончины, созвал он братию и сказал: "Дети, я иду в путь отцов, изберите себе наставника". Они зарыдали о разлуке с ним. "Не плачьте, - сказал преподобный, - поручаю вас милостивому Спасителю и Матери Божией". Братия со скорбью объявила, что только он, наставник их, может назначить им вместо себя наставника. Преподобный указал на Арсения и, обратясь к последнему, сказал: "Ты строитель и питатель обители сей; смотри, чтобы сохранялось все установленное по храму и трапезе, соблюдался чин, введенный смирением моим. Заповедую ученикам моим соблюдать устав киновии; опьяняющее питие и женские лица не должны быть на этом острове, даже и дающие млеко животные не должны быть здесь. Телесно разлучаюсь я с вами, но духом с вами пребывать буду". Сказав последнее: "Мир всем", - он осенил себя крестным знамением и предал душу свою Господу 17 апреля 1478 года [46].

Вскоре по блаженной кончине преподобного Зосимы множество исцелений и других благодатных знамений доказали святость угодника Божия. Особенно пловцы Белого моря много раз испытывали дивную помощь в страшных опасностях, когда призывали на помощь преподобного Зосиму. "Постоянно обуреваемые бедами и страстями, прибегаем к тебе, преподобный Зосима, и молим быть молитвенником за нас пред Богом. Посещай милостиво, отче наш, за тобой спасаемые, поем: благословен Бог отцев наших" [47].

Под руководством великого аввы образовались крепкие подвижники благочестия. Таковыми были свещеносец и ученик святой Иоанн, Василий-ученик, Онуфрий-ученик и пустынник, Герасим-ученик и отшельник [48]. Все они пережили дивного наставника. Пережил и его ветхий старец Герман. Более 50 лет прожил авва на острове Соловецком. Он не был человеком книжным, но многолетний духовный опыт научил его различать явления духовные от естественных. Убежденный в том, что жизнь великих подвижников доставляет назидание многим, авва Герман приказывал ученику своему Досифею [49] и другим записывать все, что он видел при жизни преподобного Савватия и как тот жил с ними на острове. Он любил слушать назидательное чтение и собирал книги. Несмотря на глубокую старость, он много раз путешествовал на твердую землю для нужд обители, и самая кончина застигла старца в 1479 году вдали от обители - в Великом Новгороде, куда он был послан игуменом Арсением. Преподобный Герман преставился в обители преподобного Антония Римлянина [50].

Прославляя подвиги первоначальников Соловецкой обители, святая Церковь воспевает: "Избегая шума многомятежного мира, мудрый Савватий, ты поселился на пустынном острове и в ладье телесной при кротком дыхании всеоживляющего Духа легко переплыл пучину житейскую, в которой мы теперь подвергаемся бурям и напастям: молись о душах наших" [51].

"Воссияла весна духовная в стране лютого мороза, когда ты, богомудрый Зосима, руководимый доблестным Германом, проник в незнакомые отоки моря, в селение Савватия, и там собрал множество подвижников, неусыпно прославляющих Господа" [52].

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Литовская церковная уния М. Кояловича, т. I, с. 16-22.

[2] Статья "Митрополия Киевская в начале своего отделения от Московской" в Прибавлениях к Творениям Святых Отцов за 1854, с. 535.

[3] В Кракове изданы (1491 г.) псалтирь, часослов, шестоднев, триоди. В Вильне с 1525 года напечатано много церковных книг. Позднее издавались они в Заблудове, Львове, Остроге.

[4] Определения Виленского Собора помещены в Исторических Актах. Т. 1, № 289.

[5] Святой митрополит Макарий посвящен в этот сан из архимандритов Виленского Троицкого монастыря в 1495 году.

[6] Нетленные мощи священномученика Макария почивают открыто в Киевском соборе. Там же хранится кипарисный крест святителя.

[7] В одном из таких училищ воспитывался сирота Иванец, впоследствии святитель Новгородский Иона, как видно из жития его. И Собор 1551 года свидетельствует, что "в прежние времена в Москве, в Новгороде и других городах бывало много училищ".

[8] История Русской Церкви преосвященного Филарета Черниговского, изд. 3-е, III, с. 94.

[9] Полный список священных книг Ветхого и Нового Завета, древнейший из всех доселе известных в России, написан в 1499 году в Новгороде, по воле святого Геннадия, и хранится в Московской Синодальной Библиотеке под № 915. Некоторые из Ветхозаветных книг помещены в переводе с еврейского, другие - с греческого, а некоторые - с латинской вульгаты. Превосходный обзор этой замечательной рукописи, составленный А. В. Горским и К. И. Невоструевым, помещен в описи рукописей Синодальной библиотеки, с. 1-164.

[10] Отдельные священные книги нелегко было отыскать и самому владыке Новгородскому, как видно из Послания его.

[11] В это время он посетил Тверской Саввин монастырь, Савватиеву пустынь близ Твери, где подвизался тогда дивный старец Евфросин, проведший 60 лет безвыходно в пустыне, и видел преподобного Макария в Калязинской его обители.

[12] Место для новой обители избрано Иосифом среди густого соснового леса, на берегу небольшой речки Струги, вливающейся в реку Сестру.

[13] Строго запрещая женщинам входить в монастырь, преподобный Иосиф отказался даже принять престарелую мать свою - инокиню, когда она просила свидания с ним.

[14] Ересь жидовствующих не прекратилась вполне, потому что из числа еретиков многие разбежались по разным окраинам Русской земли и впоследствии положили начало "секте иудействующих", которая существует и до сих пор. Позднее эта секта сливалась иногда с молоканством или подготовляла многих к принятию молоканства и духоборчества (Статья Ливанова "Тамбовские молокане и духоборцы в XVIII веке" в журнале "Всемирный труд", 1867, февраль, с. 252).

[15] Иосиф оправдывал себя примерами монастырей Троице-Сергиева, Толгского и Каменного, которые от притеснений удельных князей перешли под покровительство великого князя.

[16] Святой Серапион был прежде сельским священником недалеко от Москвы и, овдовев, постригся в Дубенской пустыни, что на острове (см. в VI главе II части этих "Рассказов"), был там настоятелем, потом игуменом Сергиевой Лавры, а с 1506 года архиепископом Новгородским.

[17] Серапион писал в грамоте к Иосифу: "Почему ты передал монастырь свой в ведение великого государства? Ты отступил от небесного и перешел к земному". Великий князь понял эти слова превратно и после выговаривал святителю: "Ты назвал князя Феодора (Волоцкого) небесным, а меня - земным. Что я земной, это я знаю: но скажи мне, почему ты Феодора назвал небесным?"

[18] По причине моровой язвы, свирепствовавшей тогда в Новгороде, великий князь поставил на дорогах заставы для прекращения сообщений с зараженным краем.

[19] По примирении со святым Серапионом преподобный Иосиф испросил ему дозволение великого князя жить в любимой им Лавре чудотворца Сергия. Здесь, в тот самый час, когда Иосиф переходил в Жизнь Вечную, Серапион встал и сказал бывшим при нем: "Брат наш Иосиф преставился. Да простит ему Бог бывает подобное и с праведными". Святитель-страдалец, приняв схиму, мирно почил 16 марта 1516 года. Мощи его обретены нетленными 7 апреля следующего года и остаются под спудом в Серапионской палате близ Троицкого собора Сергиевой Лавры.

[20] Мощи преподобного Иосифа почивают под спудом в соборном храме основанного им монастыря. Житие его писано двумя учениками его: Досифеем Топорковым и Саввой Черным, епископом Крутицким. Память его празднуется повсеместно, по определению Собора 1591 года.

[21] По кончине преподобного Иосифа Арсений часто ходил на могилу его и умолял со слезами, чтобы взял его к себе, если он обрел благодать у Бога. Иосиф явился ему во сне и сказал: "Знай, что я получил благодать от Бога, и ты скоро перейдешь в лучшую жизнь". Действительно, Арсений вскоре заболел и, приняв схиму, скончался.

[22] Заметим, что преподобный Иосиф, хотя не знал по-гречески, но приводит в своих писаниях места почти из всех великих отцов Греческой Церкви и даже из многих не очень важных писателей. Это доказывает, как богата была в его время славянская письменность переводами отеческих творений. Преподобный Иосиф любил собирать книги; многие из учеников и преемников его подражали в этом отцу своему, так что в Волоколамском монастыре составилась весьма обширная библиотека, из которой в недавнее время часть рукописей поступила в Московскую Духовную Академию, а другая - в Московскую Епархиальную библиотеку.

[23] Особенно замечательна Х глава "Устава", заключающая в себе прекрасное описание иноческой жизни по наблюдениям преподобного Иосифа во время путешествий его по монастырям. Это описание напечатано в Чтениях Московского Общества Истории и Древностей Российских за 1848 г.

[24] Послания и другие сочинения преподобного Иосифа перечислены в обзоре Русской Духовной Литературы преосвященного Филарета Черниговского. Ч. I, с. 121-126.

[25] Эти наставления извлечены нами из книги "Русские святые" (сентябрь, с. 39-45).

[26] Преподобного отца нашего Нила Сорского предание ученикам о житействе скитском. М., 1894, с. 1и 2.

[27] Братии было немного: иеромонах, диакон и 12 старцев. Преподобный Нил и не желал принимать к себе многих, потому что усердных исполнителей правил его оказывалось весьма мало.

[28] Дико, мрачно, пустынно место, избранное преподобным Нилом. Речка Сорка чуть струится по болотистой, низкой местности, на которой устроен скит. Там целы еще выкопанные дивным подвижником небольшой пруд и колодезь с весьма вкусной водой, целебной для верующих. Еще цела власяница преподобного Нила: волосья ее колются, как иглы.

[29] Скитский устав преподобного Нила напечатан в Истории Русской Иерархии V, 214-236, но не совсем исправно; более исправная редакция его - в вышеупомянутой брошюре (см. прим. 26); в переводе на современный язык - в книге А. Н. Муравьева "Русская Фиваида на севере". Там же помещены отрывки из посланий преподобного Нила, доныне еще не изданных.

[30] Общежительных уставов, писанных для разных монастырей, было несколько (Корнилиев, Кириллов, Иосифов и другие); но наставником жизни созерцательной остался один Нил Сорский, великий отец скитников (аскетов).

[31] Один современник говорит о мнении, предложенном Собору преподобным Нилом: "Некоторые отцы, любители пустынного уединения и внутреннего безмолвия (преподобный Нил Сорский со старцем своим Паисием Ярославовым и немногими другими), скорбели о том, что монастыри владеют селами, и полагали, что напрасно монахи произносят отречение от мира, потому что они, так же как и миряне, волнуются и ссорятся за доходы с имений, ходят по судам и заводят тяжбы. В этом убеждении они высказали свой образ мыслей Собору и самодержцу, уважавшему их за крепкую жизнь и великие добродетели" (Русская Святость, апрель, с. 20).

[32] Царь Иоанн Грозный в 1569 году хотел построить каменный храм над гробницей преподобного Нила. Но богоносный ревнитель скитской простоты в сонном видении запретил царю эту постройку. Прошло несколько столетий, и уже в наше время возобновилась мысль о каменной церкви в честь преподобного Нила; церковь была построена, но своды ее обрушились над самой ракой основателя обители, причем чудесно спаслись от смерти трое каменщиков, работавших в церкви ("Русская Фиваида", с. 353).

[33] Потонувший Феликс и Антоний были сыновья Марфы от первого ее брака с Филиппом Васильевичем и кончили жизнь в молодости, потому что в 1470 году мы видим Марфу уже вдовой после второго ее брака с Исааком Борецким, матерью взрослых сыновей Борецких: посадника Дмитрия Исааковича и других. Один из числа утонувших, Феликс, при жизни своей был известен благотворительностью: он дал Михаило-Архангельскому монастырю, что на устье Двины, земли с топями на морском берегу (Акты Юридические, № 110, с. 144). Над могилами сыновей Марфы построена часовня, и там сохранились портреты их. В том же монастыре хранится изображение будто бы самой Марфы-посадницы, но вся одежда и обстановка до мельчайших подробностей весьма похожи на портреты другой Марфы - Романовой, матери царя Михаила Федоровича, хотя самое лицо различно. Невольно возникает сомнение: не снято ли изображение древней новгородской боярыни с портрета "великой старицы" Марфы Иоанновны?

[34] В древних святцах записаны между святыми, покоящимися в Корельской обители, не только Антоний и Феликс под названием "праведных", но и "преподобный Стефан, подвижник и преподобные отцы Исаия и Никифор, новые чудотворцы".

[35] Острова Белого моря, числом шесть, известные под названием Соловецких, находятся в 150 верстах от берега Кемского уезда, в 180 от Онеги и 400 от г. Архангельска. Главный из них - Соловки - длиной от севера к югу около 25, а шириной до 16 верст. Остальные пять островов называются: Анзерский, Большой и Малый Муксальнские и два Заяцких. Около них множество мелких островков, или "корг", и отмелей.

[36] Здесь теперь волость Сороки на Карельском берегу.

[37] На этом месте впоследствии сооружена пустынь с часовней преподобного Савватия и несколькими кельями.

[38] Преподобный Зосима был родом из села Толвуя, на берегу Онежского озера; неизвестно, в какой обители он постригся.

[39] Еще цела в Синодальной библиотеке (№ 708) рукописная псалтирь, по которой, как видно из собственноручной приписки святого митрополита Филиппа, "правил правило сам Зосима-чудотворец".

[40] Вероятно, святой Евфимий (1429-1457), хотя писатель жития преподобного Зосимы Досифей по ошибке называет святого Иону, который вступил на епископство не ранее 1458 года.

[41] Описание Соловецкого монастыря, составлено архимандритом Досифеем. Ч. I, с. 222.

[42] Обе подлинные грамоты: вдовы посадника Борецкого Марфы на земли при устье реки Сумы и Новгородского веча на право владения Соловецким островом с прочими островами, принадлежащими к нему, хранятся в монастырской ризнице. Вечевая грамота писана на пергаменте за подписью святого владыки Ионы, посадников и тысяцких, при ней 8 свинцовых печатей.

[43] Воевода Каянского войска Феодор с двумя подвоеводами, "дети Корельские, Вымольцы и Тиврульцы, и все войско Каянское", наученные вере Христовой преподобным Зосимой, дали при преемнике его колокол в Соловецкую обитель (Православный Собеседник, 1860, № 2, с. 27).

[44] Иноки Кириллова Белозерского монастыря, свидетели добродетельной жизни преподобного Савватия, писали в Соловецкую обитель и советовали перенести мощи его туда, где он много лет трудился. В том же письме сообщено известие о знамениях и чудесах при гробнице преподобного Савватия и о том, как он сохранил от потопления на море купца Феодора, родною брата того Иоанна, который беседовал с ним перед блаженной его кончиной. Когда раскопали уединенную могилу дивного подвижника, воздух наполнился благовонием; нетленные мощи по перевезении на остров были положены за алтарем Преображенского храма, и на гробнице поставлен образ.

[45] Видение преподобного Зосимы о боярах обезглавленных вскоре исполнилось: сын Марфы Борецкой Дмитрий Исаков, Василий Селезнев-Губа, Еремей Сухощек, Киприян Арбузеев и еще двое бояр, те самые, которых прозорливый старец видел сидящими без голов, были казнены Иоанном как главные возмутители при окончательном покорении Новгорода. В Новгородском Софийском соборе, на заднем столпе с правой стороны, поставлена большая икона Соловецких чудотворцев письма XVI века: на ней изображение преподобного Зосимы и Савватия окружено множеством клейм с событиями из жизни чудотворцев. Особенно замечательны два клейма, на которых представлена Марфа Борецкая: на первом принимающая в своем доме преподобного игумена Соловецкого, а на втором сидящая за обедом с ним же и с обезглавленными гостями. Черты лица Марфы на иконе довольно сходны с портретом, о котором упомянуто нами выше (в прим. 33).

[46] Мощи преподобного Зосимы были преданы земле за алтарем деревянного Преображенского храма, подле могилы преподобного Савватия, в 1566 году. По освящении нового каменного собора нетленные мощи обоих чудотворцев перенесены в придел, посвященный их памяти, и там почивают под спудом на южной стороне. В ризнице сохраняется фелонь белого полотна с камчатным оплечьем, данная преподобному Зосиме святым архиепископом Ионой.

[47] Из канона на 17 апреля Минеи Московской печати 1625 года.

[48] О первом из них, блаженном старце Иоанне, сказано в описании чудес преподобного Зосимы (в рукописи Жития святых русской библиотеки Троице-Сергиевой Лавры, № 692): "Этого Иоанна все помнят, он был постриженник Соловецкий еще при преподобном Зосиме, дивный подвижник и постник, смиренный, кроткий и послушливый; особенно трудился в рыбной ловле". При исцелении одного больного, по имени Никона, преподобный Зосима и Савватий являлись ему вместе с Иоанном.

[49] Этот Досифей после был игуменом Соловецким. По желанию архиепископа Геннадия, он написал записки о житии преподобного Зосимы и похвальное ему Слово. Им собрано много книг в монастыре; некоторые из них доныне целы. После преподобного Германа сохранился принадлежавший ему сборник.

[50] Ученики повезли тело старца своего в Соловки, но за распутицей принуждены были оставить его на берегу реки Свири, в часовне при деревне Хавроньиной. Спустя 5 лет гроб святого аввы Германа перенесен на Соловецкий остров; мощи его, обретенные нетленными, положены 30 июля 1484 года в часовне, посвященной его памяти, под спудом. Там же хранится четвероконечный келейный крест его.

[51] Из канона преподобному Савватию, в сентябрьской Минее.

[52] Стихира из службы преп. Зосиме по рукописной Минее начала XVII века, принадлежавшей Иосифову монастырю, а ныне находящейся в Московской епархиальной библиотеке под № 391.

ГЛАВА V

Подвижники и основатели монастырей в конце XV и начале XVI века: преподобный Мартиниан и ученик его блаженный Галактион; преподобные Макарий Калязинский, Паисий Углицкий, князь Иоанн-Игнатий, Кассиан Грек, Савва Крыпецкий, Александр Свирский, Корнилий Комельский и Кирилл Новозерский.

Прежде, нежели приступим к изложению общецерковных и соединенных с ними гражданских событий при преемнике Иоанна III, обратим благоговейный взор на подвиги тружеников Божиих, насадителей иночества, основателей пустынных обителей, которые светили, как яркие светильники, среди лесов, болот и дебрей покрытой мраком земли Русской.

В стране Белозерской доживал последние годы долгой своей жизни дивный подвижник Мартиниан, ученик преподобного Кирилла Белозерского, основатель общежительной обители на безлюдном острове озера Вожа, а после преподобного Ферапонта - настоятель в монастыре его. Там подал он совет державному слепцу, изгнаннику Василию Темному, искать наследия, отнятого Шемякою [1], и благодарный великий князь, возвратив снова престол, вызвал Мартиниана к себе и поручил ему игуменство в Лавре чудотворца Сергия. Искренне любя великого князя Василия и желая ему добра, преподобный Мартиниан всегда прямо говорил ему правду. Однажды Василий поручил ему уговорить вельможу, удалившегося к Тверскому князю, возвратиться в Москву, и обещал, что тот не только будет прощен, но и получит награду. Боярин послушался преподобного, но вместо почести заключен был в темницу. Услышав о том, Мартиниан немедленно явился к великому князю и сказал ему: "Таков ли праведный суд твой, государь! Ты продал грешную мою душу, лишив свободы того, кому ручался я за свободу душою моею. Да не будет благословение мое на тебе и на твоем княжении!" Великий князь сознал свой грех. Вслух перед боярами своими сказал он, как бы гневаясь: "Судите бояре, что со мною наделал болотный чернец? Пришел ко мне во дворец и снял с меня благословение Божие". Бояре не понимали, что это значит. Великий князь прибавил: "Виноват я пред Богом, забыл свое слово и поступил несправедливо; пойдем к Святой Троице, к преподобному Сергию и блаженному Мартиниану, чтобы получить прощение". Вслед за тем освободил он боярина и осыпал его милостями и потом отправился в обитель преподобного Сергия. Здесь со всей братиею вышел к великому князю навстречу обрадованный Мартиниан. Но обитель, близкая к столице, тяготила пустынника. Он припоминал себе слова наставника своего преподобного Кирилла: "Добро иноку хранить молчание и нестяжание и избегать всего, что может возмущать чувства". С другой стороны, желал он докончить устроение внутреннего порядка в любезной ему Ферапонтовой обители.

Он простился с братиею Лавры в 1455 году и еще 28 лет управлял обителью преподобного Ферапонта. Здесь он преставился 86 лет от рождения 12 января 1483 года [2]. Любимый ученик великого Кирилла и собеседник подвижника Ферапонта воспитал много духовных чад. В числе их особенно замечателен преподобный Галактион. Он жил в келье своего отца и наставника, и когда старец по дряхлости не мог ходить в церковь, Галактион носил его на плечах своих. Достигнув тайными подвигами высокого совершенства духовного и желая сохранить смирение, Галактион по благословению преподобного Мартиниана иногда налагал на себя юродство и предсказывал будущие события. По кончине наставника своего он прожил еще 20 лет в обители, служа примером строгой жизни и подкрепляя ослабевших. Так сказал он одному брату, который впал в уныние и хотел оставить обитель: "Что это, брат, задумал ты? От волнения не убежишь, хотя бы ты и удалился от нас: нельзя нигде избежать искушений вражьих". Когда в 1505 году великий князь Василий посылал войско против Казани, прозорливый подвижник говорил: "Еще много раз князь Василий будет хлопотать о Казани, но безуспешно; родится сын Иван, тот овладеет Казанским царством" [3]. Блаженный Галактион предвидел свою кончину и известил о том братию; сотрудник его Савва скорбел о разлуке с ним. "Не скорби, чрез восемь дней увидимся", - сказал ему Галактион. И точно, спустя 8 дней после блаженного Галактиона умер и Савва. Это было в 1506 году.

В Тверской области, близ города Кашина, в селе Грибково (ныне Кожино) у боярина Василия Кожи [4] родился сын Матвей. Рано обученный грамоте молодой Кожин женился на девице из рода Яхонтовых, но, скоро овдовев, решил быть слугою Царя Небесного и постригся в Клобукове монастыре [5] с именем Макария. Спустя несколько лет, не довольствуясь подвигами послушания и стремясь душою из городской обители в пустынное уединение, Макарий удалился с семью иноками из Клобукова, чтоб отыскать безмолвное место для подвигов. В 18 верстах от Кашина между двумя озерами, вблизи Волги, нашел он место красивое и тихое, какого искал всей душою. Водрузив крест, поставил он хижину и стал подвизаться в безмолвии. Место трудов его назвал Колязиной пустыней боярин Иван Коляга, которому принадлежали ближние земли. Этот Коляга сначала ненавидел пустынников, но, исцеленный преподобным Макарием от тяжкой болезни, отдал свои земли под новую обитель иноческую. Она была устроена в честь Святой Троицы, и Макария принудили принять на себя настоятельство. В сане игумена Макарий трудился наряду со всею братиею, как и в то время, когда был простым иноком. Для умножавшейся братии купил он у Тверского князя село Сергеевское. Игумен к подвигам инока присоединил заботу и труд наставлять братию и посетителей обители. К Макарию приходили и простые люди, и многие вельможи. Они уважали его, как отца, хотя носил он одежду худую, покрытую заплатами. По такому одеянию и по простоте обращения иные принимали его за человека простого и даже смеялись над ним. Утешением для него было ходить по местам безмолвным и беседовать с природою. Тогда почти единственными жителями пустынного края были дикие звери; но они были кротки с кротким рабом Божиим и иногда принимали от него пищу.