Глава 2 Вещественные доказательства 4 страница
– А неофициальных?
Эмили нахмурилась.
– Сэр, неофициальных разъяснений вообще не бывает.
Анвин кивнул и с трудом сглотнул, преодолевая сухость в горле. Надо бы поосторожнее обращаться со словами, даже в разговоре со своей ассистенткой.
Эмили выключила настольную лампу, и теперь, в отсутствие ее слепящего света, он разглядел деревянный шкаф для папок с делами, кресла для посетителей, пустые книжные полки и древний электрический фен в углу. Анвин поставил портфель на пол и сел. Кресло оказалось непомерно большим для него, то же можно было сказать и о столе. Он поставил коробку с жетоном и пистолетом рядом с пишущей машинкой.
Эмили стояла перед ним, сложив руки за спиной, и ждала. Что она станет делать, когда поймет, что личина клерка вовсе не прикрытие? Аромат ее лавандовых духов смешивался с запахом сигар Сайварта, щекотал Анвину ноздри, от него даже немного кружилась голова. Он попытался кивком дать ей понять, что ее присутствие в кабинете долее не обязательно, но она лишь сдержанно кивнула в ответ. Уходить она явно не собиралась.
– Ну хорошо, – выдохнул он, как бы смиряясь с ее обществом как с неизбежностью. – Надо полагать, вы прошли стандартный курс подготовки, принятый в Агентстве, а также полную программу обучения, необходимого для вашей нынешней работы.
– Конечно.
– Не могли бы вы в таком случае разъяснить мне, чего я, собственно, могу от вас ожидать на данном этапе?
Она снова нахмурилась, только теперь выражение ее лица стало более мрачным, более обеспокоенным. Анвин, понимая, что его ассистентка с нетерпением ждала этого дня, своего первого дня на новой должности, и ждала очень долго, рискнул тем не менее слегка ее разочаровать, отдавая себе отчет, однако, в том, сколь чревато это может быть – разочаровывать такую женщину.
А она между тем вдруг сменила свое отношение к происходящему, рассудив, видимо, что все развивается по законам жанра.
– Вы хотите меня проверить? – спросила она, прикрыв глаза и откинув голову назад, словно читая что-то напечатанное на внутренней стороне век. И процитировала казенным тоном: – «В первый день расследования нового дела детектив посвящает своего ассистента в подробности и детали, кои, по его мнению, тот обязан знать. Обычно это включает в себя все важные контакты и даты, а также информацию о прецедентных делах, полученных из архивов».
Анвин откинулся на спинку кресла и снова задумался о мертвом теле наверху и окружающей его тайне. Он чувствовал себя так, словно в него вцепилось нечто, что может утащить его за собой в могилу, если он не сумеет вырваться. Какое такое дело Ламек намеревался ему поручить? Каким бы оно ни оказалось, Анвин не имел никакого желания с ним связываться.
– Как я вижу, – признал он, – у вас тонкий и довольно проницательный ум, Эмили. Значит, я могу вам доверять. Как вы изволили заметить, это наше внутреннее дело. Папка, что лежит перед вами, имеет индекс СЕВ001, и именно это дело является причиной моего присутствия здесь. Задача у нас простая: найти детектива Трэвиса Т. Сайварта и убедить его как можно скорее вернуться к исполнению своих обязанностей.
Произнося это, он уже составлял в уме план действий. С помощью Эмили ему, вероятно, удастся притворяться детективом достаточно долгое время, чтобы притащить Сайварта обратно в Агентство. Тогда он, возможно, выяснит, что символизирует собой труп супервайзера, розы мисс Трусдейл с их длинными стеблями и граммофонная пластинка, обнаруженная в кабинете Ламека.
Эмили приняла крайне деловой вид:
– Улики, сэр?
– Никаких улик, – сказал Анвин. – Но ведь это же раньше был кабинет Сайварта!
Эмили просматривала папки с делами, пока Анвин обыскивал ящики стола. В одном из них он обнаружил свои личные вещи, перенесенные сюда по приказу Ламека: лупу для чтения мелкого шрифта, серебряный ножичек для вскрытия конвертов, подаренный ему на десятилетний юбилей его беспорочной службы в Агентстве, запасной ключ от его квартиры. В другом ящике лежала только пачка бумаги для пишущей машинки. Повинуясь какому-то смутному чувству, Анвин взял несколько листов и вставил их в машинку. Это была отличная профессиональная машинка: с компактным темно-зеленым корпусом, круглыми черными клавишами и отполированными до серебристого блеска рычагами литер. Пока что она оказалась единственным предметом, понравившимся Анвину в его новом качестве детектива.
– Пусто, – деловито констатировала Эмили. – Во всех папках пусто.
Она покончила с просмотром папок в шкафу и теперь перешла к книжным полкам.
Анвин, пропустив ее слова мимо ушей, проверил установку полей на каретке, передвинул упоры слева и справа (он предпочитал, чтобы они были установлены точно в пяти восьмых дюйма от края листа). Потом проверил, насколько туго работают пружины, слегла нажав на несколько самых часто используемых клавиш: «Е», «С», табулятор. Результаты техосмотра его не разочаровали.
Потом Анвин, водя пальцами над клавиатурой, но не нажимая на клавиши, сделал вид, что печатает. Как же ему сейчас хотелось приступить к своему рапорту! «Сегодня», – начал бы он, и от этого слова перешел бы к слову «утром», да-да! «Сегодня утром, после того как я взял в буфете стаканчик кофе…» Нет, с кофе начинать не стоит. Может, начать с «Я»? После «Я» можно дальше двигаться в любом направлении. «Я считаю своим долгом с сожалением сообщить…» – это будет просто отлично. Или: «Я случайно столкнулся на Центральном вокзале с неким Сэмюелом Питом, детективом…» Или: «Я являюсь клерком, простым клерком, но сейчас пишу, сидя за настоящим большим столом, в моем представлении, составляющим с детективом единое целое…» Нет, не пойдет. «Я» совершенно не годится, это слишком личностное, слишком пафосное и претенциозное начало. От «Я», как и от многого другого, придется отказаться.
Эмили снова стояла перед ним, тяжело дыша.
– Там ничего нет, сэр. Уборщик здорово все вычистил.
Это натолкнуло Анвина на новую мысль.
– Вот что, – обратился он к ассистентке. – Давайте-ка я покажу вам одну старую уловку, широко применяемую клерками. Это нечто вроде профессионального секрета обитателей четырнадцатого этажа.
– Вы отлично подготовились к этой работе, сэр.
Он был рад использовать эту возможность, чтобы произвести на нее впечатление и заручиться ее доверием.
– В таком загруженном работой отделе, как тот, что на четырнадцатом этаже, – начал он свои объяснения, – некоторые документы иногда – очень редко, прошу отметить, – как бы пропадают. Например, могут завалиться за шкаф или – совершенно случайно, что характерно, – их выбрасывают вместе с остатками ленча. Ну а так как последний имеет место быть каждый день… Или, как вы только что мне любезно сообщили, их выбрасывает слишком рьяный уборщик.
Анвин поднял крышку пишущей машинки и аккуратно высвободил обе катушки с лентой.
– В таких случаях, – продолжил он, – если отсутствует копия документа, существует лишь один способ восстановления пропавшего текста. Не забывайте, что все напечатанные буквы воспроизводились и на ленте, хотя и нечетко. Во всяком случае, под сильным светом их все-таки можно разглядеть. Вот этой лентой пользовались совсем мало, но это был явно сам Сайварт.
Он положил катушки с лентой на ладонь Эмили. Ассистентка пододвинула кресло ближе к столу и села, а Анвин наклонил абажур лампы так, чтобы создалось наилучшее освещение. Она взяла по катушке в каждую руку и растянула ленту между ними. Ее огромные очки сверкали в свете лампы.
Анвин вытащил ранее вставленный в пишущую машинку лист и достал из портфеля ручку.
– Читайте мне, что видите, Эмили.
Она прищурилась и начала читать:
– Й-Е-З-У-М-Й-Ы-Н-Ь-Л-А-П-И-Ц-И-Н-У-М. Лапицинум? Это что, латынь?
– Ну конечно, нет. Первая буква на ленте – это последняя буква, напечатанная Сайвартом. Надо читать наоборот. Продолжайте, пожалуйста.
Эмили снова впала в нервозное состояние (но уж лучше это, подумал Анвин, чем ее подозрительность), и у нее начали дрожать руки. Двадцать минут спустя эти руки были уже все перепачканы краской с ленты. В конце концов Анвин напечатал окончательный вариант текста, отделяя слова друг от друга, где, как ему казалось, должны быть пробелы.
Среда. Я отставляю в сторону порученное мне для расследования дело, чтобы заняться кое-чем другим, что свалилось на меня из прошлого, из прежних времен, хотя, вполне возможно, это всего лишь вздорные предположения. Что до регламента и нормативов, то к черту их. Полагаю, я заслужил право время от времени нарушать эти правила, так как знаю, что они собой представляют. Итак, мой дорогой клерк, если вы увидите этот рапорт, может быть, вам приятно будет узнать, что со мной вошел в контакт некто, причем весьма неприватным образом – по телефону, используемому для передачи закодированных сообщений. Этот некто мне до сего момента был совершенно неизвестен, однако он меня, несомненно, знает. Я хочу сказать, что он осведомлен о том, как меня зовут. Но вот откуда он узнал мой номер? Он спросил: «Мистер Трэвис Т. Сайварт?» Я, естественно, ответил: «Он самый». Тогда он сказал: «Нам надо кое-что обсудить» или что-то такое же, не предвещающее ничего хорошего. Он желает встретиться со мной в кафе в одном из лучших культурных центров в нашем городе. Может быть, за всем этим стоит Хоффман. Не исключено, что это ловушка. Остается только надеяться на лучшее, верно? На этом завершаю свой сегодняшний рапорт. Я отправляюсь в Муниципальный музей.
Прочитав рапорт дважды, Анвин передал его Эмили. Внимательно прочитав его, она спросила:
– А не мог этот телефонный звонок иметь какую-то связь с «Делом о старейшем убитом человеке»?
Анвину следовало бы догадаться, что она знакома с делами Сайварта, но, услышав придуманное им название дела из уст женщины, едва успевшей с ним познакомиться – женщины, даже не являвшейся клерком! – он все-таки вздрогнул. Эмили, кажется, восприняла это как упрек и отвела взгляд.
И тем не менее ему следовало бы иметь в виду вероятность того, что Эмили права и что телефонный звонок Сайварту имел какую-то связь с этими древними останками, хранившимися в музее, и с делом, тринадцать лет назад упрятанным в архив. Он вспомнил записку, доставленную «кухонным лифтом» в кабинет Ламека: «Не буди спящих мертвецов». Что, если эта мисс П. – та самая, что раздает такого рода советы, имея в виду именно этого мертвеца, это дело?
Теперь нужно было только найти детектива Сайварта, тем более что ему уже известно, куда тот отправился. Анвин взял свой новый жетон и потер о рукав. В сверкающем глазу Агентства отражался его собственный искаженный облик. «Чарлз Анвин, детектив». Ну и кто это начертал? Он достал из кармана пиджака свой старый жетон клерка (ничего сверкающего на нем, всего лишь истрепанная карточка с напечатанным на машинке текстом) и сунул на его место жетон детектива. Это по крайней мере поможет, если он вновь столкнется со Скридом. А что делать с пистолетом? Немного поразмыслив, он отправил пистолет вместе со старым жетоном в ящик стола. Оружие ему не понадобится.
Эмили прошла за ним в приемную. Он снял с вешалки свое пальто, шляпу и зонтик, отмахнувшись от ее помощи.
– Куда вы идете? – спросила она.
– В Муниципальный музей, – коротко ответил он, однако ситуация явно требовала от него неких слов ободрения, так что он процитировал фразу, позаимствованную из текста объявлений, публикуемых Агентством в газетах: – «У нас благодаря таким, как вы, отличная команда, и наше предназначение – поиск истины».
– Но мы еще не придумали и не отрепетировали кодированные сообщения или условные шифрованные сигналы, обычно подаваемые в случае опасности.
Он взглянул на часы.
– Если вы считаете это необходимым, даю вам возможность проявить свои творческие способности в этом деле.
– Вы хотите, чтобы я прямо сейчас что-то предложила?
– Ну это же была ваша идея, Эмили.
Она снова прикрыла глаза, словно для того, чтобы получше сформулировать свои мысли.
– Ну хорошо, как вам понравится вот такое? Если один говорит: «Дьявол кроется в деталях», – то другой должен ответить: «А в вине он скрыт вдвойне».
– Да, это прекрасно подойдет.
Она все еще щурила глаза за своими гигантскими линзами, все еще чем-то обеспокоенная или раздраженная, а может, вследствие того и другого. Анвину нужно было бы придумать ей какую-нибудь работу, дать какое-то задание. Пластинка, лежавшая у него в портфеле, явно имела какое-то отношение к Сайварту и могла пригодиться в его поисках.
– У меня есть для вас дело, Эмили, – обратился он к ассистентке. – Найдите где-нибудь проигрыватель для грампластинок. В Агентстве они, несомненно, имеются.
Не дожидаясь ее ответной реакции, он повернулся к двери, намереваясь выйти. Но тут его рука замерла на дверной ручке – он услышал звук какого-то движения по ту сторону двери. Кто-то их подслушивал. Или еще хуже: кто-то уже обнаружил тело Ламека и явился допросить его, Анвина.
Анвин кивком предупредил свою ассистентку и опустил портфель на пол. Тот, кто стоял за дверью, теперь легонько постукивал чем-то по матовому стеклу окошка, словно посылая какие-то тайные сигналы. Анвин поднял зонт над головой, как изготовленный к бою клинок, и резко распахнул дверь.
Человек, стоявший в коридоре, отлетел к стене и упал на пол. Ведерко, что он держал в руке, опрокинулось, и из него вылилась черная краска, заляпав ему всю одежду, лицо и полированный паркет вокруг. Он поднял кисточку над головой, защищаясь от предполагаемого удара.
Анвин опустил зонтик и взглянул на свежую надпись на матовом стекле, вмонтированном в дверь его кабинета. ДЕТЕКТИВ ЧАРЛЗ АН было там написано, и, с учетом всего произошедшего, вряд ли можно было надеяться на то, что надпись эта там когда-либо будет доведена до своего логического завершения, ибо маляр, поднявшись на ноги, сунул кисточку в ведерко и пошел к лифту, бормоча что-то себе под нос.
А тем временем открылась дверь кабинета детектива Скрида. Он вышел, увидел лужу краски на полу и черные следы от ботинок, тянувшиеся до конца коридора. Извлек из кармана пиджака носовой платок, словно собирался стереть краску, но вместо этого вытер себе лоб. И ретировался к себе, захлопнув дверь.
– Эмили, – не теряя и в столь критический момент хладнокровия, проговорил Анвин, – вызовите, пожалуйста, уборщика.
Он перешагнул через лужу краски и невозмутимо пошел дальше по коридору, скрипя ботинками. Открылись двери других кабинетов, оттуда выглядывали встревоженные детективы и смотрели на него. Среди них были и те двое, что ехали сегодня утром в лифте с детективом Скридом. На двери одного значилось «Пик», на двери другого – «Крэбтри». Они осуждающе покачали головами при его приближении, и Пик – почесывая прыщик над воротником рубашки – присвистнул в злорадном восхищении.
Глава 5 Фактор памяти
Представьте себе стол, заваленный бумагами. Это то, о чем вы сейчас думаете. А теперь вообразите стоящий позади него шкаф с папками. Это то, что вы знаете. Хитрость заключается в том, чтобы держать стол и шкаф как можно ближе друг к другу, причем все бумаги должны быть сложены самым аккуратным образом.
Анвин, нажимая на педали, направлялся на север вдоль широкой аллеи Городского парка, окутанного тенями, маневрируя среди многочисленных луж, образовавшихся после дождя. В это время на улицах было уже меньше машин, но ему все равно два раза пришлось заезжать на тротуар, чтобы объехать гужевые повозки, и уличный торговец жареным арахисом выругался ему вслед, когда он проехал слишком близко к его укрытому под зонтом лотку. К тому времени, когда Анвин добрался до Муниципального музея, его носки снова насквозь промокли. Он соскочил с велосипеда и прикрепил его цепью с замком к уличному фонарю, успев вовремя отступить в сторону, чтобы избежать каскада грязной воды, вылетевшего из-под колес проезжавшего мимо автобуса.
Фонтаны по обе стороны входа в музей были отключены, но вода переполняла их чаши и переливалась через край на тротуар, неудержимо устремляясь к сточной канаве. Все вокруг выглядело совершенно безрадостно, вполне соответствуя понятию «проклятое место». Все здесь, по мнению Анвина, было устроено так, чтобы не привлекать посетителей, а, наоборот, держать их в полном неведении относительно хранящихся в его недрах тайн. Он с трудом поборол желание развернуться и отправиться домой. Какие бы шаги он ни предпринимал, рапорт, который ему придется писать, дабы оправдать свои действия, все больше разрастался в размерах. Но если он намерен хоть когда-нибудь заполучить обратно свою прежнюю должность, ему необходимо отыскать Сайварта, а именно сюда этот таинственный детектив и собирался пойти.
Анвин наклонил зонт, прикрываясь от яростного промозглого ветра, поднялся по широким ступеням и проследовал сквозь вращающиеся двери музея.
Свет, приникавший сквозь застекленный купол огромного зала, едва освещал будку справочного бюро, билетные кассы и широколиственные комнатные растения в кадушках, расставленных по обеим сторонам от входа в галереи музея. Он пошел на звуки звякающей посуды, доносившиеся из кафетерия.
У стойки стояли, сгорбившись, трое мужчин и молча ели. Все столики кафе – а их здесь было с дюжину – были свободны, кроме одного, находившегося в дальнем углу помещения, и за ним сидел мужчина со светлой бородкой клинышком и что-то печатал на портативной пишущей машинке. Печатал он быстро и при этом напевал себе под нос, когда останавливался и обдумывал следующее предложение.
Анвин подошел к стойке и заказал себе ржаной сандвич с индейкой и сыром, свое обычное блюдо, потребляемое им по средам. Трое мужчин тем временем полностью погрузились в поглощение супа. Получив сандвич, Анвин сел за стол неподалеку от мужчины со светлой бородкой, снял шляпу и положил рядом с тарелкой, а портфель поставил на пол.
Светлая, клинышком торчащая вперед бородка мужчины вздрагивала в такт его ударам по клавишам; при этом он шевелил губами, повторяя, видимо, то, что печатал. Пытливому взору Анвина была доступна верхняя часть страницы, и он умудрился прочитать следующее: «…каждый день делает перерыв на ленч в одно и то же время» и «редко разговаривает с сослуживцами». Однако ему не удалось расширить свое представление о печатаемом, так как мужчина оглянулся на него через плечо, поправил страницу и нахмурился; при этом его бородка задралась вверх и уставилась вперед. После некоторой паузы он вернулся к своей работе.
Несмотря на то что Анвин немало прочитал о приемах, используемых детективами, он не имел понятия о том, как нужно вести расследование. С кем Сайварт встречался, о чем разговаривал? И какой прок от того, что он сам сейчас сюда заявился? Оставленные здесь следы уже давным-давно, как сказал бы сам Сайварт, «выветрились».
Анвин открыл свой портфель. Он поклялся не прикасаться к «Руководству по раскрытию преступлений» и не заглядывать в него, однако теперь становилось все более ясно, что ему все-таки придется – по крайней мере бегло – просмотреть его содержание, если он намерен поиграть в детектива с детективами. Он сказал себе, что прочтет столько, сколько нужно, чтобы добиться хоть бы какого-то прорыва в этом деле. А это, несомненно, случится, и очень скоро, думал Анвин, надо только понять, с чего начинать.
Он повертел брошюру в руках. Углы обложки были обтрепаны – видимо, «Руководством» довольно часто пользовались. «Оно мне неоднократно жизнь спасало», – заявил ему детектив Пит. Но Анвину никогда не доводилось слышать об этой книге. Он отлично понимал, что те, кто верховодит в Агентстве, просто не желают, чтобы о ее существовании знали не состоящие в штате. Словно опасаясь, что его могут застигнуть за чем-нибудь неподобающим, он раскрыл книгу не на столе, а у себя на коленях, и начал читать.