Старая династия дом таргариенов 16 страница

– Не возьмете, – прервал короля Джон. Это было все равно что разворошить осиное гнездо палкой. Кто-то смеялся. Кто-то плевался, кто-то ругался, все остальные заговорили одновременно.

– У этого парня молоко в жилах, – утверждал сир Годри.

– Ему за каждой былинкой разбойник мерещится, – вторил лорд Свит.

Станнис поднял руку, требуя тишины.

– Объяснитесь.

С чего бы начать? Джон подошел к карте. По краям ее прижимали горящие свечи, ручеек воска полз через Тюлений залив, как ледник.

– К Дредфорту вашему величеству придется следовать по Королевскому тракту за Последнюю реку, затем повернуть на юго-восток и пересечь Одинокие холмы. Это земли Амберов, где им знаком каждый камень и каждый куст. Королевский тракт идет вдоль их западной границы добрых сто лиг. Морс разобьет ваше войско вдребезги, если вы не выполните его условий и не сделаете его вашим союзником.

– Допустим, я это сделаю.

– Тогда вы придете к Дредфорту, но ворона и цепь сигнальных огней ваше войско не перегонит. В замке будут знать о вашем приходе, и Рамси Болтону будет очень просто отрезать вам путь к отступлению. Вы окажетесь вдали от Стены, без пищи и крова, в окружении ваших врагов.

– Лишь в том случае, если он снимет осаду Рва Кейлин.

– Ров Кейлин падет до того, как вы достигнете Дредфорта. И когда лорд Русе соединится с Рамси, их будет впятеро больше, чем вас.

– Мой брат выигрывал битвы и с более превосходящим противником.

– Вы предсказываете скорое падение Рва, Сноу, – сказал Джастин Масси, – но Железные Люди – бойцы отменные, и Ров, насколько я слышал, еще ни разу никто не брал.

– Это верно только для юга. Даже небольшой гарнизон во Рву способен сдержать любую армию, идущую вверх по тракту, но с северо-востока Ров уязвим. Это смелый шаг, государь, но и риск велик… – «Ночной Дозор ни на чью сторону не становится, – напомнил себе Джон. – Для меня не должно быть разницы между Баратеоном и Болтоном». – Если Русе Болтон застанет вас под стенами своего замка, вам всем конец.

– Без риска войн не бывает, – сказал сир Ричард Хорп, поджарый рыцарь с рябым лицом. Его стеганый дублет служил полем костей и пепла для трех бабочек «мертвая голова». – Всякая битва – это азартная игра, Сноу. И тот, кто бездействует, рискует не меньше.

– Риск риску рознь, сир Ричард. Этот ваш грандиозный план плохо обдуман, а цель слишком удалена. Я знаю Дредфорт. Это мощный замок, весь каменный, с толстыми стенами и массивными башнями. К зиме он наверняка запасся провизией. Много веков назад дом Болтонов восстал против Короля Севера, и Харлон Старк осадил Дредфорт. Прошло два года, прежде чем в замке все перемерли с голоду. Для того, чтобы его взять, вашему величеству понадобятся осадные машины, башни, тараны…

– Осадные башни построить недолго, – ответил Станнис, – и срубить на тараны пару деревьев тоже. Арнольф Карстарк пишет, что в замке осталось не больше пятидесяти мужчин, и половина из них – это слуги. Слабому гарнизону даже крепкий замок не удержать.

– Пятьдесят человек в стенах замка стоят пятисот в поле.

– Эти полсотни наверняка старики и мальчишки, – сказал Ричард Хорп. – Те, кого бастард не счел годными. Наши люди закалились в битве на Черноводной, и возглавляют их рыцари.

– Вы видели, как мы разделались с одичалыми. – Сир Джастин откинул льняную прядку со лба. – Карстарки дали слово соединиться с нами под Дредфортом, и замиренные одичалые тоже идут – триста боеспособных мужчин. Лорд Харвуд считал всех прошедших в ворота. Женщины у них, к слову, тоже воюют.

– Не в моей армии, сир, – резко заметил Станнис. – Недоставало мне хвоста воющих вдов. Женщины останутся здесь с детьми, стариками, ранеными и будут служить залогом верности своих мужей и отцов. Одичалые пойдут в авангарде под командой магнара – их вожди будут его сержантами, – но для начала их нужно вооружить.

«Хочет опустошить наш арсенал, – понял Джон. – Сначала еда и одежда, потом земли и замки, теперь оружие. С каждым днем король требует все больше. Слова, может, и не мечи, но как быть с настоящими, стальными мечами?»

– Триста копий я вам найду, – с большой неохотой произнес Джон. – И шлемы – правда, сильно помятые и заржавленные.

– Доспехи? – спросил магнар. – Кольчуги?

– После смерти Донала Нойе оружейника у нас нет. – Договаривать Джон не стал. Если дать одичалым кольчуги, они станут вдвое опаснее.

– Сойдет и вареная кожа, – сказал сир Годри. – Доспехи они снимут с убитых на поле боя.

Если доживут. В авангарде вольный народ обречен на скорую гибель.

– Морс Амбер порадуется черепу Манса-Разбойника, но одичалые на его землях радости ему не доставят. Вольный народ совершал набеги на Амберов еще на Заре Времен, переправляясь через Тюлений залив за золотом, женщинами и овцами. Один из них как раз и похитил дочь Вороньего Мяса. Оставьте одичалых здесь, ваше величество – они только настроят против вас знаменосцев моего лорда-отца.

– Эти лорды, похоже, и так принимают меня без особого пыла. Полагаю, они видят во мне… как бишь вы изволили выразиться, лорд Сноу? Еще одного претендента, обреченного на провал. – Станнис смотрел на карту, и только скрип его зубов нарушал тишину. – Выйдите отсюда все, кроме лорда Сноу.

Джастину Масси не пришелся по вкусу этот приказ, но делать нечего – пришлось улыбнуться и выйти вон. Хорп последовал за ним, пристально посмотрев на Джона. Клэйтон Саге допил свою чашу и сказал Харвуду Феллу что-то смешное про мальчика. Саге еще недавно был межевым рыцарем, и его грубость не уступала силе. Гремучая Рубашка, уходивший последним, насмешливо поклонился Джону и осклабил в ухмылке осколки бурых зубов.

К леди Мелисандре, красной тени короля, приказ, как видно, не относился. Потребовав у Девана лимонной воды, Станнис выпил и сказал так:

– Хорп и Масси хотят занять место твоего лорда-отца. Масси еще и принцессу одичалых в придачу хочет; он служил оруженосцем у моего брата Роберта и стал сильно лаком на женщин. Хорп тоже возьмет Вель, если я прикажу, но жаждет он только подвигов. Оруженосцем он грезил о белом плаще, но Серсея была против, и Роберт его отвел – прав был, возможно. Очень уж ему нравится убивать, сиру Ричарду. Кого бы ты посадил в Винтерфелле, Сноу – улыбчивого или убийцу?

– Винтерфелл принадлежит моей сестре Сансе.

– Я наслышан о правах леди Ланнистер. – Король поставил чашу. – Ты мог бы привести ко мне Север. Ваши знаменосцы охотно сплотились бы вокруг сына Эддарда Старка. Даже лорд слишком-толстый-чтобы-сесть-на-коня. Белая Гавань снабжала бы меня провиантом и служила надежным местом для отступления. Еще не поздно это исправить, Сноу. Преклони колено, присягни мне своим бастардским мечом и поднимись Джоном Старком, лордом Винтерфелла и Хранителем Севера.

«Ну сколько же раз повторять…»

– Мой меч отдан Ночному Дозору.

– В точности как отец. Тот свое упрямство называл честью, но за честь, как узнал лорд Эдуард на собственном горьком опыте, платят дорого. Хорп и Масси, если это тебя утешит, останутся с носом. Я больше склонен пожаловать Винтерфелл Арнольфу Карстарку, доброму северянину.

– Как же, доброму. – Карстарк лучше, чем Болтон или Грейджой, однако… – Карстарки бросили моего брата, на гибель его обрекли.

– После того, как твой брат отрубил голову лорду Рикарду. Арнольф тогда был за тысячу лиг от них. В нем течет кровь Старков, кровь Винтерфелла.

– Ее в нем не больше, чем в других домах Севера.

– Другие дома мне не присягали на верность.

– Арнольф – согбенный старец и даже в молодости не мог сравниться с лордом Рикардом как боец. Смотрите, как бы он не умер в походе.

– У него есть наследники. Два сына, шестеро внуков, дочери. Будь у Роберта законные сыновья, многие из мертвых были бы живы поныне.

– Морс Воронье Мясо понадежнее будет.

– Дредфорт покажет, насколько.

– Так вы не откажетесь от этого плана?

– Несмотря на совет мудрого лорда Сноу? Не откажусь, нет. Хорп и Масси хоть и честолюбивы, но рассуждают резонно. Я не стану сидеть сложа руки, пока звезда Русе Болтона восходит, а моя закатывается. Нужно нанести удар и показать Северу, что я еще чего-нибудь стою.

– Среди знамен, которые леди Мелисандра видела в пламени, водяного Мандерли не было. Будь у вас Белая Гавань и рыцари лорда Вимана…

– Если бы да кабы. От Давоса вестей нет. Может, он и не добрался до Белой Гавани. Арнольф Карстарк пишет о штормах в Узком море. Как судьба решит, так и будет. Нет у меня времени горевать и ждать милостей от толстого лорда – Белую Гавань придется списать со счетов. Раз сын Винтерфелла не со мной, Север можно получить только с бою – иными словами, взять пример с Роберта. Нанести врагам смертельный удар, пока они ничего такого не ждут.

«Что попусту тратить слова, – подумал Джон. – Станнис либо возьмет Дредфорт, либо погибнет под его стенами. Ночной Дозор ни на чью сторону не становится, но Станнис сражается за страну, а Железные Люди – ради добычи».

– Я знаю, ваше величество, где вам найти людей. Оставьте мне одичалых, и я скажу.

– Я отдал тебе Гремучую Рубашку, вот и будет с тебя.

– Мне они все нужны.

– Некоторые из твоих братьев поговаривают, что ты сам одичалый наполовину. Верно это?

– Вы хотите ими отгородиться от стрел – на Стене они будут куда полезнее. Отдайте их мне в полное распоряжение, и я скажу, где вам найти людей… и как победить.

Станнис потер затылок.

– И здоров же ты торговаться, Сноу. Нед Старк тебя, видать, с рыбной торговкой прижил. Сколько их, этих людей?

– Две тысячи… может, три.

– Три тысячи! И что же это за люди такие?

– Бедные. Гордые. Щепетильные в делах чести, но бойцы хоть куда.

– Ты мне свои бастардовы штуки брось. Готов ли я поменять триста человек на три тысячи? Еще бы! Я не дурак. Если я тебе и принцессу оставлю, даешь слово ее беречь?

«Она не принцесса».

– Как прикажет ваше величество.

– Может, перед деревом поклянешься?

– Нет нужды. – Шутит он, что ли? Со Станнисом догадаться трудно.

– Ладно, по рукам. Говори, что за люди.

– Вы найдете их тут. – Джон показал обожженной рукой на карту к западу от Королевского тракта и к югу от Дара.

– В горах? Я не вижу здесь замков. И городов тоже, и деревень, и дорог.

– Карта – еще не земля, как говорил мой отец. Горные кланы живут на лугах и в долинах тысячи лет. Их вождей вы назвали бы мелкими лордами, но сами они титулами не пользуются. Первые бойцы у них сражаются на огромных двуручных мечах, простые воины мечут камни и молотят друг дружку посохами из горного ясеня. Народец это, надо сказать, сварливый. В перерывах между драками горцы пасут стада, рыбачат в Ледовом заливе и разводят очень выносливых и крепких коней.

– По-твоему, они согласятся выступить на моей стороне?

– Если попросите.

– Я их еще и умолять должен?

– Умолять незачем, достаточно попросить. Письма посылать бесполезно – вашему величеству нужно отправиться к ним самому. Отведайте их хлеба-соли и эля, послушайте их волынщиков, похвалите их дочек за красоту, а сыновей за отвагу. Горцы не видели королей с тех пор, как Торрхен Старк преклонил колено, и почтут ваш приезд за честь. Приказывать им бесполезно. Они посмотрят друг на друга и скажут: «Это еще кто? Тоже король нашелся».

– Сколько там этих кланов?

– Сорок, больших и малых. Флинты, Вуллы, Норри, Лиддли. Если уговорите Старого Флинта и Большое Ведро, остальные пойдут за ними.

– Большое Ведро?

– Глава Вуллов. У него самый большой живот на все горы – редкая особенность для мужчины. Вуллы ловят рыбу в Ледовом заливе и пугают непослушных детей Железными Людьми. Чтобы попасть к ним, вашему величеству нужно будет проехать по землям Норри. Этот клан соседствует с Даром и всегда был другом Дозора. Могу дать вам проводников.

– Можешь или дашь? – От Станниса мало что укрывалось.

– Дам. Как проводников, так и пони. Тамошние дороги больше похожи на козьи тропы.

– Козьи? – прищурился Станнис. – Я спешу, а ты мне толкуешь о козьих тропах?

– Юный Дракон при завоевании Дорна обошел заставы на Костяном Пути по козьей тропе.

– Я знаю эту историю, но Дейерон в своем хвастливом труде уделяет ей слишком много внимания. Ту войну выиграли не козьи тропы, а корабли. Окенфист взял Дощатый город и поднялся вверх по Зеленой Крови, пока Дейерон удерживал основные дорнийские силы у Принцева перевала. – Станнис побарабанил по карте. – Эти горные лорды не станут чинить мне препятствия?

– Разве что пирами. Каждый постарается превзойти другого в гостеприимстве. Мой лорд-отец нигде так не ел, как в горных селениях.

– Ради трех тысяч бойцов можно претерпеть овсянку с волынками, – проворчал Станнис.

– Предупреждаю, миледи, – сказал Джон Мелисандре, – старые боги очень сильны в горах. Горцы не позволят оскорблять их сердце-деревья.

– Не бойтесь за ваших дикарей и их темных богов, Джон Сноу, – с улыбкой ответила жрица. – Мое место здесь, рядом с вами.

Джону этого хотелось меньше всего, но король не дал ему возразить.

– И куда же мне вести свою новую рать, если не на Дредфорт?

– На Темнолесье, – показал Джон. – Болтон намерен сразиться с Железными Людьми – сделайте и вы то же самое. Темнолесье стоит в густой чаще, и к нему легко подойти незамеченными. Деревянный замок защищен лишь земляным валом и бревенчатым частоколом. Путь через горы дольше, зато он обеспечит вам скрытность, и спуститесь вы чуть ли не у ворот Темнолесья.

Станнис потер подбородок.

– Когда Бейлон Грейджой восстал в первый раз, я сражался с Железными Людьми на море, где они сильнее всего. На суше, да еще застигнутые врасплох… Я победил одичалых с их Королем за Стеной. Если я разобью еще и Железных Людей, Север поймет, что у него вновь есть король.

«А я получу тысячу одичалых, – добавил про себя Джон. – Хотя мне и пятьсот прокормить нечем».

ТИРИОН

«Робкая дева» пробиралась в тумане, как слепой через незнакомый чертог. Густая мгла глушила молитвы септы Леморы. Грифф расхаживал по палубе, звякая кольчугой под волчьим плащом, и время от времени трогал меч, как бы удостовериваясь, что тот по-прежнему висит на боку. Ройли Уткелл работал шестом на правом борту, Яндри на левом, Изилла правила.

– Не нравится мне здесь, – пробормотал Хелдон.

– Тумана боишься? – поддразнил Тирион, хотя сам в таких туманах еще не бывал.

Молодой Грифф стоял на носу с третьим шестом, отталкивая возникающие перед лодкой препятствия. Тирион только и видел, что размытые огни фонарей впереди и позади, на корме. Ему самому поручили поддерживать огонь на жаровне.

– Это не простой туман, Хутор Хилл, – сказала Изилла. – Он пахнет колдовством – будь у тебя нос, сам бы учуял. Здесь погибло много плоскодонок, пиратских лодок и даже больших талей. Люди блуждают в тумане, пока не сходят с ума или не умирают голодной смертью. Неупокоенные духи витают здесь в воздухе и таятся под водой.

– Вон один, – показал Тирион. Из воды появились кончики чьих-то пальцев. Лодка прошла мимо, но карлик, оглянувшись, увидел в глубине всю огромную руку и очертания бледного лица. Ему, несмотря на шутки, было не по себе: эти места в самом деле пахли отчаянием и смертью. Изилла права. В тумане есть что-то противоестественное, и с водой тоже нечисто, и с воздухом. Неудивительно, что каменные люди все сумасшедшие.

– Негоже смеяться, – упрекнула Изилла. – Шепчущие ненавидят все живое и теплое – так и норовят новые души к себе забрать.

– Вряд ли у них найдется саван, чтоб был мне впору. – Тирион поворошил угли.

– Каменных людей донимает не столько ненависть, сколько голод, – пробубнил Хелдон Полумейстер из-под желтого шарфа, которым замотал себе нос и рот. – В этих туманах ничего съедобного не может произрасти. Волантинские триархи трижды в год отправляют сюда галею с провизией, но посланцы милосердия часто запаздывают и порой привозят больше ртов, чем еды.

– А как же рыба? – спросил молодой Грифф.

– Я бы не стала есть ничего, что здесь выловлено, – сказала Изилла.

– Вдыхать этот туман тоже незачем, – сказал Хелдон. – Он весь напитан проклятием Гаррина.

Не вдыхать туман возможно только не дыша вовсе.

– Проклятие Гаррина – это серая хворь, ничего более, – сказал Тирион. Оно часто постигает детей, особенно в сыром и холодном климате. Кожа каменеет и трескается, хотя Тирион читал, что это можно вылечить лимоном, горчичными припарками и обжигающе-горячими ваннами (по мнению мейстеров), а также постом и молитвой (по словам септонов). При успешном лечении маленькие больные не умирают, но остаются обезображенными. Мейстеры и септоны согласны в том, что к детям, помеченным серой хворью, она больше никогда не пристанет – как и родственная ей серая чума, от которой спасения вовсе нет. – Да и в той повинна сырость, как говорят. Дурные миазмы, а не проклятие.

– Завоеватели тоже в него не верили, Хутор Хилл, – не унималась Изилла. – Волантинцы с валирийцами повесили Гаррина в золотой клетке и смеялись, когда он взывал к своему отцу. Но в ночи Ройн поднялся и захлестнул их. Те, кто повелевал огнем, посейчас остаются там, под водой. Их холодное дыхание вызывает туманы, а сердца их и плоть обратились в камень.

Тирион почесал свербящий остаток носа. Старуха, может, и права – это место дурное. Будто снова стоишь в нужнике и смотришь, как умирает отец. Нетрудно сойти с ума или окаменеть, оставаясь в этом сером супе до конца дней своих.

Молодой Грифф не разделял его настроения.

– Пусть только тронут, мы им покажем, из чего сделаны.

– Мы сделаны из плоти и крови, по образу Отца с Матерью, – прошептала Лемора. – Не похваляйся, прошу тебя. Гордыня – тягчайший грех. Каменные люди тоже гордились, а Лорд-Покойник был самым гордым из всех.

Тирион раскраснелся от горящих углей.

– Так он вправду есть, Лорд-Покойник? Это не сказка?

– Лорд-Покойник повелевает туманами со времен Гаррина, – сказал Яндри. – Кое-кто говорит, будто он и есть Гаррин, восставший из водной могилы.

– Мертвые не встают из могил, – заспорил Хелдон, – и никто не живет тысячу лет. Их не меньше двадцати, лордов-покойников – когда один умирает, его заменяет другой. Нынешний – это корсар с островов Василиска, полагающий, что на Ройне можно нажиться лучше, чем в Летнем море.

– Я тоже слышал о нем, – сказал Утка, – но другая история мне нравится больше. Он в отличие от прочих каменных был настоящей статуей, но из тумана вышла серая женщина и коснулась его губ холодным как лед поцелуем.

– Хватит. Заткнитесь все, – резко бросил Грифф.

– Что там? – затаила дыхание септа.

– Где? – Тирион ни зги не видел в тумане.

– Движется что-то. Рябь на реке.

– Да черепаха это, – весело заявил принц. – Большой костохряст. – Он выбросил вперед шест и оттолкнулся от зеленого обелиска.

Из тумана возник затонувший храм. Яндри и Утка налегли на шесты и медленно прошли на корму. Мраморная лестница, вырастая из ила, уходила, закручиваясь, в пустой воздух. За ней смутно виднелись поваленные шпили, безголовые статуи, деревья с корнями длиннее лодки.

– Он был самым богатым и красивым на всей реке, – сказал Яндри. – Кройян, праздничный город.

Слишком богатым, слишком красивым. Драконов искушать неразумно. Затопленный город окружал их со всех сторон. Бледные кожистые крылья взмахнули в тумане, но всю фигуру карлик не разглядел.

Вскоре они увидели чей-то другой огонь.

– Эй, на лодке, – донеслось оттуда, – кто будете?

– «Робкая дева», – откликнулся Яндри, – а вы?

– «Зимородок». Вверх или вниз?

– Вниз. Шкуры, мед, эль и свечное сало.

– А мы вверх. Ножи, иголки, кружева, полотно, вино с пряностями.

– Что слышно в старом Волантисе?

– Война будет.

– Где? – крикнул Грифф. – Когда?

– На исходе года. Ниэссос и Малакуо идут рука об руку, слоны заполосатели. – Голос удалялся, лодочный огонь исчезал из глаз.

– Разумно ли перекликаться с лодками, которых не видишь? – спросил Тирион. – А если это пираты? – Кинжальное озеро «Дева» миновала удачно, ночью, никем не замеченная. Утка якобы видел во тьме корабль Уро Немытого, но «Дева» шла против ветра, и Уро, если то был Уро, к ней интереса не проявил.

– Пираты в Горести не пойдут, – сказал Яндри.

– Что бы это значило – полосатые слоны? – бормотал Грифф. – И Ниэссос с Малакуо… Ниэссоса Иллирио давно купил с потрохами.

– Сырами платил или золотом? – съехидничал Тирион.

– Остроты свои держи при себе – туман они все равно не прореживают.

«Да, отец», – чуть было не сказал Тирион. Слоны, как он полагал, вполне могли объединиться с тиграми против драконов. Может быть, торговец сырами неверно оценил ситуацию. Человека можно купить за золото, но только кровь и сталь делают его верным.

Он снова помешал и раздул угли. Мерзкий туман, мерзкое место, мерзавец Грифф. Тирион сохранил ядовитые грибы, собранные в усадьбе Иллирио, и временами испытывал искушение подсунуть их Гриффу за ужином. Беда в том, что тот почти ничего не ест.

Изилла повернула руль, Утка и Яндри налегли на шесты, молодой Грифф оттолкнулся от разрушенной башни с окнами как черные пустые глаза. Парус отяжелел и обвис от влаги. Шесты уже не доставали до дна, но лодка продолжала плыть по течению, пока…

Из реки поднялось нечто горбатое и зловещее. Остров? Скала, поросшая мхом и папоротником? Нет… деревянный замок, тоже разрушенный. Шпили – как сломанные копья, башни без крыш. Чертоги, галереи, изящные арки, стройные колонны, террасы, беседки.

Запустение и уныние.

Серый мох покрывал ковром упавшие камни и бородой свисал с башен. Из окон, дверей и арок сползал черный плющ. Тирион, несмотря на туман, смог заметить, что некогда этот замок был в пять раз больше и в сто раз красивее Красного.

– Дворец Любви, – тихо вымолвил он.

– Так его называли ройнары, – сказал Хелдон. – Последние тысячу лет он называется Дворцом Горя.

Руины всегда навевают грусть, но еще грустнее, когда знаешь, чем они были раньше. Когда-то здесь звенел смех, в садах росли цветы и сверкали на солнце фонтаны. По этим ступеням всходили влюбленные, под дырявым куполом скреплялись поцелуем бессчетные браки. Тирион в который раз вспомнил Тишу, свою недолгую леди-жену. Это все Джейме. Его кровь, его старший брат. Он приносил маленькому Тириону игрушки – обручи, кубики, деревянного льва. Подарил брату первого пони и научил ездить на нем. Когда он сказал, что купил младшему и жену, Тирион даже не усомнился. С чего бы? Джейме был Джейме, а она – просто девочка, хорошо сыгравшая свою роль. Тирион боялся этого в самом начале, когда она впервые улыбнулась ему и взяла его за руку. Родной отец не любил его, за что же она полюбила? За деньги, само собой.

Арбалетная тетива снова прогудела в тумане, лорд Тайвин крякнул и хлопнулся задом на камень. «Куда все шлюхи отправляются», – так он сказал. Куда же это? «Куда ушла Тиша, отец?»

– Долго нам еще терпеть этот проклятый туман?

– Около часу, – ответил Хелдон. – Выйдем из Горестей, и все пойдет веселее. На Нижнем Ройне за каждым поворотом деревня. Сады, виноградники, золотые нивы, рыбаки, горячие бани, сладкие вина. Даже города, хоть Семи Королевствам впору: Селхорис, Валисар, Валан-Терис.

– Прямо впереди, – предупредил молодой Грифф.

Тирион сначала подумал, что это плоскодонка наподобие «Зимородка», но нет. Огонек в тумане разгорался все ярче; вскоре рядом стал виден другой огонь, а там и третий.

– Мост Мечты, – определил Грифф, – а на нем полно каменных. Многие поднимут вой, когда мы подойдем, но нападать вряд ли станут. В большинстве своем они слабаки, неуклюжие и безмозглые. Ближе к концу все поголовно сходят с ума и вот тогда делаются опасными. Если что, отбивайтесь факелами и ни в коем разе не давайте прикоснуться к себе.

– Может, они нас и не увидят в тумане, – понадеялся Хелдон. – Проскочим под мостом, и прощай.

«Каменные глаза слепы», – мысленно согласился с ним Тирион. Смертельная разновидность серой хвори начинается с пальцев на руках и ногах: ногти чернеют, чувствительность пропадает. Затронутая онемением рука или нога холодеет и становится серой, как камень. Для таких случаев есть три верных средства: меч, топор и тесак. И даже отсечение больной конечности не всегда останавливает болезнь. Пожертвуешь одной ногой – начинает сереть другая, и тогда уж надежды нет. Когда онемение доходит до глаз, человек слепнет; в конечной стадии болезнь перекидывается на внутренние органы, мышцы и кости.

Мост Мечты… разбитой мечты. Бледные арки тянутся от Дворца Горя на западный берег. Половина из них обвалилась под тяжестью серого мха вкупе с черным плющом, доски наверху сгнили, но немногие из огромного количества фонарей горят до сих пор. Тирион видел, как вокруг них толкутся здешние жители – без всякого смысла, точно ночные бабочки. Одни совсем голые, другие одеты в шкуры.

Грифф вынул свой длинный меч.

– Зажигай факелы, Йолло, а ты, парень, уйди с Леморой в ее каюту.

– Лемора и без меня каюту найдет, – заупрямился молодой Грифф. – Я останусь.

– Мы поклялись защищать тебя, – напомнила септа.

– Не надо меня защищать. Мечом я владею не хуже Утки. Наполовину рыцарь, можно сказать.

– А наполовину мальчишка, – отрезал Грифф. – Делай, что тебе говорят. Быстро.

Парень, тихо выбранившись, кинул свой шест на палубу. Грохот в тумане вызвал странное эхо, как будто шестов было много.

– Почему я должен прятаться? Хелдон вон остается, Изилла тоже. И Хутор.

– Я в случае чего и за Уткой спрячусь, – сказал Тирион, зажигая от углей полдюжины обмотанных масляными тряпками факелов. На огонь он старался не смотреть, чтобы самому не ослепнуть.

– Карлик несчастный, – презрительно бросил мальчик.

– Вот ты и раскрыл мою тайну. Хелдону я еле до пояса достаю, и всем наплевать, буду я жив или сдохну. – «В том числе и мне самому». – Зато тебе цены нет.

– Я предупреждал тебя, карлик, – прорычал Грифф.

В тумане послышался пронзительный вой.

– Да спасут нас Семеро, – прошептала, дрожа, Лемора.

До разрушенного моста осталось всего пять ярдов. Пена кипела у его опор, как на губах у бесноватого. Каменные люди обращали на лодку не больше внимания, чем на плывущее вниз бревно. Тирион, затаив дыхание, сжимал в руке факел. Еще немного, и «Дева» вошла в пенную воду, под мост, обросший с исподу серым грибком. Казалось, что они вот-вот разобьются, но Утка отпихнул лодку от правой опоры и снова вывел на стрежень.

Карлик начал дышать лишь после того, как молодой Грифф схватил его за руку.

– Почему это мне цены нет? Что ты этим хотел сказать?

– Ну… Если б каменные люди схватили Яндри, Гриффа или нашу Лемору, мы оплакали бы их и пошли себе дальше. Но без тебя наше путешествие утратило бы весь смысл, и оказалось бы, что торговец сырами с евнухом зря плели свои козни на протяжении стольких лет.

– Он знает, кто я, – сказал парень, взглянув на Гриффа.

Тирион тоже знал – и даже не зная, понял бы в этот миг.

«Робкая дева» ушла уже далеко от Моста Мечты, лишь один огонек еще мигал за кормой.

– Ты молодой Грифф, сын наемника, – сказал карлик. – А может, Воин в смертной оболочке – дай погляжу. – Он поднял факел, осветив лицо юноши.

– Отстань, не то пожалеешь.

– Из-за синих волос твои глаза тоже кажутся синими. Умно придумано, как и басня о покойной матери-тирошийке – прямо слеза прошибает. Но любопытно все же, почему сына простого наемника наставляет в вопросах веры осквернившая себя септа, а истории и языкам обучает не имеющий цепи мейстер. Любопытно также, почему твой отец выписал межевого рыцаря для обучения тебя военному ремеслу – он мог просто отправить тебя в один из вольных отрядов. Можно подумать, тебя намеренно скрывают, готовя… к чему? Вот в чем загадка, но я уверен, что со временем разгадаю и это. Для мертвеца ты, надо сказать, очень хорош собой.

– Я не мертвец, – вспыхнул мальчик.

– Как же так? Мой лорд-отец завернул тебя в красный плащ и положил рядом с сестрой у подножия Железного Трона, в дар новому королю. Те, у кого хватало духу откинуть плащ, видели, что у тебя полголовы снесено.

– Твой… – попятился парень.

– Отец, да. Тайвин из дома Ланнистеров. Ты, возможно, слышал о нем.

– Ланнистер? Твой отец…

– Его уже нет. Погиб от моей руки. Если вашему высочеству угодно по-прежнему именовать меня Хутором или Йолло, пусть будет так, но рожден я Тирионом из дома Ланнистеров, законным сыном Тайвина и Джоанны. Обоих своих родителей я убил, хотя и не сразу. Вам скажут, что я цареубийца, отцеубийца и лжец, что в общем-то верно, но кто здесь не лжец? Взять хоть вашего мнимого батюшку. Благодарите богов, что Варис-Паук тоже участвует в заговоре – его Грифф ни на миг бы не одурачил, как не провел и меня. Не лорд, не рыцарь… а я не карлик. То, что нам говорят, не обязательно правда. Кто воспитал бы маленького принца лучше, чем близкий друг Рейегара Джон Коннингтон, в свое время лорд Гриффин-Руста и королевский десница?

– Замолчи, – вымолвил Грифф.

Из воды с левого борта высунулись два каменных пальца. Сколько же их здесь? Тирион содрогнулся от сбежавшей по спине струйки пота. Горести проплывали мимо: рухнувший шпиль, обезглавленный торс героя, вырванное из земли дерево, чьи корни проросли сквозь окна и крышу дома. Почему это кажется Тириону таким знакомым?

Беломраморная лестница выросла впереди и оборвалась в десяти футах над лодкой. Нет. Быть не может.