Портрет художника в роли молодого наследника 2 страница

И прочее в том же духе. Брехня и чушь собачья. Будущему кранты. Без ковена, Кодекса и без Кингсли никакого будущего нет.

Прежде чем снова уехать в Каир, Мими велела оставшимся членам конклава связываться с ней сразу, если произойдет нечто ужасное или феноменально дурацкое. Расформировать ковен они не могли, ведь Мими забрала с собой ключи от Хранилища. Кстати, именно в Доме Архивов находились записи о циклах рождений и прочие священные материалы. Трусы могут уходить под землю. Пускай же они сбегают, зная, что им не светит новый цикл возрождений. Не каждый силен настолько, чтобы стать Неумирающим.

Мими вышла на просторный балкон, чтобы взглянуть на три пирамиды Гизы, величественные и устрашающие вблизи. Девушке хотелось остановиться в отеле, расположенном на максимально близком расстоянии от них. В погожий день пирамиды видны из многих районов города. Их гигантские треугольные тени возвышались на самом краю горизонта. Но на балконе Мими показалось, что, стоит только протянуть руку, она легко коснется каменных плит. Даже просто созерцая их, она чувствовала себя рядом с Кингсли. Теперь недолго ждать.

Мими зевнула. Она еще не отдохнула толком после вчерашнего перелета, и разница во времени давала себя знать. Внезапно зазвонил телефон. Девушка взяла трубку.

– Завтрак на террасе? – поинтересовался Проводник, Оливер Хазард‑Перри. – Я видел, у них сегодня готовят таамийя.

– М‑м‑м, – протянула Мими. – Как мне нравятся эти жареные лепешечки!

Когда Мими вошла в ресторан, Оливер уже сидел за столиком у сада, откуда открывался вид на пирамиды. На нем были льняная куртка‑сафари, соломенная шляпа и высокие ботинки. Завидев девушку, Оливер встал и отодвинул для нее стул. Зал заполнился туристами, ищущими приключений. Американцы намазывали фул – пасту из тушеного местного гороха («утренний горох», усмехнулась Мими) на свежевыпеченные питы. Компания немцев гоготала над фотографиями, сделанными с помощью цифровых камер. Самодовольный гул наполнил роскошный отель целиком. Мими давно поняла, что рестораны пятизвездочных гостиниц одинаковы. Везде одно и то же меню: дорогие холодные закуски и изысканные кондитерские изделия вкупе с традиционной яичницей и «национальными» блюдами. Типичные постояльцы – потребители международного среднего класса. Мими много путешествовала, но нигде ей не удавалось избавиться от обитателей Верхнего Ист‑Сайда. Они появлялись и в Килиманджаро, и у границы полярного круга. Представители данного привилегированного племени загорали на пляжах Мальдив и ныряли на островах Палау. Мир стал плоским, а сандалии от Джека Роджера подходят для любого курорта.

– У тебя такой вид, будто ты сошел со страниц повести Агаты Кристи, – сообщила Оливеру Мими. Она разложила салфетку на коленях и кивнула официанту, веля налить чашечку эспрессо.

– Верно, уже запланировала мою смерть на Ниле? – усмехнулся Оливер.

– Нет пока! – огрызнулась девушка.

– Я бы предпочел сперва перекусить, если не возражаешь. – Юноша кивком указал на роскошный шведский стол: – Идет?

Они наполнили подносы и вернулись на свои места. Мими скептически заглянула в тарелку Оливера, где громоздилась неустойчивая конструкция из глазуньи, свежей клубники, вафель, тостов, пит, сыра, круассанов и маффинов. Парни – это настоящие автоматы по переработке еды! Хотя, возможно, он прав. Кто знает, когда им удастся перекусить в следующий раз? Мими попыталась съесть хоть что‑нибудь, но у нее засосало под ложечкой, и аппетит пропал окончательно. Неважно, решила она. Перед отъездом девушка навестила своего нынешнего фамильяра и заправилась с расчетом на долгое путешествие, как бегун‑марафонец, который в ночь перед состязанием набивает живот углеводами.

– Жаль, нельзя побыть здесь подольше, – заметил Оливер, с энтузиазмом вгрызаясь в слоеное пирожное. – Я слышал, вечером намечается лазерное шоу у пирамид. Консьерж заявил, оно будет посвящено сфинксу. Все это приводит нас к следующему вопросу – что сказал бы сфинкс, умей он говорить?

– Я просто поражаюсь, что только Красная кровь творит со святынями! Есть ли этому предел? – воскликнула Мими.

– Могло быть и хуже. Например, концерт Стинга, как тогда, – напомнил юноша.

«Да‑а, форменное бедствие!» – подумала Мими. Когда они посетили Каир в первый раз, вокруг пирамид творился сущий хаос. Они чуть не умерли от жары, пока пробирались через толпу ко входу. Но самое ужасное, что Стинг без перерыва орал во всю глотку заурядные вялые «йогические» песнопения. При воспоминании о концерте Мими передернуло. Рок‑звезды не должны стареть. Они должны умирать еще до того, как им исполнится тридцать. В виде исключения они могут удаляться в таинственные замки, возвращаясь с толстенными томами воспоминаний о пережитых героиновых злоключениях.

– Можешь остаться, если хочешь, – предложила Мими. – Поскорее, пока я не передумала. Я могу сделать все сама, как и прежде.

Она может найти другой способ произвести обмен. Оливер малость занудлив и чопорен, но такой милый и заботливый. Именно ему принадлежала идея посетить белую ведьму. Благодаря Оливеру Мими точно знала, как вытащить Кингсли из преисподней.

«Это твой последний шанс», – подумала девушка.

Оливер подобрал остатки желтка тостом. Он совершил воистину героическое усилие – тарелка почти опустела.

– Ты сказала, что тебе нужен спутник. И, кроме того, не каждый день выпадает случай наведаться в ад! Можно мне будет прихватить сувенир?

Мими фыркнула. Если бы Оливер был в курсе! Он и сам – отличный сувенир. Мими утаила от юноши кое‑что из рассказа ведьмы. «Поправка Орфея требует, чтобы в уплату за освобождение души принесли жертву». Оливер упростил задачу. Жаль терять парня теперь, когда он начал ей нравиться. Они даже в некотором смысле подружились – особенно после того случая, когда Оливер практически спас ей жизнь. Ладно, вычеркиваем «практически». Он просто спас ей жизнь, хорошо послужил ковену и обнаружил улики, которые привели к замаскированному Нефилиму. Он – надежный друг Мими. Но иного выхода не предвиделось. Если она хочет вернуть Кингсли, следует выбросить из головы крепнущую привязанность к Оливеру. Дальше можно не продолжать. И просто замечательно, что юноша сам вызвался отправиться в путешествие. Мими никогда не смотрела дареному коню в зубы. И вообще, Проводники живут, чтобы служить вампирам, не так ли?

Глава 3

Беатриче

Аллегра ван Ален много раз бывала в Сан‑Франциско во время прошлых жизненных циклов. Сейчас же она избегала этого города так, словно у нее обнаружилась на него аллергия. Всякий раз, когда дела конклава требовали поездки на западное побережье, Аллегра находила способ уклониться, подбирала на свое место другого вампира или решала вопрос путем селекторных совещаний.

Но наконец ей исполнился двадцать один. Осенью 1989 года она вновь полностью овладела своими воспоминаниями и силами и решила, что в поездке не будет вреда. Весной она закончила колледж. Во время церемонии высокая и величавая девушка стояла на помосте рядом с братом и сжимала в руке алюминиевый значок (сами дипломы позднее выдал секретарь колледжа). Поразительно, каких успехов ей удалось достичь – особенно если учесть, что вся учеба в старших классах оказалась скомкана из‑за беспорядочных прыжков из одной школы в другую. А репутация у этих заведений бывала всякая. После того как на третьем году обучения Аллегра внезапно ушла из академии Эндикотт, она отказалась возвращаться в Дачезне и бесцельно слонялась по северо‑восточному «коридору» частных школ, время от времени меняя их прямо посреди семестра, из чистой прихоти.

Корделия полагала, что у дочери нет шансов получить приглашение в престижный университет, расстеливший красную ковровую дорожку для Чарльза. Но мать недооценила воздействие их фамилии и притягательность прославленной семейной истории (можно упомянуть и щедрые многолетние пожертвования). Приглашение Аллегре прислали. Колледж оказался горючей смесью, состоящей из вечеринок и драм. Девушка с удовольствием погрузилась в студенческую жизнь, выказывая энергию и целеустремленность, совершенно отсутствовавшие в бродячие школьные годы. Она словно покончила с ужасной ошибкой, совершенной в Эндикотте, – с тем происшествием, когда влюбилась в собственного фамильяра и подвергла угрозе собственные узы. Итак, Аллегра приняла свою судьбу и положение в сообществе Голубой крови. Чарльз был доволен.

Вскоре ей предстояло заключить узы со своим близнецом и в полной мере воспринять все наследие. Девушка предвкушала очередной плодотворный жизненный цикл с Чарльзом. Они стояли во главе сородичей, подавая им пример, как и было от начала времен. За прошедшие годы они носили различные имена – Юния и Кассий, Роза и Майлз, – но всегда оставались Михаилом и Габриэллой, защитниками райского сада, Несовращенными, архангелами Света.

Она оказалась в Сан‑Франциско из‑за Чарльза. В нынешнее время они редко разлучались, и когда он попросил Габриэллу поехать с ним, девушка незамедлительно согласилась. Тем утром Чарльз спозаранку отправился на встречу с группой местных старейшин. Собрание организовали по случаю чрезвычайного происшествия с группой молодых вампиров. Аллегра забеспокоилась, но юноша заверил ее, что речь пойдет о вполне традиционных неурядицах, сопутствующих Трансформации. Отклонения случались всегда. У некоторых воспоминания пробуждались слишком рано, вызывая частичное затемнение сознания, или кататонию. Другим не всегда удавалось совладать с жаждой крови. Старейшины – отъявленные паникеры.

Аллегра с Чарльзом остановились в Ноб‑Хилл. Это была одна из тех роскошных резиденций, разбросанных по всему миру, в которых надлежало размещаться главам ковена. Поскольку у девушки появилось свободное время, Аллегра решила побродить по живописным окрестностям, заново знакомясь с крутыми улочками, покупая сувениры, останавливаясь полюбоваться пейзажем. Она пересекла Юнион‑сквер и направилась к переулку Мэйден‑Лейн, очаровательной улочке, заполненной маленькими бутиками и артистическими галереями. Аллегра зашла в ближайший салон.

Сотрудница, элегантная темноволосая девушка в строгом черном платье и очках в красной оправе, поздоровалась с ней:

– Добрый день! У нас как раз открылась выставка. Приглашаю вас к осмотру.

– Спасибо, – отозвалась Аллегра, решив наскоро пробежаться по залу. Произведения искусства собирал Чарльз. Он занялся этим еще в юности и составил впечатляющую коллекцию. В его вкусе были вещи популярные и дорогие. Он скупал на аукционах творения ультрамодных современных художников. Особняк в Нью‑Йорке был заполнен полотнами Шанбеля и Баскии. Встречались и картины, написанные песком, с вкраплениями черепков, и граффити в уличном стиле. Аллегра понимала ценность этих полотен, но вовсе не жаждала провести жизнь в таком окружении.

Галерея «Вечерняя», похоже, специализировалась на новой волне реализма. Аллегра успела осмотреть несколько портретов, прежде чем в глаза ей бросился небольшой холст. Картина изображала юную девушку‑подростка с перевязанной головой, сидящую на больничной кровати. Аллегра не поверила собственным глазам и начала рассматривать детали – тарелку с выпечкой на столе и плетеную мебель. Героиня на полотне недоуменно улыбалась, словно не вполне понимая, что делает в госпитале. Картина даже намекала на религиозную живопись. Девушку окружал золотистый ореол, а яркие краски и стиль напоминали иллюстрации средневековых молитвенников с утонченными изображениями святых и ангелов. Произведение называлось «Что помнить буду вечно я».

Аллегра ахнула и залилась румянцем. Ей показалось, что это невероятный розыгрыш, она захотела развернуться и выйти прочь. Не может быть!.. Но если предположить? Та песня была шуткой, известной лишь им двоим.

– Вы знакомы с другими работами? – поинтересовалась миловидная сотрудница салона, внезапно возникнув за плечом Аллегры. Она подобострастно улыбалась, словно инстинктивно ощущая, когда «посмотреть» превращается в «купить».

– Боюсь, что нет, – отозвалась Аллегра. Сердце лихорадочно билось под кашемировым свитером. Лицо горело, во рту пересохло. – Как зовут художника?

– Стефан Чейз. Он местный. «Арт‑Форум» очень благосклонно отозвался о его прошлогодней выставке. Она всех поразила. Только о ней и говорят. Чейз произвел фурор.

Аллегра могла только кивнуть. Стефан Чейз. Ей никогда не суждено это забыть, хотя она знала его и под вторым именем – Бендикс. Конечно, это картина Бена. Аллегра поняла все сразу.

– Сколько? – инстинктивно спросила она. Надо ли еще размышлять? Стоило увидеть картину, и девушка знала, что купит ее.

Сотрудница назвала значительную сумму и начала бормотать насчет дополнительных расходов за раму и службу перевозки.

– Я беру, – заявила Аллегра, роясь в сумочке в поисках банковской карточки. – И хочу забрать ее немедленно. В смысле – взять с собой.

– Великолепно! Изумительное полотно! Поздравляю вас! Но, боюсь, я не могу отдать вам произведение мистера Чейза сию секунду. Выставка длится один месяц, а по ее окончании мы разошлем картины покупателям. Надеюсь, вас устраивает такой вариант?

Аллегра кивнула, стараясь скрыть разочарование. Она хотела забрать полотно немедленно, спрятать его в сумочке и тайно унести в такое место, где никто не помешает любоваться им.

Воспоминания судьбоносного года снова нахлынули на девушку. Бен не забыл ее! Он изобразил первый день их встречи. Тогда она получила по голове мячом во время матча по хоккею на траве и угодила в больницу. Он лежал в соседней палате со сломанной ногой. Они быстро познакомились и часто смотрели телевизор в одно и то же время. Бен попросил хоккейную команду (ее команду!) расписаться на гипсе. Все разом воскресло в памяти Аллегры единой вспышкой – словно события случились не далее как вчера.

– Сколько вы пробудете в городе? – спросила сотрудница, взглянув на карточку и водительские права Аллегры.

– Мы уезжаем завтра.

– Какая жалость! В субботу вечером у нас будет прием в честь художника. Он любит встречаться со своими покупателями.

– У меня гибкое расписание, – сообщила Аллегра. – И мне хотелось бы поблагодарить мистера Чейза за прекрасное произведение…

Девушка сообщила Аллегре адрес, записав его прямо на квитанции.

– Чудесно! Он будет в восторге!

Аллегра сомневалась, что «восторг» звучит уместно. Она никогда не забудет их последнюю встречу. Тогда она впервые отметила Бена как собственного фамильяра. Она пила кровь юноши и сделала его своим. А потом исчезла, словно растворилась. Девушке и в голову не приходило, что они снова увидятся. Точнее говоря, она надеялась, что они вообще не встретятся. Причина заключалась в кошмарном видении, которое касалось ее будущего – от него она спасалась бегством последние пять лет.

Ее бессмертная сущность, все знание, хранящееся в душе, требовали от Аллегры улететь из Сан‑Франциско первым же рейсом. Слишком опасно – снова встретиться с Беном. Она однажды позволила себе сильно увлечься и только сейчас успокоилась. Она любит Чарльза, они снова возобновят узы. Так продолжалось испокон веков, с тех древних времен, когда оба покинули Царствие Небесное, дабы принести надежду падшим. Аллегра дала обещание любить брата‑близнеца, как и прежде, но сердце упрямилось и требовало остаться в городе.

Она увидится с Беном субботним вечером. Она не сомневалась. Если существует на свете судьба, то именно она тянула Аллегру прочь от запланированной жизни, ковена и ангела, которого она знала на протяжении вечности. Аллегра думала, что будет мучиться от тревоги и чувства вина. Тем не менее, когда она вышла из салона, ее охватило странное ощущение, которого она не испытывала очень давно. Она была счастлива.

Глава 4

Ножи на рынке

Шайлер никогда не видела зоны отдыха, сопоставимой с «Замбези». Перед глазами предстал не традиционный комплекс ресторанов и парков, где семьи привыкли устраивать пикники, наслаждаясь послеполуденной прохладой. Здесь создали полномасштабное сафари в африканском стиле. Приветливые сотрудники объяснили, что зоопарки в стране вовсе не редкость, диких животных можно увидеть везде, особенно на туристических маршрутах между крупнейшими городами Египта. Хозяин «Замбези» устроил свое владение в подражание африканскому вельду, населив его зебрами и львами.

– Похоже, по пятницам популярна львиная охота, – сообщил Джек, читая рекламный проспект. – Они пускают свинью в загородку к хищникам, и львица…

– Хватит! – прервала Шайлер, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Это ужасно!

Они улыбнулись друг другу и взялись за руки. Более сильных проявлений чувств на публике оба старались не допускать. Способность Шайлер изменять черты лица, наряду с многослойными нарядами, позволяла девушке без проблем сливаться с толпой. В Алексе она обычно прятала волосы под черным шелковым шарфом. Шайлер заметила, что не все египтянки носили чадру, хотя встречались ей горожанки, укрытые паранджой с головы до пят. Но большинство предпочитали элегантные яркие платки с джинсами и футболки с длинным рукавом. Богатые женщины, увешанные драгоценностями, делали укладки в салонах красоты и вообще не снисходили до платков. Единственное неудобство заключалось в том, что Шайлер не могла появляться на улицах, не изменив своей внешности на более зрелую. Не то чтобы здесь таилась опасность, но у здешних молодых девушек было не принято ходить по городу в одиночку. Они перемещались группами либо в сопровождении родственника‑мужчины. Шайлер с Джеком не хотели привлекать внимания и старались придерживаться местных обычаев.

Они завершили поздний обед и, покинув зону отдыха, вернулись на трассу, продолжать сражение с безумным дорожным движением.

Когда они добрались до города, Каир ошеломил Шайлер, как и в первый раз. Тесные, шумные и грязные улицы кишели людьми и машинам. Мегаполис пронизывали автомобильные сигналы. Джеку пришлось изрядно потрудиться, чтобы вернуть арендованную машину в прокатную фирму. Потом они поймали такси, чтобы добраться до гостиницы. Поскольку они старались экономить, то сразу направились в центр Каира. Шайлер слышала, что цены там более низкие по сравнению с элитными отелями, возведенными на берегах Нила. Бюджетные гостиницы располагались в ветхих жилых домах на шумных оживленных улицах. Несколько неопрятных притонов для туристов‑автостопщиков Джек отверг, хотя Шайлер и сказала, что не возражает. Наконец они остановили выбор на маленькой гостинице в относительно тихом квартале, с лобби почище, чем у соседей.

Джек позвонил в колокольчик. Им снова пришлось ждать некоторое время, прежде чем из подсобного помещения появился заспанный управляющий и впустил их в здание.

– Чем могу служить? – пробурчал он.

– Нам нужна комната, – сообщил Джек. – Есть ли у вас свободные номера, сэр?

– На какой срок?

– На неделю или, возможно, дольше. Это реально?

– Она – ваша жена? – поинтересовался администратор, с подозрением взглянув на Шайлер.

– Да, – отрезал Джек и поднял руку с кольцом, чтобы управляющий мог его разглядеть. Шайлер постаралась напустить на себя скромный и застенчивый вид. Администратор настороженно изучал девушку. Джек постучал по стойке: – Какие‑то проблемы, сэр?

Юноша разговаривал очень вежливо, но Шайлер почувствовала скрытое раздражение. Она знала, что Джек не любит использовать принуждение против людей, а сейчас, после утомительной поездки, он нервничал.

Управляющий долго пересчитывал наличные, но все же выдал им ключ и отвел постояльцев на второй этаж в скромный, но чистый номер. Джек с Шайлер направились прямиком в кровать, чтобы иметь возможность выспаться и встать пораньше.

На следующий день Джек отправился переговорить с членами местного ковена.

– Мне нужно сделать несколько звонков. Возможно, мне удастся найти кого‑нибудь, кто знает о Катерине, – сказал он. – А ты отдохни немного. У тебя усталый вид, любимая.

Он поцеловал Шайлер и вышел. Светлые волосы юноша спрятал под бейсболку, зеленые глаза скрывались за большими солнечными очками. Одетый в легкие брюки цвета хаки и белую оксфордскую рубашку, он выглядел собранным и готовым к бою. И все‑таки Шайлер тревожилась за Джека. Она знала, что ему ничего не грозит – именно его, Аббадона, все должны бояться, – но девушка ничего не могла с собой поделать. Она понимала, что правильно поступила, когда уговорила его не идти на суд крови, но страшилась, что этого окажется недостаточно. Вдруг Джека внезапно похитят, и она никогда больше его не увидит?

Когда он ушел, Шайлер снова принялась смотреть записи дедушки. Всякий раз, когда она читала их, начинала скучать по Лоуренсу. Шайлер казалось, что он словно подгоняет ее, побуждает обнаружить истинный, скрытый смысл, таящийся за шифром. «Обычно искомое находится у нас перед носом» – таково было одно из любимых изречений Лоуренса.

Джек вернулся во второй половине дня. Он снял бейсболку и потер глаза.

– Штаб‑квартира конклава покинута. Но мне удалось отыскать Проводника, служащего одному моему старому другу. Он сказал, что ковен подвергается нападениям на протяжении месяца. Вампиры готовы покинуть город. В общем, плохие новости. – На мгновение вид Джек стал очень подавлен. Шайлер понимала: ему даже трудно слышать, что очередной ковен собирается уйти в подполье. – Но я спросил, не слыхал ли он о Катерине Сиенской. Не то чтобы я сильно надеялся на успех, иногда легенды долго живут в древних краях.

– Так ты нашел ее?! – с надеждой спросила Шайлер.

– Возможно. Он назвал имя Зани. Это – святая женщина, имеющая множество приверженцев. Через час мы встречаемся с Проводником, который может отвести нас в храм на базаре. – Джек взглянул Шайлер прямо в глаза. – И еще.

– Что случилось? – вскрикнула Шайлер. Джек очень помрачнел, и в душе девушки зазвенел сигнал тревоги.

– Думаю, моя сестра здесь. Я чувствую ее… Она кого‑то ищет.

Шайлер бросилась к Джеку:

– Мы уезжаем!

– Нет, – возразил тот. – Я чувствую, что Мими здесь не ради меня.

– Мы не можем рисковать…

– Отнюдь, – мягко возразил Джек. – Я не боюсь ни сестры, ни ее гнева. Мы встретимся с Зани. Ты найдешь Хранителя Врат.

Они опять двинулись в путь, пешком пробираясь по запутанным улочкам Каира. Ни пешеходных переходов, ни светофоров, ни нормальной разметки на шоссе. Сами дороги, помимо машин, автобусов и старых микроавтобусов, оказались забиты осликами, телегами, запряженными лошадьми, мотоциклами и скутерами, буквально летящими в разные стороны. На пешеходной части все тоже старались прорваться вперед, обогнав соседа. Шайлер заметила посреди дороги стоящий автомобиль. Хозяин чинил спустившее колесо. Ему и в голову не приходило, что можно просто отогнать машину к обочине. Каждому водителю приходилось его объезжать. Шайлер с Джеком использовали скорость вампиров и, лавируя между транспортным потоком, быстро добрались до рыночной площади.

Каирский базар, Хан эль‑Халили, выглядел запутанным, как лабиринт. В Средние века здесь располагался центр торговли Каира. Теперь здесь обслуживали в основном туристов. Десятки лавочек торговали сувенирами, посвященными фараонам, и египетскими побрякушками: скарабеями, хрустальными пирамидками, чайными чашечками с портретами Нефертити, золотыми и серебряными пластинками, на которых иероглифами писали имя покупателя. Некогда Хан эль‑Халили разбили на торговые участки, но сейчас все погрузилось в типичный египетский хаос – продавец ковров мог сидеть рядом с компьютерным магазинчиком. Только ювелиры, медники и торговцы пряностями по‑прежнему располагались на исконных исторических местах.

Шайлер шла быстро, подстраиваясь под Джека и стараясь не обращать внимания на зазывал, сующих ей в лицо товары и назойливо увлекающих зайти в свою лавку. Шайлер не хотела упускать Джека из вида. Юноша считал, что Мими явилась в Каир за кем‑то другим. Шайлер была с ним не согласна. Девушка всегда считала, что Мими не оставит брата в покое.

Рыночная толпа оказалась слишком плотной, их часто оттесняли друг от друга энергичные местные кустари, размахивающие «подлинными» украшениями:

– Кольцо, кольцо, взгляните, какое красивое кольцо! С настоящим жадеитом! Стопроцентно сделано в Египте!

– Спасибо, не нужно, – отозвалась девушка, пытаясь удержаться за Джека. Но торговец прямо вклинился между ними. Пальцы юноши выскользнули из ее руки.

– Мисс, мисс! Посмотрите! Алебастровая ваза из гробницы! Очень, очень редкая! – завопил другой торговец, потрясая дешевым изделием, приехавшим, скорее всего, из Китая. Но где Джек? Шайлер огляделась, стараясь не поддаваться панике.

– Анк! Желате анк, мисс? Защищает от дурного глаза! Заходите к нам! Там много всего для вас! Очень красиво!

– Нет‑нет, извините, – отозвалась она, проскользнула мимо зазывал и попыталась пробраться сквозь компанию русских туристов, остановившихся поглазеть на копию золотого гроба Тутанхамона.

«Джек!» – мысленно позвала девушка.

«Я здесь. Не волнуйся». Джек возник рядом, Шайлер наконец‑то перевела дух.

– Мисс! Только взгляните! Изумительный сапфир, в точности как ваши глаза!

– Спасибо, не надо, – произнесла она. – Ох, ну до чего они назойливые!

– Сейчас мертвый сезон, вот они и разбушевались. Ага, вон и магазинчик, – заявил Джек, останавливаясь перед витриной, заполненной разнообразнейшей религиозной символикой – от крестов до семисвечников.

– А что это за Проводник? – спросила Шайлер.

– Робертсон рассказал, что это – один из последователей Зани, вроде старшего священнослужителя в ее храме. – Джек надел бейсболку с эмблемой «Янки». – Опознавательный знак, – насмешливо пояснил он.

– Покупайте! Стопроцентно подлинное! – потребовал особенно агрессивный хозяин очередной лавочки, потрясая у Шайлер перед носом персидским ковром.

– Спасибо, сэр, не нужно, – отказалась девушка, пытаясь отодвинуться подальше.

Джека атаковал другой продавец, желающий вручить потенциальному покупателю кальян. Юноша, как всегда, был вежлив, Шайлер же начала закипать. Девушка безуспешно попыталась увернуться от торговца, но внезапно заметила, что Джек снова исчез.

– Джек! – позвала она с утроенным беспокойством. Конечно, с ним все в порядке, но Мими в Каире! У Шайлер заныло под ложечкой. – Джек!!!

«Джек! Где ты?!»

Повернувшись, девушка зацепилась наручными часами за ковер и выдернула несколько нитей.

– Покупай! Ты порвала, ты и покупай! – завопил хозяин. – Плати!

– Джек! – выкрикнула Шайлер, отмахнувшись. Нашел ли он Проводника? Куда подевался? Почему не отвечает на мысленный зов?

– Мисс! Покупай это! Ты порвала – ты плати! Сто долларов! – завопил в ухо пузатый продавец, поймав девушку за руку.

Шайлер оттолкнула его, и мужчина врезался в стойку со светильниками.

– Ой, простите! – воскликнула Шайлер, но только сильнее взбесила торговца. Теперь уже два лавочника требовали денег за испорченный товар.

Шайлер начала подозревать, что все подстроено. Она лихорадочно озиралась в поисках Джека, а когда наконец увидела его, то пришла в ужас. За спиной юноши стоял незнакомец в плаще с капюшоном. Он занес над Джеком клинок, сверкающий на солнце. Рынок кишел людьми, но никто ничего не замечал. Туристы проходили мимо, не видя опасности.

Шайлер окаменела. Она настолько перепугалась, что не могла вымолвить ни слова. В последнее мгновение Джек развернулся, вырвал оружие у нападающего и скрутил незнакомца. А потом взглянул на Шайлер и внезапно разжал руки.

Что он делает?! Шайлер готова была закричать, но ей на голову накинули черный мешок и, брыкающуюся и вопящую, поволокли в неизвестном направлении. Крики девушки потонули в шуме рынка и ругани разгневанных продавцов. Спустя несколько минут Шайлер притащили в тихий переулок.

Кто‑то крепко держал ее за шею, но Шайлер усилием воли сосредоточилась и потянулась к мечу, завещанному матерью. В мгновение ока золотистая рукоять увеличилась в размере и легла в руку девушки.

– Твой друг бросил оружие, – произнес ледяной женский голос. – Предлагаю тебе сделать то же самое.

Шайлер выронила клинок.

Глава 5

Пирамиды Гизы

У входа в отель их ждал элегантный черный лимузин. Шофер в униформе поклонился и открыл дверцу.

– Вот так‑то лучше, – заметила Мими, радуясь, что сегодня не придется заниматься ловлей такси.

– А я и не сомневался, – улыбнулся Оливер. – После твоего скандала!

Пирамиды находились неподалеку от гостиницы, но Мими и Оливеру оставалось только гадать, когда же они к ним приблизятся. Автомобиль двигался через толпу с черепашьей скоростью. Многие думают, что пирамиды расположены посреди пустыни, одиноко возвышаясь на фоне бескрайнего неба. Но в действительности они находятся рядом с многолюдными пригородами Гизы. Вокруг сооружений царит ярмарочная суета. Здесь можно видеть туристов со всего света, школьные экскурсии, сувенирных «ястребов‑зазывал», плюющихся верблюдов и бешено размахивающих флажками экскурсоводов. Если бы Мими уделяла больше времени упражнениям на восстановление памяти, то поняла бы, что так было всегда. Пирамиды возводились при фараонах Голубой крови. В гломе они являлись своего рода окнами в своде, маяками для душ, Ка, чтобы те могли отыскать путь домой. Но после завершения строительства Красная кровь принялась слетаться к гигантам, как мотыльки на огонь, восхищаясь их размерами и строгими формами. Вампиры не понимали подобного тяготения, но так повелось, что пирамиды изначально служили развлечением для толпы.