Сказка о менестреле, или для чего нужна магия в семейных отношениях

Однажды вечером, когда закат перечёркивает мир на землю и небо, странствующий менестрель постучал в дверь старой хижины, что стояла на отшибе, у края поля. Дверь ему открыл седовласый старец, задержав выбегающего из тёплой избы смеющегося ребёнка. "Тише, сын мой, тише. Ступай в дом" - сказал при этом мудрый старик, положив руку на плечо мальчугана. Тот послушал своего деда и, с любопытством взглянув на странника, прошёл обратно в дом.

- Здравствуй, путник, - сказал старец, повернувшись к гостю, - с добром или со злом ты пожаловал в мой дом?

Упомянув зло, старый маг стукнул о пол своей тростью, выбив несколько искр.

Путник сперва побледнел, но сразу же вспомнил, что душа его не держит зла, и, вновь порозовев, он склонил голову в лёгком поклоне.

- Я пришёл к тебе с добром, Карлайл. Все знают тебя, как мудрого и старого волшебника, но кое-кто поминает тебя и как отца десятков и десятков детей. Я пришёл к тебе за советом.

- Хм... - старец почесал бороду. - Ну, коли так, проходи, менестрель. Поведай мне свою историю. И давай без всяких лютен, принцесс и прочего, хорошо? Не люблю я этого - мигрень у меня от вранья.

Старец поморщился, а певец, густо покраснев, проскользнул в избу, едва не стукнувшись головой об косяк.

- Итак, что ты хочешь мне поведать, странник? И о чём хочешь попросить? - мудрый Карлайл поставил перед менестрелем чашку с горячим отваром. Отпив немного, путник встрепенулся и начал свой рассказ.

- Понимаешь, Карлайл, моя жена скоро подарит мне дитя, но я ведь совсем не готов стать отцом! Я только странник, и жизнь моя - лишь лютня да дорога. Я не знаю, как мне холить дитя, что делать, когда его настигнет хворь, и самое главное - как стать добрым отцом и мужем! Знаешь, я ведь, когда-то, учился у тебя. Ты, наверное, даже помнишь своего самого нерадивого ученика? Я Барти, тот, который твою овцу нечаянно того... В дракона превратил...

- А, помню-помню! - старик весело засмеялся, вспоминая того белого и неисправимо шерстистого дракона, блеющего так, что дрожали горы. - Что же, магия поможет тебе в семейной жизни. Ты просто помни несколько моих советов.

Менестрель улыбнулся и оживлённо закивал.

- Первое, что ты должен знать - дитя надо поить только отваренной и остуженной водой. Сам подходи к нему только тогда, когда лапы свои грязные вымоешь, да шею! Так дитя твоё меньше болеть будет, а жена перестанет жаловаться, что ты воняешь!

Менестрель усмехнулся, но тут же стушевался и съежился, словно пытаясь скрыть запашок, исходящий от него. Только спросил:

- А магия тут не поможет?

- Балда ты! - ответил старый волшебник. - Магия тебе потом пригодится! А пока слушай меня. Второе, что свято чти - не корми своё дитя, чем попало! Всегда мясо для него нарежь мелко, ягоды горячей водой полей, а кагору и вовсе не давай! А то потом вырастет дурачком, да овцу в дракона превратит... Ой, я это вслух, да? Ну будет тебе, будет!

Мудрый маг по-доброму похлопал совсем уже стушевавшегося менестреля, а затем сотворил из воздуха большой кошель денег.

- Вот, возьми, странник. Мне, старцу, они ни к чему, а тебе пригодятся.

Бродячий певец удивился таким словам старого мага.

- Но Карлайл, ты же сотворил их из воздуха?!

- Ничто в этом мире не появляется из ниоткуда. Кто-то теряет, кто-то находи. Кто-то рождается, а кто-то встречает свой последний рассвет.

Старик похлопал странника по плечу и густо закашлялся, вытерев после слезинки из краешков серых, как небо перед дождём, глаз.

- Мне пора идти, путник. Побудь тут день, да возвращайся к своей жене. Дверь не закрывай - сюда часто ходят.

Менестрель искренне удивился, но не стал спрашивать мудрого старца о его решении. Лишь спросил:

- Мудрейший Карлайл, а когда же мне понадобится магия?

- Магия понадобится тебе лишь тогда, когда ты попытаешься понять, чего же хочет твоя жёнушка, пока носит дитя в брюхе!

Старик заливисто засмеялся, перебарывая кашель, а затем взял свою трость и покинул дом. Он знал, что уже не вернется сюда. Другим же знать этого не следовало.

Менестрель в точности выполнил указание старца. Он пробыл в доме ровно сутки, нянчась с многочисленными детишками, агукая с младенцами и разговаривая с уже возмужавшими юношами и прекрасными девушками, всё больше утверждаясь в том мнении, что он скорее хочет стать отцом.

Вскоре, жена менестреля родила. Вдвоём с мужем они держали маленького Карлайла кристально чистыми руками, и только серые, как небо перед дождём, глазки хитро поблескивали мудростью. Близилась новая жизнь. Кто-то находит. Кто-то теряет. Кто-то рождается. А кто-то отдаёт свою жизнь небу, расчерченному надвое с землёй линией заката…