Глава 2. тысячеглазый аргус 3 страница

«Все. Все счета закрыты. Прочь… Прочь… Прочь отсюда скорее».

Он не оборачиваясь, пошел по направлению к дому.

— Влад! Влад… — Валерия отчаянно кричала ему вслед, повторяя его имя словно заклинание. Он остановился, но только лишь на мгновение. Чтобы расслышать тихий шепот призрака из прошлого.

«Беги».

«Или убей ее первый».

Он обернулся и сделал рукой неопределенное движение: то ли отталкивая бывшую супругу, то ли помахав ей на прощание.

Милосердие… А он уже думал, что ему никогда не придется плакать…

«Скорая помощь» приехала чуть раньше наряда милиции. Мальцев наблюдал сквозь жалюзи как микроавтобус въезжает на территорию его дома и останавливается около распластанного на земле тела Городницкого.

Это нужно было когда-нибудь закончить. Не так, так иначе. Он вторгся на его территорию. Он ударил его первый, не здесь, нет. Там, в клубе. Нет, еще раньше. Когда осознанно совратил его супругу. Когда приучил ее к наркотикам. Когда начал играть в игру, правил которой до конца даже не знал. А психологические удары ничуть не менее болезненны, чем физические. Он ударил его, даже не осознавая древней сакральной мудрости:

«Если ты делаешь больно кому-то, ты должен быть готов, что кто-нибудь сделает больно тебе».

Юридически все выглядело безупречно. Морально — тоже. Но было внутри какое-то еле уловимое ощущение, будто кто-то невидимый по-прежнему наблюдает за развитием всей этой ситуации. Наблюдает не просто так.

Мальцев отрешенно смотрел, как Валерия, проскользнув в открывшиеся перед автобусом «Скорой» ворота, пробежала мимо Анжея, и даже не посмотрев на него, побежала на подламывающихся ногах к дому. Через несколько секунд раздался робкий стук в дверь. Мальцев не пошевелился. Все внутри него словно онемело. Он знал, что подобная эмоциональная анестезия не будет длиться вечно, и что скоро боль вернется вновь, терзая его с удвоенной силой. Но это будет потом. Пока внутри лишь лед и пустота.

Анжея осмотрели и погрузили на носилки. Скорее всего, он больше не сможет полноценно передвигаться. Повреждение колена довольно серьезная травма. Но если он выбрал темного пришельца, то это ему больше и не понадобится. И сожалений по этому поводу Мальцев также не испытывал. Холод и пустота.

Если же он выбрал светлого посланца, то уровень его регенеративных способностей многократно возрастет, и даже перелом ноги станет для него лишь временным неудобством, той ценой, которую ему пришлось заплатить за прорыв к своей истинной сущности.

Через пару минут к дому подъехал патрульный автомобиль милиции. Переодевшись и тщательно смыв с лица следы ритуальной маски, Мальцев сам вызвал и тех и других. Он хотел, чтобы все формальности были соблюдены. Перед тем, как неведомый мир алтайских гор вновь поглотит его тело и его душу. Нужно было закончить ряд дел, оборвать несколько якорных канатов, поставить точки в нескольких важных предложениях. Это как раз было одним из них.

Мальцев нахмурился. Валерия по-прежнему стучала в двери, правда все настойчивей и настойчивей. По тропинке к дому шли два сотрудника милиции. Высоко в небе таяли одна за другой бледные звезды. И было внутри какое-то смутное беспокойство, какое-то робкое предчувствие грядущих катаклизмов. Как будто точка, поставленная им только что, могла в любой момент обернуться многоточием.

В дверь снова постучали. Но на этот раз не просительно, а требовательно. Аргус улыбнулся и пошел открывать входной замок.

Инцидент с милицией был исчерпан в течение нескольких минут. Мальцев сделал всего один звонок по мобильному телефону, и невидимый высокопоставленный собеседник заверил его, что делу будет дан правильный ход, и его постараются в этой связи не беспокоить. Он, в свою очередь, выразил свои сожаления по поводу того, что с находившимся в состоянии наркотического опьянения хулиганом, проникшим на территорию его жилища и напавшему на него, пришлось действовать «неюридическими методами».

Теперь оставалось решить вопрос с Валерией. Она ушла в ванную, позволяя мужу переговорить с сотрудниками милиции, за это время пытаясь привести себя в порядок, смывая с тела порчу прошедшего уикэнда. Мальцев сел в глубокое кресло в гостиной и, закрыв глаза, стал ждать. Холод и пустота. Милосердие?..

Видимо он задремал, потому что перед внутренним взором опять стали появляться и таять картинки из прошлого…

Еще днем они переплавились через какую-то ледяную речку и к вечеру остановились на ночлег в небольшом урочище, которое накрывала с двух сторон косматыми ветвями кедров горная тайга. Разбили лагерь — восемь палаток и огромный костер в центре поляны. Темнело стремительно, и поэтому ответственные за костер торопились набрать сушняка, выискивая в округе большие надломленные ветви деревьев, уже лишенные жизненных соков и высушенные солнцем. Мальцев нервничал. Это был уже его четвертый вечер в алтайской тайге, во время этой поездки. Поездки, на которую он решился спустя год после тех трагических событий, произошедших примерно где-то в этих местах. Однако один он идти не решился, и присоединился к сборной группе, идущей аналогичным маршрутом. И хотя названия речек и гор были знакомы, Мальцев не узнавал тех мест, в которых ему пришлось пережить весь кошмар той печальной экспедиции. И вроде особенно запоминающиеся элементы окружающего ландшафта были те же — одинокий старый кедр, заросший серебристым от старости мхом, часть горной стены в виде лика богатыря, наблюдающего за заходом солнца. Однако все остальное словно убрали куда-то за год неведомые силы, управляющие миропорядком и неведомые человеку. От этого мурашки бежали по телу. Мальцев вглядывался в лица туристов: беспечные, веселые, уверенные в себе и завтрашнем дне, и зябко ежился. С одной стороны он даже мысли не допускал, что все они тоже могут забрести в тот проклятый «морок» в таежном лесу, убивающий, вытаскивающий на поверхность все самое отвратительное и, в то же время, самое прекрасное. С другой стороны — он очень этого хотел. Опять окунуться в мир грез на грани смерти, в котором живут необычные создания, недоступные обычному человеческому восприятию. Харон…

Мальцев окинул взглядом темнеющую стену кедрача вокруг их стоянки. А может быть, он прячется где-нибудь неподалеку? Стоит сейчас в темноте среди стволов и смотрит на них. Задумчивый, всезнающий, непонятный, пугающий.

— Влад, — молоденькая девушка по имени Лена, машет ему рукой, чтобы он помог ей соорудить из старых бревен несколько «седаков» вокруг костра. Он закрывает глаза на мгновение, прогоняя наваждение и улыбаясь, кивает ей головой.

Костер урчал, словно голодный зверь, глодающий вкусную кость. Языки пламени облизывали сухие дрова, набирая силу и вытягиваясь вверх, разрастаясь с каждой минутой. Большая часть группы, человек десять уже сидели вокруг костра. Остальные возились в палатках, разбирая вещи. Спустя некоторое время один из парней, Евгений, расчехлил свою, судя по внешнему виду, уже бывалую гитару, и к песне костра присоединился ряд молодых и звучных голосов:

«Ни дождика, ни снега, ни пасмурного ветра

В полночный, безоблачный час

Распахивает небо сверкающие недра

для зорких и радостных глаз.

Сокровища Вселенной мерцают, словно дышат.

Звенит потихоньку зенит.

А есть такие люди, они прекрасно слышат,

как звезда со звездою говорит…»

Над раскаленными поленьями, лежащими на периферии костра, закипел большой котелок с травяным чаем. Ароматную жидкость разлили по кружкам и пустили по кругу. Мальцев держал горячую чашку в руке и, вдыхая терпкий запах туристического варева, казалось, грезил наяву. Царившее внутри напряжение, обострившееся с наступлением темноты, потихоньку таяло. Он продолжал рассматривать лица членов группы, одновременно бросая короткие взгляды периферическим зрением в темноту за освещенным кругом. В сознании словно пытались склеиться воедино два мира: привычный человеческий, с песнями, смехом, байками и огнем, и непривычный, темный, принадлежащий загадочной тайге, обычно не жалующей незваных пришельцев. Пробудившиеся год назад инстинкты не давали расслабиться, автоматически контролируя стену тьмы за спинами беспечных туристов. Ну конечно, кого им было здесь бояться? Ни один зверь не подойдет к такому скоплению людей, тем более защищенных ярким пламенем костра. Ни одного постороннего человека здесь просто быть не могло на многие километры вокруг. А нелюди… В нелюдей здесь хоть и верили, но похоже, у собравшихся было на этот счет особое настроение. Восторженный ужас или пугающее очарование. Мальцев не сводил изучающего взгляда с участников похода. А они, словно уловив его мысли, постепенно сменили песни на рассказывание традиционных баек про местные «кошмары». Без этих наивных, но одновременно душераздирающих историй, любой поход терял свою остроту и ощущение экзотического приключения.

— Я вот расскажу вам историю про хозяйку Черной горы… — веснушчатый парень, Дима, делает нарочито серьезное лицо, — Только не думайте что это выдумка. Я сам один раз свидетелем этому был.

Все замолкают и, улыбаясь, слушают рассказчика. Постепенно улыбок становится меньше. Да и не удивительно — вокруг ночь и тайга во все стороны. И кто его знает, что за жизнь течет в это время всего в нескольких метрах, за стеной светового круга, в непроглядной тьме. Мальцев не слушает. Он уже много раз слышал эту историю. Он смотрит в огонь, а все его тело жадно ловит окружающие звуки вокруг. Его интересует как раз та, ночная жизнь, пропитанная тьмой и безлюдьем. Ему кажется, что эта темнота наполнена движением. И если она сама не двигается вокруг человеческого лагеря, то это может означать только одно — это двигаются существа, населяющие эту тьму.

Пять минут, десять. Рассказчик закончил, но его тут же торопливо перебивает очаровательная брюнетка, которой не терпится рассказать очередную страшную историю. Мальцев любуется этой девушкой. Красивые черные глаза, правильные черты лица, милая улыбка. Валерия.

— А вы слышали историю про Лесного Духа?

Все отрицательно кивают, с нетерпением ожидая продолжения. Валерия загадочно улыбается и продолжает:

— Говорят, что Лесной Дух может принимать форму человека и выходить к забредшим на его территорию людям в виде старичка… — девушка выдерживает паузу, — или заблудившегося туриста…

Она замолкает на несколько секунд, испепеляя слушателей своими черными глазами.

— Или… красивой девушки… — все улыбаются, но она не смеется, продолжая рассказ и постепенно понижая голос до еле различимого на фоне костра таинственного повествования.

Мальцев прислушался к себе. Что-то неуловимое заставило его сосредоточиться на присутствующих. Какое-то еле заметное изменение, недоступное для обычного взгляда. Спустя пять минут он понимает что — один из присутствующих, молчаливый молодой человек в темно-зеленой ветровке, с постоянно накинутым на голову капюшоном, впервые заинтересовался рассказом. Мальцев присмотрелся к нему повнимательнее. Он уже давно отметил, что этот парень на протяжении всего маршрута сторонился шумных туристических мероприятий, держась как-то особняком. Единственное что Владислав знал о нем, что его зовут Максим Ковров, и что он из Барнаула. И хотя за четыре дня все уже основательно перезнакомились, об этом человеке он не смог сложить какого-то конкретного впечатления. Максим держался все время таким образом, что его словно и не было заметно среди других, более общительных участников похода. Вначале Мальцев принял его за опытного туриста, которому было просто неинтересно участвовать в традиционных игровых элементах туристического экскурса. Но сейчас он понял, что Максим был чем-то похож на него — его больше интересовал мир темноты, мир который был богат на различного рода неожиданности для ничего не подозревающих, до поры до времени, людей. И эта его отстраненная поза — похоже, он тоже слушал то, что происходило в лесу. А то, что происходило в световом круге, воспринималось им как периферийный антураж, шумный и предсказуемый, знакомый и неинтересный. И вот теперь, этот Максим неуловимо насторожился, подняв глаза на рассказчицу. История про Лесного Духа его определенно заинтересовала. Мальцев внимательно вглядывался в его лицо, вернее в ту часть лица, которую было видно из-под капюшона. Ковров, словно почувствовав этот взгляд, повернулся к нему. И тут Мальцев увидел в бликующих отсветах костра его глаза. Они мелькнули всего на мгновение, но ему показалось, что Максим знает, о чем он сейчас думает! Взрыв хохота нарушил невероятность момента. Все присутствующие дружно смотрели на Мальцева. Валерия, смеясь, грозила ему изящным пальчиком.

— Да нет, не похож. Хотя… Все время молчком и молчком. Влад, ты случайно не Лесной Дух? Нет? Тогда с тебя история.

Мальцев заулыбался, смущенный столь неожиданным проявлением внимания к нему со стороны почти всей группы.

— История? Да я, честно говоря, не знаток.

Все засмеялись.

— Точно — подозрительный.

Лена, которой он помогал раздвигать бревна, звонко спросила:

— А никто не помнит, когда он вообще к нам присоединился?

Взрыв хохота. Мальцев действительно опоздал и догонял группу, которая уже вышла на маршрут, фактически, бегом.

— Ну вот, Лера, а что делает Лесной Дух, когда его раскрывают?

Девушка смотрит ему прямо в глаза.

— Такого еще не было. Лесного Духа невозможно раскрыть. Он же оборотень. Он тщательно маскируется, но если в отношении него возникают подозрения, он начинает изворачиваться, хитрить, делать все, чтобы люди не поняли что он не из их племени. Влад, придется рассказать нам что-нибудь, чтобы снять с себя все подозрения.

Все опять смеются, но делают это в большей степени для того, чтобы снять избыточное напряжение. Страшные истории в ночной таежной глуши, конечно, веселят, но только ту часть сознания, которая очень слабо осознает всю глубину происходящего. Мальцев улыбается Валерии и смотрит на Коврова. Тот тоже улыбается, похожий на остальных, затерявшийся в толпе, такой же, как все, ожидая от него очередную историю. Странный тип.

— Ну ладно. Только… — он картинно делает паузу, — вы сами попросили…

Все дружно кивают. А он закрывает глаза, словно профессиональный сказитель, но внутри у него паника. А может… Рассказать им? Про «морок», про медведя-убийцу, про призрака у воды… Только вот в шутку этот рассказ он вряд ли сможет обратить, а они ждут от него какой-нибудь легкой «страшилки». Придется попробовать. Исторгнуть из себя в окружающую темноту этот ужас, носимый в душе целый год. Освободиться. Рассказать эту грустную и страшную сказку окружающему лесу, притихшему в ночи. Пусть послушают ее те невидимые духи, которые кружили их год назад в этих местах. Пусть услышит ее Харон, если он находится где-нибудь неподалеку. Итак.

Он откашливается, словно давая понять, что история может быть продолжительной и, выдержав паузу, начинает:

— Они поняли что заблудились, когда на пути новь встретилась причудливая коряга, напоминающая очертаниями какого-то экзотического морского монстра…

Когда он закончил, все сидели молча, находясь под впечатлением услышанного. Несмотря на то, что у этой рассказанной истории было счастливое окончание, она все равно произвела довольно гнетущее впечатление.

— Ну вот, а говорил «не знаток»… — протянул Дима, наклоняясь к костру, и протягивая к огню руки, — тебе бы книги писать.

Мальцев грустно улыбнулся и кивнул головой, отслеживая тем временем реакцию двух человек: Валерии и Коврова. Они оба пристально смотрели на него, словно пытаясь проникнуть за границы его тела, заглядывая ему прямо в душу. Но если Лера смотрела задумчиво и с интересом, то Ковров улыбался! Мальцев улыбнулся ему в ответ.

— Ну что же, мою историю вы послушали. Теперь, в рамках повествовательной эстафеты хочу по праву передать слово, вот, Максиму.

Парень в накинутом на глаза капюшоне кивнул, не переставая улыбаться, словно ожидал этого предложения. Теперь все внимание было сосредоточенно на нем. Мальцев удовлетворенно заерзал на месте. «Послушаем молчуна». Ковров тем временем наклонился к костру и взял в руки потухший огарок одного из поленьев, ощетинившийся черными коряжистыми сучками. Повертев его в руках, он осмотрел всех присутствующих из-под капюшона. Затем медленно, словно артист, накладывающий грим перед ответственным выступлением, он провел этим огарком по лицу в определенной последовательности, покрывая его устрашающим черным узором, на манер боевой раскраски «коммандос». Все присутствующие удивленно и одобрительно загудели в предвкушении очередной истории. А Ковров, по-прежнему не произнося ни слова, потянулся к костру и, бросив туда огарок, выхватил оттуда тлеющую палку. В другой руке у него, словно материализовавшись из воздуха, появился нож. Туристы восторженно вздохнули. Только Дима зачаровано пробормотал:

— Вот блин, проморгали настоящего Духа Леса…

Ковров поднялся на ноги и, неуловимым движением спрятав лезвие ножа за руку, поводил импровизированным факелом в воздухе:

— Когда Охотник становится Духом Леса, а Дух Леса — Охотником, их уже невозможно различить…

Все восприняли это, как начало истории, и нетерпеливо замолчали. Мальцев почувствовал вдруг сильное головокружение. Его качнуло в сторону, и в ушах возник еле слышный звук, напоминающий шум далекого океана. Он озадаченно прислушался к своим ощущениям. Ему показалось, будто кто-то невидимый, один из жителей этого таежного океана вокруг, попытался заговорить с ним, неслышным для обычного слуха, шепотом. Владислав отчаянно дернулся, но тело, скованное странной слабостью, не шевельнулось. Мальцев сделал невероятное усилие и скинул с себя незримые щупальца чужой воли.

«Это что такое?»

Он заозирался, тщетно пытаясь увидеть хоть что-нибудь в темноте вокруг. Валерия, которая не сводила с него взгляда, вопросительно кивнула ему. Он смутился и, натянуто улыбнувшись, пожал плечами. Не хватало еще, чтобы она подумала, что он испугался. Валерия улыбнулась ему в ответ и кивнула на место рядом с собой. Мальцев встал и, переглянувшись с Ковровым, который словно выжидал чего-то, сел рядом с девушкой. Она тут же взяла его за руку и прижалась к нему плечом.

— Истории становятся все страшнее.

Мальцев одобряюще улыбнулся ей, хотя внутри у него все дрожало от только что пережитого ощущения.

— Не бойся, я оставил костюм Бэтмена в палатке, но если понадобится, я за ним сбегаю.

Валерия как-то по-особенному посмотрела на него.

— Так ты сегодня на дежурстве? Я думала сегодня день Спайдермена.

Он не успел ей ответить, потому что Ковров начал свой рассказ.

— Раз уж вы затронули тему духов леса и оборотней, я расскажу вам про «мынчар-кермос», духов, которые могут воровать во тьме голоса и обличии. Вы готовы?

Присутствующие заворожено закивали головами.

— Шаманы знают об их существовании уже тысячи лет и называют их детьми ночи. Их природа совершенно чужда человеческой, поэтому их встречи с людьми могут закончиться совершенно непредсказуемо. Никто не знает, как они выглядят на самом деле. Известно только, что они живут во тьме и могут копировать голоса живых существ. Самые умелые из них могут копировать даже внешность. Скорее всего, именно эти существа, «мынчар-кермос», являлись прототипами леших в детских сказках. Неизвестно зачем они это делают, но они любят воровать людей. Они заманивают их в лес, во тьму. Что происходит с несчастными, попавшимися на их обман, неизвестно. Они просто исчезают и все…

Ковров замолчал. Его лицо, покрытое странным рисунком, дополняло рассказ особенным колоритом. По манере рассказа было непонятно — пугает он своих слушателей или просто информирует — настолько неэмоциональной была его речь.

— Они на самом деле существуют, верите вы в них или нет. Но если вы захотите проверить, я потом дам несколько полезных советов, которые, возможно, сохранят вам жизнь.

Максим опять замолчал. Через минуту, не дождавшись продолжения, подал робкий голос один из туристов:

— Хиленькая история какая-то… Короткая.

Лицо в маске из золы медленно повернулось к нему. Черные линии растянулись в улыбке.

— Вы что же, подумали что это вся история? Это прелюдия. А теперь собственно и сама история. Произошло это два года тому назад в районе реки Башкаус. Группа, по численности примерно такая же, как наша, разбила лагерь в одном из горных урочищ, примерно таком же, как это. Пока одни возились с вещами около палаток, большая часть группы организовала костер и все сели вокруг огня, чтобы предаться радостям активной ночевки. Все было как обычно — привычная организационная суета, треск огня, теплый чай и разговоры. Вокруг, во все стороны раскинулась безбрежным океаном черная ночь, которую отгонял на несколько метров от людей верный костер. Однако не все собравшиеся около костровища чувствовали себя уютно.

Рассказчик обвел слушателей взглядом, дольше обычного задержавшись на растерянном лице Мальцева. Но никто этого не заметил, все были поглощены необычным рассказом.

— Одна из девушек никак не могла понять, кто может осторожно ходить в темноте вокруг костра, в сплошной таежной чаще, лишь слегка похрустывая мелкими ветками, лежавшими на земле? Девушку звали Инга. Она пыталась рассмотреть ходока во тьме, но стоило ей начать вглядываться в ночь, шаги тут же прекращались, будто человек замирал на месте, опасаясь быть увиденным. Ответ пришел сам собой. Ее муж Игорь собирался пойти и набрать еще сушняка для костра. Он все переживал, что до утра костер может погаснуть. Инга пару раз окликнула его. Но ответом ей было все то же молчание.

«Игорь, ну хватит, перестань! Я же нервничаю. Ответь немедленно! Это ты?» — прокричала девушка невидимому ходоку.

«Ну, кто здесь еще может быть? — спросила ее подруга, сидевшая рядом, — Конечно, ребята дурачатся».

Из темноты опять послышались шорохи и звук шагов, который был слышен только двум или трем человекам сидевшим неподалеку.

«Игорь, хватит уже. Не смешно. Выходи».

«Я…» — раздался голос Игоря из темноты. Но был он какой-то странный: гулкий, напряженный. И возник, словно с опозданием, будто человек во тьме перебирал различные варианты ответа, прежде чем выбрал один.

«Игорь, что-нибудь случилось? Давай выходи сюда, на свет. Хватит по темноте лазать. Опасно» — Инга встала и подошла к самой границе светового круга, где свет и тьма перемешивались в нечто зыбкое, сумеречное. Она наклонилась вперед, пытаясь рассмотреть мужа, но опять ничего не увидела.

«Инг, ну что там?» — подруга вопросительно кивнула ей головой.

«Не знаю, может, случилось что…»

Инга сделала шаг вперед, и тьма мгновенно поглотила ее, выхватив из светового круга.

«Игорь, ты где?»

«Я… Иду… Палатки… Костер…». Она озадаченно остановилась, вслушиваясь в это невнятное бормотание мужа где-то неподалеку. В темноте все равно было ничего не видно, потому что глаза привыкли к свету. Девушка сделала шаг вперед. Костер был совсем рядом и она совсем не чувствовала страха, только беспокойство за мужа, который вел себя несколько странно. Возможно, он выпил немного спирта, который туристы всегда брали с собой в неизменном турнаборе, и теперь, захмелев, бродил в темноте, заблудившись в буреломе.

«Инга, так вот же он!» — подруга окрикнула ее, потому что увидела как с противоположной стороны костра, от палаток, к собравшимся около огня бодрой походкой шел Игорь.

«Инга!» — еще раз позвала подруга, но ответа не услышала. На ее лице появилась растерянность.

«Игорь, так ты же только что там был. Я сама слышала».

«Где — там? — подошедший Игорь недоуменно уставился на девушку, — А Инга где?

«Да как, где? Она же тебя искать пошла. Ты же нам из темноты отвечал!».

«Откуда отвечал? Я в палатке вещи раскладывал. А Инга что, в лес, что ли пошла? Инга! Ты где? Я уже здесь. Возвращайся». Но Инга не ответила…

Ковров опять замолчал, поворошил уже тлеющим факелом-палкой костер, давая ему возможность разгореться.

— И что… было дальше? — осторожно спросила Валерия, прижавшись к Мальцеву еще крепче.

— Ничего, — Максим пожал плечами, — Все пошли ее искать. Взяли фонари, пирофакелы. Но тщетно. Инга исчезла самым загадочным образом. Не нашли ее и на следующий день, при свете дня. Облазили всю тайгу на полкилометра — безрезультатно. Ни девушки, ни тела, ни ее загадочного ночного собеседника.

На несколько секунд у костра повисло в воздухе напряженное молчание. Все ждали, что последует какое-нибудь продолжение, но Ковров лишь молча занимался костром.

— Блин, что-то жутковато… — пробормотала тихонько Валерия, и затем уже громко произнесла, — А ты обещал нам рассказать про то, что может нам помочь, если мы с ними встретимся.

Ковров кивнул.

— Есть несколько основных правил. Первое: после захода солнца находиться в доме, а если вы оказались на улице, то непременно расположиться рядом с огнем. Огонь — это защитник и покровитель человека в темное время суток. Второе: ночью громко не разговаривать и не отходить друг от друга. «Мынчары», если конечно они рядом, только и ждут подобной оплошности, чтобы продемонстрировать свое коварное искусство лжи и обмана. Третье: в тайге, особенно в ночной тайге, держите при себе нож. Это один из самых древних защитников человека. Все злые «кермосы» — духи, боятся острия, тем более, металлического. И, наконец, четвертое: если огонь рядом, внимательно следите за ним, он вам подскажет, если кто-то из «мынчар» бродит поблизости.

— Это как? — удивленно спросил все тот же Дима.

— Пламя, — Ковров кивнул на оранжевую пляску огненных язычков, — оно изменит цвет. Оно заискрит зеленью, если почувствует духа-«мынчара» невдалеке.

Все присутствующие, как один, уставились на костер. Уже несколько минут в его солнечных тонах мерцали редкие сполохи зеленых лент.

— Это что, шутка такая, да?

— Круто!

— А что ты туда кинул? Медный порошок?

— Вот это да, Макс! Ты заранее подготовился?

Вопросы посыпались градом после минутного обескураженного молчания. Но Максим оставался недвижим. Его взгляд был устремлен в самое чрево костра. Туда, где набирал силу факел в его руке. Мальцев переглянулся с Валерией и тоже хотел что-то сказать, но опять почувствовал головокружение. Нужно было всего лишь отойти от огня подальше, глотнуть спасительного воздуха. Огонь. Жарко. В тайге прохладно. Было невероятно душно и дыхание давалось с трудом. Он что-то сказал Валерии и встал. Всего лишь глоток свежего воздуха, там, в тайге. Голова кругом…

— Стой!

Крик Коврова раздался внезапно и неожиданно громко. Все испуганно замолкли. Замер и Мальцев, оборачиваясь на рассказчика. А тот встал и, зашептав незнакомые слова на странном языке, крутанул в руке факел, который, рассекая ночной воздух оранжевым колесом, издал пронзительный шипящий звук.

— ТЭРЬ!!!

Опять крик, яростный и невероятно громкий. Лицо, испещренное черными линиями, смотрит куда-то поверх голов сидящих, в ночную темень за их спинами. Факел в руке Коврова рисует в воздухе невероятные фигуры, тающие за ним протяжным световым следом, подобно пучку электронов на экране осциллографа. Нож в другой руке двигается так стремительно, что даже не видно было мелькания острого клинка.

— Тэнгри!!! Алаш…

Люди у костра, наверное, подумали, что театральное представление продолжается, потому что никто не вымолвил ни слова. Все тихо сидели на своих местах, зачарованные увиденным. И тут, Мальцев все понял! Не на Коврова нужно было смотреть! А на того, к кому он обращался, там, во тьме. Кому он показывал нож и факел, а также свое мастерство владения этими предметами.

Он с усилием, будто кто-то пытался удержать его голову неподвижной, повернулся туда, куда был направлен взгляд Коврова. Все вокруг словно замедлилось в несколько раз, став тягучими и отчетливыми. Мальцев пошатнулся, но удержался на ногах. И тут он увидел! Ночь стала прозрачной и наполненной движением. Он видел, видел все! Как будто у него было тысячи глаз, открывшихся в одно мгновение во всем теле и пронизывающих ночной лес на многие метры вокруг. А там… Там…

Крик Коврова.

— ОТ-АНА…

Костер вспыхнул, взметнув высоко вверх языки обжигающего пламени, словно в него плеснули бензина. Все дружно откинулись назад, изумленно охнув. А из леса, из сплетения кустов и деревьев, склеенных между собой непроглядной тьмой, раздался хруст сухих веток, отмечающий звуки стремительно удаляющихся шагов и громкий смех, обладатель которого уходил прочь. Неестественный, явно ворованный у кого-то из беспечных людей хохот стелился по земле, а затем поднялся куда-то вверх, словно насмешник залез на деревья и прыгал по ним с ветки на ветку, унося в таежное чрево тайну своей нечеловеческой природы.

Все сидели в ступоре, пытаясь справиться с жутким ужасом, сковавшим их тела невидимой цепью. Отходить от костра никто не решился. Как не решился никто острить насчет заранее спланированного спектакля.

Ночь страшных историй удалась.

Наверное, он все-таки заснул, и воспоминания растормошили какие-то потаенные механизмы сновидений. Видения из прошлого постепенно сменились сюрреалистическими сюжетами, в которых плавали по комнате полупрозрачные существа, с потолка свисала до пола серебристая светящаяся паутина, стены комнаты то сдвигались, то раздвигались, меняя очертания привычного антуража. А потом к нему пришел Венгерцев! Один из тройки погибших учредителей «НОРСА». Мальцев отчетливо видел его: невысокий, неуклюжий, типичный ученый из добрых восьмидесятых. Не смотря на то, что Венгерцев был одним из основателей одной из крупнейших в России научно-производственных фирм, он так и не научился до последнего момента распоряжаться своим состоянием и покупать себе одежду, соответствующую своему статусу. И вот теперь, Мальцев удивленно смотрел на призрачного гостя в своей комнате, отчетливо осознавая, что спит. Но видение было настолько отчетливым, что создавалось впечатление полного присутствия в комнате погибшего несколько дней назад человека. Венгерцев осмотрелся и улыбнулся Владиславу, словно подбадривая и давая понять, что не желает ни пугать, ни причинить бывшему приятелю никакого вреда. Мальцев сделал попытку пошевелиться, но тело, словно не принадлежало ему, будучи бесчувственным и тяжелым. Оставалось просто сидеть и смотреть на незваного визитера.