Преемственность по мужской линии 6 страница

— Не нужно, — сказала мама. — Оставьте бедную женщину в покое. Она получила от нас совсем немного денег.

— Мы только хотим задать ей пару вопросов, — сказал мистер Джордж. — Прошу вас, миссис Дженкинс, выясните, где она сейчас живёт.

— Уже бегу, — сказала миссис Дженкинс и снова исчезла за дальней дверью.

— Кто ещё об этом знает? — спросил мистер Джордж.

— Только мой муж знал, — сказала мама. В её голосе зазвучали заносчивость и радость. — А его вам допросить уже не удастся. Он, увы, умер.

— Я знаю, — сказал мистер Джордж. — Рак крови. Сожалею, — он расхаживал по комнате из стороны в сторону.

— Скажите, а когда это началось?

— Вчера, — сказала я.

— Трижды за прошедшие двадцать часов, — сказала мама. — Мне страшно за неё.

— Уже трижды! — мистер Джордж остановился. — А когда в последний раз?

— Примерно час назад. Примерно.

С тех пор, как всё начало случаться с такой скоростью, мне казалось, что я теряю чувство времени.

— Тогда у нас есть ещё маленький перерыв, чтобы всё подготовить.

— Вы же ей не верите? — сказала тётя Гленда. — Мистер Джордж! Вы знаете Шарлотту. А сейчас посмотрите на эту девочку и сравните её с моей Шарлоттой. Вы что, действительно поверили, что перед Вами номер двенадцать?

Магией ворона он окрылён,

Венчает он Круг и Начало Времён.

Вы в это верите?

— Ну, такой шанс есть всегда, — сказал мистер Джордж. — Хотя ваше объяснение кажется мне более чем подозрительным, миссис Шеферд.

— Пусть так, — холодно ответила мама.

— Если бы вы действительно хотели защитить своего ребёнка, то не оставляли бы его в неведении на столько лет. Это очень опасно, прыгать во времени безо всякой подготовки.

Мама кусала губы.

— Просто я надеялась, что Шарлотта — та самая…

— Она и есть та самая! — крикнула тётя Гленда. — Уже два дня у неё все симптомы. Это может случиться в любой момент. Может, это происходит именно сейчас, пока мы с вами теряем время на то, что выслушиваем наглую ложь моей завистливой сестрицы.

— Гленда, включи-ка мозг для разнообразия, а? — сказала мама. Вдруг голос у неё стал очень усталым. — Зачем нам выдумывать всё это? Ну кто, кроме тебя, пожелает такую судьбу своему ребёнку?

— Я продолжаю настаивать, что… — тётя Гленда вдруг остановилась, не досказав, на чём же она настаивает. — Скоро выяснится, что это просто зловредная чепуха. Однажды она уже хотела всё испортить, и вы знаете сами, мистер Джордж, к чему это привело. Цель близка, мы не можем позволить себе оступиться.

— Всё не так просто, — сказал мистер Джордж.

— Следуйте за мной, миссис Шеферд. И ты, Гвендолин.

Усмехнувшись, он продолжал:

— Без паники!

~~~

О время! Когти льва, чуть стар, тупи нещадно,

Земные существа земле и предавай,

У тигра зубы рви из пасти кровожадной

И феникса в крови его же сожигай.

Уильям Шекспир. Сонет XIX^[4]

Глава седьмая

Нас провели по лестнице наверх. Затем мы перешли по длинному коридору, который петлял то вправо, то влево, то спускался на пару ступенек вниз, то поднимался вверх. Вид из окон, мимо которых мы шли, всё время менялся. Сначала мы глядели на большой сад, потом на какое-то здание, а после на задний дворик.

Путь, казалось, длился вечно. Сперва мы шли по паркету, потом его сменили каменный пол и мозаики на стенах. Позади нас оставалось множество запертых дверей. Стулья были составлены вдоль коридора бесконечными рядами. На стенах красовались картины в широких рамах. Вдоль возвышались шкафы, заполненные книгами в кожаных переплётах и фарфоровыми фигурками, статуями и рыцарскими доспехами.

Всё это очень напоминало музей.

Тётя Гленда бросала на маму ядовитые взгляды.

Мама же пыталась не замечать свою сестру, насколько это было возможно. Она побледнела и вообще выглядела напряжённо. Мне так хотелось взять маму за руку, но тогда бы тётя Гленда поняла, как сильно я боюсь. А этого мне сейчас хотелось меньше всего.

Нет, невозможно: не могли мы всё ещё находиться внутри этого же дома. Как подсказывала моя интуиция, мы прошагали как минимум через три здания, пока мистер Джордж, наконец, не остановился и не постучал в дверь.

Зал, в который мы попали, был полностью обит тёмным деревом, прямо как наша столовая. Даже на потолке были тёмные балки. Всё было украшено изящной резьбой, иногда цветной, иногда однотонной. Мебель тоже была тёмной и массивной.

Наверное, комната должна была бы выглядеть мрачной и грозной, но сквозь высокие окна в неё струился солнечный свет и открывался вид на цветущий сад. За каменной оградой можно было даже различить, как сверкает в лучах Темза.

Приветливым и весёлым был не только вид из окна и солнечный свет. Даже резные потолки и стены излучали что-то радостное. Хотя без нескольких жутких рож и черепов на них не обошлось. Казалось, узоры вот-вот оживут. Лесли была бы в полном восторге — всего тут было трогать-не перетрогать: старинных узоров, весёлых звериных голов и бутонов-обманок, так похожих на настоящие цветы. За каждым из них могло оказаться потайное устройство. Со стен комнаты за нами наблюдали крылатые львы, соколы, звёзды, планеты и солнца, драконы, единороги, эльфы и феи, корабли и деревья. Казалось, будто резные звери вот-вот спрыгнут со стены в комнату.

Самым впечатляющим был дракон на потолке, который словно бы парил над нами. Расстояние от его острого хвоста до большой чешуйчатой головы было метров семь, не меньше. Я едва смогла оторвать от него взгляд.

Как же прекрасно всё это выглядело! От удивления я почти забыла, зачем мы здесь, и то, что в этом зале мы были не одни. Все присутствующие совершенно опешили, когда мы вошли.

— Кажется, у нас возникли непредвиденные трудности, — заметил мистер Джордж.

Леди Ариста, которая, гордо приосанившись, стояла у окна, сказала:

— Грейс! Разве тебе не надо быть сейчас на работе? А Гвендолин в школе?

— Мы бы с удовольствием… — ответила мама.

Шарлотта сидела на диване, прямо под прекрасной русалкой, у которой хвост состоял из множества филигранно вырезанных чешуек, раскрашенных во все возможные оттенки от тёмно-синего до бирюзового. К широкой каминной решётке прислонился какой-то мужчина. На нём был чёрный костюм с иголочки и очки в чёрной оправе. Даже галстук — и тот был чёрным. Мужчина поглядывал на нас откровенно хмуро. Мальчик лет семи крепко держался за его пиджак.

— Грейс! — из-за письменного стола поднялся высокий мужчина. У него были седые кудрявые волосы, которые львиной гривой спадали на широкие плечи. Глаза его были выразительного золотисто-коричневого цвета, напоминавшего блеск янтаря.

Лицо его выглядело намного моложе, чем можно было ожидать, посмотрев на седые волосы. Это было одно из тех лиц, забыть которое невозможно. Настолько оно было притягательно. Когда мужчина улыбнулся, обнажились его красивые белые зубы.

— Грейс. Как давно мы не виделись, — он обошёл вокруг стола и подал маме руку. — Ты ни капли не изменилась.

К моему удивлению, мама покраснела.

— Спасибо. То же можно сказать и о тебе, Фальк.

— Я поседел, — мужчина пренебрежительно махнул рукой.

— Это тебе к лицу, — сказала мама.

Эй! Что происходит! Она что, заигрывает с этим дядькой?

Его улыбка стала ещё шире, затем он перевёл свой янтарный взгляд с мамы на меня. Снова я почувствовала себя не в своей тарелке. Меня опять внимательно разглядывали. Эти глаза были действительно очень странными. Они могли бы принадлежать волку или дикой кошке. Мужчина протянул мне руку:

— Я — Фальк де Виллер. А ты, должно быть, дочь Грейс, Гвендолин, — его рукопожатие было крепким и сердечным. — Первая не рыжая девочка из семейства Монтроузов, которую я знаю.

— У меня папин цвет волос, — смущённо сказала я.

— Давайте, может, перейдём к делу? — сказал человек в чёрном, который стоял у камина.

Фальк де Виллер отпустил мою руку и подмигнул мне.

— Пожалуйста.

— Моя сестра в очередной раз хочет облапошить нас, — сказала тётя Гленда. Было видно, как она едва сдерживается, чтобы не закричать. — А мистер Джордж меня выслушать не пожелал. Она утверждает, что Гвендолин — Гвендолин! — уже три раза совершила прыжок во времени. Она знает, что доказать обратное невозможно, поэтому Грейс на скорую руку выдумала подходящую к случаю сказочку, которая объясняет, почему девочка родилась в неправильный день. Я хотела бы напомнить о том, что произошло семнадцать лет назад, и что Грейс проявила себя тогда не с лучшей стороны. Сейчас, когда цель так близка, я вовсе не удивлюсь, что она вдруг является сюда и пытается сорвать всё предприятие.

Леди Ариста отошла от окна и приблизилась к нам.

— Грейс, это правда? — выражение лица у неё как всегда было строгое и не терпящее возражений. Иногда я задавалась вопросом, может, это из-за туго зачёсанных назад волос, которые сковывают мышцы лица. Наверное, эти мышцы всегда были зажаты на одном месте. Только глаза двигались, если бабушка была чем-то озабочена. Как сейчас.

Мистер Джордж сказал:

— Миссис Шеферд утверждает, что она и её муж подкупили акушерку и та записала другую дату в свидетельстве о рождении. Чтобы никто не заподозрил в Гвендолин носительницу гена.

— Зачем ей так поступать? — спросила леди Ариста.

— Она говорит, что хотела тем самым защитить своего ребёнка и, к тому же, она надеялась, что ген у Шарлотты.

— Надеялась! С какой стати?! — крикнула тётя Гленда.

— Мне всё это кажется достаточно логичным, — сказал мистер Джордж.

Я посмотрела на Шарлотту. Та сидела на диване, бледная как мел, и лишь переводила взгляд с одного лица на другое. Когда наши глаза встретились, она быстро отвернулась в другую сторону.

— При всём моем желании, не могу найти в её словах ничего логичного, — сказала леди Ариста.

— Мы проверяем эту версию, — сказал мистер Джордж. — Миссис Дженкинс найдёт акушерку.

— Спрошу ради интереса: сколько ты заплатила той женщине, Грейс? — спросил Фальк де Виллер. Его глаза сузились. Чем больше он разглядывал маму, тем сильнее он походил на настоящего волка.

— Я… я не помню, — сказала мама.

— Ну, сумма вряд ли могла быть пристойной, потому что, насколько я припоминаю, доход у твоего мужа был более чем скромный.

— Точно-точно! — подлила масла в огонь тётя Гленда. — Этот голодранец…

— Может и так. Значит, это действительно была небольшая сумма, — ответила мама. Неуверенность, которую вызвал в ней взгляд мистера де Виллера, исчезла, как ни бывало. Щёки больше не пылали.

— Зачем же тогда акушерка пошла на подлог? — спросил мистер де Виллер. — Это было и остаётся преступлением, подделкой свидетельства. Оно карается законом.

Мама опустила голову:

— Мы рассказали, что наша семья будто бы состоит в сатанинской секте. И что в этой секте многое зависит от гороскопов. Мы сказали, что ребёнок, рождённый седьмого октября, обречён, и что его будут использовать для сатанинских ритуалов. Она нам поверила. У этой женщины было доброе сердце, и она не любила сатанистов. Поэтому она пошла на обман и исправила дату в свидетельстве о рождении.

— Сатанинские ритуалы! Какой срам, — чёрный дядька возле камина зашипел, как змея, а маленький мальчик прижался к нему ещё плотнее.

Мистер де Виллер понимающе улыбнулся:

— Неплохая история. Поглядим, подтвердит ли её акушерка.

— Мне кажется, не очень-то умно с вашей стороны тратить время на такие проверки, — вставила леди Ариста.

— Правильно, — сказала тётя Гленда. — Шарлотта может прыгнуть в любой момент. Тогда мы поймём, что история Грейс высосана из пальца. Что это глупая выдумка, сочинённая для того, чтобы вставить нам палки в колёса.

— А почему бы им вдвоём не унаследовать ген? — спросил мистер Джордж. — Ведь такое уже случалось.

— Да, но Тимоти и Джонатан де Виллеры были однояйцевыми близнецами, — сказал мистер де Виллер. — И так предсказывало пророчество.

— Поэтому в хронографе предусмотрены два карнеола, две пипетки, два ящичка с двенадцатью элементами и две шестерёнки, — сказал человек у камина. — Рубин же один.

— Тоже правда, — сказал мистер Джордж. Его круглое лицо выглядело озабоченным.

— Важно проанализировать мотивы моей сестры. Почему она врала. Или врёт, — тётя Гленда смерила мою маму взглядом, полным ненависти. — Если ты хочешь, чтобы хронограф считал кровь Гвендолин и сломался, то ты глупее, чем я думала.

— Как она вообще может надеяться, что мы поверим хоть слову из её рассказа? — сказал человек у камина.

Он вёл себя так, будто нас с мамой в комнате не было. Как по мне, то уж очень высокомерно.

— Я хорошо помню, как Грейс солгала тогда, чтобы защитить Люси и Пола. Она помогла им в самый ответственный момент. Если бы не она, возможно, катастрофу удалось бы предотвратить.

— Джейк! — сказал мистер де Виллер.

— Какую катастрофу? — спросила я. — И кто такой Пол?

— Уже само присутствие здесь этой персоны кажется мне недопустимым, — сказал человек у камина.

— А вы, собственно, кто такой? — взгляд и интонации у мамы стали холодными и колючими. Я была поражена, как ей удавалось оставаться такой спокойной.

— Это к делу не относится, — он даже не удостоил маму взглядом.

Светловолосый мальчик осторожно высунулся из-за его спины и посмотрел на меня. Своими веснушками он немножко напоминал Ника, когда тот был поменьше, поэтому я ему улыбнулась. Бедняжечка — с таким дедулей ему в жизни точно ничего не светит. От испуга он широко распахнул глаза, увидев мою улыбку, а потом снова исчез в укрытии за чёрным пиджаком.

— Это доктор Джекоб Уайт, — сказал Фальк де Виллер безразличным тоном. — Гений в области биохимии и медицины. Обычно он более вежлив.

Лучше б его звали Чёрным Джеком, да — «Джек Блек», как-то так. Даже цвет его лица отливал чернотой.

Мистер де Виллер посмотрел на меня, затем его взгляд опять соскользнул на маму:

— Так или иначе, нам пора решать. Тебе можно верить, или ты снова что-то задумала?

Пару секунд мама сверлила его сердитым взглядом. Затем она опустила глаза и тихо сказала:

— Я здесь не для того, чтобы помешать вашей великой тайной миссии. Я здесь, чтобы спасти свою дочь. Можно обезопасить с помощью хронографа путешествия во времени, и она могла бы жить более-менее нормальной жизнью. Это всё, чего я хочу.

— Именно! — сказала тётя Гленда. Она подошла к дивану и села рядом с Шарлоттой. Я бы тоже с удовольствием посидела сейчас, ноги совсем устали. Но никто не предложил мне стул, поэтому ничего другого не оставалось, как только стоять дальше.

— То, что я совершила тогда, мало касается… вашего дела, — продолжала мама. — Честно говоря, я вообще почти ничего не знаю, а если что и знаю, то всё равно не понимаю до конца.

— Тогда я удивляюсь ещё больше, как вы посмели вмешаться в дела, о которых не имеете ни малейшего представления, — продолжал чёрный доктор Уайт.

— Я же просто хотела помочь Люси! — сказала мама. — Она была моей любимой племянницей. Я заботилась о ней, когда она была ещё совсем маленькой. И она попросила меня о помощи. Как бы вы поступили на моём месте? О Боже, они были так молоды, так влюблены и… я просто не хотела, чтобы что-то стало у них на пути.

— Да, и у вас прекрасно получилось!

— Я любила Люси как сестру! — мама взглянула на тётю Гленду и добавила:

— Больше, чем сестру.

Тётя Гленда взяла Шарлотту за руку и погладила её. Шарлотта остекленевшим взглядом уставилась в пол.

— Все мы любили Люси! — сказала леди Ариста. — Поэтому так важно было держать её подальше от этого мальчишки и его испорченных взглядов на жизнь. Держать подальше, вместо того, чтобы потакать!

— Какие там испорченные взгляды! Это она, маленькая рыжеволосая бестия, она вбила в голову Пола тайные клятвы, — сказал мистер Уайт. — Она и толкнула его на кражу!

— Это неправда! — возразила леди Ариста. — Люси никогда бы такого не натворила. Это всё Пол, он использовал её юношескую наивность и соблазнил бедную девочку.

— Наивность! Дайте посмеяться! — хмыкнул доктор Уайт.

Фальк де Виллер поднял руку:

— Эта дискуссия излишняя. Мы уже не раз это обсуждали. Мне кажется, все осведомлены о позициях сторон, — он посмотрел на настенные часы. — Гидеон должен вернуться с минуты на минуту. До этого момента нам надо принять решение о том, каковы будут наши дальнейшие действия. Шарлотта, как ты себя чувствуешь?

— У меня всё так же болит голова, — сказала Шарлотта, не отрывая глаз от пола.

— Вот видите! — тётя Гленда растянула ядовитую улыбочку.

— Но это не значит, что я тут же прыгну во времени.

— Ты… ты… чертовка! — сказала тётя Гленда.

— Я считаю, нам нужно исходить из того, что миссис Шеферд и Гвендолин говорят правду, — сказал мистер Джордж, потирая лысину платочком. — Иначе мы потеряем такое драгоценное для нас время.

— Ты ведь не всерьёз, Томас?! — доктор Уайт ударил кулаком по каминной решётке, да так крепко, что перевернулся оловянный чан.

Мистер Джордж резко вздрогнул, но продолжил говорить, спокойный, как и прежде.

— Значит, последний прыжок произошёл примерно два часа назад? Мы можем подготовить девочку и задокументировать следующий прыжок как можно точнее.

— Поддерживаю, — сказал мистер де Виллер.

— Ваши предложения?

— С таким же успехом я мог бы со стеной пообщаться, — сказал мистер Уайт.

— Точно, — поддакнула тётя Гленда.

— Я бы предложил Гвендолин перейти в документарий. Там она будет в безопасности и по возвращении сразу же может быть внесена в хронограф.

— Я бы её к хронографу и близко не подпускал! — сказал доктор Уайт.

— Хватит уже, Джейк, — сказал мистер де Виллер. — Это всего лишь маленькая девочка. Думаешь, у неё под школьной формой бомба спрятана?

— Другая тоже была всего лишь маленькой девочкой, — пренебрежительно сказал мистер Уайт.

Мистер де Виллер кивнул мистеру Джорджу:

— Поступим так, как ты предложил. Позаботься обо всём.

— Пойдём, Гвендолин, — позвал меня мистер Джордж.

Я не шелохнулась.

— Мама, а ты?

— Всё в порядке, девочка моя. Я буду ждать тебя здесь.

Мама слабо улыбнулась.

Я поглядела на Шарлотту. Она продолжала сверлить взглядом пол. Тётя Гленда закрыла глаза и откинулась на спинку дивана, всем своим видом давая понять, что она сделала всё, что было в её силах. Вид у неё был ужасно жалкий, будто Шарлоттина головная боль вдруг стала заразной и передалась тёте Гленде. Моя бабушка, напротив, уставилась на меня так, будто видела впервые в жизни.

Вполне возможно, так оно и было.

Маленький мальчик снова выглянул из-под пиджака доктора Уайта. Бедный малютка. Злобный старикан даже ни разу не заговорил с ним, будто его и не было рядом.

— Скоро увидимся, девочка моя, — сказала мама.

Мистер Джордж взял меня за руку и ободряюще улыбнулся.

Я робко улыбнулась в ответ. Мне он чем-то нравился, этот мистер Джордж. Во всяком случае, среди всех здесь присутствующих он был самым дружелюбным.

И, кажется, единственным, кто нам поверил.

Только вот оставлять маму одну мне очень не хотелось. Когда дверь за нами закрылась, и мы снова направились к переходу, я чуть было не разревелась. «Я хочу остаться с мамочкой!» Но я собрала всю свою волю в кулак.

Мистер Джордж отпустил мою руку и шагал по коридору немного впереди меня. Сначала мы шли по тому же пути, что и сюда, потом через новую дверь попали в другой переход. Это был настоящий лабиринт.

Очень стильно выглядели бы на этих стенах горящие факелы, но переходы освещались современными лампами. Их свет был яркий, почти как дневной.

— Сначала чувствуешь себя здесь как в лабиринте, но через некоторое время ты сама разберёшься, где что, — сказал мистер Джордж. Куда-то вниз уходила новая лестница. Широкая, каменная, винтовая, со множеством ступенек, она, казалось, ввинчивалась на неизмеримую глубину прямо в пол.

— Тамплиеры возвели это здание в XII веке, до этого здесь побывали римляне, а до них — кельты. Все они считали, что это священное место. В этом смысле до сих пор ничего не изменилось. Каждый квадратный сантиметр прямо наполнен особой энергией, не чувствуешь? Как будто из земли исходит особая сила.

Ничего я такого не чувствовала. Даже наоборот, навалилась невероятная усталость. Бессонная ночь давала о себе знать.

Когда мы поднялись по лестнице наверх и резко повернули направо, нам навстречу неожиданно вышел молодой парень. Ещё немного, и мы столкнулись бы.

— Оп-ля! — вскрикнул мистер Джордж. У юноши были чёрные кудрявые волосы, которые спадали до самых плеч, и зелёные глаза, такие выразительные, что я решила поначалу, что он носит контактные линзы.

Я никогда не видела ни его волос, ни глаз, но они показались мне очень знакомыми. А голос его я узнала бы повсюду. Это был мужчина, которого я видела во время последнего путешествия во времени.

Точнее говоря, юноша, которого целовала моя близняшка, пока я, не веря своим глазам, подглядывала из-за шторы.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как ошарашенно на него вылупиться.

В анфас и без парика он выглядел в тысячу раз привлекательней.

Я даже забыла, что нам с Лесли обычно не нравились длинноволосые мальчики. (Лесли считала, что если парень отрастил волосы, значит, он скрывает оттопыренные уши.)

Юноша был явно не в духе. Сначала он окинул меня с головы до пяток изучающим взглядом, затем вопросительно посмотрел на мистера Джорджа.

— Гидеон, это Гвендолин Шеферд, — сказал, легонько вздохнув, мистер Джордж. — Гвендолин, это Гидеон де Виллер.

Гидеон де Виллер. Игрок в поло. Другой путешественник во времени.

— Привет, — сказал он дружелюбно.

— Привет, — почему мой собственный голос показался мне вдруг таким хриплым?

— Сдаётся мне, у вас будет ещё время познакомиться поближе, — мистер Джордж нервно засмеялся. — Вполне возможно, что Гвендолин — наша новая Шарлотта.

— Что вы сказали? — Гидеон изучающее окинул меня взглядом своих зелёных глаз, на этот раз он осматривал только моё лицо. Я, к сожалению, могла только глупенько зыркать в ответ.

— Это сложная история, — сказал мистер Джордж. — Лучше пройдите в Зал Дракона и попросите вашего дядю, чтобы он вам всё объяснил.

Гидеон кивнул:

— Я как раз туда направлялся. До встречи, мистер Джордж. До свидания, Венди.

Что ещё за Венди?

— Гвендолин, — поправил мистер Джордж, но Гидеон уже завернул за угол. Его шаги звенели где-то на лестнице.

— У тебя наверняка назрело множество вопросов, — сказал мистер Джордж. — Я отвечу на них, насколько это будет в моих силах.

Наконец-то я смогла присесть и вытянуть ноги. Документариум оказался вполне уютной комнаткой, хотя находился он глубоко внизу, и окон в нём не было. В камине горел огонь, у стен стояли книжные шкафы. В углу располагалось удобное кресло, манившее меня всем своим видом, а на другой стороне — широкий диван, на который я и уселась. Когда мы зашли, нам навстречу встал молодой человек. Он подмигнул мистеру Джорджу и покинул комнату, не проронив ни слова.

— Он что — немой? — спросила я, потому что это была первая мысль, которая пришла мне в голову.

— Нет, — сказал мистер Джордж, — но он принял обет молчания. Следующие четыре недели ему нельзя говорить.

— А что он за это получит?

— Это ритуал. Адепты должны пройти целый ряд экзаменов, прежде чем их примут в наш круг. Прежде всего, им предстоит доказать нам, что они умеют молчать, — мистер Джордж улыбнулся. — Мы тебе, наверное, кажемся очень странными, правда же? На-ка, возьми этот фонарик. Повесь на шею.

— Что со мной теперь будет?

— Мы ждём следующего прыжка во времени.

— А когда он случится?

— О, этого никто точно сказать не может. У каждого путешественника свой режим. Например, твоя прабабка Элани Бёргли — рождённая Второй в Кругу Двенадцати — за всю жизнь прыгнула не более пяти раз. Хотя она умерла всего в восемнадцать лет — родильная горячка. Граф, пока был молодым, прыгал каждые пару часов, от двух до семнадцати раз за день. Только представь, каким опасностям он подвергался, пока не разобрался с хронографом.

Мистер Джордж указал на картину, которая висела над камином. На ней был изображён мужчина в белом парике с завитушками.

— Это, между прочим, граф Сен-Жермен.

— Семнадцать раз за один день? — это было бы просто ужасно. Я не смогу ни спать спокойно, ни в школу ходить.

— Не волнуйся. Когда это произойдёт, ты в любом случае окажешься в этой же комнате, а тут ты, по крайней мере, будешь в безопасности. Ты просто подождёшь до тех пор, пока не прыгнешь обратно. Главное — не сходи с места. Если ты вдруг встретишь кого-нибудь, покажи ему это кольцо.

Мистер Джордж снял с пальца перстень с печаткой и протянул его мне. Я повернула его печаткой к себе и внимательней посмотрела на рисунок. Это была двенадцатиконечная звезда, в центре которой извивались вычурные готические буквы. Проницательная Лесли, как всегда, оказалась права.

— Мистер Уитмен, мой учитель английского и истории, у него тоже есть такой перстень.

— Это вопрос? — в мягко мерцающем свете камина мистер Джордж выглядел очень по-домашнему.

— Нет, — в ответе я не нуждалась. Всё и так понятно. Мистер Уитмен тоже был одним из них. И проницательная Лесли об этом догадалась.

— Хочешь ли ты знать о чём-нибудь ещё?

— Кто такой Пол и что случилось с Люси? И о какой краже шла речь? И как во всём этом замешана моя мама, почему все на неё так обижены? — вырвалось у меня.

— О… — мистер Джордж сконфуженно почесал лысину. — Вот на этот вопрос я тебе, к сожалению, ответить не могу.

— Ясное дело.

— Гвендолин, если ты действительно наш Номер Двенадцать, мы объясним тебе абсолютно всё, до мельчайших подробностей, это я тебе обещаю. Но сначала мы должны быть уверены на сто процентов. Я охотно отвечу на остальные твои вопросы.

Я молчала.

Мистер Джордж вздохнул:

— Ладно. Пол — младший брат Фалька де Виллера. Он был последним путешественником во времени по линии де Виллеров перед Гидеоном. Номер Девять в Кругу Двенадцати. Этого с тебя достаточно для начала. Если вдруг у тебя есть не такие провокационные вопросы…

— Где здесь туалет?

— Сразу за поворотом. Я тебя провожу.

— Я и сама дойду.

— Ну ладно, — сказал мистер Джордж, но всё равно последовал за мной до двери маленькой толстой тенью. У входа, словно часовой, стоял человек, которого мы видели, когда зашли — тот, с обетом молчания.

— Следующая дверь, — мистер Джордж указал налево.

В туалете — маленьком помещении с запахом освежителя, где стояли только унитаз и рукомойник — я вытащила из сумки мобильный. Не ловит, сети нет. Этого следовало ожидать.

Как бы я сейчас хотела рассказать Лесли обо всём, что случилось. Зато можно было глянуть на часы в мобильном. Как ни странно, был только полдень. Я чувствовала себя так, будто нахожусь здесь уже несколько дней. Это-то мне и предстояло.

Когда я вышла из туалета, мистер Джордж с улыбкой вздохнул. Он явно боялся, что я успею исчезнуть за эти несколько минут.

В документариуме я снова плюхнулась на диван, а мистер Джордж присел на кресло передо мной.

— Итак, продолжим нашу игру в вопросы и ответы, — сказал он. — Но теперь по очереди. Один вопрос задаю я, один ты.

— Хорошо, — сказала я. — Сначала вы.

— Хочешь пить?

— Да. Я бы выпила воды, если можно. Или чаю.

В нижних полочках шкафа действительно нашлись вода, сок и вино, а, кроме того, чайник и чай. Мистер Джордж заварил нам чаю с бергамотом.

— Теперь ты, — сказал он, когда мы снова уселись.

— Если способность путешествовать во времени определяется каким-то геном, то причём тут дата рождения? Почему у Шарлотты сразу не взяли кровь и не проверили на наличие гена? И почему вы не отправили её с помощью хронографа в какое-то безопасное прошлое? Зачем дожидались, пока она сама по себе запрыгнет неизвестно куда? Ведь с ней могло случиться всё, что угодно.

— Ну, во-первых, мы пока верим, что речь идёт о гене, но точно нам это неизвестно. Мы знаем только, что есть нечто в крови, что отличает вас от обычных людей, но сам ген мы ещё не нашли. Хотя мы и проводили всевозможные исследования. Среди наших учёных — лучшие умы мира. Поверь, было бы куда проще, если бы мы сумели выделить в крови этот ген, или что это там такое. А пока мы лишь можем пользоваться расчётами и наблюдениями, которые составили наши предшественники.

— А что было бы, если б хронограф заправили Шарлоттиной кровью?

— В худшем случае мы бы его сломали, — сказал мистер Джордж, — и прошу тебя, Гвендолин, речь идёт о крошечной капле крови, а не о целой заправке! Теперь моя очередь. Если бы у тебя был такой выбор, в какое время в прошлом ты бы отправилась?

Я задумалась.

— Мне бы хотелось не так уж далеко в прошлое. Лет на десять назад. Тогда бы я ещё раз увидела папу и поговорила с ним.

Мистер Джордж сочувственно посмотрел на меня.

— Понимаю. Но это неосуществимо. Никто не может путешествовать в том времени, в котором живёт. Самая ранняя дата, куда мы можем тебя отправить — это день перед твоим рождением.

Ну вот… Жалко. А я уже размечталась, как снова попаду в то время, когда ходила в начальную школу, а именно — в тот день, когда один мальчик по имени Грегори Форбс обозвал меня «противной жабой». Это случилось на школьном дворе. А потом он четыре раза ударил меня по коленке. Я бы появилась там неожиданно, как супергероиня. Тогда бы Грегори Форбс зарубил себе на носу, что обижать маленьких девочек некрасиво.