Глава 9. Если тебя окружают одни психи, значит, ты — центральный

Глава 9. Если тебя окружают одни психи, значит, ты — центральный


* * *
— Что ты здесь делаешь, Малфой?

— То же, что и ты, — усмехнулся Драко и принялся катать между пальцев маленький снежный шарик.

— А где твои дефективные оруженосцы?

— Да садись ты уже, Поттер, не мельтеши, — Драко схватил его за руку и силой усадил на снег рядом с собой. — Давай хоть поговорим, что ли…

— Очень надо, — пробормотал Гарри, но послушно приземлился рядом - возвращаться назад абсолютно не хотелось.

— Так чем же они заняты?

Драко не успел ответить: со стороны замка донёсся азартный крик: «Лови его!», и они увидели Крэбба, который, неуклюже переваливаясь на своих толстых ножках, уворачивался от Спраут. Профессор тяжело бежала за ним, почему-то держа наперевес огромные грабли. Дополняя эту сюрреалистическую картину, вокруг них во все стороны разбегались растения из теплиц.

— М-да… — вздохнул Гарри.

— И не говори, — согласился Драко. Помолчав, он добавил с раздражением: — Всё ваш чокнутый факультет!

— Зато с вашего все Пожиратели!

— А с вашего все Уизли! – Гарри не знал, чем парировать это справедливое обвинение. В последние дни и ему самому клан Уизли казался более серьёзной угрозой стабильности магического мира, чем Волдеморт. Тёмный Лорд явно сдавал позиции.

Болтать с Малфоем было непривычно, но Гарри решил, что на фоне окружающего безумия их разговор по душам не займёт места даже в десятке хит-парада.

— Кстати, Малфой… Ты никогда не говорил – а у тебя какое задание?

— Наитупейшее, наверняка придумал гриффиндорец, — скривился Драко и показал Гарри листочек, где было написано: «Осчастливить Плаксу Миртл. Пригласить её на выпускной, танцевать с ней».

— Я так и знал, что тебе выпадет что-то особенно идиотское, подобное притягивает подобное, — сказал Гарри, сразу узнавший свой фант. — А что тут трудного?

— Я не собираюсь выглядеть как посмешище, ублажая эту ненормальную! Наверное, приедет отец, как я ему всё объясню, что он скажет? Она, к тому же, была грязнокровкой. И вообще, меня тошнит от привидений, самое ужасное задание для меня.

— Ну, с моим не сравнить, — хмыкнул Гарри.

— Слушай, Поттер, меня осенило! Давай поменяемся.

— Зачем? – мигом насторожился Гарри.

— Ты же любишь возиться со всем этим сбродом: Плаксами, Безголовыми, Кровавыми, а меня от них воротит!

— А от Снейпа, значит, не воротит? – с подозрением спросил Гарри.

— Мне это было бы проще простого, — небрежно сказал Драко.

— Нет, — Гарри решительно покачал головой и поднялся.

— Но почему?

— Малфой, это же против правил, — объяснил Гарри, старательно подражая интонациям Гермионы, и быстро зашагал к замку. На часах было без десяти пять.


* * *
— Можно, сэр? – осторожно спросил Гарри, приоткрывая дверь.

— Отвратительно выглядите, Поттер, — с видимым удовольствием констатировал Снейп.

— Я плохо спал.

— Неужели нечистая совесть? – поднял брови Снейп.

— Нет, кошмары, — Гарри решил не распространяться о том, что единственным по-настоящему пугающим в этих снах было осознание, что такого никогда не случится в реальности. – Что сегодня, опять контрольные?

— Разумеется.

— Сэр, но это же бессмысленно. От таких занятий нет никакой пользы.

— О чём я вас предупреждал с самого начала. Ладно, Поттер, проверьте это, а потом я, возможно – возможно! – дам вам несколько практических советов относительно приготовления зелий.

Судя по лицу Снейпа, он тут же пожалел о сказанном, а Гарри просиял и с жаром взялся за работу. Студенты, писавшие сегодняшние контрольные, очевидно, решили побить все рекорды, и, дочитав до слов «Если отвар приобрёл розовый цвет, надо срочно выложить часть ингредиентов на_зад», он не удержался и фыркнул.

— Чем вы занимаетесь, Поттер?

— Читаю редкостную бредятину, сэр. А вы?

— Аналогично, — пробормотал Снейп, откладывая в сторону «Вестник Зельеварения». Гарри был точно уверен, что профессор усмехнулся, хотя это продолжалось всего мгновение.

— А может быть, приступим к практическим занятиям?

— А может быть, вы вспомните, что это не вам решать? Вы ведь даже не закончили.

Гарри со вздохом раскрыл очередную тетрадь…

«Действие этого зелья неописуемо, поэтому описывать я его не буду…»

«Профессор, я, кажется, влюбилась в вас…»

— Сэр, тут…

— Это Люси Роджерс, четвёртый курс, Рэвенкло. Не обращайте внимания.

— Но откуда вы узнали, что это она?

— На редкость занудная девица, каждый раз пишет одно и то же.

— Почему?

— Потому что это её фант, зачем ещё людям такое писать? – как само собой разумеющееся ответил Снейп.

— А может, вы ей действительно нравитесь?

— Во-первых, отношения между студентами и преподавателями – это нонсенс, во-вторых, она меня терпеть не может, в-третьих, это взаимно, поскольку её уровень подготовки граничит с клиническим слабоумием, и, в-четвёртых, Поттер, какого чёрта вы лезете не в своё дело?

— Я не лезу! Просто удивился… Мне стало любопытно, и..

— Вы никогда не слышали о том, что кто ясно мыслит, тот ясно излагает? Приберегите своё красноречие для профессора Хагрида, уверен, только он может оценить его по достоинству.

— Сэр, вы куда? А как же занятия?

— В следующий раз, Поттер, завтра в пять, — раздражённо бросил Снейп. Подойдя к одной из стен кабинета, он быстро пробормотал заклинание, сопроводив его замысловатым росчерком палочкой.

— Даже не пытайтесь запомнить, Поттер, у вас всё равно не получится повторить, — добавил он, и в этот момент в стене появился контур как будто высокой арки, а ещё через секунду обозначилась дверь. Гарри не удержался и бросил взгляд внутрь, когда Снейп заходил. Судя по всему, это помещение находилось между кабинетом зельеварения и личными комнатами Снейпа, и, насколько Гарри успел заметить, места там было совсем немного. Интересно, знает ли о ней Дамблдор, подумал Гарри и почему-то почувствовал уверенность: нет, не знает.

Для чего служит эта комната? Почему Снейп передумал заниматься сегодня? И наконец, почему Гарри двух слов связать не может в его присутствии?


* * *
Перед сном в спальне стояла тягостная обстановка. Невилл нудным голосом читал вслух позаимствованную у Добби кулинарную книгу, Рон опять что-то выписывал из учебника, а Симус, казалось, страдал больше всех. Бедняге нелегко давалось вынужденное молчание. Он попробовал наладить общение с товарищами с помощью записок, но их попросту игнорировали, так как завоевать внимание друзей Симус пытался фразами вроде «Придурки поговорите со мной!!».

— Мерлин, почему слёзы феникса, а не Плаксы Миртл или Лаванды? – простонал Невилл.

— Почему «отлично» по зельям, а не победа в квиддиче? – в тон ему сказал Рон.

«Почему молчать мне а не всем вам???» — написал Симус.

«Почему Снейпа, а не…» — хотел сказать Гарри и осёкся. А кого, собственно? Если раньше в его фантазии заглядывали Флёр, Чжоу и иногда приводили с собой подружек, то теперь Гарри был вынужден признать, что там обосновался Снейп, вытеснив всех остальных. Бесперспективность подобных мечтаний была совершенно очевидна, однако Гарри не мог удержаться от того, чтобы…

Это была полная капитуляция.


* * *
За завтраком царила непринуждённая дружеская атмосфера, главной причиной чего был фант Симуса. Фред подсел за стол гриффиндорцев и развлекал окружающих историями из детства Рона, например, как они с Джорджем чуть не продали младшего брата цыганам, и почему сделка всё-таки сорвалась. Гарри и Гермиона болтали о предстоящих экзаменах, точнее, говорила в основном Гермиона, а Гарри рассеянно кивал. Невилл рассказывал Симусу о своих непростых отношениях с Полумной, пользуясь тем, что его собеседник не мог вымолвить ни слова. Симус мученически закатывал глаза. Джинни ухитрилась сесть рядом с Гарри и прилагала отчаянные усилия, чтобы завладеть его рукой.

— Разве обязательно так прижиматься? — раздражённо спросил он. — Джинни, вон, около Падмы есть свободное место!

— А мне здесь удобнее, — жарко прошептала она и положила руку на колено Гарри, отчего тот поспешно вскочил из-за стола.

— Рон, пойдём, — позвал он друга, но тот лишь помотал головой, с ужасом глядя на лежащую перед ним газету. Гарри увидел, что почти все ученики и преподаватели читают что-то в «Ежедневном пророке», причём чтение это сопровождается возмущённым гулом, обмороками и смехом.

Гарри «Пророк» не покупал, так что он был вынужден читать из-за плеча Джинни, которая тут же нежно к нему прижалась.

На первой странице бросался в глаза огромный заголовок:

«Шокирующие подробности о жизни старейшего учебного заведения Англии! Читайте откровения Доброжелателя в эксклюзивном интервью Рите Скитер! Страница 2»

Все одновременно перелистнули на вторую страницу, большую часть которой занимала фотография автора статьи. Рита Скитер хищно скалилась, а её рука обнимала воздух.

«Вы видите меня рядом с храбрецом, который отважился дать сенсационное интервью нашей газете о вопиющих беззакониях, царящих в школе чародейства и волшебства. К сожалению, опасаясь мести кровожадных преподавателей, он был вынужден пойти на некоторые предосторожности, в частности, надеть мантию-невидимку. Из-за врождённой скромности он попросил не упоминать его имени, а называть просто «Хогвартский Правдоруб». Подробности читайте на странице 3».

Снова дружный шелест. Огромная фотография Хогвартса.

«Выглядит мирно и респектабельно, не так ли? О, как же вы заблуждаетесь, бедные читатели! Благодаря одному отважному молодому человеку мы узнали, что дела в этом учебном заведении идут ужасно. Всё катится в тартарары, по меткому выражению нашего осведомителя. Так что наивные родители, отдавшие своих юных отпрысков в Хогвартс, лучше сядьте!

Во-первых, могли ли вы предположить, что преподавателем защиты от тёмных искусств назначен человек, который не только не имеет соответствующей квалификации, но и отличается вопиющим отсутствием каких-либо моральных норм? «Он меня за шнурки к стулу привязывал на третьем курсе» — сообщил нам Правдоруб. Далее, здесь полно агентов Тёмного Лорда, которые повсюду распространяют гнусные слухи про беззакония, творимые в школе. Так как эти слухи в основном являются правдой, не удивительно, что многие перешли на сторону Того-Кого-Нельзя-Называть. Удивительно, что не все.

Далее, так сказать, новости одной строкой. Профессор зельеварения всем зельям предпочитает коктейли на основе огневиски, отчего страдает навязчивыми галлюцинациями: он слышит голоса, и у него двоится в глазах. Профессор Трелуни сообщила нам, что её брак с Джозефом Уизли – дело решённое, и пригласила всех читателей на торжество, которое состоится в больнице Святого Мунго. Однако это не единственная добрая новость в семействе Уизли. Дженни Уизли собирается замуж за юного героя магического мира. Её суженый настолько влюблён и неадекватен, что бегает ночью по коридорам и громкими криками рассказывает всем, кто имеет несчастье проходить в этот момент рядом, о своих чувствах к младшей Уизли. «Гарри всегда был без ума от меня, - поведала нам невеста. — Конечно, я вначале отказала ему пять раз, но его настойчивость растопила лёд в моём сердце. Ведь Гарри так мечтает о детишках!...» И это вместо того, чтобы думать, как противостоять Тому-Кого-Нельзя-Называть! Возмутительная беспечность! «При мне такого не было», - согласился с нами портрет Годрика Гриффиндора, интервью с которым вас ждёт в следующем номере. Где же Дамблдор, который должен являться оплотом спокойствия и законности? Хогвартский Правдоруб утверждает, что директор отбыл на заседание Визенгамота, но редакции сразу стало понятно, что это чудовищная ложь. Никакого заседания на эти дни не назначено, откуда следует, что он просто сбежал, испугавшись ответственности. Не в первый раз возникают – и, увы, не беспочвенные! – слухи о пристрастии директора к горячительным напиткам, которое требует лечения в специальном учреждении. В заключение наш собеседник посетовал, что Рон Уизли всегда съедает чужие булочки (по мнению редакции, таким образом Уизли сигнализирует Тёмному Лорду, что он готов к карьере Пожирателя!), что Симус Финеган грубиян, и что Невилл Лонгботтом окончательно спятил.

Читайте в следующем номере:

Хогвартский Правдоруб продолжает делиться секретами: куда пропал любимец Хагрида огурец-каннибал, и почему Драко Малфой так долго мучил его перед смертью? История, леденящая кровь: кто из преподавателей держит в шляпе призрак покойного мужа? Пять причин неотразимости Лаванды Граун! Интервью с Симусом Финниганом (гриффиндорец был немногословен, но его глаза сказали многое, что мы и записали Прытко-Пишущим Пером). Почему Гарри Поттер хочет назвать их первого с Дженни ребёнка Мария-Гваделупе (даже если это будет мальчик)? О чём никогда не узнает отец Драко Малфоя? Отношения лесничего Хагрида и гигантского плотоядного паука – дружба или нечто большее? Читайте в следующем номере!»

— Так-так-так, — зловеще сказал Рон. – Кто же это у нас тут такой шалун?

— Вот кто брал мою мантию и помял её! – наливаясь гневом, сказал Гарри. – И я вовсе не мечтаю о «детишках»!

— Тут пишут, что я ненормальный! – возмутился Невилл. – Вы этому верите?

— Конечно, нет, – попробовала успокоить его Джинни.

— Вообще-то я спрашивал у мозгошмыгов…

Симус быстро написал что-то на пергаменте и принялся гневно тыкать его всем под нос: «Этот мерзавец скатина ублюдок назвал меня грубияном!!!!!!»

— О, Уизли, тут ещё написано, что твой патронус – кастрюля, — с интересом заметил Драко.

— Успокойтесь, – призвала всех к порядку МакГонагалл. У декана появилось нехорошее подозрение, что смотрят не столько на неё, сколько на её шляпу. – Но какая неслыханная клевета! Мы обязаны выяснить, чей это был фант. Есть ли среди наших студентов такие, которым нравится злословить?

— Боюсь, Минерва, жизнь слишком коротка, чтобы перечислить имена всех студентов, которые теоретически способны на такую гнусность, — вмешался Снейп. – Само собой, я подозреваю, какой факультет имеет к этому отношение. Но чтобы точно вычислить личность «правдоруба», обратимся к фактам. Вчитайтесь в текст, о ком тут сказано с симпатией или хотя бы нейтрально?

Все вновь дружно зашелестели газетами.

— «Пять причин неотразимости Лаванды Граун»… Это ты писала? – с подозрением спросил Рон.

— Нет, нет, клянусь! Я ничего не знаю, — залепетала Лаванда, испуганно заглядывая в глаза студентам и преподавателям.

— Да всё тут ясно, — перебила её Гермиона, и все взгляды устремились в пустое место между Симусом и Невиллом. Дин Томас не стал дожидаться развязки и, пользуясь общей неразберихой, покинул столовую ещё десять минут назад.


* * *
Первым занятием было зельеварение. Дин так и не появился, видимо, справедливо опасаясь расправы. Слушая объяснение нового рецепта, Гарри исподтишка наблюдал за Снейпом. Подтянутый, холодный, саркастичный, губы вечно презрительно поджаты. На дополнительных занятиях он, в сущности, держался так же. Отстранённо, подчёркнуто вежливо, насмешливо.

Неужели кто-то знает его с другой стороны?

«Мне это было бы проще простого».

Неужели он может быть для кого-то весёлым товарищем? Добрым дядюшкой? Любовником, наконец?

— Финниган, я снимаю ещё десять баллов с Гриффиндора за упорное игнорирование вопросов преподавателя, — молчание Симуса обходилось факультету весьма недёшево.

Гарри не сводил глаз со Снейпа. Его завораживал контраст между бледной кожей и чёрной одеждой, между безупречно любезно выстроенными фразами и их смыслом, а также – увы! — между оценками разным факультетам.

— Великолепно, Драко, — и Гарри мог поклясться, что взгляд Снейпа даже потеплел, — двадцать баллов Слизерину. Недурно, Уизли, вы заработали для Гриффиндора пять баллов.

Зелья выглядели были абсолютно одинаково.

«Да, я необъективен».

— Поттер, витаем в облаках? – застигнутый врасплох, Гарри начал быстро конспектировать указания с доски.


* * *
На большой перемене Гарри встретил Колина Криви, причём не одного, а целых трёх – у кого-то выпало в качестве фанта оборотное зелье. Каждый из них доказывал, что именно он – настоящий, и призывал Гарри в свидетели. «Такие вопросы решаются только в рукопашной, — подзуживал Пивз, и глаза его сияли восторгом: — Наконец-то в эту унылую школу кто-то вдохнул немного жизни!»

Гарри чувствовал, что ему просто необходимо поговорить с кем-то хотя бы относительно адекватным. Как раз в этот момент он наткнулся на Гермиону, которая тоже имела крайне подавленный вид.

— Пойдём прогуляемся? – предложил Гарри, и подруга обессиленно кивнула, даже не попытавшись для приличия возмутиться, что из-за этого они могут опоздать на гербологию.

Дойдя до небольшого холма на берегу озера, Гарри сел на старое брёвнышко. Гермиона грациозно приземлилась рядом, предварительно наложив на потрескавшуюся кору очистительное заклинание. Они молчали.

Гарри лениво смотрел на поверхность озера, которая уже почти полностью освободилась ото льда. Налившиеся весенним соком почки деревьев, слепящие лучи солнца, проглядывающая сквозь грязный снег земля – всё это должно было бы успокаивать, но…. Гарри вдруг понял, что это чем-то напоминает его сон, и вздрогнул.

— Уже совсем весна, — сказал он совсем не то, что собирался.

— Ага, скоро экзамены, — вздохнула Гермиона, и на губах её появилась нежная мечтательная улыбка. «Некоторые вещи никогда не меняются», — подумал Гарри. Гермиона подвинулась к нему и положила руку Гарри себе на плечо.

— Ну, говори уже, — ласково сказала она вполголоса.

— Гермиона, мне крышка, — наконец признался Гарри.

— Ты когда будешь выполнять «Предначертанное»?

— Завтра… Или даже сегодня, — Гарри отвёл глаза. – Какой смысл тянуть? Закончу со всей этой чертовщиной, и пусть делает со мной, что хочет.

— Успокойся, я уверена, что он тебя не убьёт, меньше слушай Симуса.

— Сейчас это нетрудно, он дал обет молчания, — резонно заметил Гарри, и Гермиона улыбнулась.

— Ничего особенного он не сделает, просто вышвырнет тебя из кабинета, и всё. Или ты чего-то другого боишься?

Гарри кивнул. В горле стоял комок.

— Вчера я здесь встретил Малфоя. И он предложил мне поменяться. Представляешь, ему попался мой фант, там надо просто угодить Плаксе Миртл, ничего сложного… — Гарри замолк, потому что Гермиона вдруг развернула его лицом к себе и с каким-то весёлым и нежным удивлением посмотрела ему в глаза.

— Плакса Миртл, с ума сойти… Гарри, ты самый поразительный человек из всех, кого я знаю!

— Погоди, а Рон?

Гермиона хмыкнула, как будто само упоминания этого имени оставляло неприятный привкус.

— Так ты отказался, да? – он кивнул. Объяснять что-либо было излишне.

— То есть ты бы хотел…

— Да не знаю я! – в сердцах сказал Гарри и вскочил. Почему-то слышать, как кто-то рассуждает о том, что занимало его мысли, было невыносимо. – Никаких шансов, об этом и думать глупо. Он смотрит на меня так, будто его сейчас стошнит, я ему просто противен. И, пожалуйста, Гермиона, давай не будем об этом говорить больше, ладно?

— Ладно, — подозрительно покладисто согласилась она.

— Тут ещё парселтанг этот…

— При чём здесь парселтанг?

— Понимаешь, меня все обвиняют, что я по ночам шиплю, а я точно знаю, что этого не делал.

— Гарри, — голос Гермионы вдруг сделался неестественно серьёзен, — ты хочешь сказать, что кто-то в вашей спальне по ночам разговаривает на парселтанге? И этот кто-то не ты?

— А что здесь такого? – удивился Гарри, — ты посмотри, что кругом творится, тут не только на змеином языке заговоришь, но и… Эй, ты куда?

Не слушая его, Гермиона со всех ног неслась назад, к замку. На полпути она приостановилась, и крикнула:

— Гарри, ты идиот! – потом махнула рукой и помчалась дальше.


* * *
Прикинув, что до следующего занятия ещё есть время, а на гербологию идти уже смысла нет, особенно после того, как из-за Крэбба разбежались все растения, Гарри решил навестить Хагрида. В конце концов, он имеет право приятно провести полчаса без того, чтоб его обзывали идиотом.

Всё-таки Гарри был оптимистом.