Ю. И. Шейкин, В. С. Никифоров

«Алтайское эпическое интонирование».

Оппозиция кам - кайчивпервые была отмечена Г.Н. Потаниным: "В головах алтайцев хранятся две традиции рядом: одна - шаманов, другая - традиция сказочников и рапсодов.

В эстетике алтайских кайчи большое значение имеет осознание воздействия кая на окружающих. По мнению Анохина кай «поначалу прозводит неблагоприятное впечатление, но с течением времени ухо настолько свыкается с ним, что оно (пение) начинает нравиться, и действует на нервы самым успокоительным образом».

Другой музыковед-исследователь А.Г. Юсфин видит основную цель исполнения алтайского эпоса в «медитативной форме самоуглубления». Возникает подобный эффект кая на слушателя в результате «многократного повтора простейшего мелодического клише», создающего свое «аффективное поле», а погружение в него «порождает особое эйфорическое состояние».

Физиологические механизмы звукообразования в алтайском кае до сих

пор не исследованы.

В текстах алтайских сказаний довольно часто проявляется сюжетный мотив, согласно которому у многоголового представителя Нижнего мира каждый из голосов имеет свою звукоподачу:

1. камлает (поет по-шамански)

2. кайларит (речитирует по сказительски)

3. коомейчит («играет» голосом, как на музыкальном инструменте)

4. просто поет

5. кричит

6. хохочет

7. плачет

8. свистит.

Среди сказительских терминов слово кай занимает центральное место. В эстетике сказателей кай «считался, по существу, языком духа». От имени этого духа-покровителя сказитель кайларит, и с помощью «голоса духа» он маскирует свой естественный голос. Вот почему слово кай кроме обычного «ворчать», «хрипеть», «гортанными звуками речитировать сказки», «шипящий звук», имеет факультативные значения «парить, скользить по воздуху, по поверхности воды», «взвиться, взмывать, взлетать».

В целом, слова с основой кай-хай (и производные от них) известны большинству тюрко-язычных этносов Южной Сибири: алтай-кижи, телен-гитам, телеутам, тубаларам, кумандинцам, челканцам, шорцам, кызыльцам, сагайцам, качинцам. У всех названных народов термин кай-хай определяет прежде всего «горловую форму эпической звукоподачи».

С. И. Адлыков

Притяжение земли

Каждое утро мама, украдкой вытирая слезы, говорила, что опять снился Алтай, родная Кузя, речка Карасук. Ей снились родные места до мельчайших мелочей, до последней травиночки, до листочка на каждом дереве. Отец, как мужчина, был более спокоен в выражении своих эмоций, но иногда тоже не выдерживал, садился к окну, ругал оренбургские степи и с такой тоской рассказывал о своих родных местах.

И, конечно, они не выдержали. Оказалось таких семей, как наша, очень много. Молодые, безрассудные разъезжались, кто куда. По всему Советскому Союзу - от Владивостока до Бреста, от Нурека до Магадана жили и работали тубалары. Вернулись почти все. Многие, бросив приличную работу и хорошие условия жизни. Тоска по родной тайге, по земле, на которой выросли, оказалась сильнее всего.

Постаревшие, обросшие детьми и внуками, живут они в своих селах и часто общаются, вспоминают молодость. И никому из них не снятся брошенные далекие города, хотя прожили многие из них там практически всю жизнь.

Есть у Алтая одно свойство. Он, как огромный энергетический магнит, притягивает к себе. Очень многие посторонние, гостившие здесь люди, говорили, что стоит побывать здесь только раз и всё. С каждым годом в отпуск начинают собираться сюда, в Горный Алтай.

Наш президент Максимов

После долгой подготовительной работы в 1999 году была создана республиканская общественная организация «Возрождение тубаларского народа Республики Алтай». У истоков ее создания стояли депутат Республики Алтай В.С. Максимов, общественный деятель, актер и режиссер Национального театра А.В. Юданов, общественный деятель В.Л. Чеконов, ответственный работник Государственного Собрания-Эл Курултай Т.А. Адыбасова и другие.

В июне того же года состоялся I съезд тубаларов, на котором Эл Башчы, председателем Совета тубаларов был избран В.С. Максимов. Одновременно с этим велась работа о включении в Перечень коренных малочисленных народов России тубаларов, кумандинцев, челканцев и теленгитов. И, наконец, после неимоверно трудной работы эти народы, проживающие в Республике Алтай, были включены в Перечень коренных малочисленных народов России.

На Съезде коренных малочисленных на­родов Республики Алтай в 2000 году прези­дентом Ассоциации КМН Республики Алтай был избран В.С. Максимов. Василий Степанович Максимов родился в с. Тунжа Чойского района, тубалар, сеок тюс, депутат Республики Алтай, председатель постоянной комиссии по законодательству, правопорядку и межнациональным отношениям Государственного Собрания-Эл Курултай Республики Алтай.

«Священной горой тубаларов и сеока тюс является Карагая (в переводе «Черная скала»). В старину, когда воевали с монголами, Богом нашим, спасшим тогда предков, была эта гора со скалой и теперь каждое лето мы приносим ей жертвы. И теперь она с растущими на ней орехами и добычей дает нам хлеб и подати. Когда монгольское войско преследовало наш народ, он, взойдя на эту гору, принес ей жертву, тогда она стала непроходимым темным лесом, как ночь. Тогда монголы не могли найти дороги, возвратились домой». Из сборника алтайской дореволюционной прозы М.В. Чевалков «Памятное завещание».

И поныне стоит Карагая, темнея своими скалами, и облачка снуют по ее густо заросшей вершине, и по-прежнему поклоняются Священной горе тубалары. Пока стоит гора не разорвётся тоненькая ниточка, протянувшаяся из глубоких эпох и столетий. Будет видеть Карагая, как у её подножия, под могучим кедром будут весело смеяться дети, а значит, наше будущее, которое должно быть у нашего маленького народа, будет счастливым. Хочется в это верить.

Пока стоит Карагая

Через бури эпох и столетий до наших дней протянулась тоненькая, дрожащая на ураганном ветру ниточка, связывающая прошлое с будущим, не дающая умереть, пропасть, исчезнуть навсегда нашему маленькому народу. Помню, еще в советские времена, когда я был совсем маленьким, мы ехали в электричке из Таллина в Пярну, в вагон вошла компания выпивших эстонцев. Они сидели, что-то громко говорили на сво­ем эстонском языке, потом один из них повернулся в нашу сторону, долго смотрел на нас черноголовых и узкоглазых ребятишек и наших родителей и громко сказал по-русски: «Я очень люблю свою маленькую Эстонию и свой маленький народ». Еще запомнился его взгляд: внимательный, пытающийся что-то передать нам... Мне тогда казалось и сейчас точно знаю, что я понял его. Обращаясь мысленно к тому незнако­мому эстонцу из моего детства, шепчу ему, я тоже люблю спою маленькую родину и свой маленький народ.

Помню, как в школе города Оренбурга на вопрос учителя географии, кто я но национальности, ответил, - алтаец.

- Сережа, - всплеснула она руками, - нет такой национальности...

- Нина Ивановна, даже не алтаец, а тубалар, - перебил я.

- Господи, Сергей, я изучала этнографию в институте, народы СССР, как свои пять пальцев, знаю. Нет такой национальности. Согласна, есть Горный Алтай, но национальности алтаец нет. Это как, например, я была бы оренбуржкой, по названию местности, где родилась.

-А кто я? - растерянно спрашивал я.

-Ну, вероятней всего, казах. Как ты говоришь тубалар - это вообще неизвестно что.

Еще вспоминаю, как в армии небритый, усталый комбат на ответ о моей национальности надолго погрузился в глубокое раздумье и потом философски заметил: «Чего только в жизни не бывает. Ты у меня такой первый. Непонятно...»

И действительно непонятно. Но очень хочется сказать миру: «Мы есть, мы живём. Посмотрите на нашу прекрасную родину. Посмотрите, люди, как парит орёл над нашей тайгой, полюбуйтесь нашими могучими кедрами, испейте чистую ледяную воду наших быстрых, горных рек. Затаив дыхание, понаблюдайте, как серебряной рябью блестит вода под оранжевым солнцем и плещется на перекатах, играя, могучий таймень, и таится среди белопенных струй осторожный изящный хариус. Посидите на стане у костра, послушайте легенды и сказки черневой тайги и не поленитесь поднять голову, чтобы увидеть среди лохматых ветвей кедра острую мордочку соболя. Может быть, тогда вам станет понятно, кто такие тубалары и как они живут на нашей планете Земля».

С. М. Каташев.

«Алтайский героический эпос».

Горный Алтай - удивительно красочный, сказочный край, нередко называют жемчужиной Азии. Древние тюрки считали Алтай сердцевиной мира и отсюда вели родословную. В легендах, мифах и героических сказаниях многие тюркские и монгольские народы называют Алтай своей прародиной.

Коренные жители республики - алтайцы. По переписи 1989г. их насчитывалось 5910 человек. Это тюркоязычный народ, сохранивший многие древние черты в языке и культуре. В этнографической литературе алтайцев принято делить на две группы: южных и северных. Каждая состоит из нескольких племен. Северные алтайцы, которых в научной литературе называют черневыми татарами, включают в себя группу тубаларов, которые проживают по левому берегу Бии и северо-западному побережью Телецкого озера, челканцев (в исторических и этнографических изданиях их чаще именуют Лебединцами), расселенных в бассейне р. Лебедь, и кумандинцев, живущих в среднем течении р. Бии (часть кумандинцев живет в Красногорском и Салтонском) районах, а так же в г. Бийске Алтайского края.

Традиционной религией и северных и южных алтайцев был шаманизм.

С середины девятнадцатого века часть алтайцев приняла православие, а в начале двадцатого века ощутимым было влияние «новой религии» - «ак-дьан» (буквально «белая вера», в смысле праведная).

Фольклорное наследие южных и северных алтайцев во многом едино. С.С. Суразаков справедливо отмечал: «Одни и те же загадки, пословицы, песни, легенды, сказки, бытующие у них, подтверждают, что у них в сущности один фольклор. Сказанное относится и к эпосу. Об общности их эпоса свидетельствует распространённость одних и тех же эпических произведений у всех племен».

Особая заслуга П.В. Кучияка состоит в том, что он выявил выдающегося алтайского сказителя Н.У. Улагашева (1861 - 1946) учителями которого были знаменитые сказители прошлого (XIX в.) Кыскаш, Кабак Тадыхеков, Кыдыр Отлыпов, Сабак Воченов и др. Записанные от Николая Улагашева, а так же слышанные от Шонкора Шунекова и воспроизведенные теперь самим писателем по памяти эпические произведения составили сборник на алтайском языке.

Большую научную ценность представляет книга выдающегося филолога алтаиста Н.А.Баскакова «Северные диалекты алтайского «ойротского» языка. Диалект черневых татар «туба-кижи», куда включён записанный самим автором в 1942г. и его студентами В.Д.Салтаевой и С.С. Суразаковым и другие сказания «Шоншыл-Мерген», «Бодой-Кекшин», Кара-Курен атту Кан-Кулер «Хан-Кулер, имеющий коня Кан-Кюрена», «Зэы мыр» от Н.Улагашева, а так же «Барчын-Боко» и другие материалы. В книге сохранены диалектные особенности языка, национальные сопровождены русским переводом.

Ко всем сборникам, вышедшим на русском языке в 30 - 40-е. годы, А. Л. Коптелов написал вступительные статьи. Они вводили читателя в образный мир алтайских сказаний, характеризовали репертуар и исполнительское искусство Н. У. Улагашева.

У алтайцев кайчи, т.е. сказитель, принято считать не любого человека, который может передать целостнее сюжеты эпических произведений ритмически организованной речью. Одним из главных условий признания сказителя как кайчи, является его способность исполнять героическое сказание от начала до конца горловым пением под аккомпанемент двухструнного щипкового инструмента топшуура.

Но существует и другой тип исполнительства, тоже традиционный - без горлового пения.

Обучение эпическому искусству кая начиналось с ранних лет.

Алтайские кайчи были почитаемыми в обществе людьми. Они приглашались на различные празднества и свадьбы, знаменательные события. В населенный пункт, где появлялся сказитель, съезжались люди не только из ближайших сел, но и из отдаленных районов.

Кайчи был так же почётным гостем охотников, которые видели в нём человека, способного умилостивить хозяина тайги, заманить зверей в удобные для охотничьего промысла угодья. Перед выходом охотников на промысел, кайчи исполнял соответствующее эпическое сказание, предназначенное для этой цели, как бы магически воздействуя на зверей, и тем самым, привлекая их поближе к месту пребывания промысловиков. Но главную роль при этом играл тайга ээзи «дух тайги», который одаривал сказителя за исполнение героического сказания.

Принцип контрастности - обязательное стилевое средство любого героического сказания, он проявяется в сюжете, в композиции, в изображении положительных и отрицательных персонажей, в поэтической лексике.

Алтайскому героическому эпосу присуща развитая поэтика гиперболизма; художественных вариаций изобразительной синонимики, иносказаний, сравнений.

А. Черкасов

«Записки Барнаульского городского головы»

Вообще калмыки народ честный, слово свое держат свято и воровства не знают, это их достоинство и гордость народная.

Из их быта интересны некоторые обряды и обычаи. Так, например, при перевалах через снеговые вершины белков, они привязывают ленточки, тряпочки, ремешки, даже пучки из конских волос хвоста или грив: это есть своего рода жертва в знак благодарности за благополучное путешествие через такие грандиозные возвышенности.

Преимущественно летом бывают у них особые празднества с богослужением, что называется «камланием». Их священникиобызы вообще играют важную роль: они и врачи, и ворожеи, и служители богам. Одеваются они в это время особо и навешивают на себя всевозможные принадлежности, как, например, ленты, колокольчики, дощечки и прочее, и с бубенцами в руках очень напоминают восточно-сибирских шаманов. Они так же совершают своё камлание около костра, где скачут, кричат, словом, неистовствуют до изнеможения, после чего, как мертвые, падают около огня и лежат минут двадцать до восстановления сил.

Во время праздника камлания калмыки приносят жертвы из молодых, рыжей масти лошадок, которых они после разных обрядов богослужения привязывают и веревками закручивают им часть головы повыше ноздрей. Вследствие этого лошадь перестаёт дышать, глаза несчастного животного выходят из орбит, хвост поднимается султаном, и затем, в момент смерти, вдруг опускается, и тогда животное в полном смысле слова раздергивают веревками, привязанными за ноги, так что лошадь падает на грудь и живот. Можете себе представить, какие страшные звуки являются при этом варварском обряде, когда ломаются кости, хрустят суставы!.. Словом картина ужасная и до того потрясающая, что её безобразие осознали и сами калмыки, не дозволяющие при этом присутствовать женщинам.

Вообще их богослужение выражает что-то неприятно-сказочное, демоническое, что русские простолюдины называют просто «бесовщиной».

При свадьбах нет никакого богослужения, и есть только обрядности, как при договорах с женихом, так и при выдаче калыма за невесту. Просватывают своих детей еще ребятами лет 5-8 и отделяют в сожительство, а более взрослые как бы крадут своих суженых, за что и платятся возвышенным калымом. Бывает, что оскорбленный будто бы отец невесты несколько поломается перед женихом ради приличия, а сватов отдерёт нагайкой - тем дело и кончится.

Черневые татары и калмыки почти все поголовно промышленники, и только редкие из них, живущие в более оседлых местах, занимаются хлебопашеством и скотоводством. Это и есть настоящие ясачные, как по оплате податей, так и по профессии. Все они имеют винтовки с такими же сотками, как и тунгусы Восточной Сибири, с которыми они могут поспорить на поприще охоты. Это действительно замечательные стрелки из винтовок, это настоящие зверовщики, которые знают всю тайгу своего округа, знают бытовой характер всякого зверя, обитающего в отрогах поднебесного Алтая, знают, где и как его взять, и не трусят ни перед какой опасностью.

Можно ли Алтай рассматривать как край промысловый, имеющий значение в торговле продуктами охоты? По-моему, нет, и нет, потому что на Алтае не существует в этом значении ни рыбного, ни зверового промыслов, как это с давних пор есть в Забайкалье. Тут, как и во многих местах России, бьют белок, лисиц, зайцев и даже соболей, но всё это почти не составляет торговли в массе, и вся пушнина расходится тут же, на месте, за исключением небольших партий, которые попадают в руки торговцев и поступают на ярмарки или известные рынки.

Что касается рыбного промысла, то он на Алтае только местный, несмотря на то, что весь этот обширный край прорезывается такой многоводной и рыбной рекой, так Обь, с её большими притоками. Тальмени попадают в очень крупных экземплярах и нередко достигают двух и более пудов. Много ловится рыб в Телецком озере, которая по большей части расходится по ближайшим селам, потому что везти рыбу из такого отдаленного угла Алтая на более выгодные рынки крайне затруднительно и дорого.

В Телецком озере водится множество превосходных сельдей, на что иобратил особое внимание В.Е. Аврамов. Он организовал на озере специальные рыбалки и стал добывать сельдей, засаливать и мариновать в жестянках, придавая им форму сардинковой укупорки. Сначала дело пошло довольно удачно, и «аврамовская» селедка пошла на ближайших рынках. Но как часто бывает у нас на Руси, все дело лопнуло. Потому что сам Аврамов не мог постоянно жить на месте промысла, а его доверенные стали небрежно относиться к засолу и мариновке, - и вот, хорошо начатая эксплуатация погибла «во цвете лет», а сам предприниматель вскоре скончался. Почему другие, с более толстыми карманами, не возьмутся продолжать начатое, не знаю. А жаль!..