Vol 4. Победителей не судят 1 страница
Vol.1 Альфа
Я закрыл глаза и попытался представить себе, какого цвета и формы может быть жужжание насекомых на этом лугу. Получилось множество тонких разноцветных штрихов, в беспорядке разбросанных на угольно-чёрном полотне полуденной тишины. Если бы внести какую-нибудь последовательность в эти звуки, подирижировать ими, привнести чисто человеческую логику… Тогда, возможно, получилось бы сплести из этих разноцветных прутиков корзинку. Или ещё что-нибудь полезное. Но такими вещами я не занимался. Я только слушал и наблюдал. Это было моё давнишние увлечение, но оно помогало мне и в работе. У меня, собственно, и должность была соответствующая – наблюдатель. А зовут меня Олег. Но это не так уж важно.
Танька прогуливалась неподалёку, пощипывала пальцами стебли трав и нетерпеливо сопела. Танька – маленькая блондинка со вздорным нравом. С ней уживётся далеко не всякий. Слава богу, что мне приходится с ней только работать… А вот Андрюхе здорово не повезло – его угораздило втрескаться в Таньку по самые уши. И самое страшное, что это у них, кажется, взаимно. Впрочем, не моё это дело.
- Уверен, что он ещё не заснул? – спросила она. Я даже с закрытыми глазами мог почувствовать её взгляд. Смотрит на меня так, будто это я виновен в том, что мы третий час торчим на этом поле.
- Нет. Не заснул. Плавает пока.
- Ну, вот только заснёт этот долбанный паскудник, я его так вздрючу, что месяц кровью срать будет. Мёртвый, естественно. Вот ты знаешь, что в момент смерти все мышцы расслабляются и содержимое кишечника вываливается наружу?
Фу. Хотя, это она ещё мягко… И тему сравнительно безобидную выбрала. Танька только выглядит как девчонка и голос у неё женский, а в остальном – мужик мужиком. Ещё помужественнее многих. Пацанка. Думаю, увидеть её в платье и накрашенной для наших общих знакомых будет ещё удивительнее, чем увидеть в таком наряде, например, меня.
- Нет, Тань, впервые слышу о таком. Хочешь об этом поговорить?
- Хрен ли об этом говорить? – фыркнула злюка. – Слушай, посмотри ещё раз, а? Может, уже заснул? Я же читала, эти твари с полудня до сумерек стабильно впадают в спячку. А сейчас уже два часа дня!
- Может, он какой-то особенный?
- Да чего в нём, нафиг, особенного? Самый обычный. Посмотри, а? Пожалуйста, блин, препожалуйста!
Она думает, что мне это очень сложно сделать. Что это отнимает много сил и причиняет невероятный внутренний дискомфорт. На самом деле выбраться из собственного тела и, оставив в нём остальные четыре чувства мировосприятия, одним зрением пронестись куда угодно – мне раз плюнуть. Это приятно: скорость, ощущение полёта, всё такое… Но Таньке я об этом никогда не говорил. Во-первых, всё равно не поймёт — для этого нужно быть хоть капельку романтиком — а, во-вторых, в своём незнании она хоть когда-то бывает милой, упрашивая меня «слетать посмотреть».
Я тяжело вздохнул и взглянул на неё как на личного садиста-мучителя. Она в ответ скуксила умоляющую рожицу и даже ручки сложила – вылитый туземец-язычник перед своим идолом. Даже и не скажешь, что это злюка-Танька. Отлично. Я удовлетворён.
- Ла-адно… Сейчас посмотрю.
Я снова глубоко вздохнул (на этот раз уже не ради показухи), закрыл глаза и… полетел, воспарил, так сказать, над бренной оболочкой. Сначала взглянул на себя самого, сидящего на траве, скрестив ноги и подставив лицо солнцу, на Таньку, которая стояла рядом и смотрела, как ей казалось, на меня, затем взглянул в сторону леса, простиравшегося метрах в трёхстах, и помчался туда, выделывая воздушные кренделя для собственного удовольствия. Хотя работа у меня, в целом, довольно напряжённая и стрессовая, положительные моменты в ней всё же есть. Но отрицательных всё-таки, наверное, больше… Вот, например, большое мутное лесное озеро – место моего назначения. Очень, надо заметить, жуткое место. Я-то могу находиться здесь безо всякой опаски, потому что у меня нет тела, которое мог бы сожрать тот, кто сейчас вяло шевелится где-то в этой мутной пучине, а вот Таньке пришлось бы туго, если б не было меня.
Моя напарница – специалист по уничтожению больших жизненных форм. Как она сама любить говорить, «мочу всё, что больше меня». Но с её-то скромными размерами это не слишком точное определение. Точнее будет сказать – всё, что намного больше её. Да и меня, да и вообще кого бы ты ни было. Например, кальмар в этом лесном озере, если брать в расчёт только его тушу, не учитывая длину щупалец, будет длиннее автобуса «Икарус». А по толщине, кажется, примерно такой же. Вот и сейчас, зависнув над тихой гладью воды, я могу разглядеть размытые очертания этого исполинского существа. Спит оно или нет? В прошлый раз при мне какая-то птаха, похожая на цветастую курицу, имела неосторожность присесть на дерево недалеко от воды. В тот же миг длинное скользкое щупальце, покрытое мелкими зазубренными крючками, схватило её и исчезло под водой. Всё это заняло не больше трёх секунд. Сейчас ничего живого кроме, разумеется, громадного водяного хищника, поблизости нет. Я не могу слышать без тела, но уверен, что тишина в этом месте стоит гробовая.
Озеро выглядит довольно зловеще, но, в принципе, догадаться о том, что за тварь оно в себе скрывает, совершенно невозможно. Страшно представить, сколько народу бесследно сгинуло в этих водах, прежде чем здешние жители догадались, в чём дело. Они даже план уничтожения чудовища придумали – подключили провод к источнику достаточной мощи, чтобы превратить всё озеро в один кипящий чан для главного блюда – варёного кальмара. Но вот только протянуть этот самый провод сюда никто не отважился. Поэтому вызвали нас. Обещали озолотить. В прямом смысле, потому что государственные деньги этого мира у нас не имеют оборота. А золото здесь такое же как и везде. Даже лучше. Наверное, нужно пояснить, что я имею в виду, говоря «этого мира», но сначала дело.
Кальмар не подавал признаков жизни: не шевелились щупальца, глаза были открыты и, кажется, даже источали гадостный мутный желтоватый свет, но порода кальмаров-переростков спит с открытыми глазами. Таня основательно собирает информацию о существах, на которых предстоит охота. Особенно её интересуют их периоды спячки. Не зависимо от вида и породы им зачастую требуется некоторое время находиться в состоянии покоя, чтобы переварить пищу и восстановить запас энергии. Это объясняется гигантскими размерами организма, в котором все процессы протекают очень медленно. По уверениям Тани, гигантский кальмар должен был впасть в свой анабиоз ещё два часа назад...
Я подобрался почти вплотную к бледному склизкому телу и пригляделся. Существует не очень много способов отличить спящего гигантского кальмара от бодрствующего, но они всё же есть. Например, жабры. Во время своей спячки кальмар может обходиться без воздуха. Запасы кислорода, которые находятся внутри его тела, способствуют пищеварению, поэтому, чтобы этот кислород никуда не уходил, жаберные перегородки плотно закрываются. Эту умную вещь мне тоже Таня сообщила. На время выполнения задачи она становилась настоящим ботаником. А я кем только не становился… сегодня вот довелось исполнить роль зоолога-кальмароведа. Найти эти чёртовы перегородки было непросто, особенно в мутной тёмной воде; я провозился минут двадцать, но в конце концов нашёл их. Закрытыми. Абсолютно точно. Я проверил дважды, потом на всякий случай ещё раз, потому что от этого зависели наши жизни, ни много ни мало.
- Ну? Как? Что там? – набросилась на меня Танька, стоило мне только открыть глаза.
- По-моему, спит.
- Жабры видел?
- Видел. Закрыты.
- Подробнее!
Я, как мог, объяснил, как выглядели жабры. Танька сморщила нос, поразмыслила и махнула рукой.
- Хрен с ним, пошли.
И мы пошли... В общем-то, моё присутствие и участие в процессе варки кальмара было совсем не обязательно, но мне, во-первых, не хотелось потом выслушивать от Таньки всякие ехидности касательно моей трусливой (а на самом деле — осторожной!) личности, а, во-вторых, было просто интересно.
Провод, вернее, толстенный кабель, щедро намотанный на здоровенную катушку, нашёлся недалеко от леса. Дальше, видимо, местные забираться не решались. Озеро было всего метрах в двухстах, однако путь по лесу с громоздкой неуклюжей катушкой не обещал стать приятной прогулкой. Таня обошла вокруг неё кругом (катушка была выше её на полторы головы), основательно обругала её саму, местных жителей, местную отсталую цивилизацию, лес, озеро и гигантского кальмара. Затем навалилась на неё всем весом и покатила. Я присоединился и дело пошло быстрее, хотя останавливаться приходилось часто: то врезались в дерево, то стопорились на кочке, то буксовали в яме…
В общем, к тому времени как мы преодолели злосчастные двести метров и за деревьями наконец-то заметили тусклые зеркальные отблески воды, оба уже порядком подустали.
- Блиин, наконец-то! – простонала Танька, увидев воду, и уселась прямо на землю, прислонившись спиной к катушке. – Обожди, сейчас я только в себя приду…
- Не торопись. Я пока посмотрю, не проснулось ли главное блюдо.
Я присел с другой стороны катушки и закрыл глаза. Вроде бы кальмар за это время даже не шевельнулся. И жабры по-прежнему были сомкнуты. Он определённо спал, но кто ж его знает, насколько чутко спят гигантские кальмары и не разбудит ли это чудище наша возня на берегу. Я посмотрел в мутный жёлтый зрачок кальмара и поймал себя на странной мысли: «эх, жаль, рук нет, а то бы тыкнуть ему прям в глаз…»
- Всё нормально. Спит, голубчик. И всё-таки давай не будем очень шуметь.
Танька иронично усмехнулась.
- Да? А я собиралась устроить там пляжную тусню… Не получится, да? Пойдём уже. Закатим эту дуру в воду и всего делов. Может, ещё успеем домой на обед, пока не всё съели. Взяли!
Катушка нехотя, со скрипом сдвинулась с места. Когда деревья остались позади, катить её стало легче, но открытое место рядом с водой меня здорово тревожило. Как я и предполагал, тишина вокруг стояла мёртвая. Поверхность озера была темна и спокойна, а где-то там, на дне, затаился гигантский монстр.
Мы разогнали катушку как могли и с плеском загнали в озеро. Она затормозилась недалеко от берега, наполовину скрытая водой. Я собрался было тут же дать обратного дёру, но Таня меня остановила.
- Стой. Глянь.
Я пригляделся к катушке. Хотя большая её часть погрузилась в озеро, кончик кабеля с оголёнными медными жилами торчал прямо над водой.
- Чёрт! Так ничего не получится! Я поправлю. – Танька уже двинулась к воде, но я её остановил.
- Тань, подожди. Давай я.
- Герой что ли? – криво усмехнулась она.
- Вообще ни разу. Но тебе там будет по самую макушку. Это раз. И ты ракетницу намочишь. Это два. А я повыше и ракетницы у меня нет. Так что давай я.
Танька взглянула на пистолет с широким дулом, с помощью которого планировалось пустить в воздух сигнальную ракету и подать сигнал местным, чтобы они врубали ток.
- Ну так на, подержи её, пока я…
Но я уже по пояс забрался в воду и приближался к катушке.
- Вот засранец… - тихо напутствовала меня Таня.
Не припомню, чтобы когда-то особенно любил воду, но в этот раз она была мне просто ненавистна. Мало того, что холодная, так ещё и дно илистое, дрянь какая-то растёт и под ногами путается… И это ещё не говоря о гигантском плотоядном кальмаре.
Я добрался до катушки, распутал конец кабеля и окунул его поглубже в воду.
- Давай поскорее там! – крикнула Танька.
- Спешу как могу. – Отозвался я, развернулся и двинулся в обратный путь.
- Круги!
Я даже переспросить не успел, что за круги, рядом со мной что-то шлёпнулось, подняв тучу брызг. С другой стороны в воду словно вонзилось копьё. Я обернулся и увидел бледный розоватый холм, вставший из воды на четверть. Если бы не мутный жёлтый глаз, я бы и не узнал старого знакомого, на которого мы готовили дерзкое покушение. Хотя мог бы догадаться по протянувшемуся ко мне вееру бледных извивающихся щупалец. Я ринулся прочь, но по пояс в воде сильно не разгонишься. Танька с берега кричала что-то невразумительное, а я вдруг ощутил, как меня, словно зацепив крюком башенного крана, поднимает вверх из воды. Мои вопли и грязную площадную брань заглушили выстрелы с берега. Это Таня палила в кальмара из табельного оружия. Толку от пистолета, пусть даже и тридцать второго калибра с набором разрывных пуль, было мало, как и всегда, впрочем, поэтому мы редко использовали оружие, предпочитая более действенные методы. Вроде того, который сейчас был абсолютно бесполезен.
- В глаза стреляй! В глаза-а! – завопил я, пытаясь вытащить из кобуры собственный пистолет. Пока мной размахивали в воздухе, словно пытаясь вытрясти душу, сделать это было довольно сложно.
Внезапно хватка чуть ослабла, щупальца замерли, и я на мгновение завис в воздухе. Только сейчас до меня дошло, что кроме плеска воды и Танькиных криков здесь по-прежнему не было слышно ни звука. А теперь воздух окрасил в алый цвет низкий звук, рёв, похожий на сирену или гудок какого-то исполинского механизма. Танька на берегу согнулась пополам и зажала уши руками. Я себе такой роскоши позволить не мог. Находясь в состоянии относительного покоя, я наконец-то смог расстегнуть кобуру и достать пистолет. Теперь главное не уронить его в воду. За утерю табельного оружия на работе три шкуры спустят. Если к тому времени меня, конечно, не сожрут.
Я повернулся, насколько мог, туда, где должна была находиться голова кальмара и прицелился. Попасть гадине в глаз с такого расстояния, да ещё и будучи постоянно мотаемым из стороны в сторону – задача, в принципе, не реальная. Но иных вариантов собственного спасения мне на ум не пришло. Я направил ствол в то место, где, по моим представлениям, у кальмара должен был находиться глаз, но… его уже там не было. Вместо него в розовом теле зияла приличных размеров дыра, из которой вытекала густая полупрозрачная жижа. Таньке удалось попасть! Что и говорить, стрелок она просто отличный. Видимо, поэтому тварь отвлеклась и стала реветь. Просто чтобы не оказалось так, что зря доставал пистолет, я выстрелил в голову кальмара два раза, а затем, осенённый внезапной идеей, в щупальце, которым он меня удерживал. Из простреленной конечности брызнула та же густая жижа, мерзкий отросток переломился, и я плюхнулся в воду недалеко от берега. Танька тут же подбежала ко мне, помогла подняться и мы, каждый раз каким-то чудом уходя от ударов шипастых щупалец, бьющих по нам вслепую, помчались к лесу. На бегу Таня достала ракетницу и выпустила в воздух красную сигнальную ракету.
Мы уже скрылись за деревьями, когда сзади послышался рёв ещё страшнее прежнего, шипение и треск электричества.
- Сработало! – воскликнула Танька. Я взглянул на неё и понял, что это был вопрос.
- Должно было…
- Пошли! Посмотрим!
- Ну уж нет. Я сам посмотрю. Если он жив, то чертовски зол. Ну его нафиг, этот лишний риск, хватит на сегодня.
Таньке явно до смерти хотелось взглянуть на гигантского варёного кальмара собственными глазами, но, поколебавшись, она всё же согласилась. Я упал на какой-то холмик, раскинув руки, и тут же вылетел из тела.
Кажется, электричество у местных кончилось (как-нибудь в другой раз я обязательно опишу, каким мудрёным и нелепым способом они его добывали). Озеро потихоньку успокаивалось; то ли пар, то ли белый дым стелился по его поверхности. В центре покачивалось гигантское белое тело. Щупальца были веером разбросаны на воде, будто волосы спящего человека по подушке. Больше никаких трупов в воде не было. Видимо, кальмар за время своего обитания в этих водах сожрал абсолютно всех.
Я вернулся, открыл глаза и рассказал Таньке обо всём увиденном.
- В принципе, можешь сходить посмотреть сама.
- Обязательно! Ты не пойдёшь?
- Не. Я тут полежу.
Танька ушла. Через пару минут я услышал со стороны озера несколько одиночных выстрелов, тут же вскочил и помчался туда. Таньку я застал на берегу, почти у самой воды с дымящимся пистолетом в руках.
- Что?! – подлетев к ней, выдохнул я.
- Ничего. – Спокойно ответила она. – Надо же проверить, а вдруг не сдох? Ща я в него ещё ракетой запульну.
- Тань, может, не надо? Я уверен, что он мёртв.
- Надо. Ещё как надо.
Танька закинула в дуло патрон, взвела курок, прицелилась кальмару в голову и выстрелила. Зелёная сигнальная ракета, которую мы должны были использовать в том случае, если наша операция провалится, ушла в тело кальмара и весело там заполыхала. Монстр остался недвижим и безучастен, а Танька вся сияла от удовольствия.
- Всё. Теперь пошли. Дело сделано. Молодец, что не сдох, стажёр!
Я кивнул. Действительно, я молодец. А теперь домой. Обычно после подобного выезда нам предоставляли пару дней выходных, чтобы придти в себя. А потом нас ждёт ещё некоторое время праздного ожидания, пока откуда-нибудь не поступит новый сигнал.
На обед мы всё-таки не успели. К тому времени, как мы вернулись в родные пенаты, всё было подчистую съедено нашими чуткими друзьями и коллегами. На кухне мы застали только Мишку, жующего сомнительного вида бутерброд. Миша, как и мы, был оперативником, специалистом по уничтожению всякого рода нечисти. Выглядел он совершенным безумцем, хотя всегда был спокоен, вежлив и обходителен. У него были светло-русые волосы, голубые глаза и очень плавные черты лица. Хоть он ничуть не боялся своих «клиентов» - чертей, дьяволов и прочих бестий, Таньку всё равно опасался. И она, похоже, об этом прекрасно знала…
- Негодяйское лицо! – накинулась она на бедного Мишу прямо с порога, - Всё слопал, да?
- Я сам только пришёл! – с набитым ртом оправдывался Мишка. – Жрать нечего, никого кроме Андрюхи нет. Он, кстати, тоже голодный сидит. А сыр заплесневел!
- М-м, плесневелый сыр? Моё любимое! – съюморил я, чтобы как-то разрядить обстановку, затем взял кусок сыра и постучал им об стол. По звуку – неотличимо от деревянного бруска. Я сымитировал глубокое разочарование. – Он засох, а не заплесневел! Ничего ты, Мишаня, не понимаешь в испорченной еде!
Миша пожал плечами и вернулся к своему бутерброду. Танька копошилась в холодильнике.
- Пусто! Вообще ничего. Только бледная морковка какая-то. – Констатировала она, закончив инспекцию недр холодильника.
- Это хрен. – Подсказал Мишка.
- Сам ты хрен. – Огрызнулась Таня.
- Я серьёзно.
- Я тоже.
Мне стало казаться, что сейчас Миша не выдержит и всё-таки плеснёт в Таньку святой водой просто в качестве эксперимента – не растворится ли… Но в кухню вошёл Андрей и все сразу успокоились.
Андрюха – высокий молодой человек с кудрявыми каштановыми волосами. У него орлиный нос с горбинкой и глубоко посаженные тёмные глаза. Если бы он не улыбался так часто, то мог бы выглядеть очень зловещим типом. Андрей был старше любого из нашего коллектива и явно общепризнанным лидером. Все организаторские функции и контакты с начальством всецело возлежали на нём. Специализации у него как таковой не было, но, думаю, он мог бы заниматься чем угодно. Разве что только в наблюдатели он бы не сгодился – там особый дар нужен. Но это я не хвастаюсь. Хотя, может, разве только самую малость.
Андрей подошёл к Таньке и церемонно чмокнул её в лоб, причём при этом ему пришлось почти присесть на корточки. Когда он подошёл ко мне, я тоже вытянул губы трубочкой и зажмурил глаза, но всё обошлось рукопожатием.
- Извращенец ты, Олежа. Не замечал?
- Нет. Да ты и сам извращенец, Андрюша.
- Даже не буду спрашивать, что ты имел в виду. – Улыбнулся Андрей.
- Я тоже. – Поддакнула Танька. – Просто в лоб дам и всё.
Мой лоб в очередной раз спас Андрей.
- Ладно, детки, пойдёмте-ка поедим. Всех приглашаю в ресторан «Люкс» на Фите.
- Я до Фиты не дотяну… - Грустно призналась Танька.
- Я тоже. – Кивнул Мишка. Андрей хитро улыбнулся.
- Жаль. Тогда в пельменную через дорогу.
Мишка инициативу живо поддержал, я про себя оценил Андрюшин прикол на четыре с плюсом, а злобная Танька шлёпнула Андрея по заднице. В общем, мы отправились в пельменную.
- В общем, поздравляю вас, товарищи! – провозгласил Андрей, поднимая пакет с кефиром за круглым столиком в пельменной, чей вид и санитарное состояние находились как раз на той грани, которая разделяет клоповник и приличное заведение. – Сегодняшний день принёс нам существенную прибыль. Я съездил сначала к твоим, Миш, деревенским пацанам. Обсчитать, конечно, пытались, не без этого, но, в конечном итоге, расплатились честь по чести. Кстати, что ты им такого доброго сделал?
- По мелочи. Беса из девки вытащил, чертей с мельницы прогнал, болотный огонёк в лесу потушил… Короче, всё как обычно. С гарантией, по прейскуранту. Они довольны хоть?
- Да просто счастливы. Я как раз на народное гуляние попал.
- Как погулялось? – ехидно осведомилась Танька.
- Не задерживался. – Серьёзно ответил Андрей. – У них там гвоздь программы – сажание человека на кол. Не сторонник я подобных развлечений, знаете ли.
- А жаль, очень приятная вещь… - Пробурчал Миша, поедая пельмени.
- Гадость какая! – скривилась Таня.
- А что касается вас, - продолжал Андрей, обращаясь к нам с Таней, - так вам, судя по всему, здорово досталось.
Я сначала не понял, о чём он говорит, а потом, проследив взгляды сидящих за столом, обращённые на мой форменный жилет, всё сразу понял. Жилеты, как и с курткой, являются официальной формой нашей организации. Основная её функция – защита оперативника от всякого рода повреждений. Куртка и штаны сделаны просто из толстой кожи. Такая защитит от укуса собаки или слабого удара ножом, но в остальном – одежда как одежда. Жилет с точки зрения конструкции поинтереснее: под толстой кожей в него вшиты тонкие кевларовые пластины с каким-то там особым напылением. Он лёгкий, но довольно надёжный. Правда, не знаю, насколько. Из пистолета, например, в меня пока не стреляли, выстрел из гранатомёта грудью принимать тоже не приходилось… Но вот зато в шипастых щупальцах гигантского кальмара побывать мне довелось и вот какой результат: кожа на уровне солнечного сплетения изорвана, пластины поцарапались, но сам я даже и не заметил, что меня словно пилили циркулярной пилой. Значит, жилетка, в целом, неплохая.
- Ого! Вот ведь! Жилетку порвал! – расстроился я. Андрей усмехнулся.
- Скажи спасибо, что живот не порвал. Что, значит, тихо не получилось?
- Не-а! – весело ответила Танька и принялась в красочных подробностях расписывать нашу встречу с гигантским кальмаром. Приукрасить и приврать она не стеснялась.
- Ну, молодцы. Хорошо поработали. Пару дней отдохнёте, а там ещё заказ будет.
Танька с очень довольным видом потёрла ладошки.
- Как стажёр? – тем временем спросил Андрей, как будто меня рядом не было.
Танька кивнула и что-то промычала с набитым ртом.
- С переходами справляется?
В ответ последовала точно такой же ответ. Андрей, похоже, понял, что диалог получится мало полезным и обратился ко мне:
- А ты сам-то как? Поднаторел?
Я задумался. В агентство я попал пару месяцев назад и тогда… Тогда всё было совершенно иначе. И, наверное, если я об этом расскажу, то проще будет объяснить и то, что происходит вообще.
Хотя снаружи дом, в который меня привезли, напоминал дом с привидениями, мне он почему-то понравился. При всей своей мрачности, он, по крайней мере, выглядел… живым. Лучше уж потемневшее от времени дерево и поблёкшая облупившаяся краска, чем неживые бетонные стены, равномерно покрытые каким-нибудь наводящим тоску цветом. Впрочем, в товарищеских связях по вкусу и цвету я замечен не был.
Я попал сюда благодаря двум сотрудникам нашего агентства, Антону и Димону. Они нашли меня… в довольно непростом положении и привезли к этому мрачному особняку, который называли своим домом. Тогда мне казалась дикостью даже сама мысль о том, что когда-нибудь я тоже буду говорить «пора домой», имея в виду это здание…
Особняк был и вправду таким большим и просторным, как мне показалось снаружи. Там был подвал, где находилось нечто вроде игровой комнаты с бильярдным столом, барной стойкой, даже старинным музыкальным автоматом, крутившим такие же старинные пластинки. Был и чердак, половина которого была отведена под хранение всякого хлама, а вторая – под хранение меня. В смысле, в той половине я и поселился. Никакой особой роскоши, конечно, но уютненько: одно большое окно, зашторенное золотистым тюлем, весёленькие обои в цветочек на стенах и потолке; из мебели – кровать, письменный стол, гигантский пустой комод, тумбочка у кровати, мягкое кресло в углу и торшер с оранжевым абажуром. Главная особенность торшера заключалась в том, что он работал только днём. По ночам периодически отказывался... Но, в общем и целом, жилплощадь у меня была отличная. Правда, днём крыша накалялась солнцем и находиться в комнате становилось просто невозможно. Поэтому с полудня часов до семи вечера я чаще всего болтался по дому без особого дела.
Первый этаж был общим. Здесь была кухня, ванная комната, зал с телевизором и большим обеденным столом, множество каморок, забитых какими-то старыми вещами и несколько комнат, в которых никто не жил. Позади дома была большая терраса, в которую потихоньку – через перила и сквозь щели в полу – вползала вездесущая сорная растительность. Это придавало террасе диковатый и таинственный вид, особенно если учесть, что весь задний двор сильно смахивал на дикие джунгли, где никогда не ступала нога человека.
Второй этаж был похож на коридор общежития: двери по обе стороны и небольшая ванная комната в самом конце. Почти на каждой двери было обязательно что-нибудь нарисовано, налеплено или наклеено – таким образом владелец комнаты отмечал свою собственность. Если дверь была чистой или, по крайней мере, чище всех остальных, это означало, в комнате никто не живёт. В жилые комнаты я никогда не проникал. Мне казалось, что это святая святых живущего в ней человека, и мне там делать нечего.
А всего в двухэтажном особняке проживало шесть человек. Не считая меня. Они не были связаны никакими родственными связями и единственное, что, похоже, их объединяло – работа. Хотя о работе этой всегда говорилось вскользь и лишь в общих чертах. Я не мог понять, чем они занимались. К тому же, общались мы мало, исключительно по необходимости: в очереди в ванную, за едой в общем зале или на кухне. Я даже не всех знал по имени, а они не спешили представляться и знакомиться. В общем, меня окружала зона отчуждения. Казалось, моя личность вызывала у всех здешних обитателей подозрение, будто я был каким-нибудь неуклюже замаскированным шпионом. Но это, разумеется, только мои домыслы и не более. На самом деле, я просто был здесь чужим, и от меня никто не собирался этого скрывать.
Единственным моим другом по-прежнему оставался Антон. Мы познакомились всего пару дней назад, но со мной он держался так, будто мы знали друг друга тысячу лет. И такое ощущение действительно возникало. Чаще всего он вламывался в мою комнату под вечер, когда там становилось попрохладней, обзывал меня «Олегатором», валился на мою кровать и часами что-то рассказывал. Мне было трудно понять, что это за байки: из реальной жизни или просто где-то вычитанные. С одной стороны, сам рассказчик настаивал на том, что случилось всё это с ним или с кем-то из его знакомых, с другой, в историях было столько фантастики, смешанной, вроде, с повседневными заурядными жизненными реалиями, что поверить во многое из того, что рассказывал Антон, было сложно. Я не раз ему об этом говорил, а он смеялся и уверял, что просто я смотрю на жизнь слишком узко и излишне скептично. Со временем мне стало казаться, что это, возможно, действительно так.
А ещё частенько Антон врывался ко мне со словами:
- Ну что, Олегатор, поехали кататься?
После чего мы загружались в нашу «семёрку», чаще вдвоём, иногда к нам присоединялся Димон, и выезжали в город. Это и была наша работа… и работа это была довольно… необычная. Нет, ничего экстраординарного мы не делали. Как раз наоборот: мы занимались самыми обычными вещами, причём всем подряд: частным извозом, погрузкой, разгрузкой, доставкой, помогали вскрывать захлопнувшиеся двери, даже кошек с деревьев снимали. Это была самая странная работа из всех, что я знал. Но было довольно интересно. В городе нас узнавали и охотно пользовались нашими услугами, поэтому подолгу без дела сидеть не приходилось. Правда, моя роль во всём этом была довольно скромной: чаще всего я сидел в машине и следил, чтобы её не угнали, таскал всякие тяжести, лазил по деревьям, словом, славился не самыми благородными деяниями. И всё же я был очень доволен тем, что приношу кому-то хоть какую-то пользу. Я даже был почти счастлив, вот только неизвестность, недосказанность, что по-прежнему окружала меня всё время, никак не давала покоя. Но в один прекрасный день ей пришёл конец.
Всё началось с традиционного Антошиного приглашения покататься. И моего традиционного согласия, конечно. Правда, теперь кроме Димона к нам присоединился Андрюха. Он уже тогда показался мне лидером местного общества, хотя при мне никто из этих людей (кроме Антона, разумеется), никак особенно не проявлял особенностей своего характера.
В общем, в машину мы на этот раз загрузились вчетвером: я, Антон, Димон и Андрей, который сел за руль. Его манера вождения и те маршруты которые он выбирал, меня не слишком порадовали: если Антон обычно колесил по городу, руководствуясь какими-то ему одному известными принципами, то Андрей предпочитал носиться по кочкам и ухабам пригородных просёлочных дорог. Я уже устал считать, сколько раз я приложился головой о крышу «семёрки» за время этой развесёлой поездочки.