ГЛАВА 20 Почти умирая за дело

Я чувствовала, что со мной что-то не впорядке. Мне было трудно глотать, дышать, у меня была бессонница и еще ко всему у меня были спазмы желудка.
Однажды утром, после того, как я не спала почти всю ночь, я пошла в душ. Я начала намыливаться и мои пальцы нащупали маленьгую шишку, которую я раньше не замечала. Я провела по ней пальцами еще несколько раз медленно и аккуратно. У меня была опухоль груди. Я пошла в боьницу. Я была спокойна – хирург удалит подозрительную опухоль, а тест биопсии должен был показать рак это или нет. Меня положили на стационарное обследование через неделю после того, как я нашла опухоль. Итак, я сидела в переполненном корридоре, ожидая своей очереди, около 4 часов. Все женщины были с мужьями или с друзьями.
Через час после операции, я, зашитая и еле стоящая на ногах после наркоза, направилась к хирургу, чей офис находился в здании через дорогу. Врач сказал, что результатов теста биопсии в тот же день не будет, но по каким то причинам он назначил мне консультацию.
Хирург пригласил меня в свой кабинет и предложил присесть в большое кожаное кресло, которое стояло напротив его стола.
Я и не подозревала о серьезностти ситуации.
“Это рак”, сказал доктор. Я чувствовала себя очень уставшей. У меня не было сил. Все что я хотела – это добраться домой, скорее залезть в кровать и спрятаться с головой под одеяло.
Врач нарисовал какие-то диаграмы и начал что-то рассказывать. Его губы шевилились, но звуки, исходящий из них был такой далекий, как будто этот человек находился очень далеко от меня. Он спрашивал меня о чем-то. Я кивала головой и улыбалась, а затем встала и ушла.
Врач позвонил мне на следующий день и сказал, что рак находится только в небольшом участке моего тела и не распространяется дальше. Следующие 6 месяцев я буду подвергнута химиотерапии. Мне будут делать химические инъекции, чтобы искоренить оставшиеся клетки рака.
Врач нарисовал большой квадрат на моей груди, являющийся мишенью для радиационного луча. Этот вид лечения позволит спасти мою грудь и что самое главное не причинит вред. Она останется неповрежденной. Мои длинные светлые волосы вероятно выпадут, но, думаю, я смогу пережить это.
Я продолжала мое исследование. Я ездила на бойню в перерывах между сеансами химиотерапии. Мой онколог сказал, что еще никогда не встречал таких пациентов как я.
В этом городке я должна была встретиться с одним человеком и получить от него нужную информацию. Но вдруг я почувствовала себя плохо. Я остановилась в клинике для раковых больных. Там было много фермеров и их жен. Я была единственным человеком, чей возраст был до 50 лет и я чувствовала себя не в своей тарелке. У меня болела кожа, мои раздраженные химией глаза, казалось, горели, мои легкие были обожжены радиацией и мне было тяжело и больно дышать. Доктор сказал , что моя имунная система очень ослабла и что если температура моего тела превысит 101°F, то мне нужно будет немедленно лечь в местную больницу.
Этой ночью я лежала в постели своего гостиничного номера и мерила температуру. У меня не было сил. Пульс бешенно колотился. Я вынула термометр – 100,6°F. еще 4 десятых и мне необходимо ехать в больницу. И вдруг у меня пронеслось в голове: как печально было бы умереть в этом неизвестном городе. У меня было видение, что мои родители и сестра летят ко мне на небеса, чтобы попрощаться.
Через полчаса я снова посмотрела на термометр - 100,7°F и начала мысленно подготавливать себя к поездке в больницу. Я еле сдерживала себя от того, чтобы смотреть на термометр каждую минуту. Я чувствовала себя азартным игроком, надеясь выиграть все свои проигранные сбережения.
Температура достигла 100,8°F, а затем начала постепенно понижаться. На следующий день я снова отправилась по своим делам.
В другой раз в другом городе я все же оказалась в госпитале. Мне было на столько трудно дышать, что врач опасался, что у меня в легких в результате химиотерапии образовался тромб. Это было субботнее утро и в больницу специально вызвали специалиста по легким. К счастью, тромба не было. Меня снова начали обследовать . Я почувствовала себя немного лучше. От рабочих Калифорнии я получила жалобу о том, что на их бойне не правильно оглушают поросят. К тому моменту я была так истощена химией и радиацией, что едва стояла на ногах. Надев парик, прикрывающий остаток волос на моей голове, я поехала на Запад.
Здесь рабочие оставляли страдать полуживых визжащий свиней, подвешенными за одну ногу, уходя на перерыв.
Свиней били3-4 раза, но они все равно не теряли сознание. Их оставляли истекать кровью, и животные в поисках спасения из последних сил пытались встать. Не обращая особого внимания, живые они или нет, тысячи визжащих поросят бросали в огромный котел с кипящей водой.

ГЛАВА 21 Птица

Пришло время перейти к следующей фазе моего расследования. Обе линии расследования – испорченное мясо и жестокость по отношению к животным – вели от убоя скота к инспекторам, ветеринарам, а затем исчезали в СХДА. Я решила разузнать об этом побольше. Национальная Ассоциация Скотоводов (НАС) называла ее "Миссис Президент". "Вашингтон Пост" окрестила ее "Первой Леди Американского сельского хозяйства". Администрация Буша называла ее "Миссис Помощник Секретаря". "Kansas City Star" сказала, что лучше всего называть ее главным мясным инспектором нации и объявила ее позицию в СХДА, как "конфликт интересов".
Все началось в 70-х годах, когда Джоан Смитт, хозяйка ранчо в пятом поколении, начала свое восхождение по служебной лестнице НАС, организации, представляющей 230 000 владельцев ранчо. Став во главе комитета по производству говядины, представителем в Национальном совете по сельскохозяйственным животным, и будучи избранной вице-президентом, в 1985 году Смитт стала первой женщиной-президентом этой организации.
"Я убеждена, что наша задача состоит в том, чтобы рассказать историю производства говядины", сказала Смитт в своей речи после избрания президентом НАС. В перерывах между давлением на Конгресс и свидетельствованием от имени скотоводов, "Первая женщина", представляющая 30 миллиардную индустрию по производству говядины, как назвала ее New York Times, ездила по стране произнося речи и давая интервью СМИ. Смитт намеревалась оживить шаткий рынок и везде, куда бы не приехала, агрессивно рекламировала говядину. "Ни один скотовод не получал такую рекламу, как Смитт", докладывал журнал для членов НАС. "Она появлялась в лучшее эфирное время на трех телевизионных каналах. Представители СМИ ожидали ее появления с нетерпением. Общая сумма, потраченная в прессе и на телевидении, составляла 8-10 миллионов долларов".
В течение декады Смитт провела законодательную кампанию, кульминацией которой явилось принятие Конгрессом закона, согласно которому скотоводы должны вносить по 2 доллару с каждой головы скота, который они продают, в Скотоводческий Совет по рекламе и исследованию говядины (или просто Говяжий Совет). Сам Совет и созданные им филиалы в каждом штате тратили на рекламу почти все 79 миллионов долларов, получаемых ежегодно. В 1986 году Смитт была избрана первым представителем "Говяжьего" Совета. Она инвестировала миллионы долларов в говяжью компанию, основанную на теперь уже известном лозунге: "Говядина – настоящая еда для настоящих людей".
Она была хозяйкой ранчо, лоббистом, спикером. Видным политиком на рынке мясной индустрии. Ее голос имел вес, в рекламной кампании за употребление говядины. Она посвятила всю свою карьеру убеждению американцев есть больше говяжьего мяса. Таким образом, имея у себя за спиной крепнувшую Американскую Индустрию Мяса – торговую ассоциацию мясной индустрии, в мае 1988 года Смитт была назначена помощником секретаря сельского хозяйства в области Маркетинга и Инспекции при администрации Буша.
Можно ли назвать лучшего оратора в говяжьей индустрии, смыслом жизни которой было увеличение потребления говядины, действительно подходящего кандидата на роль главного национально инспектора.
Согласно Kansas City Star, одним из первых действий госпожи Смитт на посту помощника секретаря было разрешить использование остатков кусочков говяжьей обрезки и хрящей, и обозначать их как мясо. Отделив эти кусочки о побочных продуктов и разрешив добавлять их в говяжий фарш, она подняла основную стоимость говядины на 6 долларов за голову – решение, стоившее говяжьей индустрии миллионы долларов, поступающих к ним дополнительно каждый год.
Я отправилась к Родни Леонарду, который был начальником пищевой инспекции СХДА при администрации Джонсона, а сейчас возглавлял Институт Общественного Питания в Вашингтоне.
"Говядина с пониженным содержание жира - это не мясо", объяснил он "Это жирнистая ткань. На нее тошно смотреть. Она какого-то сероватого цвета. Из нее делают лепешки, красят их, замораживают. Если вытащить их из холодильника на долго, они начнут дурно пахнуть".
"Это ткань, содержащая высокий уровень протеинов, которые человеческий организм не может усвоить", сказал доктор Джек Лейти, бывший ветеринар СХДА и коллега Леонарда. "Протеины в такой говядине бесполезны. Это все равно, что добавить мясо песок или воду".
"В мясной индустрии все знают, что это идеальный материал для разведения бактерий", прибавил Род Леонард. "Тот факт, что спустя 2 года со дня избрания Джоан Смитт помощником секретаря, начались все эти вспышки отравления зараженным бактериями мяса, очевидно, что это результат халатного отношения к здоровью человека".
"Конгресс дал СХДА два совершенно противоположных задания", объяснил мне по телефону Том Девайн "Одни и те же лица, назначены продвигать продажи сельскохозяйственных продуктов, так же обязаны защищать потребителей от испорченных продуктов". В результате, в рядах департамента было множество индустриальных лидеров, которые показывали свои способности увеличивать доходы индустрии, поскольку в СХДА основной упор делался на маркетинг.
"СХДА представляет собой непревзойденный исторический пример регулирование индустрией самого себя изнутри", сказал Девайн.
В 1983 году Кэтрин Хьюджи написала книгу "Возврат в Джунгли", показав связи администрации Рейгана с мясной промышленностью. К тому времени Рональд Рейган уже поставил трех лидеров агробизнесса во главе СХДА: секретарь сельского хозяйства Джон Блок, производитель свинины из Иллинойса; помощник секретаря, а затем секретарь Ричард Линг, глава Американского Мясного института; а так же помощник секретаря по маркетингу и инспекции Вильям МакМиллан, бывший монополист в области упаковки мяса и вице-президент НАС. Как только эти люди получили власть, индустрия, фактически, стала управлять СХДА.
Такая тенденция сохраняется и на сегодняшний день. Доктор Лестер Кроуфорд, глава программы мясной инспекции СХДА с 1987 по 1991 гг., покинул вой пост, чтобы стать вице-президентом Национальной Ассоциации по обработке продуктов питания. Доктор Х. Рассел Кросс, которым Джоанн Смитт заменила Кроуфорда, был одобрен на эту должность Американским Мясным Институтом (АМИ). Кросс, глава техасского отделения и эксперт по производству говядины с низким содержанием жира, раньше возглавлял финансируемый индустрией проект, созданный, чтобы убедить потребителей и СХДА, что говядина более постная, чем они думают.
Во время своего пребывания в СХДА, Кросс также стал попечителем в Индустриальном Институте сельскохозяйственных животных, организации работающей над увеличением доходов от производства мяса.
"СХДА всегда была организацией, которой управляла индустрия", сказал Леонард "Пока правит администрация Клинтона, у нас еще остается надежда на перемены. К сожалению, секретарь Майк Ипси ничего не сделал, чтобы изменить программу. Он проводил политику администраций Рейгана и Буша".
Но, собственно, зачем демократической администрации возглавлять дерегулятивную политику администраций Рейгана и Буша?
Следующие несколько дней я провела в библиотеке.
Дон Тайсон, председатель совета компании Tyson Foods of Arkansas - крупнейшего в мире производителя домашней птицы и одного из ведущих национальных производителей морепродуктов и свинины, сохраняет тесные связи с Белым Домом. В добавление к тому, что он давний друг Клинтона, Тайсон также был вторым по величине вкладчиком 220 000 долларов, использованных Клинтоном, чтобы внедрить свою политическую программу в штате Арканзас.
Будучи губернатором Арканзаса, Клинтон "оберегал" индустрию домашней птицы, стараясь создать рабочие места в штате. Сделав Арканзас штатом номер один по созданию рабочих мест, во время своего пути к президентскому креслу.
Как пишет журнал "Time", губернатор Клинтон буквально осыпал "крупнейшего производителя цыплят Tyson Foods миллионами долларов в виде налоговых поблажек". При Клинтоне государственные регуляторы со снисхождением отнесись к проблемам экологии, позволяя индустрии домашней птицы загрязнять реки, ручейки и грунтовые воды фекалиями птиц.
"Лучшие для Тайсона годы совпали с губернаторствованием Клинтона", писал Washington Post . В соответствии c ежегодными отчетами доходы Tyson Foods взлетели от 604 миллионов долларов в 1983 году до 4,7 миллиардов в 1993, когда Клинтон переехал в Белый Дом.
"Связи Тайсона и Клинтона просматриваются даже в тенденции департамента улаживать интересы агробизнесса", докладывал Wall Street Journal в 1994 году. Так, главный адвокат Tyson Foods Джеймс Б.Блеэр, к примеру, старый друг Клинтона, был назван New York Times "Человеком к которому Клинтон обращается в трудные времена". Жена Блэра, Диана, политический ученый, работала главным советником у Клинтона во время его президентской кампании. В 1993 году Блэры были гостями на инаугурации Клинтона.
Между тем, Дон Тайсон оставался преданным другом Клинтона. Он сделал значительный вклад в предвыборную кампанию Клинтона.
Что же получил Тайсон взамен от администрации Клинтона? Год назад чиновники департамента работали над политикой индустрии домашней птицы, которая должна была остро повысить требования, чтобы "отмыть грязное" мясо. Затем Ипси и его команда предложили новую систему регуляции, в которой уменьшалось число инспекторов на более, чем половине национальных птицефабрик.
Секретарь Ипси, который часто встречался с лоббистами Тайсона, собственно стал главной фигурой расследования департамента Правосудия и Конгресса по поводу взяток, получаемых от Тайсона. В октябре 1994 года Ипси был вынужден покинуть свой пост.
В августе 1997 года Майк Ипси был обвинен федеральным судом во взяточничестве со стороны правительственных компаний, связанных с СХДА. Как говорится в 39 пунктах обвинения,Ипси совершал различные обманные действия, нарушил Акт Федеральной Мясной Инспекции, получая "подарки" стоимостью более 35 000 долларов, лгал ФБР и другим агенствам по расследованию, подкупал свидетелей.
В добавление к приговору Ипси два лоббиста агробизнесса, один из них от Tyson Foods, были осуждены за дачу ложных показаний. Лоббист Тайсона, также был обвинен в даче взяток, как Ипси, так и его начальнику "с целью повлиять на Акт Мясной Инспекции". Начальник Ипси был уличен в сокрытии доходов. По деятельности Tyson Foods тоже будет начато расследование.

ГЛАВА 22 Урок

Начиная расследование, я была в курсе того, что представители СХДА, плоть до Вашингтона, знали, что ситуация в Каплан Индастриз во Флориде не оглашалась. В СХДА начали расследовать это дело только лишь после того, как это потребовали федеральные власти. Но, к тому времени как министр сельского хозяйства выступил со своим псевдо-докладом, все доказательства нарушений были уничтожены.
И таким образом самая крупная скотобойня Флориды просто была закрыта.
Представители семьи заместителя министра сельского хозяйства Джоан Смит не только занимались разведением скота на протяжении пяти поколений и имели ранчо на севере Флориды. Джоан Смит работала в консультационных советах Флориды. Была членом Ассоциации скотоводов Флориды и министерство сельского хозяйства могло бы присудить ей звание Жены Фермера года и Выдающийся Женщины сельского хозяйства Флориды. Ее муж был президентом Ассоциации скотоводов Флориды. Я позвонила на аукцион домашнего скота Гэйнсвил, который находился неподалеку от ранчо Смитов.
"Это, наверное, звучит странно, но я бы очень хотела купить корову у Джоан Смит", сказала я.
"Еще в прошлом году мы продавали ее коров, но сейчас ее семья уже не разводит скот", был ответ.
"Скажите, а такой предприниматель как Каплан когда-нибудь покупал у вас скот?"
"Конечно да. А что?"
"Покупали ли они коров у Джоан Смит?"
"Представьте себе да. Закупщики Каплана купили большую часть наших коров". Джоан Смит сделала себе карьеру, пропагандируя говядину, но самое главное то, что она была главным инспектором по мясу, основным представителем СХДА, ответственным за внедрение указа Human Slaughter. Оказалось, что коров с ее ранчо убивали на бойне Каплана. трудно себе представить, что это открытие могло сделать с Джоан Смит и с СХДА, не говоря уже о местной индустрии, с которой Джоан была так крепко связана. Что было бы, если бы общественность узнала, что скот заместителя министра сельского хозяйства убивали на фабрике, находившейся под ее юрисдикцией, не был должным образом заколот или оглушен? И что там с животных живьем сдирали шкуру? После шести месяцев химиотерапии, пройденной мной все наконец-то закончилось хорошо. Мои волосы стали расти более густыми и блестящими., чем они были до этого. У меня появились новые взгляды на жизнь. Я чувствовала, что мое расследование сделало меня безразличной ко всему, кроме страданий животных, которым я пыталась помочь. Создавалось впечатление, что здесь я впервые позаботилась в первую очередь о себе, отнеслась к себе с любовью. Это, конечно, не тот способ, который я бы выбрала, чтобы преподать себе урок. Это был неоценимый урок, который я должна была усвоить. После лечения я смотрела по телевизору вечернее шоу о том, как победитель соревнований в Сиэтле демонстрировал свои уникальные способности. Это было ежегодное мероприятие, проводимое во время празднования Дня толстяка. 35 участников должны были за 15 минут фигурно нарезать мясо. Согласно журналу “People”, который ежегодно оценивал результаты этого соревнования, целью состязания было расширить границы приготовления мяса. По словам победителя этих соревнований, который продемонстрировал в вечернем шоу, как обрабатывать туши животных, это было для него обычным делом. Разделывая тушу, он абстрагировался от мысли о том, что это когда-то были живые животные, убитые насильно. Что же можно сказать о том обществе, которое отказывало разоблачать нарушение телешоу федеральных законов. Вместо этого предоставляется время для обучения миллионной аудитории, как фигурно вырезать из мяса фигурки животных. Лучше бы эти минуты эфирного времени потратили на репортажи о бойнях. В начале моего расследования на моем пути не было таких преград как сейчас, их создавали люди в помощи, которых я нуждалась. Последней каплей было то, что мне заявили, что чтобы привлечь внимание прессы дело следует начинать с большем количеством фактов, чтобы закрыть его через 11 дней. Для меня единственным способом для сбора материала было увольнение.
После этого я подала заявление на работу в самую крупную национальную организацию по защите сельскохозяйственных животных. Например, бойкот этой организации какому-либо предприятию является самой значительной мерой по защите сельскохозяйственных животных в США. Также деятельность организации, направленная на запрет применения гормонов нашла поддержку у общественности.
Мне нравилось работать в этой организации, так как мой новый директор Брэдли Миллер предоставил мне средства для продолжения расследования о нарушениях на бойнях. Я была рада, что наконец-то нашлась организация, которой не безразлична судьба сельскохозяйственных животных.
Миллер считал, что если пресса не имеет намерений освещать процесс издевательства над животными, то его организация сама это сделает. На протяжении многих лет эта организация издает статьи в различных газетах и журналах, рассказывающих об издевательствах над животными и опасности о здоровья людей. Так же Миллер решил, что если у руководства телевидения не хватает смелости рассказать о злоупотреблениях на бойнях, то его организация сделает это сама. Если телевидение посчитает своим долгом проинформировать американцев о коррупции, то сообщить об этом является нашим долгом. Именно по его совету я начала писать эту книгу.