Первая книга паралипоменон 16 страница
Это выглядит вполне обоснованным: ведь филистимляне были народом побережья, и для них рыба и рыболовство имели большое значение. Однако имя этого бога еще ближе к слову "dagan", что на еврейском означает "зерно", поэтому можно еще скорее предположить, что Дагон был богом земледелия - очень распространенным божеством.
В Библии есть еще одно важное упоминание о Дагоне, которое дает возможность некоторой догадки о возникновении этого божества. Позже, когда филистимляне захватили ковчег завета и поместили его в храме Дагона, для их божества это оказалось роковым.
1 Цар., 5: 4. И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле… голова Дагонова и обе руки его лежали отсеченные… остался только обрубок Дагона.
В Исправленном стандартном переводе последняя фраза дается следующим образом: "осталось только туловище Дагона".
Если нижняя половина этого божества была подобна рыбе, то довольно трудно поверить, что авторы Библии не сказали бы: "остался только хвост Дагона". Так что, несмотря на Мильтона, этот факт говорит в пользу того, что Дагон - бог земледелия.
В любом случае имя Дагон явно семитское, и это неплохой пример того, как семитизировалась филистимская культура после вторжения филистимлян в Ханаан (если не ранее).
Празднество по поводу пленения своего врага ничем хорошим для филистимлян не закончилось. Они привели в свой храм слепого Самсона, чтобы позлорадствовать над поверженным врагом.
Суд., 16: 22. Между тем волосы на голове его начали расти, где они были острижены.
И вновь здесь можно увидеть солярный миф: хотя око дня слепнет и солнце исчезает, оно неизменно появляется вновь. Оно опять встает на востоке, и лучи его еще слабые и тусклые; но, поднимаясь выше на небе, солнце разгорается все ярче и сильней.
В последний раз проявляя свою силу, Самсон раздвигает столбы, поддерживающие крышу храма, в котором пируют его враги. Храм рушится, погребая под развалинами почти три тысячи филистимлян и самого Самсона. Так история, в которой немало комических моментов, заканчивается высокой трагедией. Самсон был двенадцатым судьей - последним в Книге Судей.
Дан
Но Книга Судей не завершается на двенадцатом судье. В последних пяти ее главах излагаются еще два повествования, которые помещены в эту книгу, так как принадлежат именно к этому историческому периоду. Авторы Библии оговаривают это:
Суд., 18: 1. В те дни не было царя у Израиля…
В отличие от более ранних рассказов Книги Судей последние ее эпизоды не связаны с подвигами какого-либо конкретного судьи.
Первая история повествует о племени Дана, которое тяжко угнеталось более могущественными филистимлянами. Они захватили большую часть земель, принадлежавших Дану в результате завоевания Ханаана, и владели ими.
Суд., 18: 1. …в те дни колено Даново искало себе удела, где бы поселиться, потому что дотоле не выпало ему полного удела…
Выражение "в те дни" всего лишь указывает на период Судей. Оно не означает, что события происходили именно до или после подвигов Самсона. Если допустить, что все, случившееся с коленом Дана, произошло после истории Самсона, то это явно свидетельствует, что деятельность этого героя не слишком ослабила филистимлян и не помогла данитам.
Даниты решили найти земли подальше от филистимлян и послали на север пятерых разведчиков, чтобы подыскать новое место.
Суд., 18: 7. …пять мужей… пришли в Лauc, и увидели народ, который в нем, что он живет покойно, по обычаю Сидонян… от Сидонян они жили далеко, и ни с кем не было у них никакого дела.
Иначе говоря, они нашли финикийский (ханаанский) город, удаленный от моря на тридцать миль, и основные финикийские силы, сосредоточенные на побережье, быстро прийти к нему на помощь не могли. Более того, этот город находился в тихом уединенном месте и не состоял ни с кем в военном союзе, который мог бы затруднить его захват.
Возвратившись домой, разведчики сообщили обо всем, и на север был выслан отряд из шестисот человек, чтобы захватить Лаис. Проходя через землю, граничащую с племенем Ефрема, они похитили истукана и прочие литургические принадлежности, сделанные Михой - безобидным ефремлянином, который незадолго до этого гостеприимно принял разведчиков в своем доме, предоставив им ночлег. Они также забрали с собой левита, служившего священником у ефремлян. Когда Миха стал протестовать, даниты еще и пригрозили, что убьют его.
Суд., 18: 26. И пошли сыны Дановы путем своим; Миха же, видя, что они сильнее его, пошел назад и возвратился в дом свой.
Это характерный пример беззакония тех времен и разобщенности племен. Даниты, возможно, не испытывали угрызений совести, обобрав ефремлян. Так как никто из колена Ефремова даже не попытался помешать бесчинству данитов, можно предположить, что это случилось после того, как Иеффай нанес катастрофическое поражение ефремлянам.
Но в роли обидчиков выступали не только даниты. Их и самих достаточно обижали. Жители Иудеи, земли которой граничили с территорией Дана на юге и юго-востоке, пытались устранить данита Самсона, мстившего филистимлянам:
Суд., 15: 12. И сказали ему: мы пришли связать тебя, чтоб отдать тебя в руки Филистимлянам…
Они выполнили свою угрозу (хотя Самсон и сбежал от филистимлян, благодаря своей богатырской силе). Жители Иудеи явно не колебались, собираясь пожертвовать данитом и выдать его тем, кого можно было считать общим врагом.
Об этом говорится в последнем стихе Книги Судей:
Суд., 21: 25. В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым.
Это отсутствие закона и порядка, это всеобщее ощущение, что у кого сила, тот и прав, во многом объясняют, почему Израиль так нуждался в царе, и даже последние редакторы Книги Судей, настроенные в какой-то мере антимонархически, не могли этого скрыть.
Однако вернемся к воинскому отряду данитов.
Они добрались до Лаиса, напали на него так же бессовестно, как ограбили людей Ефрема, и настолько же успешно. Разрушив город, даниты построили на его развалинах новый.
Суд., 18: 29. И нарекли имя городу: Дан…
Город Дан обычно отождествляется с арабским городом Телль-эль-Кади, расположенным в верхнем течении Иордана, милях в тридцати севернее Галилейского озера (оба слова, "Дан" и "Кади", означают "судья").
Дан представлялся самой отдаленной северной областью среди всех израильских территорий (хотя власть Израиля в величайшие дни царства распространилась на север гораздо дальше земель, занятых неизраильтянами). Поэтому выражение "от Дана до Вирсавии" может означать "весь Израиль", так как Вирсавия (Беер-Шеба) была самым южным израильским городом. Расстояние от Дана до Вирсавии приблизительно 150 миль - весьма значительное для ветхозаветных времен.
Город Дан существует до сих пор, он находится у северной оконечности современного Израиля, хотя Беер-Шеба сейчас гораздо дальше от его южной границы. Современный Израиль владеет частью пустыни Негев протяженностью в 120 миль к югу от Беер-Шебы. Сейчас протяженность Израиля более 270 миль.
Новая роль Дана как израильского города не изменила его положения, он остался настолько же обособленным и уязвимым, каким был прежде, когда принадлежал финикийцам. Дан просуществовал два столетия и вскоре после смерти Соломона был захвачен сирийской армией, пришедшей с севера.
Гива
Следующий рассказ, которым и заканчивается Книга Судей, - еще более горестная история, и в ней еще ярче отражены беспорядок и беззаконие, существовавшие в Израиле перед образованием царства.
История эта повествует об одном левите, который со своей наложницей отправился из Вифлеема Иудейского к себе домой, на север, где он жил на склоне горы Ефремовой. Уже наступал вечер, когда они подошли к Иерусалиму, лежавшему на границе, разделявшей земли Иуды и Вениамина. Слуга предложил своему хозяину переночевать в Иерусалиме, но это был город "иноплеменников"-иевусеев, и левит предпочел остановиться на ночлег в соседнем израильском городе:
Суд., 19: 12. …не пойдем в город иноплеменников… но дойдем до Гивы.
Гива, находившаяся в пяти милях севернее Иерусалима, была крупным городом в уделе Вениамина. Путешественникам удалось найти приют на ночь у одного старика, который сам оказался "родом с горы Ефремовой". Однако ночью шайка местных хулиганов осадила дом старика, схватила наложницу левита, надругалась над ней и замучила до смерти.
И вновь, очевидно, племенная разобщенность усугубила ситуацию. Никто даже не задумался, что люди Вениамина не вели бы себя так пренебрежительно и бесчеловечно со своими соплеменниками. Но им встретились ефремляне, люди другого племени и, следовательно, чужеземцы.
Ирония судьбы в том, что если бы левит со своей наложницей остался ночевать в Иерусалиме, "городе иноплеменников", то, возможно, избежал бы опасности.
Гива, в которой произошло насилие, была городом очень сомнительной репутации и для последующих веков оставалась воплощением греха, заслуживающего соответствующего позора. Так, пророк Осия, четырьмя веками позже говоривший о своем поколении, изрек:
Ос., 9: 9. Глубоко упали они, развратились, как во дни Гивы…
Массифа (Вениамина)
Рассказ о событиях, произошедших после насилия в Гиве, приводит в замешательство: в некотором отношении он не противоречит другим частям библейской истории. Когда известие о преступлении вениамитян распространилось среди всех колен,
Суд., 20: 1…вышли все сыны Израилевы, и собралось все общество, как один человек, от Дана до Вирсавии, и земля Галаадская пред Господа в Массифу.
Массифа здесь - это не тот город на территории Гада, где собирались войска Иеффая перед сражением с аммонитянами. Скорее всего, это город в земле Вениамина, близ границы с территорией Ефрема. В период Судей здесь находилось место для сбора колен в особых случаях.
Конечно, не стоит буквально считать, что здесь собрались "все сыны Израилевы"; скорее всего, это были лишь представители всех колен, в том числе и тех, которые находились в Заиорданье.
В Библии рассказывается, что собравшихся ужаснуло произошедшее в Гиве, и они решили выступить все вместе против нее.
Суд., 20: 11. И собрались все Израильтяне против города единодушно, как один человек.
И все же это выглядит недостаточно правдоподобно. На протяжении всего периода Судей колена Израилевы не объединялись даже в моменты более значительной опасности. Они не объединились ни против Сисары, ни против мадианитян, ни против аммонитян. И действительно, люди колена Манассии сражались с мадианитянами, находясь на грани междоусобной войны с Ефремом, а битва людей Гада с аммонитянами спровоцировала эту междоусобицу. Поэтому кажется совершенно невероятным, чтобы сейчас мог создаться единый фронт.
Вероятно, более поздние редакторы Библии идеализировали эту ситуацию. Не могло ли произойти так, что не все израильтяне, а лишь все люди колена Ефремова объединились против Вениамина на защиту ефремлянина, с которым так ужасно обошлись?
Если искать историческое подтверждение этому, то можно было бы предположить, что в Книге Иисуса Навина излагаются точные факты, и в период завоевания, а также непосредственно после него израильские племена предпринимали совместные действия. В таком случае не могло ли насилие в Гиве произойти скорее в самом начале периода Судей, хотя рассказ о нем и помещен в конце книги?
Позже, когда началась война с Гивой и союз израильтян поначалу дважды потерпел поражение, сыны Израилевы пришли в дом Божий и обратились к Господу за советом. В этом месте Библия прерывает рассказ, поясняя, что ковчег завета находился в то время там,
Суд., 20: 28. И Финеес, сын Елеазара, сына Ааронова, предстоял перед ним…
Но Елеазер был современником Иисуса Навина, следовательно, события, произошедшие при его жизни, должны были случиться сразу после завоевания Ханаана - когда совместные действия еще, вероятно, оставались частью израильской традиции.
В конце концов, все обернулось против вениамитян. Израильтяне одержали победу, разорили Гиву и опустошили всю землю Вениамина. Почти все его население было истреблено.
Суд., 20: 47. И обратились оставшиеся и убежали… к скале Риммону, шестьсот человек…
"Скала Риммон" иногда отождествляется с пустынной холмистой областью в пяти милях к северу от Гивы. Изо всего колена Вениаминова, как указывает Библия, остались только эти шестьсот человек. Если не счесть это преувеличением и допустить, что рассказ исторически достоверен, то здесь говорится о серьезном и даже гибельном поражении колена Вениаминова. И если все так, то история эта не могла произойти к концу периода Судей, когда народ Вениамина процветал. Ведь именно из колена Вениаминова вскоре был избран царь Израиля. Кроме того, если изображенное в рассказе значительное ослабление Вениамина произошло в ранний период Судей, это могло согласовываться с вторжением моавитян, захвативших и подчинивших себе земли Вениамина, что вызвало противодействие Аода.
Иавис Галаадский
Далее рассказывается, что израильтяне стали сокрушаться об уничтожении колена Вениаминова, вовсе не желая, чтобы оно окончательно погибло. В живых еще оставалось шестьсот вениамитян, и колено еще могло возродиться, но израильтяне поклялись, что не отдадут им своих дочерей в жены. Поэтому стали искать, нет ли какого-либо города, который не участвовал в войне против Вениамина и, следовательно, не давал бы этой клятвы.
Суд., 21: 8. …И оказалось, что из Иависа Галаадского никто не приходил…
Иавис Галаадский, принадлежавший племени Гада, был расположен к востоку от реки Иордан, приблизительно в пятнадцати милях севернее Сокхофа.
Израильтяне послали туда войско и истребили всех жителей города, кроме девушек, которых отдали в жены вениамитянам. Благодаря этому колено Вениамина не исчезло. И опять же, если эти события когда-либо происходили, то они не могли случиться в конце периода Судей, потому что во времена царя Саула, наступившие сразу же после этого периода, Иавис Галаадский был процветающим городом.
Здесь я не могу удержаться от собственной гипотезы: возможно, некий израильский автор в ранний период Царств решил написать то, что сейчас могло бы называться историческим романом, действие которого концентрировалось вокруг события в Гиве. Свое драматическое повествование он, не колеблясь, подогнал под историческую действительность. А затем каким-то образом рассказ этот был воспринят всерьез священниками-редакторами, которые позже собрали в Книге Судей разные племенные предания. Поэтому рассказ этот и был в нее включен, но помещен в конце, ибо другого подходящего места для него не нашлось. Здесь он и остался - загадка, которую ученые-библеисты пытаются разгадать.
КНИГА РУФЬ
Книга Руфь * Вифлеем Иудейский * Махлон и Хилеон * Руфь * Давид
Книга Руфь
За Книгой Судей в разных вариантах Библии, которыми пользуются христиане, следует небольшая книга из четырех глав, названная Книгой Руфь по имени ее героини. События этой книги относятся к периоду Судей:
Руфь, 1: 1. Это слупилось в те дни, когда правили судьи…[62]
Можно было бы счесть это еще одним из рассказов об этом времени, дополняющим повествования о войнах Гедеона и Иеффая, подвигах Самсона, переселении колена Дана, преступлении вениамитян. Но почему же тогда Книга Руфь не вошла в Книгу Судей?
Дело в том, что это не просто еще одна из историй о том периоде. Все повествования Книги Судей отличаются кровавой жестокостью и примитивизмом, что характерно для рассказов, основанных на хрониках той жестокой варварской эпохи. Но история Руфь - это очаровательная пасторальная идиллия, будто увиденное издалека прошлое, которое кажется "добрыми старыми временами", простыми, мирными и добрыми, - какими они на самом деле не были.
Короче, Книга Руфь была создана в V в. до н. э., по всей вероятности, после возвращения евреев из плена и приблизительно через семь столетий после описываемых в ней событий. И хотя основные ее тезисы основаны на исторической традиции подробности сюжета, вероятно, вымышлены[63].
Евреи признали это, включив книгу только в третий раздел Ветхого Завета - в Писания. Считалось, что книги этого раздела - скорее литературные, чем исторические произведения.
Однако исторический смысл Книги Руфь настолько важен для христианской системы взглядов, что она была помещена в исторический раздел Библии - на место, соответствующее описанному в ее рассказе времени, сразу же после Книги Судей[64].
Вифлеем Иудейский
История Руфь начинается с рассказа о том, как в период правления Судей в Вифлееме, в земле Иуды, случился голод и семья израильтян ушла из него:
Руфь, 1: 1. …И пошел один человек из Вифлеема Иудейского, со своею женою и двумя сыновьями своими, жить на полях Моавитских.
Вифлеем Иудейский назывался так, чтобы отличать его от Вифлеема Завулонова, находившегося приблизительно в семидесяти пяти милях севернее. Вифлеем Иудейский настолько более известен, чем Вифлеем Завулонов (по причинам, которые вскоре станут ясны), что при любом упоминании просто Вифлеема не возникает сомнений, что речь идет именно о Вифлееме Иудейском.
И действительно, единственное упоминание Библии о Вифлееме Завулонском, похоже, связано с Есевоном, одним из малозначительных судей (девятым по счету), о котором мимоходом говорится в Книге Судей:
Суд., 12: 8. После него [Иеффая] был судьею Израиля Есевон из Вифлеема.
У Вифлеема Иудейского, расположенного приблизительно в шести милях южнее Иерусалима, по-видимому, было более древнее название Ефрафа. Даже во времена Давида жителей Вифлеема могли называть ефрафянами:
1 Цар., 17: 12. Давид же был сын Ефрафянина из Вифлеема Иудина, по имени Иессея…
И автор Руфь следовал этому обычаю, рассказывая о семье, пришедшей в Моав:
Руфь, 1: 2. Имя человека того Елимелех, имя жены его Ное-минь, а имя двух сыновей его Махлон и Хилеон; они были Ефрафяне из Вифлеема Иудейского…
До сих пор Вифлеем упоминался в Библии лишь в связи со всякими несчастьями. Рахиль, родив Вениамина, умерла близ Вифлеема. Даниты, продвигавшиеся к северу, чтобы совершить кровавое нападение на Лаис, увели с собой левита, который пришел на гору Ефремову из Вифлеема Иудейского. Наложница, умершая в Гиве из-за зверского насилия, была родом из Вифлеема Иудейского.
Однако теперь, в связи с семьей Елимелеха, ушедшей за Иродан в Моав, и всеми последующими событиями, Вифлеем начинает приобретать новое, особое значение.
Махлон и Хилеон
В Моаве Елимелех умер, а его сыновья женились на моавитянках:
Руфь, 1: 4–5. Они взяли себе жен из Моавитянок; имя одной Орфа, а имя другой Руфь; и жили там около десяти лет. Но потом и оба… Махлон и Хилеон, умерли…
Так как "Махлон" означает "болезнь", а "Хилеон" - "слабость", "истощение", то такие имена вряд ли могли дать детям. Но оба сына Елимелеха умерли рано, и их имена вполне соответствуют этому. Использование таких "говорящих" имен - характерная черта художественного произведения.
Руфь
Ноеминь, утратившая мужа и сыновей, решила возвратиться в Вифлеем. Вместе с ней отправились и обе ее невестки, но по дороге Ноеминь стала уговаривать их вернуться в свой родной дом и снова выйти замуж. Орфа согласилась и простилась со свекровью, а Руфь отказалась наотрез:
Руфь, 1: 16. Но Руфь сказала: не принуждай меня оставить тебя… но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом…
И они вдвоем пошли в Вифлеем.
В Вифлееме Руфь встретила Вооза, богатого родственника Ноеминь, которому она понравилась - несмотря на то что была чужеземкой. Он был признателен ей за ту любовь и заботу, которую она оказывала Ноеминь. Ноеминь научила Руфь, как ей следует поступить, и Вооз взял Руфь в жены в соответствии с древним израильским законом левирата.
У супругов родился сын, и Ноеминь, утратившая своих сыновей, утешилась. Ее преданная невестка, моавитянка Руфь, считалась теперь полноправным членом израильской общины, и израильтянки восхваляли ее:
Руфь, 4: 14–15. И говорили женщины Ноемини… сноха твоя, которая любит тебя… для тебя лучше семи сыновей.
С тех пор для всего народа Руфь оставалась одной из самых привлекательных женщин Библии.
Давид
А теперь - самый важный момент рассказа:
Руфь, 4: 17. Соседки… нарекли ему [сыну Руфь] имя: Овид. Он отец Иессея, отца Давидова.
Иначе говоря, Руфь была прабабкой великого израильского царя-героя Давида.
Цель этой книги, похоже, ясна. Она была написана в то время, когда евреи возвращались, подобно Ноемини, из чужой страны. Изгнанников очень беспокоило, как освободить свои земли от чужестранцев, которые заняли их, пока они находились в вавилонском плену. Их религиозные вожди Ездра и Неемия установили жесткую политику расового ограничения, запрещавшую смешанные браки иудеев с иноплеменницами. Все, кто уже взял себе в жены чужеземок, должны были прогнать их.
Но среди евреев могло находиться немало тех, кого ужаснула низость подобной политики и жестокость, с которой она должна была осуществляться. Возможно, один из них и написал Книгу Руфь, как всеобщий призыв к единению, к признанию полного братства всех людей[65].
При создании этого произведения автора могло воодушевлять предание, что в роду Давида были моавитяне. Действительно, когда однажды Давид находился в опасности из-за преследований Саула и угроза нависла не только над ним, но и над всей его семьей, он привел своих родителей в Моав, чтобы спасти их:
1 Цар., 22: 3. …Давид… сказал царю Моавитскому: пусть отец мой и мать моя побудут у вас, доколе я не узнаю, что сделает со мною Бог.
В то время моавитскому царю было выгодно поддержать Давида, который поднимал восстание против Саула: это могло ослабить Израиль. Но все же доверие Давида к Моаву именно в тот момент могло возникнуть также из осознания кровного родства.
Если такое предание существовало, автор Книги Руфь извлек из него огромную пользу, и не важно, насколько вымышлены те детали, которые он добавил, поскольку содержание книги от этого становится глубже.
Сделав свою героиню моавитянкой, автор заострил смысл рассказа, так как женщины Моава традиционно считались совратительницами израильских мужчин - благодаря известной истории, рассказанной в Книге Чисел. И все же эта чужеземка стала прародительницей царя Давида.
Что может быть значительнее этого? Книга Руфь повествует не только о том, что чужеземец может принять иудаизм и оказаться достойным приобретением для него, но и о том, что он может явиться источником высшего добра. Так следует ли запрещать браки с иноземцами, как это произошло после возвращения евреев из плена? Ведь если бы Воозу запретили жениться на Руфь, не было бы Давида.
Для христиан Книга Руфь имеет еще большее значение. Через Давида Руфь является праматерью Иисуса Христа, поэтому история ее укрепляет христианский взгляд на Мессию: он пришел для всего человечества, а не только для одних евреев.
ПЕРВАЯ КНИГА ЦАРСТВ
Силом * Афек * Кириафиарим (Кириаф-Иарим) * Массифа * Саул * Иавис Галаадский * Ионафан * Михмас * Агаг * Пророки * Вифлеем * Давид * Голиаф * Давид и Ионафан * Номва * Адомам * Секелаг * Гелвуй * Беф-сан
Силом
Теперь мы переходим к периоду исторически гораздо более достоверному. Следующая группа книг рассказывает о создании Израильского царства и о его развитии - от возникновения единого царства Израиль и разделения его затем на два меньшие царства и до окончательной гибели одного из них и временного разрушения другого.
Первоначально обо всем этом подробно излагалось в двух книгах. Первая из них была названа Книгой Самуила, ибо в ней повествовалось о пророке и судье Самуиле и о двух первых царях Израиля, возведенных на царствование этим пророком. Вторая книга называлась Книгой Царств - по вполне понятным причинам.
Так как обе книги были слишком крупными и, следовательно, неудобными в обращении в те времена, когда книги печатались на длинных свитках, то еврейские ученые в Египте, сделавшие около 250 г. до н. э. первый перевод Библии на греческий язык, разделили каждую книгу на две части. Таким образом, сейчас существуют Первая книга Самуила, Вторая книга Самуила, Первая книга Царств и Вторая книга Царств. Так как все четыре книги рассказывают о царстве, вполне допустимо называть их: Первая книга Царств, Вторая книга Царств, Третья книга Царств и Четвертая книга Царств. Именно такие названия и приняты в католических вариантах Библии[66].
Первая книга Царств начинается с рассказа о родителях Самуила:
1 Цар., 1: 1. Был один человек из Рамафаим-Цофима, с горы Ефремовой; имя ему Елкана…
Считается, что Рамафаим-Цофим - это тот же Рамафаим, или Рама (но ее следует отличать от более известной Рамы в земле Вениамина). Местонахождение этого города не определено, но, по общему мнению, он находился в западной части территории Ефрема, приблизительно в десяти милях к востоку от современного Тель-Авива. Во времена Нового Завета он вновь появляется, но под греческим вариантом его названия - Аримафея.
Елкана был ефремлянином. Его родословная прослеживается до прапрапрадеда, которым считается
1 Цар., 1: 1. …сын Цуфа, - Ефрафянин.
Но очевидно, это ошибка. В Исправленном стандартном переводе, Новом католическом издании и Священном Писании согласно масоретскому тексту указывается, что Цуф - "ефремлянин". Казалось бы, незначительный момент, но если считать, что Самуил происходит от ефрафянина, то есть от жителя Вифлеема Иудейского, то его дальнейшее родство с Давидом из Вифлеема может быть неправильно истолковано.
С другой стороны, хотя Елкана и его сын Самуил - ефремляне в том смысле, что они жили в земле Ефрема, в более поздних записях они описываются как левиты по происхождению.
1 Пар., 6: 33–34. …из сыновей Каафовых… сын Самуила, Сын Елканы…
Сыновья Каафовы - потомки Каафа, второго сына Левия.
Далее продолжается рассказ о Елкане:
1 Цар., 1: 3. И ходил этот человек… в положенные дни поклоняться… в Силом…
Силом, находившийся в холмистой местности на территории Ефрема, был духовным центром всей области. Сюда отовсюду приходили израильтяне, чтобы в соответствующее время года принести жертвы Господу, - так же как спустя столетие они стали приходить в Иерусалимский храм.
История Силома как религиозного места, священного для Израиля, согласно традиции, восходит ко временам Иисуса Навина!
Иис. Нав., 18: 1. Все общество сынов Израилевых собралось в Силом, и поставили там скинию собрания…
Скиния была устроена на горе Синай, как описывается в последней трети Книги Исхода, и в ней находился ковчег завета, который считался местом пребывания самого Господа. Илий, первосвященник в Силоме, также был ефремлянином и, согласно более позднему преданию, левитом, потомком Ифамара, четвертого и самого младшего сына Аарона.
У жены Елкана, Анны, не было детей, и она дала обет в Силоме, что, если у нее родится ребенок, он будет воспитан как назорей и посвящен Господу. Через некоторое время у Анны родился сын, и она назвала его Самуилом, а когда он подрос, привела его к Илию, чтобы он служил в храме Господнем до конца своих дней.
Эта история несколько напоминает историю Самсона, и, может быть, этот рассказ в какой-то мере отсылает нас к Книге Судей, чтобы дать объяснение длинным волосам Самсона вовсе не в мифологическом аспекте.
Афек
Спустя некоторое время после вторжения израильтян в Ханаан наступил относительно спокойный период. Хананеи на севере были сокрушены в битве с Сисарой. Соперничающие с израильтянами народы по ту сторону Иордана - моавитяне, аммонитяне, мадианитяне и амаликитяне - были остановлены и оттеснены благодаря действиям таких людей, как Аод, Гедеон и Иеффай.
Но еще оставались филистимляне - гораздо лучше организованные, технологически более развитые и, следовательно, более опасные для израильтян, чем их прежние враги. Они хорошо укрепились на севере Ханаана, полностью контролировали побережье, и их власть распространялась на территорию Иуды в южных частях Израиля. Об этом свидетельствуют слова жителей Иудеи, которые пришли связать Самсона и выдать его филистимлянам:
Суд., 15: 11. …люди из Иудеи… сказали Самсону: Разве ты не знаешь, что Филистимляне господствуют над нами?
Ядром израильского сопротивления филистимлянам были обитавшие в центре страны колена Рахиль, возглавляемые коленом Ефрема. Они ослабли в войне против хананеев из Заиорданья, которую возглавил Иеффай, поэтому для филистимлян сейчас наступило подходящее время перейти в наступление. Для великой, возможно, решающей битвы было назначено место: