История и топография осьми запорожских Синей. 6 страница

Во время происшедшей между русскими и шведами полтавской битвы часть запорожских Козаков была убита, большая-же часть осталась в живых, потом вместе с Карлом и Мазепой бежала к Днепру, тут вновь потерпела некоторый урон при переправе через реку у Мишурина-Рога ²), потом достигла турецкого города Бендер и некоторое время оставалась на берегу реки Днестра. Здесь между запорожскими козаками и турецким султаном Ахметом III состоялись pacta convencta, на основании которых козаки поступили под власть Турции. С этою целью в Бендерах открыта была большая рада, на которую собралось несколько тысяч человек украинских и запорожских козаков; на раде украинские козаки разместились сотнями, запорожские козаки куренями; над первыми развевался стяг с орлом, над вторыми стяг с архангелом; те и другие стояли «стройно и зброишо, потужно и оружию»; от козацкой старшины присутствовали: гетман Иван Мазепа, кошевой Константин Гордиенко, писарь Филипп Орлик, полковник прилуцкий Горленко, асаул гетманский Войнаровский, атаман платнеровекого куреня Чайка, писарь запорожский Безрукавый и асаул кошевской Демьянъ

^J) Бантыш-Каменский. Источники: в Чтениях московского общ. ист п древн., 1859, I; Маркевич. История Малороссии, Москва, 1842, IY, 314.

²) Самоил Величко. Летопись, Киев, 1855, III, 273.

ИСТОРИЯ ЗАПОГОЗК. КОЗАКОВ.

Щербина: со стороны татар были: крымский хан Девлет-Герай, янычарские старшины, кулуглы, спаги, тончай, мурзы; кроме того тут-же присутствовали польские паны, водошские и молдавские послы, которым позволено было стоять между запорожскими почетами и панами; не был только шведский король, потому что не, годилось коронованному лицу занимать второе место после представителя от султана. Этим представителем был бендеро-буджацкий сераскер, Измаил-паша. На собравшейся раде Измаил-паша торжественно и важно, как требовал сан «великого и непобедимаго» султана, прочитал хатти-шериф Ахмета III; по этому хатти-шерифу козаки принимались до турецкого «рыцарства» на правах малых «спагъ», до крымского панства на правах «братства, коллегации и вечной приязни»; им жаловались земли от Каменки, Алешек, Переволочны и Очакова по-над Днепром и по-над Черным морем до Вуджака, давалось право взимать плату за перевозы на реках Днепре и Буге у Мишурина-Рога, Кодака, Каменки, Кизыкерменя, Мертвовода, давались лиманы для рыбных ловель и таймы ’) на всех Козаков, по куреням, определялось выдавать оружие, аммуницию и одежду на всякую войну, а яиилик и бакшиши²), под час самой войны». Гетман получал гонор и власть двѵх-бунчужного паши; ему дана была двух-цветная хоругвь: на красном едамашке серебряное новолуние с зарей, а на белом золотой крест, в знак рыцарского побратимства христиан с мусульманами; ту хоругвь оевятид цареградский патриарх; кроме того гетман получил в подарок красную шубу с сибирскими соболями. Такого-же цвета, но только на черных медведях, получил шубу кошевой атаман; козацкая старшина получила шапки, джаметы, т. е. походных коней, дамасские и хоросанские сабли, а простые козаки каждый по новой шубе да по кисе асров или турецких пар, чтобы погуляли за здоровье султана. И козаки, наварив себе горилки и получив много привозного от молдаван вина, гуляли «гучно», а чтобы иметь все под рукой и завести настоящий порядок, они везде понасажали в шинках жидов и «сложивали и спивали дары султанские». За все пожалования и подарки козаки обязаны были служить султану только на случай войны; вне-же войны могли заниматься обыч-

¹) То-есть рационы харчей на каждого человека и коня.

²) То-есть, подарки войску и гостинцы джурам или челяди.

ными занятиями—рыболовством, звероловством и торговлею «во всех городах и землях султанскихъ». Погуляв 10 дней в Бендерах, козаки разделились на четыре партии: одна, под начальством Филиппа Орлика, осталась в Бендерах при сераскере; другая, с Константином Гордиенком во главе, ушла на Буджацкие лиманы, основала один Кош над озером Ялпухом, а курени разбросала до Черного моря; третья, реестровые козаки, е полковником Горленком во главе, расположилась у Буджака же; а четвертая ушла к речке Каменке, чтобы «устроить там Сичь, окопать коши и курени». Последняя партия Козаков скоро достигла до места, устроила Сичу, завела у себя чайки и привлекла к себе столько народа, что тут немного меньше было куреней, как и в старой Чортомлыцкой Сиче «И так вкушали мы новую жизнь, новую волю, благодаря великому султану, ожидая, пока нас не попросят в новый, танецъ» ¹).

Таким-то образом основана была Каменская Сича. Но на первый раз эта Сичь существовала всего лишь до 1711 года_: исогда о поселении запорожских Козаков у речки Каменки известно стало русскому царю Петру, то он послал против них малороссийского гетмана Ивана Скоропадского вместе с генералом Бутурлиным и осьмыо русскими полками,^ѵ стоявшими тогда у Каменного-Затона и охранявшими русские границы от нападения со стороны мусульман. Скоропадекий и Бутурлин напали на запорожцев, разорили их Сичу у Каменки и таким образом принудили их искать нового места для своей столицы, подальше от русской границы; тогда они поселились на левом берегу Днепра, при урочище Алешках, и устроили здесь Алешковскую Сичу ²).

Ап.р.шкпвг,кая Сича основана была в урочище Алешках на левом берегу Днепра, в теперешней таврической губернии, днепровского уезда, почти против губернского города Херсона, стоящего на правом берегу. Алешки—очень древний город: он известен был еще нумидийекому географу Эдриси, жившему в XII веке, под именем Алеска и итальянским поселенцам но берегам Чернаго

^г) Чтения московского общества истории и древностей, 1848, № 6, 44; № 8, 21; Мышецкий. История о козаках, Одесса, 1852, 18, 19; Реляция Демьяна Щербины: Черниговский листок, 1862, № 19, 148. Бантыш-Ииаменский. Источники, И, 242—256.

²) Бантыш-Каменский. История Малой России, Москва, 1812, Ш, 126.

*

моря и Днепра XIII—XIY века, под именем Эрекее. Профессор Врун, не без основания, доказывает, что местоположение теперешнего города Алешек соответствует древней Гн лее, о которой говорит отец истории, Геродот *), а историк Забелин возводит корень слова Алешек или, по летописному, Олешек к слову «ольха», или «елоха», означавшему в старинном топографическом языке болото, водяное, поёмное место, покрытое кустарником и мелколесьем ²). Возникши на месте или близь греческой колонии Александры, Алешки становятся известными уже ео второй половины XI столетия, под именем Олешья, и служат промежуточным пунктом для торговли между Киевом и Царьградом: «В се же лето, 1084, Давид захватил греков в Олешье... Во время наставшего голода, пошли возы к сплаву, божиею же милостию люди пришли из Олешья, приехали на Днепр и набрали рыбы и вина» ³). Но затем с XIII века, со времени нашествия татар на Россию и поселения их на юге, Олешье как бы совсем исчезает и является уже в начале XYIII века под именем Алешек. В то время Алешки принадлежали крымскому хану, а вследствие его вассальной зависимости от Турции, и турецкому султану. Сюда-то и ушли запорожские козаки после разорения русскими войсками их Сичи на Каменке в 1711 году.

Пребывание запорожских Козаков Сичего в Алешках засвидетельствовано историком XVIII века, князем Семеном Мышецким, и описанием земель 1774 года, после кучук кайнарджицкого мира России с Турцией при императрице Екатерине II: «Будучи за крымцами запорожские козаки имели главные жилища свои в двух Сечах, а именно в Каменке и в Олешкахъ» ⁴). «Алешки, место прежде бывшей запорожской Сечи когда за татарами запорожцы жили, лежит по берегу речки Конской; тут в нынешнюю войну (русско-турецкую) содержаи был обнесенный ретраншементом магазин, да и для зимнего пребывания войск в 1773 году довольное число около ево зем-

¹) Записки одесского общества истории и древностей, IV, 236—239.’

²) Забелин. История русской жизни, Москва, 1876, I, 16.

³) Летопись ипатского списка, Спб., 1871. 144, 491, 320, 346, 357.

⁴) Мышецкий. История о козаках запорожских, Одесса, 1852, 22.

лянок выстроено, где два полка без нужды помещены были, и ими Кинбури в блокаде обдержан былъ» ¹).

ОсевшисДГ Алепшовекой Сиче, запорожские козаки должны были на время' совсем прекратить свои сношения с главной своей метрополией, козацкою Украйной. Еще в 1709 году, 17 июля гетман Иван Скоропадский, предлагая Петру разные «просительные пункты я, касательно сичевых Козаков писал дарю следующее: «Любо то запорожци проклятые, через явную свою измену и противность утратили Сечь, однак понеже весь малороссийский народ оттоль рыбами и солыо питался и на всяком зверу имел добычь, абы и теперь, но ускромлению помененых проклятых запорожцов, милостивым вашего царского величества указом вольный туда с Украйны был путь для помянутой добычи и яко от господина воеводы Каменнозатонекого, так и от людей, в кгварнезоне том будучим, таковым промышленникам жадная не чинилася обида и препятствие». Но Петр, желая воспретить всякия сношения украинцев с запорожцами, на эту просьбу гетмана отвечал следующее: «Сие позволение малороссийскому народу, по милости царского величества, даётся и о том совершенное определение, как тому порядочным образом чинится, учинено будет вскоре, а пока то состоится, ныне того позволить невозможно, ибо опасно, чтобы под таким предлогом бунтовщики запорожцы в тех местах паки не возгнездились и собирания бунтовские не учинили» ²). В 1702 году, уже после того, как Петр, в виду войны с турками, вновь старался привлечь на свою сторону запорожцев и после того, как он получил от них отказ, вслед за неудачным дл него прутским походом, издал еще более строгое постановление касательно недопущения запороясских Козаков на Украйну. В это время он сделал предписание полтавскому и нереволочанскому коменданту, Скорнякову-Писареву, смотреть, «чтобы малороссияне на Запорожье с товарами и ни с чем не ездили, а крымцы запорожцев с собой не возили; запорожцев ни для чего не пропускать, кроме тех, которые будут приходить с повинною к царю» ³). Та-же политика въ

*) Записки одесского общества истории и древностей, VI, стр 179, пр. 55.

²) Рягельман. Летописное повествование, Москва, 1847, III, 90, 94.

³) Соловьев. История России с древн. времен, Москва, 1882, XVI, 340.

отношении запорожцев унаследована была от Петра и его преемниками. В 1725 году, февраля 22-го дня, инструкцией азовскому губернатору приказывалось: «Объявлять тем, которые будут, ездить в Крым, чтобы к запорожцам отнюдь не заезжали, и о том учинить заказ крепкий под жестоким наказанием и отнятием всего того, с чем кто туда дерзнет поехать; а из крымцев, которые в губернию его приезжать будут, дать знать, чтобы они при себе изменников запорожцев и Козаков не имели. Козаков изменников, запорожцев, и прочих ни с товары, ни для каких дел в губернию воронежскую и никуда в великороссийские города, також и из той губернии, ни откуда чрез ту губернию туда на Запорожье с товары, ни за. добычею и ни с чем отнюдь не пропускать, чего на заставах приставленным приказать смотреть накрепко под опасением жестокого штрафа; а которые запорожцы будут приходить е повинною или с другими какими письмами или словесными приказы: и таких задеряшвать, а о том писать к генералу князю Голицыну, такояс рапортовать и подлинные письма присылать в еенат, оставливая с оных у себя списки, а не описався в сенат, с ними, запороясцы (ами), яко с изменниками, никакой письменной пересылки отнюдь не иметь и на их письма не ответствовать, также и той губернии за обывательми смотреть, чтоб у них как с ними, так и с прочими пограничными подозрительных корреспонденций не было; а ежели будут происходить от турок и татар и изменников запороясцев тамошним обывателям какие обиды, а пойманы не будут, генералумаиору и губернатору о всяких случившихся делах в турецкую область к порубежным пашам и к крымскому хану писать; а ежели из них измешников запорожцев в землях императорского величества кто пойманы будут, и теми разыскивать, и что по розыску явится, о том писать в сенат, а о прочеии корреспонденции с пограничными поступать по указам из иностранной коллегии» *). Сама коллегия иностранных дел всем пограничным русским и украинским начальникам на этот счет писала, чтобы они ни под каким видом не принимали тех запороясцев, которые, в большом числе и с оружием, придут под протекцию Е. И. В. «Запрещения нигде им не да-

*) Свод законов, том VI, № 4700, 1725 года, апреля 22 дня.

вать и от границ оружием их отбивать; а под рукою словесно к ним приказом отзываться и обнадеживать их секретно, что при способном времени приняты они, запорожцы, будутъ» ¹).

С 1711 года, 12 июля, после прутекого мира, а потом с 1712 года, 3 апреля, после константинопольского трактата, Россия отказалась формально от Запорожья и признала его улусом ту р о кт,, а запорожцевъ—ранями Порты, в команде ханских сераскиров. «Его цареииое величество весьма руку свою отнимает от Козаков с древними их рубежами, которые обретаются но сю сторону Днепра и от сих мест и земель, и фортец и местечек, и от полуострова Сечи, который сообщен на сей стороне вышеупомянутой реки». В частности по прутскому миру русский царь уступил туркам все земли бывшего Запорожья по реку Орель и обязался срыть свои крепости в Самаре, Кодаке и Каменном-Затоне ²). Таким образом, этот мир, несчастный для России, принес счастье запорожским козакам,после него запорожцы вновь сделались de jure обладателями того, что потеряли после разрушения Чортомлыцкой Сичи и поражения при Полтаве, т, е. всех своих земель от ИИовагс-Кодака до крепости св. Анны.

Поступив под власть крымского хана и турецкого султана, запорожские козаки остались верны евоей религии и своему закону, хотя и терпели на первых порах большой недостаток в русском православном духовенстве: поспешно уходя из Чортомлыцкой Сичи, они едва успели захватить с собой часть войскового скарба и церковной утвари; оттого духовенство пришло к ним уже несколько позже основания Сичи, частью из польской Украйны, частью из Афин, а большею частью из Иерусалима и Константинополя; так, до 1728 года у алешковских запорожцев был настоятелем всего войскового духовенства архимандрит Гавриил, родом грек, и только с 1728 года явился у них русский священник Дидушинский ³). В самой службе и в молитвах запорожцы также не сделали никакого изменения:, попрежнему на эктениях и выходах у них поминали русских ца-

В Скальковский. История Новой Сечи, Одесса, 1885, II, 37—38.

²) Запивка Полуботка в приложении к Истории Маркевича, I, 459; Южнорусские летописи Белозерского, I, 90.

³) Мьтшецкий. История о козаках запорожских, Одесса, 1852, 25, прим. 36-

рей, синод и синклит и молились об их здравии и благоденствии.

В начале жизнь запорожских Козаков под крымским ханом была очень свободная: запорожцы пользовались разными земными угодиями, ничего не платили в ханскую казну, напротив того сами получали милостивое от хана жалованье. Но с течением времени эти отношения изменились: взамен жалованья, запорожским козакам позволили брать соль из крымских озер, на первых норах, однако, с некоторым облегчением против установившихся в Крыму правил, именно с меньшею пошлиною против той, какую татары обыкновенно взимали с малороссийских Козаков и других украинских промышленников. Потом татары, узнав, что запорожцы, под предлогом вывоза соли для себя, брали ее для малороссиян и продавали с большим барышом, лишили их и этой дарованной им нривиллегии. Кроме того, за протекцию, оказываемую крымским ханом, загиорожские козаки должны были ходить в поход, в числе 2.000 и более человек, в помощь татарам, с кошевым атаманом во главе, по первому призыву хан; но ханы старались возможно дальше усылать Козаков. Так, однажды, запорожцы, вместе с ханом, ходили в поход на черкес и дошли до Сулака; этот поход они считали обременительным для себя и очень убыточным для собственного благосостояния. Кроме того за ту-же ханскую протекцию запорожцы не раз должны были ходить к Перекопу и участвовать ь работах при устройстве перекопской линии, в числе 300 и более человек, и всегда обязаны были работать бесплатно. Последнее обстоятельство всего более не нравилось запорожцам, имевшим особые понятия о чести «лыцаря».

Чем дольше запорожцы оставались под властию крымского хана, тем больше накоплялось у них взаимных неудовольствий и поводов к ссорам с татарами. Из множества таких неудовольствий главнейшими были следующие. Запорожцам строжайше запрещено было держать при Сиче пушки; в силу этого постановления все оставшиеся при них пушки были отобраны турками, и когда однажды запорожские рыболовы, после полой воды, усмотрели одну небольшую пушку в левом берегу Днепра, в урочище Карай-Тебене, и сообщили о том кошевому атаману и сам атаман в том-же месте нашел еще 50 штук, то он строго приказал содержать их тайно в одном зимовнике, опасаясь,

чтобы татары не отобрали их у Козаков. Запорожцам запрещалось строить какие бы то ни было укрепления как в самой Сини, так и в других местах; сноситься с Россией и ездить в русские города, вести торговлю в Крыму и в Очакове, а дозволялось лишь покупать в означенных местах товары и отвозить их не дальше Сини, в самой-же Сини предоставлялось право торговать крымцам, очаковцам, грекам, жидам, армянам; кроме того на запороящев накладывались разные дани, когда к ним приезжали для осмотра войска, общественного порядка их или для другого какого-либо дела крымские султаны, мурзы, с их многочисленною свитою и прислугою: тогда запорожцы должны были воздавать им большую честь и, сколько бы они у них не были, обязаны были продовольствовать как их самих, так их свиту и лошадей, а на отъезде, кроме того, должны были подносить им разные ценные подарки.

Но помимо всего этого жизнь запорожских Козаков под властью крымских ханов была «зело трудная» еще и по многим другим причинам. Во-первых, потому что крымский хан весь низ Днепра, от Великого лимана вверх по самые пороги, «со всеми тамошними степными угодиями и пожитками», отнял у запорожских Козаков и отдал ногаям. Во-вторых, потому что хан <допускал великую на запороящев драчу», как етраж,ников на татарской границе, если с ведома или без ведома их, кто-нибудь уходил из крымских невольников в христианские земли, или если у татар пропадали табуны коней, стада волов, овец, или какие-нибудь пояштки, или ктолибо из самих татар-хозяев; если при этом козаки уличались в покраясе скота или в убийстве хозяев, то за скот татары взимали большие деньги, и за людей брали людей-лие; в случае несостоятельности виновных, накладывали пени на весь курень, а в случае отказа со стороны куреня, виновных брали головой и только в редких случаях, при обоюдных ссорах и захватах, допускали обмен скотом и людьми. В-третьих, потому что хан дозволял ляхам казнить запорожцев.. даже в то время, когда они только защищали себя от ляхов, делавших на них нападение, хватавших и даже вешавших их, как то было в Брацлаве и других городах; по этому нраву, одналеды. по лсалобе ляхов на запорожцев с последних было взыскано 24.000 рублей в пользу мнимо обшкенных. В-четвертых,

потому что при взаимнойборьбехановъАдиль-Герая и Менгли-Герая, когда запорожцы против воли «затягнуты» были первым против второго и когда второй «разогналъ» войеко первого, то ни в чем неповинные запорожцы обвинены были ханом Меыгли-Гераем в вероломстве и проданы, в числе 1,500 человек, в турецкия каторги. В-пятых, потому что хан, не смотря на просьбы всего Коша, не хотел освободить невинно захваченных, азовскими татарами, несколько десятков человек запорожских Козаков, ходивших за зверем на охоту, к речке Калмиусу. В-шестых, за то, что хан отобрал у запорожцев крепость Кодак, жителей его разогнал, крепость разорил, а город отдал полякам в полное их владение ‘). Наконец, в-седьмых, потому что хан запретил запорожцам строить постоянную церковь на месте Алешковской Сичи и под конец началстеснять их в исповедании православной веры. Отсюда немудрено, почему запорожцы, уже в то время отписывая крымскому хану, говорили, что они «превеликую нужду от ногайских татар имели».

«Заступына чорна хмара Та билу ио хмару:

Опанував запорожцем Поганый татарин.

Хоч позволив вин на писках Нов&м кошем статы,

Та заказов запорожцам Деркву будуваты.

У намети поставили Образ Пресвятой,

И крадькома молъшыся».

«Ой, Олёшкы, будем довго мы вас зяаты,—

И той лыхъий день и ту лихую годйсну,

Будем дбвго, як тяжку личину, спомынати»

В настоящее время в Алешках от пребывания запорожских Козаков сохранилось очень немного вещественных памятников, чтобы не сказать ничего. Большинство жителей Алешек даже и не знает о том, что на месте их городка некогда была запорожская Сйча. В местной церкви не сохранилось ни-

^]) Мышецкий. История о козаках запорожских. Одесса, 1852, 21—27; Максимович и Щекатов: Новый географический словарь, Москва, 1788, II, 7—45; Киевская старина, 1882, II, апрель, 123.

каких остатков старины; не сохранилось также точно никаких остатков и от саыой Сини Алешковской: местонахождение её можно восстановить лишь со слов старожилов. По рассказами, старожилов, Феоктиста Горбатенка, Василия Кирияша, Афанасия Плохого и Даниила Вурлаченка, Алешковская Сича оставалась вцеле до тех пор, пока, по распоряжению правительства, в виду опасности городу быть занесенным песчаными кучугурами, заодно с городскими предместьями, она не была разорана и засажена лозой и краевым шелюгом. Это было в 1845 году. На сколько помнят названные старики, Сича находилась против впадения в Конку, ветку Днепра, речки Лазнюка и заключала в себе всего лишь две десятины земли; по внешнему виду она представляла из себя правильный четыреугольник, с канавами и валами до двух аршин высоты, с редутами по углам и с воротами в две сажени ширины у северной окраины четыреугольника. Во всю длину Сичи лежала ровная и гладкая, точно метлой сметенная, площадь до 40 сажен ширины. Когда старики были еще мальчиками, то они находили на месте Сичи различные мелкие монеты—копейки, пары, левы, а вместе с монетами разное оружие, больше всего копья с четырьмя углами. «Вот это, как подует, бывало, большой ветер и на Сичи поднимется песок, то мы и кричим один другому через плетень: «А пойдём, Василь, или там Данило, на городок копейки собирать!» Да и бежим туда». Кроме денег и оружия находили и другие вещи— серебряные крестики, восковые свечи в гробах, куски смолы, круги дроту, свинцовые пули, разную черепковую посуду, особенно кувшины или «куманы». «Много чего приходилось видеть на той Сичи: как-то наткнулись мы на целых пятнадцать гробов, и гробы те совсем непохожи на наши, они как будто имели сходство с лодками с урезанными носами. Приходилось видеть и человеческие головы: они как тыквы валялись. А покойники лежали так, как и у нас кладутъ». Сколько помнят старики, Сича с давних пор покрыта была в летнее время травой, оттого на нее часто гоняли мальчики пасти телят; но потом ее стали, мало-по-малу, заносить пески из соседних кучугур. В 1845 году была «драная» зима: в то время снегу почти не было, за то страшные ветры почти всю землю «ободрали». Вот это поднимется ветер и начнет рвать землю: рвет-рвет, сыплет-сыплет песком да досыплется до того, что и из го-

рода вылезти некуда,—кругом кучугуры песку, точно горы намурованы. Тогда вышел приказ разорить окрестности города Алешек, а в том числе и место бывшей Сичи, и засадить их красным шелюгом, который имеет свойство своими корнями укреплять сыпучую почву и тем самым удерживать на месте песок; так как вблизи Алешек в то время шелюга нигде не было, то его пришлось возить из отдаленного от города селения Вознесенки. По рассказам тех-же стариков, в устье речки Лазшока у запорожцев была пристань, а на берегу речки Чайки, в месте теперешней пароходной пристани, стояла церковь, сделанная из камыша ^Jj, близь церкви отведено было кладбище и тут-же выкопана была криница, в которой никогда не замерзала вода.

На 250 сажен восточнее от места бывшей Алешковской Сичи, на 1 Ѵз версты выше теперешнего города Алешек, в настоящее время находится небольшое земляное укрепление, состоящее из длинных, полузасыпанных песком канав с высокими валами и представляющее из себя в общем форму бастиона с тупыми углами, обращенного воротами на южную сторону и примененного к характеру местности. Ошибочно было бы приписывать сооружение этого укрепления запорожским козакам в виду свидетельства запорожского историка первой половины XYIII века, князя Мышецкого, категорически утверждающего, что запорожцам, жившим в Алешковской Сиче, отнюдь не дозволялось ни в самой Сичи, ни в других каких бы то ни было местах строить «фортификационного укрепления» ²). Документальные данные свидетельствуют, что земляные укрепления близь Алешек были устроены русскими войсками во время войны с турками в 1773 и 1774 годах ³).

Из Алешек запорожские козаки вторично переселялись на место бывшей Каменекой Сичи, при впадении речки Каменки в ветку Днепра, Козацкое-Речище. Эхо произошло, по объяснению историка князя Мышецкого и очевидца асаула Щербины, следующим образом. Однажды алешковские запорожцы, под командою

Ч Исторические данные говорят, что в Алешковской Сичи была походная, т. е. полотняная или деревянная с полотняным иконостасом церковь. Ыышецкий. История о козаках запорожских, Одесса, 1852, 25, пр. 36.

²) Мышецкий. История о козаках запорожских, Одесса, 1852, 25.

³) Записки одесского общества истор. и древ. YII, 179, пр. 58.

собственного кошевого и крымского хана, ходили походом «во множественном числе» *) на черкесов под Сулак; в это время некоторая часть запорожцев, жившая на реке Самаре и бывшая у сичевых Козаков в подданстве, оттого постоянно недовольная своим положением, как людей подчиненных, собравшись в большом числе и вооружившись легким оружием, бросилась на Алешковскую Сичу, многих людей перебила и перевешала, а самую Сичу разгромила и разрушила. Тогда сичевые козаки, возвратясь из похода и увидя разорение своей Сичи, собрались всеми своими силами, ударились на реку Самару, вырубили там «Самарскую Сичу», истребили множество жителей, захватили большую добычу и,отправили ее на Дунай, а сами, оставив разоренную Сичу в Алешках, возвратились в старую Каменскую Сичу ²).

И так, после Чортомлыцкой Сичи запорожцы сидели сперва Сичею Кайенскою, потом Алешковскою, потом снова Каменекою. Так, но крайней мере, свидетельствует историк запорожских Козаков, князь Семен Мышецкий. Тот-же князь Мышецкий дает повод думать, что запорожские козаки держались в Каменке до того самого момента, когда, оставив крымско-турецкия владения, они вновь перешли в пределы России, в 1734 году, в царствование Аниы Ивановны ³). С этим свидетельством историка XYIII века вполне согласуются и свидетельство протоиерея Григория Кремлянского, современника последней запорожской Сичи на речке Подпильной: «По разорении Петром I, говорит он, Старой Сечи (па речке Чортомлыке, в 1709 году), запорожцы оставшиеся бежали па лодках под турка, где турок принял и водворил их в Олешках. А потом просились запорожцы у императрицы Анны Иоанновны о принятии их опять под Российскую державу, коим и позволено. То запорожцы поселились выше Кизыкерменя в Омиловом (=Каменке) и, поживши там, как говорят, семь лет, переселились в Крас-

Ригельман. Летописное повествование, Москва, И847, Ш, 139.

²) Мышецкий. История о козаках запорожских, Одесса, 1852, 18—20; Ригельман. Летописное повествование, Москва, 1847, III. 96; Черниговский листок, 1862, № 19, 148.

³) Мышецкий. История о козаках запорожских, 23—27; Ригельман поэтому вопросу противоречив: в одном месте он говорит, что запорожцы имели свою Сичу в Алешках беспрепятственно до 1733, в другом держится указания Ыышецкого: Летописное повествование, Ш, 96, 139-

ный-Кут, что ныне село Покровское, где, устроя Сечу свою, жили до последнего их разорения великою императрицею Екатериною II»*). На картах безыменного составителя 1745 года ²), известного де-Боксета 1757 июда ³) и мало известного Антонио Затта 1798 года ⁴) Каменская Сича названа St.-Sicza, т.-е. Старая Сича, предпочтительно пред Алешками, каковое название, очевидно, показывает, что о существовании в Каменке Сичи сохранилось еще свежее воспоминание, так как именно после неё и возникла Новая или Подпиленская Сича, тогда как о существовании Сичи в Алешках вовсе не сохранилось никакой памяти, оттого Алешки и не названы Сичею в означенных планах. Наконец оффициальный документ 1774 года свидетельствует, что прежде построения Новой Сичи на ИИодпильной «Сечь строилась на речке Каменке» ⁵). Названное выше в записках Кремянского урочище Омилово есть не что иное, как балка Меловая, замечательная своими развалинами некогда существовавшего здесь города Мелового и находящаяся на 2*/₂ версты выше балки Каменки, где собственно стояла Сича ⁶); очевидно, сама по себе балка Каменка менее была известна, как урочище, чем Омиловка, оттого Кремянский и приурочивает Каменскую Сичу к Омиловому.

Приведенные данные достаточно, кажется, убеждают нас в том, что в Новую Сичу на речке Подпнлыюй запорожские козаки переселились не из Алешек, как пишет Ригельман, уверяет Скальковский и за ними повторяет Марковин ⁷), а из урочища Каменки, вблизи Омиловой. «Сочинитель запорожской истории, г-н Скальковский, замечает по этому поводу Н. ЕИ. Вертильяк, полагает, что Каменекая Сича была только один год: не разделять его мнение я имею много причин. Значительное пространство кладбища (запорожского) не могло никак составиться в один год; большое количество надгробных надписей, указывающих годы смерти до 1736 года, и многих кошевых,