Часть 2 Откуси Большое Яблоко 9 страница

– Кто-нибудь вообще готовит на этой кухне? – спросила я, открывая шкафчики в поисках кастрюль и сковородок.

– Я так не думаю. – Саманта похлопала меня по плечу. – Ты справишься, я верю в тебя. Теперь подожди, я покажу, что я собираюсь надеть.

– Отлично, – пробормотала я. Кухня была практически голой. Не считая алюминиевую фольгу, несколько банок, три чашки и большая сковорода.

– Та-дам! – говорит она, появляясь в дверях в костюме французской горничной. – Что ты думаешь?

– Если ты собираешься работать на 42 улице, то это то, что нужно.

– Чарли любит, когда я ношу это.

– Смотри, дорогая, – говорю я сквозь зубы. – Это званая вечеринка. Ты не можешь надеть это.

– Я знаю, – говорит она раздраженно. – Боже Кэрри, ты что, шуток не понимаешь?

– Не тогда, когда я должна приготовить этот ужин с 3 чашками и рулоном алюминиевой фольги. Так или иначе, кто придет на это нашумевшее мероприятие? – Она поднимает руку.

– Я, Чарли, скучная пара, с кем работает Чарли, другая скучная пара и сестра Чарли, Эрика.

– И мой друг Холли, чтобы разрядить обстановку.

– Холли?

– Холли Хаммонд. Ты встретила его на той самой вечеринке, где встретила Бернарда.

– Тот парень в полоску.

– Он работает в литературном журнале. Он тебе понравиться, – я машу алюминиевой фольгой перед ее лицом. – Я не увижу его, помнишь? Я буду здесь готовить.

– Если готовка делает тебя такой невротичной, не делай этого, – говорит Саманта.

– Спасибо, милая. Но это была твоя идея, помнишь?

– Да знаю я, – говорит она беззаботно. – Пошли. Мне нужно, чтоб ты помогла мне выбрать, что надеть. Друзья Чарли очень консервативны.

Я следую за ней по ковру в холле и захожу в большую люксовую гардеробную и их ванную. Я рассматриваю на все это великолепие. Представьте, какого это иметь столько места на Манхэттане. Не удивительно, что Саманта настолько стремиться, зацепиться здесь. Когда мы входим в гардеробную, я чуть не падаю в обморок. Одна гардеробная Саманты, как сама квартира. С одной стороны расположены полки и стеллажи Чарли, расположенные по типу и цвету. Его джинсы поглажены и висят на вешалках. Штабелями разложены кашемировые свитера всех цветов. В другом конце отдел Саманты, сделан, очевидно, не только для ее деловых костюмов и туфлях на высоких каблуках, но и для облегающих платьев, и к тому, же они относительно скудные.

– Эй, сестра, похоже, у тебя есть, что нужно доделать, – указываю я.

– Я работаю над этим, – смеется она.

– Что это? – спрашиваю я, показывая на костюм с белой окантовкой.

– Шанель? – я смотрю на ценник, который все еще висит на рукаве и задыхаюсь. – Одна тысяча двести долларов?

– Спасибо, – она забирает вешалку из моих рук.

– Ты можете себе это позволить?

– Нет, я не могу это себе позволить. Если ты хочешь такую жизнь, ты должна выглядеть её частью. – Она хмуриться. – Я думала, ты всех людей понимаешь? Разве ты не одержима модой?

– Не по таким ценам.

– Этот прекрасный предмет одежды, который я ношу, стоит два доллара.

– Оно и видно, – она снимает одежду Французской девицы и кидает её на пол. Она одевается в костюм Шанель и рассматривает свое изображение в зеркале во весь рост.

– Что ты думаешь?

– Не это ли, то, что носят все те дамочки? Те, кто будут на обеде? Я знаю, что это Шанель, но это не настоящая ты.

– Что делает его идеально подходящим для напористой леди Верхнего Ист-Сайда.

– Но ты не одна из них, – я возражаю, думая обо всех тех сумасшедших ночах, которые мы провели вместе. Она прикладывает палец к губам.

– Я теперь такая. И я буду такой, столько, сколько потребуется.

– И что потом?

– Я буду независима и богата. Возможно, я буду жить в Париже.

– Ты планируешь развестись с Чарли прежде, чем ты даже женилась на нем? Что, если у вас будут дети?

– Что ты думаешь, Воробушек? – Она пинает униформу французской девицы в туалет и зло смотрит на меня

– Я думаю, что кому-то нужно заняться готовкой.

Четыре часа спустя, несмотря на то, что духовка греет, и две горелки горят, я дрожу от холода. У Чарли в квартире холоднее, чем в холодильной камере. Снаружи, наверно, 33 градуса по Цельсию, но я уверена, что могу одеть один из его кашемировых свитеров сейчас.

Как Саманта могла выбрать это? Удивлялась я, помешивая кастрюлю. Но я предполагаю, что она привыкла к нему. Если вы женитесь на одном из этих типов магната, Вы отчасти должны сделать то, что он хочет.

– Кэрри? – Саманта спрашивает, входя в кухню. – Как идут дела?

– Основное блюдо почти готово.

– Слава Богу, – говорит она, делая большой глоток красного вина из большого бокала. – Я схожу с ума там.

– Чем ты думаешь, я занимаюсь здесь?

– По крайней мере, ты не должна говорить о лечении окна.

– Как ты "лечишь" окно? Ты посылаешь его к врачу?

– К декоратору, – вздыхает она. – Двадцать тысяч долларов. За шторы. Я не думаю, что я смогу сделать это.

– Тебе лучше это сделать. Я отморозила себе задницу для того, чтобы ты достойно выглядела. Я все еще не понимаю, почему вы не наняли фирму, обслуживающую такие мероприятия.

– Потому что Супервумены не нанимают доставщиков. Они делают все сами.

– Вот, – сказала я, протягивая ей 2 последние тарелки. – И не забудь свой плащ.

– Что у нас в итоге? – она смотрит на тарелки в испуге.

– Отбивные с грибным соусом. Зеленая спаржа.

– А эти коричневые штуки картофель, – говорю я язвительно. – Если Чарли узнает, что я опять готовлю?

– У него нет ключа, – улыбается она.

– Хорошо. Тогда просто скажи ему, что это французская кухня.

– Спасибо, Воробушек, – она выходит. Через открытую дверь, я слышу, как она восклицает по-французски: – Вот!

К сожалению, я не могу увидеть гостей, потому что столовая в углу. Хотя, я мельком увидел его. Стол также был из органического стекла. Видимо, Чарли любит пластик. Я приступаю к готовке шоколадного мини-суфле. Я почти закончила с ними, когда чей– то голос кричит:

– Ага! Я знал, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Я подпрыгиваю, почти роняю маффин.

– Холли? – я шепчу.

– Кэрри Брэдшоу, я предполагаю, – он говорит, прогуливаясь целенаправленно в кухню и, открывая морозильник.

– Мне было интересно, что с тобой произошло. Теперь я знаю.

– Вообще-то нет, – я говорю, аккуратно закрывая дверь духовки.

– Почему Саманта прячет тебя здесь? – я открываю рот, чтобы объяснить, потом останавливаюсь.

Холли похож на сплетника – он, возможно, выбежит и проболтается, что это я готовлю ужин. Я как Сирано, только я не думаю, что заполучу парня в конце.

– Слушай, Холли.

– Я понял, – говорит он, подмигивая мне. – Я знаю Саманту уже давно. Я сомневаюсь, что она может сварить яйцо.

– Ты собираешься рассказать?

– И испортить веселье? Нет, малыш, – говорит он мило. – Твой секрет со мной в безопасности.

Он уходит и двумя минутами спустя, Саманта забегает назад.

– Что случилась? – спросила она в панике.

– Холли видел тебя? Этот любопытный старый человек. Я знала, что не должна приглашать его. И все шло так хорошо. Ты могла бы видеть, как пар выходит из ушей этих светских дам, они так завидовали, – она скрипит зубами от досады и берется руками за голову. Это первый раз, когда я вижу ее искренне расстроенной, и я удивлюсь, если ее сказочные отношения с Чарли это все, что она говорит.

– Эй, – я говорю. – Все в порядке. Холли сказал, что никому не скажет.

– Правда?

– Да. И я думаю, он сдержит свое слово. Он вроде как милый старый парень.

– Так и есть, – она говорит с облегчение. – И эти дамочки там, они как змеи. Во время коктейлей, одна из них расспрашивала меня, когда мы планируем детей. Когда я сказала, что не знаю, она собрала все выше сказанное и сказала мне лучше подумать над этим, пока Чарли не передумал жениться на мне. И потом она спросила, когда я собираюсь уволиться с работы.

– Что ты сказала? – я спрашиваю в негодовании.

– Я сказала никогда. Потому что я не считаю свое дело работой. Я считаю это карьера. А ты не уходишь из карьеры. Это заставило молчать ее минуту. Затем она спросила, в каком колледже я училась.

– И?

Саманта распрямляется.

– Я солгала. Сказав, что ходила в маленький колледж в Бостоне.

– О, милая.

– Какая разница? Я не собираюсь рисковать потерять Чарли, потому что некоторые встревоженные светские замужние женщины не одобряют, куда я ходила в школу. Это далеко в прошлом, и я не собираюсь туда возвращаться.

– Конечно, нет, – говорю я, держа ее за плечо. Я делаю паузу. – Возможно, я должна уйти уже. Пока еще кто-то не забрел сюда. – Она кивает.

– Это хорошо идея.

– Суфле в духовке. Все, что тебе нужно сделать: вытащить их через двадцать минут, перевернуть на тарелку и положить шарик мороженого на верхушку, – она смотрит на меня с благодарностью, и заключает меня в объятия.

– Спасибо, Воробушек. Я бы не справилась без тебя.

Она делает шаг назад и разглаживает волосы.

– Ох, и Воробушек? – добавляет она осторожно. – Ты не могла бы выйти через служебный ход?

Глава 18

Где все? Мне жаль, что я бросала трубку миллион раз. Когда я пришла домой прошлой ночью, то не переставала думать о Саманте и Чарли. Это был способ для налаживания хороших отношений? Превращая себя в то, что хочет мужчина?

С другой стороны, это видимо работало. По крайней мере, в случае Саманты.

И для сравнения, мне катастрофически не хватало Бернарда. Не только в сексе, но и в том плане, что я до сих пор не уверена, смогу ли увидеть его снова. Я думаю самое замечательное в совместном проживание с парнем, это то, что ты увидишь его снова.

Я имею в виду, что он, в конце концов, все же придет домой, не так ли?

К сожалению, это не относится к Бернарду. И во всем виновата Мэгги, если бы она не была так груба, не настаивала на том, чтобы выследить Райана, и не соблазняла его…

А она до сих пор с Районом, крутит мелкую интрижку, а у меня нет вообще ничего.

Я стала служанкой в чужих отношениях. Помогаю и поддерживаю. А сама до сих пор одна. Господи, спасибо за Миранду. Она всегда будет рядом со мной. Но у нее никогда не будет отношений. Так, где же она, черт возьми?

Я взяла телефон и попыталась набрать ее еще раз. Ответа нет. Хотя странно, на улице дождь, а значит, она не марширует перед Сакс. Я попыталась снова набрать Бернарда. Но и здесь тишина. Чувствуя себя окончательно разбитой, я позвонила Райану. Господи. Может, он даже и не возьмет трубку. Полагаю. Он и Мэгги, возможно, уже в двадцатый раз тайно занимаются сексом.

Я бросила эту затею и уставилась на дождь. Кап, кап, кап. Этот звук наводит тоску.

Наконец звонок утих. Два коротких гудка, а затем один длинный, как будто кто-то оперся на кнопку. Мэгги. Моя лучшая подруга. Она приехала в Нью-Йорк, чтобы увидеть меня, а вместо этого все время провела с пустышкой Райаном. В полной готовности поделиться своими мыслями с ней, я вышла в коридор и спустилась по лестнице.

Вместо Миранды я увидела лишь ее макушку. Из-за дождя ее ярко рыжие волосы выпрямились и выглядывали из под модной кепки.

– Привет! – воскликнула я.

– На улице льет как из ведра. Я подумала остановиться здесь, пока он не ослабнет.

– Заходи.

Я дала ей полотенце, чтобы вытереть мокрые волосы. Влажные пряди свисали с ее головы как сосульки. В отличие от меня, она выглядела веселой.

Миранда прошла в кухню, открыла холодильник и заглянула внутрь.

– Здесь есть что-нибудь перекусить?

– Сыр.

– Ням– ням. Я умираю с голоду, – она берет маленький нож и принимается за кусок чеддера. – Эй. Ты заметила, что от меня уже как два дня не было никаких вестей?

– Вообще-то нет. Я была слишком занята с Мэгги, Самантой и Бернардом.

– Да, – говорю я. – Где ты была?

– Догадайся, – усмехнулась она.

– Ты ездила на ралли? В Вашингтон?

– Нет. Вторая попытка.

– Сдаюсь, – я подошла к дивану и плюхнулась в него, смотря через окно. Я зажгла сигарету и задумалась о том, что сейчас вообще не в состоянии играть в игры.

Миранда села на подлокотник дивана, жуя сыр.

– Занималась сексом.

– Что!? – я затушила сигарету.

– Занималась сексом, – повторила она и съехала на подушку. – Я встретила парня, и мы с ним отрывались безостановочно две ночи подряд. И знаешь, что самое худшее в этом? Я не устала. Я в действительности не чувствовала себя изнуренной, пока он не уехал утром.

– Подожди. Ты встретила парня?

– Да, Кэрри. Верь или нет, но есть мужчины, которые считают меня привлекательной.

– Я не говорила, что это не так. Но ты постоянно твердишь…

– Я знаю, – она кивает. – Секс отстой. Но иногда это не так.

Я смотрю на нее с широко раскрытыми глазами и, слегка ревную, не зная, с чего начать.

– Он учится на юридическом факультете в Нью-Йоркском университете, – сказала она, удобнее устраиваясь на подушке. – Я встретила его перед Сакс. Сначала я не хотела завязывать с ним разговор, потому что на нем был галстук-бабочка…

– Что?

– И она была желтого цвета. В черный горошек. Он продолжал идти, а я пыталась игнорировать его. Но он подписал петицию, и теперь я должна быть немного вежливее. Оказывается, он изучал все подобные случаи, связанные со свободой слова и порнографии. Он сказал, что порно индустрия была первой, кто начал использовать печатную рекламу. Ты знала это? А все потому, что каждый хотел читать подобную занимательную литературу. Это было, потому что мужчины хотели глазеть на грязные картинки!

– Вау, – воскликнула я, пытаясь воодушевиться подобной новостью.

– Мы разговаривали и разговаривали, и потом он предложил закончить нашу беседу за ужином. Меня к нему не тянуло, но он казался мне интересным парнем, и возможно мы смогли бы стать друзьями. Поэтому я ответила "Да".

– Удивительно, – выдавила я улыбку. – И куда вы пошли?

– В Джапонику. Это японский ресторан на территории университета. И он не такой уж и дешевый. Я пыталась предложить заплатить пополам, но он отказался.

– Ты предложила парню заплатить за него?

Это явно не в духе Миранды.

Она смущенно улыбнулась.

– Это идет в разрез со всем, во что я когда-либо верила. Но я сказала себе, что, может быть, на этот раз, я должна отпустить.

Я продолжаю думаю о вчерашнем вечере с тобой и твоей подругой Лил. О том, что ее мама лесбиянка. Я продолжала задаваться вопросом, возможно ли, что я лесбиянка, но если это так, почему меня не привлекают женщины?

– Возможно, ты не встретила ту самую? – шучу я.

– Кэрри! – возмущается она, но находиться в слишком хорошем настроении, что бы, что-то могло его испортить. – Меня всегда привлекали парни, мне просто жаль, что они не похожи на женщин. Но с Марти…

– Это его имя? Марти?

– Он не виноват, что его так назвали, я имею в виду, что ты точно не можешь выбрать себе имя сама? Но я немного волновалась. Поскольку я не была уверена, что могу даже поцеловать его. – Она понижает свой голос. – Он не выглядел лучше всех мужчин. Но я сказала себе, что внешность обманчива. И он действительно умен. Что может быть лучшим поворотом для меня. Я всегда говорила, что лучше была бы с умным, уродливым парнем, чем с красивым глупым парнем. Поскольку, о чем ты собираешься говорить с глупым парнем?

– Погода? – Я спрашиваю, задаваясь вопросом, думает ли Бернард то же самое обо мне. Возможно, я не достаточно умна для него, и именно поэтому он не звонил.

– Таким образом, – Миранда продолжает, – мы идем через Чаек – это симпатичная небольшая мощёная улица – и внезапно он увлекает меня к стене и начинает срывать одежду с меня!

Я воплю, в то время как Миранда слегка ударяется головой.

– Я не могу поверить этому сама, – она хихикает. – И самое сумасшедшее во всём этом было то, что меня это возбуждало. Мы целовались каждые пять секунд на улице и когда мы добрались до моего дома, мы сорвали нашу одежду, и сделали это!

– Невероятно, – я говорю, зажигая другую сигарету. – Абсолютно удивительно.

– Мы сделали это три раза той ночью. И следующим утром, он позвал меня, чтобы позавтракать.

– Я волновалась, что это было на одну ночь, но он позвонил днем и приехал, и мы занялись сексом снова, и он остался на ночь, и мы видели друг друга фактически каждую минуту с тех пор.

– Подожди, – говорю я, махая моей сигаретой. – Каждую минуту? – И еще одна побеждена.

Миранда собирается завести большой роман с этим парнем, которого она просто встретила, и я никогда не буду видеть ее снова также.

– Я едва знаю его, – она хихикает, – но и что? Если это правильно, это правильно, разве ты так не думаешь?"

– Наверное, – говорю я неохотно.

– Ты можешь в это поверить? Я? Занималась непрерывным сексом? Особенно после всего того, что я тебе говорила. И сейчас, когда у меня был хороший секс. Я думаю, он даст мне новую мощную перспективу в жизни. Нравится мужчинам не обязательно ужасно, в конце концов.

– Это хорошо, – говорю я, чувствуя жалость к себе. А потом это случается. Мои глаза наполняются слезами. Я быстро смахиваю их, но Миранда замечает это.

– Что произошло?

– Ничего.

– Почему ты плачешь? – Ее лицо выражает беспокойство.

– Ты расстроилась, потому что у меня есть парень теперь, не так ли?

Я покачала головой.

– Кэрри. Я не смогу тебе помочь, если ты не скажешь что случилось, – сказала она мягко.

Я рассказываю целую историю, начинающуюся с пагубного обеда с Бернардом и как Мэгги настояла, чтобы мы пошли к Капоте и как она закончила с Райаном и как Бернард не позвонил мене, и теперь это, вероятно, закончено.

– Как это случилось со мной? – я воплю.

– Я должна была переспать с Бернардом, когда у меня был шанс. Теперь это никогда не случится. Я буду девственницей на всю оставшуюся жизнь. Даже Лил не девственница. И моя подруга Мэгги спит с тремя парнями. Так что же со мной не так?

Миранда кладет руки мне плечи.

– Бедная девочка, – она говорит успокаивающе. – У тебя был плохой день.

– Плохой день? Больше похоже на плохую неделю, – я говорю в нос.

Но я благодарна ей за ее доброту.

Миранда обычно настолько колючая. Я не могу не задаться вопросом, права ли возможно она, и два дня непрерывного секса пробудили ее материнский инстинкт.

– Не все одинаковые, – говорит она твердо. – Все люди поспевают в разное время.

– Но я не хочу быть последней. Много известных людей – позднее знатоки. Мой отец говорит, что это – преимущество, быть последним цветущим растением. Поскольку, когда хорошие вещи начинают происходить, ты готова к ним.

– Как ты была наконец-то готова к Марти?

– Наверное. – Она кивает. – Мне понравился он, Кэрри. О, мой Бог. Мне действительно понравился он. – Она прикрывает рот в ужасе.

– Если мне нравится секс, Ты думаешь, это значит, что я не могу быть феминисткой?

– Нет, – я качаю головой. – Поскольку, быть феминисткой – я думаю, что это значит отвечать за твою сексуальность. Ты решила с кем ты хочешь заняться сексом.

Это значит не обменивать свою сексуальность на… другие вещи. Как бракосочетание на толстом парне, которого ты не любишь, ведь именно так ты, можешь иметь хороший дом с забором.

– Или замужество на богатом старике. Или на мужчине, который ожидает, что ты будешь готовить ему обед каждую ночь и заботиться о детях, – говорю я, думая о Саманте.

– Или на парне, который заставляет тебя заняться сексом с ним всякий раз, когда он хочет, даже если ты не хочешь, – Миранда завершает.

Мы смотрим, друг на друга с триумфом, как если бы мы, наконец-то, решили одну из главных мировых проблем.

Глава 19

Около семи часов, когда Миранда и я отпили большими глотками из бутылки водки и приступили к танцу по дороге в Блонди, Рамоунз, The Police и Elvis Costello приехала Мэгги.

– Мэгвич! – я кричу, обвивая ее шею руками, решительно прощая и забывая все.

Она смотрит на Миранду, которая взяла свечу и поет в нее как в микрофон.

– Кто это?

– Миранда! – я кричу. – Это моя подруга Мэгги. Моя лучшая подруга из старшей школы.

– Привет, – Миранда машет ей свечой.

Мэгги замечает водку, берет ее и заливает половину бутылки себе в горло.

– Не беспокойся, – она быстро меняет настроение, поймав мое выражение лица. – Я могу купить еще. Мне восемнадцать, помнишь?

– И так? – говорю, я интересуясь какое отношение это имеет к чему-либо. Она смотрит на Миранду и падает на матрац.

– Райан подвел меня, – она огрызается.

– Да? – я озадачена. – Разве вы не были с ним вместе последние двадцать четыре часа?

– Да. Но в ту минуту, когда я выпустила его из виду, он исчез.

Я ничего не могу поделать. Я начинаю смеяться.

– Это не смешно. Мы были в какой-то кофейне, покупали завтрак в шесть часов вечера. Я пошла в уборную, а когда вышла, он ушел.

– Он сбежал?

– Конечно, звучит, как будто нет?

– Ох, Мэгз, – я стараюсь быть сочувственной. Но я не могу. Это так нелепо. И не удивительно.

– Можешь выключить эту штуку? – Мэгги кричит на Миранду. – Она вредит моим ушам.

– Прости, – я говорю обеим, Миранде и Мэгги, пересекая комнату, чтобы уменьшить звук на стерео.

– В чем ее проблема? – спрашивает Миранда. Она выглядит выведенной из себя, я знаю, что она не собирается. Она просто немного в маринаде.

– Райан убежал из кофейни, пока она была в уборной.

– Ах, – сказала Миранда с улыбкой.

– Мэгз? – я спрашиваю, делая осторожный подход. – Нет ничего другого, что Миранда любит больше, чем обсуждать парней. В основном потому, что она ненавидит всех мужчин. – Я надеюсь, что это введение поможет Мэгги и Миранде понять друг друга. В конце концов, проблемы с парнями, вместе с одеждой и частями тела, являются основным источником связи среди женщин.

Но у Мэгги его нет.

– Почему ты не сказала мне, что он придурок? – она требует.

Это не честно.

– Я думала, что сказала. Ты знала, что он помолвлен.

– Ты встречаешься с парнем, который помолвлен? – спрашивает Миранда, ей это не нравится.

– Он на самом деле не помолвлен. Он сказал, что был помолвлен. Она заставила его жениться, так что она может водить его за нос, – Мэгги делает еще глоток водки. – Я так думала, во всяком случае.

– Это хорошо, что он ушел, – я говорю. – Теперь мы знаем его истинную натуру.

– Вот, вот! – добавляет Миранда.

– Эй. У Миранды только, что появился парень, – я говорю Мэгги.

– Счастливица, – Мэгги хмурится, не в восторге.

– У Мэгги два парня, – я говорю Миранде, будто это то, чем нужно восторгаться.

– Это то, что я никогда не могла понять. Как тебе это удается? Я имею в виду, они всегда говорят, что ты должна встречаться с двумя или тремя парнями одновременно, но я не вижу смысла, – говорит Миранда.

– Это весело, – возражает Мэгги.

– Но это идет в обратное направление, так ведь? – спрашивает Миранда. – Мы ведь ненавидим парней, которые встречаются с несколькими девушками одновременно.

Я всегда верила, если что-то неприемлемо для одного пола, по определению, должно быть неприемлемо и для другого.

– Извини меня, – Мэгги говорит, предостерегающим голосом. – Я надеюсь, ты не называешь меня шлюхой.

– Конечно, нет, – я встреваю. – Миранда говорит только о феминизме. – Тогда у тебя не должно быть проблем с женщинами, которые заниматься сексом со столькими мужчинами сколькими они хотят, – говорит Мэгги остро. – Для меня это и есть феминизм.

– Ты можешь делать все, что угодно, милая, – я ее успокаивая. – Никто не судить тебя.

– Все, что я говорю это то, что мужчины и женщины одинаковы. Они должны быть равны, – настаивает Миранда.

– Я категорически не согласна. Мужчины и женщины совершенно разные, – Мэгги отвечает упрямо.

– Я ненавижу, когда люди говорят, что мужчины и женщины разные, – я говорю. – Это звучит как оправдание. Когда люди говорят: "Мальчики – это мальчики". Мне хочется кричать от этого.

– От этого я хочу кого-то побить, – соглашается Миранда.

Мэгги встает.

– Все, что я могу сказать, вы заслуживаете, друг друга, – и пока я и Миранда смотрим на нее в замешательстве, Мэгги бежит в ванную и хлопает дверью.

– Я что-то не так сказала? – спрашивает Миранда.

– Дело не в тебе. А во мне.

Она злится на меня. Без повода. Хотя это я должна злиться на неё. Я стучу в дверь ванной комнаты.

– Мэгз? С тобой все в порядке? Мы просто разговаривали. Мы не говорили ничего плохо о тебе.

– Я принимаю душ, – она кричит.

Миранда берет свои вещи.

– Я лучше пойду.

– Ладно, – я колеблюсь, боясь остаться наедине с Мэгги. Когда она сердится, она может обижаться несколько дней.

– Марти приедет в любом случае. После учебы, – она машет мне и торопится вниз по лестнице. Везет ей.

Душ все еще работает на полную мощь, я села за свой рабочий стол, надеясь, что худшее позади. В конце концов, Мэгги выходит из ванной, вытирая волосы полотенцем. Она начинается собирать ее вещи, запихивая одежду в свой вещевой мешок.

– Ты не уезжаешь, так ведь?

– Я думаю, я должна, – она ворчит.

– Да ладно, милая. Прости. Миранда просто слишком непоколебима в своих взглядах. Она ничего не имеет против тебя. Она даже не знает тебя.

– Ты можешь сказать это снова.

– Поскольку вы с Райаном не встречаетесь больше, мы могли бы пойти в кино? – я спрашиваю с надеждой.

– Я ничего не хочу смотреть, – она оглядывается. – Где тут у тебя телефон?

– Он под стулом. Я подымаю его и неохотно передаю.

– Послушай, Мэгз, – я говорю, пытаясь не быть конфронтационной.

– Если ты не возражаешь, можешь не звонить в Южную Каролину? Я должна платить за межгородские звонки. А у меня нет таких денег.

– Так вот теперь что? Деньги?

– Нет.

– Собственно говоря, я звоню в автобусную станцию.

– Ты не должна уходить, – я говорю, отчаянно пытаясь наладить все. Я не хочу, чтобы ее приезд закончился ссорой.

Мэгги игнорирует меня, смотрит на часы и кивает в трубку.

– Спасибо, – она вешает телефонную трубку. – Есть автобус, который отъезжает в Филадельфию через сорок пять минут. Думаешь я успею?

– Да, но Мэгги, – я сдаюсь. Я правда не знаю, что еще сказать.

– Ты изменилась, Кэрри, – она говорит, застегивает сумку с треском.

– Я все еще не знаю, почему ты злишься. Чтобы я не сделала, мне жаль.

– Ты другой человек. Я не знаю больше кто ты, – она акцентирует это, покачивая головой.

Я вздыхаю. Это противостояние, похоже, назревало с момента, когда Мэгги оказалась в квартире, и заявила, что это трущобы.

– Единственная вещь, которая изменила во мне – это то, что я в Нью-Йорке.

– Я знаю. Ты не перестаешь напоминать мне об этом факте на протяжении двух дней.

– Я здесь живу.

– Знаешь что? – она берет сумку. – Все здесь просто чокнутые. Твоя соседка Саманта чокнутая. Бернард странный, и твоя подруга Миранда – чудачка. И Райан – придурок, – она делает паузу, пока я съёживаюсь, представляя, что будет дальше. – И теперь ты как они. Ты тоже сумасшедшая.

Я потрясена.

– Ну, спасибо большое.

– Не за что, – она выходит за дверь. – И не волнуйся, я сама доберусь до автобусной станции.

– Отлично, – я пожимаю плечами.

Она выходит из квартиры, двери стучали позади нее. На мгновение, я слишком потрясена, чтобы двигаться. Как она смеет нападать на меня? И почему все всегда о ней? Все это время, что она была здесь, ей едва хватило приличия, чтобы спросить меня, как я. Она могла бы попытаться разобраться в моей ситуации вместо того, чтобы критиковать все.

Я делаю глубокий вдох. Я дергаю ручку, чтобы открыть дверь и бегу за ней.

– Мэгги!

Она уже на улице, стоит на тротуаре, ее рука поднялась, чтобы поймать такси. Я спешу к ней, поскольку такси подъезжает, и она открывает дверь.

– Мэгги!

Она оборачивается, держа руку на рукоятке.

– Что?

– Да ладно. Не уезжай вот так. Прости меня.

Ее лицо превратилось в камень.

– Хорошо, – она лезет на заднее сиденье и закрывает дверь.

Мое тело начинает ослабевать, когда f я смотрю на такси вливающееся в движение. Я наклоняю голову назад, позволяя дождю моросить, утолить мои оскорбленные чувства.

– Почему? – я спрашиваю вслух.

Я иду назад в здание. Чертов Райан. Он – козел. Если бы он не бросил Мэгги, мы бы не поссорились. Мы все еще были бы друзьями. Конечно, я была немного зла из– за того, что он спала с Райаном, но я бы игнорировала это. Ради нашей дружбы. Почему она не может поступить также по отношению ко мне?

Я расхаживаю по квартире какое-то время, все разрушилось после ужасного визита Мэгги. Я колеблюсь, потом беру телефон и звоню Уолту.

Пока он звонит, я вспоминаю, как игнорировала Уолта все лето и как он наверное зол на меня. Я содрогаюсь от мысли, каким плохим другом я была. Я все еще не уверена, что Уолт живет дома. Когда его мама берет трубку, я говорю:

– Это Кэрри, – самым милым голоском, которым могу. – Уолт дома?

– Привет, Кэрри, – говорил мама Уолта. – Ты все еще в Нью Йорке?