Часть 9. Собачья работа, или грязный некромант хуже голодного вампира

Я к тебе вернусь
Исчезает грусть.
Укрывает плечи
Мне дорожный плащ.
Прядь моих волос
Развевает ветер.

Так здравствуй, мой попутный ветер.
Где тебя еще я встречу?
Только на пути.
Мы с тобой обгоним время
И от этой скачки в небе
Будет пыль.

Мой холодный страх -
Острая звезда
Долгими ночами
Убивает вновь,
И из сердца кровь
Все течет ручьями.

Но вьется над дорогой ветер.
Скачет по дороге время,
Время вдаль бежит.
То луна, то солнце светит
И от этой скачки в небе
Пыль кружит.

Отгоняя страх
Мой остывший прах
Вновь разбудит время,
И на плечи плащ -
Твой прощальный плач -
Мне набросит ветер.

Так, здравствуй, мой попутный ветер.
Здравствуй, мой попутчик время.
Сколько мы в пути?
То луна, то солнце светит
И от этой скачки в небе
Вьется пыль.

На исходе ночи
Чтоб утихла дрожь,
Ты перед рассветом
Мой костер зажги.
Ты его найдешь
Тлеющим под ветром.

А пока ты ждешь в печали
Я уже не за горами,
Я к тебе спешу.
Если вьется пыль клубами,
Если слышен над холмами
Ветра шум.
// "Я к тебе вернусь" Мельница

- Шерион, пора, - ткнул я его в бок после трёх или четырёх часов отдыха. Нужное время мягко толкнулось в моё сонное сознание – я был некромантом и всегда чутко ощущал, когда наступал тонкий переломный момент в смене дня и ночи, так любимый всей нежитью. Момент, облегчающий ей жизнь и питающий силами. Хорошо, что не было полнолуния, иначе я не решился бы идти на гуля в таком составе и без разведки.

До кладбища мы добрались в удручающей тишине. Все ставни на покосившихся окнах были глухо закрыты, а на улице – ни души. Даже брехливые обычно собаки прятались в будках и под крылечками, памятуя о незавидной судьбе своих собратьев.

- И что теперь? – бодро спросил Шерион, примеряясь к весу своего небольшого гворда, сделанного точно под его размеры. Оружие, выглядевшее сейчас как небольшое копьё с очень длинным наконечником, похожим на лезвие тонкого меча, на самом деле было смертоносным. Его сталь, встречаясь с сопротивлением плоти, раскрывалась внутри от действия пружины на три лепестка, превращая внутренности в сложносоставную требуху фарша. Вампиры чрезвычайно живучи, и оружие это придумано их мастерами со скидкой на этот факт. Ни один человек после встречи с гвордом во время войны с вампирами не выжил.

Я не знал, насколько он хорошо им владеет. Но в противниках у нас был хоть и быстрый и опасный, но всё же безмозглый гуль, а не гвордщик-вампир. Поэтому, глядя на любопытство и уверенное обращение со своим оружием мальчика, решил довериться ему.

- Ты отсекаешь ему башку, или просто крошишь помельче, а я поджигаю фаерболом. И не зевай – гули очень быстро регенерируют.

Мы обходили могилку за могилкой, пока я, ведомый своим некромантским чутьём, не нашёл разрытый холмик, уже начавший ворочаться – гуль просыпался и откапывался.

Честно, я много чего успел повидать, но каждый раз, наблюдая копошение полусгнившей плоти в чёрной земле, замирал ненадолго от предвкушения и лёгкого первобытного ужаса – мёртвое, ставшее живым, переродившееся непонятно для чего, материя, изменившая качество и утратившая смысл. Меня поражала некромантия и то, как она работала. Она была противоестественна природе – ведь всё на свете стремится к жизни и солнцу. И тут же совершенно логично подтверждала эту аксиому – у мёртвых тоже было право стремиться к хоть какому-то, но подобию существования. А некромант стоял на этой границе в качестве беспристрастного судьи, решая, чьим надеждам на подобие жизни суждено сбыться, а чьим – нет.

- Стой, – резко прошипел я, предупреждая замах гворда над головой откопавшегося наполовину гуля. – Дождись, чтобы вылез полностью. Иначе не сгорит, как следует.

Мальчишка кивнул, а я продолжил рассматривать тело девушки в ошмётках старого платья. Трупу было не меньше полугода, прежде чем он превратился в нежить. Это было странно. Обычно аномалии выбирали более молодое, свежее тело. Хотя, возможно, это было самое свежее из того, что тут захоронено. Волосы гуля съехали набок по черепу, обнажая кости в нескольких местах, вонь стояла такая, что начало першить в горле, но мне было не привыкать. А вот Шерион явно сбледнул с и без того восково-белого лица. Не привык к подобным ароматам, а что поделаешь?

Когти гуля достигли внушительного размера в половину пальца, но всё же не они заставляли ноги прирастать к земле, завидев подобную жуть. Страхолюдина выкопалась и обернулась, скаля на нас разверстую пасть с частыми, длинными иглами нечеловеческих зубов. Слепые глазницы и кости носа, виднеющиеся под свёрнутой полуистлевшей плотью, произвели впечатление даже на меня. Мальчишка тоже растерялся, не ожидая увидеть такую красоту и чуть не теряя подходящий момент.

- Ты жениться на ней собрался, что ли? – заорал я на него, видя, что гуль готовится напасть. Ещё секунда, и… - Руби!

И Шерион, мгновенно повинуясь, снёс нежити голову почти беззвучно – гворды были очень остры.

Я тут же выпустил в ещё стоящее на ногах тело фаербол, и оно занялось, как огромный факел, разгоняя чернильную темноту ночи. Потом залепил ещё один в валяющуюся неподалёку голову с клацающей челюстью. Волосы вспыхнули, разгорелся ещё один костерок, в воздухе невыносимо завоняло палёной гниющей плотью.

Я зажал нос рукавом, как вдруг услышал сзади недовольное ворчание.

Мы ошиблись. Староста обманул, или просто не сказал всей правды.

Гуль не был единственным. В нестройном ряду, с каким-то тупым интересом обратив к нам жуткие безглазые морды с оскалами игл-зубов, стояло ещё несколько мертвяков. Семь или шесть, я не успел посчитать, потому что ближайший вдруг прыгнул в сторону Шериона, сшибая его с ног, и я, кажется, на мгновение обледенел от ужаса.

Но мальчишка, сноровисто перекатившись на бок, вонзил гворд в грудную клетку нежити, и она буквально взорвалась напополам, осыпая вампира ошмётками и крошевом костей. Шерион закашлялся, а я, возвращая своему телу подвижность, наконец пришёл в себя:

- Вставай! Быстро вставай и в сторону! – я кинул огонь в корчащуюся кучу из бывшего гуля, как вампир рядом заверещал.

- Джи! Осторожнее!

Нежить ломанулась к нам всем составом. Я припустил от мертвяков – на новое заклинание нужно было накопить сил, но тварям это объяснять было бесполезно. Шерион бежал рядом, перепрыгивая через невысокие могильные камни и даже не пытаясь оглядываться.

Хороший мальчик.

Вид даже одного преследующего тебя гуля воодушевит кого угодно. А их было несколько. Кстати, сколько же?

Я, не останавливаясь, кинул мимолётный взгляд за одно плечо, а потом за другое. Три и два… Что ж, лучше, чем мне сначала показалось. Резерва должно хватить.

Я стал забирать вправо, чтобы твари сзади распределились равномерным полукольцом. Гули были быстрее, и убежать от них не смог бы никто. Но мы и не планировали – мне просто нужно было время.

Я поймал бегущего Шериона за рукав, мысленно спрашивая, готов ли он. Мальчишка серьёзно кивнул, и я, резко разворачивая его лицом к тварям, сам по инерции пробежал ещё с десяток шагов.

Юный вампир превратился в мельницу. Нежить прыгнула на него почти одновременно, но он был быстрее. Аметистовые глаза неистово светились, и мне могло показаться, но сейчас я ясно видел перед собой красивого, стройного парня с серебристыми волосами, раскрутившего свой гворд на манер живого щита так быстро, что к нему не подлетела бы и муха.

Началась мясорубка. Мертвяки рассыпались на части ещё в прыжке, а Шерион, текуче меняя положение тела, делал быстрые, резкие выпады, не давая подобраться к себе с другой стороны. Наконец, он распотрошил последнего и отпрыгнул в сторону от копошащейся, пытающейся вновь собраться воедино, кучи.

Я, собравшись с духом, ухнул в неё самый мощный, на какие только был способен, пульсар, опустошая свой резерв сразу больше чем наполовину. Огонь взвился, казалось, до небес. Но нас это не пугало. Сгустившаяся было тьма расступилась, и я счастливо смотрел на этот костёр.

Всё кончено. Слава Двуликому, всё кончено. Я не хотел думать, что было бы со мной, сунься я сюда без помощи, в одиночку. Мне было тошно, нестерпимо воняло палёной плотью, я был весь забрызган ошмётками мертвых истлевших тел и перемазан в земле.

Шерион, подползший сзади, обнял за плечо и крепко сжал пальцы.

- Мы справились, Джи, - сказал он, улыбаясь. - Это было… Чёрт, это было весело! – и я расхохотался. Всё напряжение выходило из меня вместе со смехом. Кто кого должен был успокаивать ещё? А вышло так, что я совершенно не был против этой дружеской поддержки. Отличный мне достался спутник, всё-таки.

Оставшуюся часть ночи мы провели, приводя место побоища в порядок. Развеяли пепел, заровняли разрытые могилы. А ещё я совершенно случайно наткнулся в заброшенной части кладбища на очень странную, вырезанную на деревянном щите, пентаграмму. Она была присыпана скошенной травой, и если бы я не запнулся об неё, так и прошёл бы мимо. В центре неё ещё угадывалось тёмное кровяное пятно.

Гули не были порождением аномалии. Кому-то эти несчастные Опадищи встали поперёк горла, и сейчас я слегка нервно думал о том, что как бы не вышло, что теперь и я нахожусь в том же неловком положении.

Разорвав и деактивировав пентаграмму, я сжёг деревянный щит. Гули больше не будут беспокоить это поселение.

О дальнейших проблемах подумаем по мере их поступления. А сейчас я мечтал только об одном – об огромной бочке горячей воды, чтобы помыться, и поросёнке, зажаренном целиком – чтобы наесться и восполнить свои силы. А потом я бы проспал сутки, предварительно объездив своего улепётывающего вора до полнейшего изнеможения.

Вонючие, уставшие, грязные и злые от голода, мы тряслись на к’ьярдах, направляясь в сторону таверны при Магическом форте. Я знал о ней от Вереса и ещё был совершенно уверен, что Фрэнк тоже находится там. Поэтому, не внимая мольбам Шериона остаться в Опадищах до утра, заставил его сесть на Пепла и молча двигаться за мной. Сейчас я мечтал о горячей воде, хорошем сервисе и вкусной пище. В нашем кошеле звенели десять золотых, и это были очень хорошие деньги по местным меркам.

И я не мог больше ждать. Сегодня я собирался прижать Фрэнка к стене. Мы хорошо поработали и заслужили небольшой отдых. Пора было расставить все палочки над руной «зю».

****

Проспав остаток вечера и всю ночь, Фрэнк был единственным посетителем первого этажа трактира-гостиницы, уютно расположившейся за стенами Магического форта в предместьях Витяга. Он не чувствовал себя отдохнувшим, хотя спать ему определённо не хотелось.

Солнце только-только выплывало из-за горизонта, было очень рано, и хозяин, полноватый лысеющий мужчина с шикарными усами, уже снова клевал носом с пивной кружкой в одной руке и полотенцем – в другой.

Фрэнк чувствовал себя разбитым, и сердце его определённо было не на месте. Под рёбрами невыносимо ныло, и он уже было задумался, не болен ли он. Его цель приближалась с каждым днём, и он должен был успеть пройти Элгар и достичь порта к назначенному сроку.

Но даже осознание этого факта не приносило ему радости.
Он сидел и отрешённо наблюдал за паром, вихрящимся над кружкой с бодрящим отваром. Честно, от него больше хотелось плакать, чем радоваться, но выбирать было не из чего.

Вдруг дверь трактира резко открылась, ударив в противоположную стену, заставляя совсем уснувшего мужичка за стойкой подскочить.

На пороге стоял Джерард. На нём не было лица, и выглядел он ужасно. Его дорожный костюм был весь заляпан землёй и ещё чем-то непонятным, но странный сладковатый запах чувствовался даже на расстоянии. За ним внутрь зашёл мальчик. Стройный, красивый, с непередаваемого цвета глазами, он выглядел немногим лучше – грязные волосы сосульками свисали на лицо, а одежда была перепачкана сильнее, чем у Джерарда.

Фрэнк ожидал от себя чего угодно, он прокручивал эту встречу в голове столько раз, что его уже начинало тошнить от одной мысли об этом. Он предвкушал панику, страх, он думал, что снова сбежит.

Но Джерард увидел его и вымученно-устало улыбнулся. И вор не смог сдержать уголки своих губ, поползшие вверх от этой улыбки.

Ноющее ощущение внутри неожиданно взорвалось целым каскадом радостных, тёплых брызг, раскрутилось бешеной лентой, хлестнув по всем чувствам, и затем вновь уютно свернулось под рёбрами, не доставляя беспокойства.

Маг неторопливо пошёл к нему вдоль стойки и, не стесняясь, навалился сверху всем весом своего тела сзади, обхватывая за плечи, чуть не макая свои грязные патлы в «бодрящий» напиток.

В воздухе явно засмердело мертвечиной.

- Выгра маарта*, - нежно выдохнул мужчина в его ухо, и все внутренности Фрэнка счастливо сжались в маленький комочек от этого тёплого дыхания, а потом, истерично визжа, с силой ударились в область паха, заставляя чувствовать головокружение от тяжести тела и несравненного запаха, им источающего.

- От маарты слышу, - прошептал вор, боясь пошевелиться. – Что-то ты долго…

- Возникли непредвиденные трудности, Фрэнки, - мужчина прикусил его ухо и немного пожевал, заставляя резко вздрогнувшего вора сжимать колени, надеясь унять свистопляску чувств.

- Что, сначала вырезал деревню, когда они отказались выдать тайну, где клад зарыт, а затем полночи закапывал трупы? – ехидно поинтересовался Фрэнк, пытаясь сохранить остатки быстро утекающего самообладания. Запах горелой мертвечины кружил голову похлеще дриадских духов, а губы мага, никак не отстающие от его уха, заставляли парня желать только одного – развернуться и вцепиться в них своим ртом, воплощая, наконец, свои отравляющие сон фантазии.

Маг сипло расхохотался.

- Ты почти в точку, Фрэнк. Я так устал… Но на тебя у меня определённо хватит сил, - он понизил голос, делая его похожим на кошачье урчание.

Парень залился горячим смущением, оно всё прибывало, пока не ткнулось в макушку изнутри. Он был красный, как варёный рак, и надеялся, что Джерард не заметит этого.

- От тебя воняет, - упёрто сказал он, сжимая под столешницей кулаки и держа колени крепко сдвинутыми.

- Ох… - вздохнул маг, - я знаю. Милейший, пару комнат и бочку тёплой воды. И плотный завтрак, желательно с несколькими отбивными, не слишком сильно прожаренными.

- Свободных комнат нет, - безразлично сказал трактирщик, делая вид, что безучастно вытирает кружку. Сам же исподтишка наблюдал и ловил каждое слово странных посетителей. – Последнюю, под тринадцатым номером, снял этот молодой человек.

Взгляд глаз трёх присутствующих устремился на Фрэнка, отчего тот зябко поёжился.

- Тогда бочку воды в его комнату, - беззастенчиво сказал Джерард. – А еду подайте через полчаса, и чтобы всё по высшему разряду, – он позвенел увесистым кошелём с золотом. – Я хочу вкусно поесть свежую пищу, а не вчерашний разогретый навоз.

При виде денег хозяин подобрел и залебезил.

- Всё будет сделано в лучшем виде, милсдарь…

- Крысолов, - уверенно сказал Джерард. – А потом снова наклонился к уху вора и горячо прошептал:

- А когда мы помоемся и поедим, я очень хочу обнаружить тебя в кровати, ждущим меня. Ты ведь не собираешься снова убегать, Фрэнки?

Парень уже мелко дрожал от неприкрытого, даже грубоватого напора желания, исходящего от мага. Он только покорно кивнул и прошептал:

- Н-не собираюсь…

- Вот и хорошо, - снова еле заметное касание губами ушной раковины, и вот его плечи освобождаются от веса тела, и им становится зябко и одиноко от этого.

Фрэнк уронил голову на скрещенные руки, пряча лицо, и пытался унять дрожь и сдержать счастливую, ликующую улыбку.

Вдруг он почувствовал, как по его спине дружески похлопали.

Повернувшись в ту сторону, он встретился с добрым, каким-то участливым взглядом невозможных ясно-аметистовых глаз. Некоторое мгновение они смотрели словно вглубь него, а затем мальчик молча улыбнулся и ушёл за своим спутником, двигаясь совершенно неслышно.

__________________
Выгра маарта – достаточно мягкое, почти нежное троллье ругательство. Дословно можно перевести как «мелкий засранец».

Комментарий к части

Дорогие и любимые мои читатели!
На неделе будет ещё глава Дорог, крайняя, перед тем, как я перейду на Шизофрению.
Спасибо всем, кто со мной!