Джон Адам и Энтони Деслисл

Первое сообщение о ее посещениях было в 1852 г. (хотя они были и до того), когда она посетила камеры двух убийц – Джона Адама и Энтони Деслисла – которые оба были признаны виновным в зверском убийстве маленькой девочки. Они избили ребенка до смерти, когда попытались ограбить дом их любовницы, госпожи Чевиллон, были пойманы, привлечены к суду, признаны виновными и приговорены к смерти. Суд над ними взволновал и вызвал большой интерес всего Нового Орлеана, возможно из-за бесчеловечности преступления. Мари часто посещала и обстоятельно говорила с ними, особенно с Деслислом.

В день казни была установлена виселица на улице Орлеана и большом стечении народа. Это был прекрасный день, теплый и безоблачный, с ярко сияющим солнцем. Многие пришли посмотреть на казнь с детьми. При появлении на эшафоте Деслисл начал длинную беспорядочную и почти истеричную речь о своей невиновности и суровом наказании “американских варваров”. Как истинный француз он заявлял и требовал пышных похорон, на которые должны явиться только французы. В разгар своей речи он внезапно испустил крик ужаса, показывая наверх. Вверху, внезапно образовалось черное облако, извиваясь и клубясь, словно живое существо. Прекрасное утро внезапно стало тревожными и мрачными сумерками. Мгновение спустя небо стало почти черным, и прокатился ропот, что это – как “Распятие на кресте”. Хлынул дождь. Несмотря на все большее возбуждение толпы зевак, казнь продолжалась своим чередом. Как только оба тела повисли – молния расколола небо, грянул гром, извещая о наступившей смерти. Толпа вздрогнула в испуге и закричала. Казненные тела, повисшие на веревках, оборвались, позволяя трупам упасть на землю. Вдруг, Деслисл задвигался и, казалось, пытается ползти, несмотря, что его правая рука была сломана и окровавлена. Адам также, кажется, все еще дышал. Толпа подалась вперед, полиция изо всех сил пыталась сдержать их. Унеся жертвы в тюрьму, им частично удалось восстановить порядок. Спустя десять минут, заключенные были казнены повторно, на сей раз, они повисли окончательно. Так же внезапно, как и появились, грозовые облака развеялись, и солнце снова заблистало. У края толпы стояла высокая женщина со скрытым лицом, но ее руки выдавали в ней темнокожую, отвернулась и исчезла в лабиринте переулков – прошел шепот, что это была Мари Лаво. И много лет спустя, происшествие с Адамом-Деслислом был главной темой разговоров, но с участием Мари такой случай не был единственным.

Антуан Камбрэ

Антуан Камбрэ, креол из старой и известной семьи, выстрелил и убил старого городского фонарщика во время пьяного дебоша. Камбрэ вел дикий и развратный образ жизни, который свидетельствовал против него, когда его арестовали по подозрению; было очевидным, что он будет повешен за убийство. Это было действительно доказано судом. Мари посетила его в его камере и сказала: ”Прежде, чем умрете, что хотели бы Вы съесть?” У молодого человека были совершенно другие мысли кроме еды; однако, Мари обещала ему, что она приготовит ему гамбо, как никто другой не сможет и, что он такого никогда не пробовал. Она принесла гамбо в день его казни и, когда охранники пришли, чтобы вести его на эшафот, они обнаружили его корчащимся в муках на полу камеры. Вскоре он умер, и, хотя подозревали отравление, никаких следов яда обнаружить не удалось. Однако не было сомнений, что Камбрэ отведал приготовленное Мари Лаво гамбо.

Джеймс Маллин

В ее бурной биографии такой подарок осужденному преступнику был не единственным. В 1859 г. она достигла вершины славы в Новом Орлеане, преподнеся гроб убийце Джеймсу Маллину. Этот гроб был и любопытен и уникален, т.к. он был декорирован сверху до низу религиозными сюжетами. Мари с помощниками трудились над ним давно, начав работу задолго до описываемых событий. Была также весьма жуткая подробность, подушка была сделана из платья трехлетней дочери Маллина. Мари посещала его и молилась с ним каждый день, пока он не был повешен.

Другие Благодеяния Мари

Она и далее посещала многих отъявленных убийц, чем укрепляла свою репутацию “колдуньи” и королевы Вуду. Среди тех, с кем она работала, были Генрих Хас, Питер Смит и Джозеф Линсей, все были приговорены к повешению. Особое ее внимание заслужил Хас – как говорят, она помогала смертнику украшать свою камеру множеством картинок религиозного содержания. Особое внимание к Джозефу Бэзэру в 1868 г. дало положительный результат. Бэзэр был признан виновным в убийстве любимой жены, которую он в пьяном угаре забил до смерти большим камнем. Когда он уже стоял на виселице с петлей на шее, примчал посыльный, неся помилование, подписанное губернатором Вармутом. Это было приписано сверхъестественному вмешательству Мари Лаво, которая исключительно сочувствовала к Бэзэру.

Несмотря на ее очевидную хорошую работу, и Церковь, и многие влиятельные новоорлеанские граждане продолжали относиться к Вдове Пари враждебно, объявляя ее посещения тюрем не более, чем поисками публичности. Эта враждебность усиливалась газетными сообщениями, что Мари импортировала “языческого идола” из Африки и использовала его в своих обрядах, принося в жертву коз и петухов, в то время как голые приверженцы танцевали вокруг всего этого. Статья с заголовком “Непорочная Вудунья” требовала, чтобы Мари сменила языческих идолов на благочестивые статуи. Отчуждение между Мари и церковью росло и, хотя она все еще иногда ходила на Мессу, ее принимали отчетливо прохладно. Многие полагали, что Вуду сбивает ее на дьявольский путь в самое темное царство колдовства.

Мари Лаво была уже старухой, народная молва говорила о высохшей старой карге с желтой кожей и клочьями седых волос, торчащих из-под темной шапочки. Она была теперь немощной с покрученными суставами, но ее глаза, по большому счету, светились умом и полны адского огня. Однако даже ведьма не может жить вечно, и считают, что Мари Первая, Вдова Пари, умерла где-то в 1880/81 г., хотя этого никто не станет утверждать. Вслед за нею следовала другая Мари Лаво, которая, по всей вероятности, была ее собственной дочерью.

Мари Глапи: Мари II

Мари Глапи, впоследствии ставшая Мари II, родилась 2 февраля 1827 г., была дочерью Мари Лаво и Кристофа Глапи. Одна из многих детей Мари она отличалась неимоверной красотой и имела потрясающее сходство со своей матерью. И в самом деле, однажды, говорила легенда, Мари Первая магически «омолодила» себя – понятно, что ее преемница не возражала. Подобно своей матери она начала свою деятельность «парикмахером», используя часть капитала своей матери, она открыла заведение на Королевской улице. Позже, она откроет и второе заведение, предположительно, на улице Бурбонов, между улицами Тулузской и Святого Петра. В обоих учреждениях она установила “алтарь Вуду”, на которых, как говорили, стояли завернутые в холст скульптуры, и Святого Петра, и Божьей Матери. Временами в подсобках этих магазинов происходили собрания, на которых, согласно местным байкам, распивали ром в сопровождении странных ритуалов.

Когда Мари Лаво Первая выявляла во множестве поступки, внушающие симпатию и гуманизм, таких как помощь попавшим в бедственное положение и уход за больными желтой лихорадкой, немногие могли бы увидеть ее дочь. Мари Вторая покоряла и управляла страхом. Постепенно она перехватила на себя роль королевы Вуду, уводя все больше в тень свою престарелую мать. В доме на улице св. Анны Мари II выделила узкую заднюю комнату, в которой обитала Мари Лаво Первая, фактически, под домашним арестом, в то время как ее дочь безраздельно властвовала в Новом Орлеане.

Мама Антуана

Каждый понедельник по ночам Мари II посещала дом на улице Дамиан, где обитала практик Вуду по имени Мама Антуана, часто проводившая здесь собрания. Эти собрания были известны как партеры и служили для вызывания духов. Великолепный пир был, по общему мнению, устроен в честь лоа – на белоснежном столе были разложены конгрис[45], яблоки, чили – красный горький перец и апельсины. За этими празднеством наблюдала женщина по имени Джорджина Лаво, называвшая себя иначе – “Джозефина Байю”, которая, как думали, была сестрой Мари II.

Там были и танцы. Известный мистический танец с названием Fe Chauffe[46] описывали как “настоящий дикарский” – он исполнялся танцорами, балансирующими зажженными свечами на своих головах. Также говорили, что в числе собравшихся были белые леди, платившие Мари за свое присутствие немалые деньги, чтобы совокупляться с квартеронами и другими черными мужчинами, присутствовавшими там. Многие из этих сборов в ночь по понедельникам расценивались, по меньшей мере, как оргии, замаскированные под околорелигиозные ритуалы.

Это была другая статья доходов Мари II – здесь она была procuress[47]. Дом Бланш, уже во времена ее матери, был “местом с плохой репутацией”, где белые могли встречаться с молодыми темнокожими девушками, по крайней мере, так было при старшей Мари, и такие действия не афишировались. У ее дочери таких комплексов не было, она не противилась распространению вдаль и вширь известности, что она предлагает услуги, какие кто пожелает.

Доктор Джим

Главным соперником в жизни Мари II был точно темнокожий – полу-индеец, полу-черный – по имени Джеймс Александер, самозванец Доктор Джим. И это первое реальное несоответствие. Доктор Джим прибыл из Миссисипи со своей женой, который, естественно, никоим образом к Вуду отношения не имел. Были лица, которые утверждали, что имя Джеймс Александер не настоящее, а это был Лоренски Эвери и, что он был, в частности, американским индейцем. Много людей его называли просто “индеец Джим”. В отличие от Мари II, его методы по отношению к своим клиентам были более гуманными – говорили, что его гри-гри работали больше на лечение, чем во вред. Постепенно, своего рода, нарастала вражда между двумя практиками Вуду, и Мари II ясно видела ощутимую угрозу ее тщательно построенной империи. О вражде сообщала Daily Picayune как о новоорлеанской “войне Вуду” и писала о том, что зафиксированы жестокие столкновения сторонников обеих фракций, и, что в разгоне толпы участвовали полицейские силы – за нарушение общественного порядка было арестовано несколько человек.

Доктор Джим, кажется, весьма преуспевал и вскоре смог прикупить дом в районе улицы Джонстона, который он использовал как штаб проведения операций. Его влияние распространялось от реки Миссисипи до Алжирского квартала, где он, как говорят, изгнал нескольких злых духов и демонов, которых наслала Мари II, чтобы досадить своим врагам. Он весьма охотно сотрудничал с некоторыми бабалао, в том числе с достопочтенным лидером по имени Папа Сол. Во многих его процедурах по «изгнанию нечистой силы» в Алжирском квартале Доктор Джим часто использовал пиво, которым он опрыскивал мебель в “больных домах” и людей, которые были одержимы враждебным лоа. Он стал контролировать многие собрания Вуду и, как считали, был одним из “лучших танцоров Вуду в Новом Орлеане”. Он объединил традиционные танцы Вуду с общеизвестными танцами, такими как калинда, а также добавил элементы индейских боевых танцев – танец от этого казался нереальным и сумасшедшим. В отличие от Мари II, он делал все возможное, чтобы избежать “неприятностей от полиции” и хотя его танцы заинтересовали власти, никто и никогда не был арестован. Он руководил несколькими большими собраниями на озере Поншартрен, некоторые из них добавляя изюминку, проводились на лодках. Нет сомнения, что Доктор Джим был великим шоуменом – много раз он появлялся только в белых грубых панталонах, подпоясанный длинным синим кушаком.

В ответ на это Мари II окружала себя все более «мистическими» и страшными атрибутами и принимала все более надменный и таинственный вид. В ее комнатах теперь находились фрагменты скелетов – человеческие черепа и грудные клетки; говорят, в ее большом шкафу хранились скелеты целиком. Ядовитые змеи ползали по коврам и смертельно ядовитые пауки свешивались на паутине с потолка. Для ее посещения, должно быть, требовалась немалая смелость. Она все больше сосредоточивалась на любовных зельях и проклятиях. Как говорили, она добавляла особую смесь (приправу) к еде (такой как гамбо), которая разжигала любовь и страсть у того, кто съедал это. Но, несмотря на фантастические по теперешним меркам истории о ней, она оказалась неспособной унять растущее влияние Доктора Джима, особенно в Алжирском квартале. И тогда ее постигла удача.

Он Йой Лисвалдис

Доктор Джим умер внезапной насильственной смертью, которую, как считали многие люди, сверхъестественным образом вызвала Мари Лаво. Осматриваемый в храме под скалой простой мальчик по имени Он Йой Лисвалдис необъяснимым образом внезапно стал невменяемым – он ударил Доктора Джима. Доктор Джим впал в беспамятство, временами приходя в сознание. Рана стала нарывать, и через несколько дней он умер. Многие в Новом Орлеане сказали, что это было делом рук его великой конкурентки из Дома Бланш.

Клементина Александер

Хозяйство Доктора Джима охватил полный беспорядок, его вдова, Клементина, пыталось требовать себе наследство. Кроме осязаемого – дома на улице Джонстона, была где-то спрятанная большая сумма денег. Возникли юридические осложнения с получением дома, т.к. по документам он не принадлежал, ни Джеймсу Александеру, ни Эвери Лоренски как можно было предположить, а принадлежал Шарлю ЛеФонтену. Также выяснилось, что ему принадлежали и другая недвижимость – главным образом между Джентайлом и испанским Фортом – записанная на множество имен, но во всем делопроизводстве были указаны имена Джеймса Александера или Шарля ЛеФонтена. Прошли годы прежде, чем дело было закончено, хотя считалось, что были немалые суммы денег – возможно, в домике, записанном еще под одним именем – которые никогда не будут найдены, и даже сегодня. Смерть доктора Джима, однако, открыла дорогу Мари II к безраздельному властвованию миром Вуду в Новом Орлеане. Некоторые в Алжирском квартале, такие как Папа Сол и Мадам Руу подняли головы в попытке потребовать наследство Доктора Джима, но она знала, как их нейтрализовать, и ее господство стало в городе абсолютным.

16 июня 1881 г. многие газеты Нового Орлеана растрезвонили, что Мари Лаво, известная королева Вуду, умерла. Это, конечно, была Вдова Пари, Мари Лаво Первая, которая ютилась в задней комнате Дома Бланш, пока ее дочь проводила свои собрания Вуду. Она, как теперь говорят, была иссушенной старухой, которую видели очень немногие, когда убирали комнаты – их она оставляла в изумленном состоянии, рассеяно шаркая в бесцельном скитании по дому. Конечно, как только объявили о ее смерти, это событие начало обрастать слухами. Одни говорили, что в момент ее смерти в дом ударила молния; другие – слышали вопли, вой, и звон цепей в самой комнате и разносился сильный запаха серы по улице св. Анны вокруг Дома Бланш. Но самым удивительным в смерти было то, что за несколько часов до кончины Мари, к ней приходил священник. Она отреклась от Зомби и всей ее “старой африканской греховности” и приняла Причастие. Другими словами, она умерла как праведный католик. Действительно, некоторые члены ее семьи взрывались негодованием при простом упоминании, что она когда-либо практиковала Вуду. Она пожелала, чтобы все, кто ее любил, убеждали, что она ухаживала за больными, находящимися во власти лихорадки в городской больнице. Ее теперь считали действительно святой, и те, кто следовал за нею и Церковью – кое-что достигли! На момент смерти ее дочери, Мари Глапи (Мари II), было пятьдесят четыре года, которая немедленно официально взяла имя “Мари Лаво”, хотя она его использовала многие годы.

После смерти Вдовы Пари, раскол и сектантство зародились в семье Глапи. Мари II замужем не была, хотя она имела несколько любовников, и, по общему мнению, большое число детей, некоторые из них изменили фамилии после бракосочетания. Учитывая свой приобретенный «приличный» статус, они стали неодобрительно смотреть на занятие своей матери как хозяйки борделя. Некоторые из них также недоброжелательно относились к ее “пути Вуду” и хотели, чтобы слегка припугнуть полицией.

Мадам ЛеГранд

Свою сестру, “Мадам ЛеГранд”, Мари II выгнала из Дома Бланш за какую-то пустяковую провинность и поселила в доме на улице св. Анны. Мадам ЛеГранд в ее новый дом не торопилась. Мари конфликтовала также с детьми Жака Пари от первого брака, которые теперь воспринимались как «Лаво». Она завладела наследством своей матери, не оставив старшим детям ни копейки. Она выбросила на улицу Джона Лаво и его семью. Она отвернулось от большинства членов семейства – как она ухаживала за матерью, так же безразлична была к семье. Так не сложились у нее отношения с “Доктором Теофилом”, старым, почитаемым бабалао, который действовал в Алжирском квартале и утверждал, что он прямой потомок Доктора Джона. Он собрал многих из приверженцев Доктора Джима, которые относились к Мари II с особой враждебностью, и которую они обвиняли в смерти Джеймса Александера. То ли она, то ли ее агенты также были причастны к смерти Доктора Теофила, поскольку он умер, вероятно, после того, как съел один из кусочков опрысканной ядом пищи. Многие люди обвиняли Мари II в смерти Доктора Теофила, так же, как и в смерти Доктора Джима – постепенно подспудно враждебность нарастала. Но Мари казалась невозмутимой.

Лафкадио Хирн

У Мари II было много любовников, один из них, говорят – писатель Лафкадио Хирн, которого она встретила в 1880 г. Если и были отношения между ними, то это было недолговечно. Сам Хирн описывал ее как “вампира” и держался от нее на расстоянии. Однако она оставалась привлекательной женщиной, даже далеко за пятьдесят, и могла развлечь вереницу любовников – и многие из них были белыми. Благодаря своему сексуальному опыту и политическому мастерству мир Вуду достиг заметной высоты, а она смогла купить маленький дом на берегу Поншартрена, куда она и переехала, и где стала собирать свои сборища. Она переняла опыт Доктора Джима и стала проводить некоторые собрания в лодках и баржах на воде.

Для окружающих, смерть Мари II во второй половине 1890-ых была какой-то тайной. Многие настаивали, что ее утопили. К этому времени, она стала “очень невоздержанной”, а ее гри-гри стали чрезвычайно дорогими. Ее собрания граничили с самой темной стороной Вуду с Великим Зомби – разбуженным злобным богом, которому поклонялись ее приверженцы. Были слухи о кровавых жертвах, известно также, что полицейские негласно следили за всеми ее церемониями. Во время одного из таких собраний на Поншартрене, согласно старому народному преданию, страшный шторм налетел на озеро и унесся вглубь страны. Он пронесся с такой скоростью, что танцоры у берега были захвачены врасплох и унесены в озеро. Среди них была и Мари. По другой версии той же истории шторм налетел ночью и унесся вглубь страны, захватив дом на берегу со спящей Мари. Ее тело так и не было найдено.

Другие версии смены власти, тем не менее, утверждают, что она была отравлена. Как известно, у Мари II было много врагов, и полагали, что она съела пищу, в которую был подмешан яд. Однако, эта версия проблематична; известно, что Мари чрезвычайно следила за всей едой и питьем из-за страха отравления. Искушенная в деле отравлений, она прекрасно знала о той легкости, с которой пища могла быть препарирована, и поэтому была осторожна. Подозрение упало на Мадам ЛеГранд которая в это время пыталась противопоставить себя семье Лаво и дистанцироваться от методов Вуду и королев Вуду. Однако она категорически отрицала свою причастность к убийству, и доказательства этого отсутствовали. Независимо от обстоятельств ее смерти, это событие могло произойти приблизительно в июне 1897г., о чем свидетельствует надпись на могиле Лаво-Глапи кладбища св. Луи № 1:

“Marie Philome Glapion, decedee le 11 Juin 1897. Agee de Soizante-deux ans[48]”

Очень много последователей Вуду все еще считают это место последним пристанищем “настоящей Мари Лаво”, забывая, что была еще одна предшественница – Вдова Пари. Некоторые все-таки настаивали, что она вообще не умирала, и что ее «смерть» была уловкой, предпринятой, чтобы сбить власти со следа. Утверждали, что полиция планировала ее арест и что она на какое-то время “легла на грунт” прежде, чем снова воскреснуть. Ее кажется «замечали» в разных местах Нового Орлеана – в магазинах, идущей по улице, стоящей в дверях дома – но, даже по истечению некоторого времени, она не смогла воскреснуть. Более того, после смерти Вдовы Пари в 1881г. у Мари II появился конкурент, дышащий в затылок королевы Вуду. Это было Мальвина Латур.

Мальвина Латур: Мари III

О Мальвине Латур известно немного. На момент смерти Вдовы Пари ее описывали как высокую, широкую в кости женщину, под сорок пять лет. Иногда утверждая, что она – черная дочь Мари II, в других случаях она это отрицала, и нет никаких свидетельств о ее происхождении. Тем не менее, она была чрезвычайно красива и в ней угадывалась былая привлекательность Мари II и Вдовы Пари. Она была умудрённой и бесспорно высокоинтеллектуальной женщиной. Поговаривали, что она получила приватное образование, что было необычно для цветной женщины. Конечно, это было необходимо потому, что ее брат был в законодательном органе штата, но это ничем не подтверждено. После смерти Вдовы Пари она стала называть себя «Мари Лаво» (в самом деле, уже Мари III), но вероятно у нее не было намерения становиться главной королевой Вуду.

Еще при живой Мари II Мальвина начала проводить в городе разные церемонии, в том числе и самую известную – на кануне дня св. Джона. Ее методы начали возвращать к традиционным методам Вуду Рада – старой религии, которая родилась в Дагомее. Она попыталась убрать все католические атрибуты, которые были введены Мари Первой и вернуть приходским праздникам их самый чистый африканский вид. Естественно она была католичкой, и смотрела на Вуду как на профессию, а не как на религию. Поэтому введение католических персонажей в сферу ритуалов Вуду считала кощунством. Однако ее власть на мире Вуду была столь же шаткой, как и у Мари II, которая к тому же считала Мальвину весьма серьезной угрозой. Поскольку была небольшая вероятность того, что Мальвина Латур была ее дочерью, она, возможно, терпела торжества в канун св. Джона и незначительную торговлю гри-гри Мальвины.

Между тем, мадам ЛеГранд изо всех сил пыталась отдалить имя Лаво от причастности к Вуду и сделать фамилию (и свою собственную) респектабельной в глазах новоорлеанского общества. Она постепенно приближала свою семью к католической церкви (она сама была набожной католичкой), и многие из родичей ушли с пути Вуду и отрицали, что они когда-либо были связаны с африканской религией. Некоторые из них, вероятно, действительно вообще не было никакой связи с Вуду. В 1903 г. дом на улице св. Анны был снесен, и с ним затерялись последние следы истинной Мари Лаво.

Возможно, действуя как Мари III, Мальвина Латур не смогла внести хоть какое-то единство в Новоорлеанский культ Вуду, также она не смогла объединить наличествующих поклонников в каком-либо определенном культе. После смерти Мари II Вуду в Новом Орлеане сводилось к фрагментарным и второстепенным культам и собраниям.

Лео Юнипер

Лео Юнипер, негр, который когда-то работал с Лаво и был любовником Мари II, собрал вокруг себя группу. Юнипер на самом деле не был заметным практиком Вуду, но его близость к ассоциации Мари II давала ему некоторое преимущество в мире Вуду. Каждый день, он приходил к могиле Мари на кладбище св. Луи № 1, где проводил ритуал, известный как “четыре угла”, который практикуют и сегодня.

Исполнитель обряда обходит углы кладбища и загадывает желание, подходя в назначенный угол. Исполнитель быстро проходит два квартала к церкви Божьей Матери Гваделупской на улице Северного крепостного вала и, становясь на колени перед изваянием св. Богородицы, произносит молитву.

Лео Юнипер утверждал, что во время исполнения этого ритуала явственно слышал голос Мари II, говорившей с ним, что был в состоянии передать инструкции ее преемникам.

Мисс Джексон

Известна также “мисс Джексон” – чернокожая королева Вуду, которая изучила свое ремесло с Мари II и Лео Юнипером. Она создала умопомрачительный танец со смертоносным питоном, включаемый в некоторые церемонии Вуду в доме на Римской улице. Она изготовляла самогон такой крепости, что захватывало дух, и продавала его участникам действа. При всех ее церемониях присутствовала жертва животных (обычно коза или петух).

Мадам Августина

Другим фигурантом того времени была Мадам Августина, величавая цветная женщина. После смерти Мари II она переняла часть увядающего культа и укрепила его за короткое время. Она, как полагают, была очень красива. Однако после 1899 г. она исчезала на долгие времена, и возникла вновь в начале XX века. К сожалению, вся ее прежняя красота померкла, и она представляла весьма ужасающее зрелище. К этому следует добавить, что у нее отсутствовал левый глаз. Она свыклась со своим уродством и превратила его в достоинство, утверждая, что ее пустая глазница обладает сверхъестественной силой. Но и в этом случае, она не достигла былой славы королевы Вуду.

Анжела Лавассер

Несколько королев называли себя “Мари Лаво”, что исключительно затрудняет исследование истинности наследования имени. Одной из них, Анжеле Лавассер, конечно, принадлежала хижина на берегу озера Поншартрен, где она еженедельно организовывала пирушки, главным образом, для белых. Во время одной из них налетел жестокий ураган, уничтожил ее лачугу и утопил в озере всех, включая саму Анжелу. Это могло послужить мотивом истории об утонувшей Мари II.

Мари Комтесс

Самой знаменитой новоорлеанской королевой Вуду начала XX века считалась «Мари Комтесс», которая именовала себя «Мари Лаво», а иногда и «Мари IV» (Мальвина Латур или Мари III, пропала в безвестности), однако которая, в действительности, не принадлежала к клану Лаво. Она была известна своими «увеселениями», которые были не чем иным как оргиями, на которых она верховодила. Ее специализацией было обеспечение красивыми молодыми обнаженными танцовщицами, клиентов, посещающих ее сборища у болотистой протоки реки св. Джона. Говорили, что в болотах погребены все ее сбережения, которые и по сегодняшний день не найдены. Она всегда великолепно одевалась и носила белую сумку на длинном ремне, в которой хранились гри-гри, которые неоднократно в течение ночи она предлагала купить своим клиентам.

Ее конец был странным и внезапным. Во время одной из пирушек она прислонилась к деревянной свае на краю болота. Подгнившая свая внезапно подломилась, и она неловко упала, сломав себе шею. “Ла Комтесс”, под этим именем она была известна, была похоронена по завещанию в склепе на кладбище св. Луи №2. Практически она была последней из великих королев Вуду Нового Орлеана, и позже никому в городе не удавалось удержать культ на уровне, сопоставимом с уровнем, достигнутом былыми королевами Вуду. Эра Лаво и других считалась в городе своего рода Золотым Веком Вуду. Со временем фрагменты и осколки Вуду перекочевали во многие культы.