Республика Корея в 1948-1950 годах

С провозглашением 15 августа 1948 г. Республики Корея в исто­рии Южной Кореи начался период правления президента Ли Сынмана (1875-1965), период, который получил название «Первая Респуб­лика» (1948-1960). Не только в отечественной или зарубежной, что вполне естественно, но и в южнокорейской историографии политика Ли Сынмана оценивается критически. И это понятно: впоследствии он лишился своей власти в результате акции протеста всего южно­корейского народа, которая переросла в «Апрельскую революцию» 1960 г.

Придя к власти, Ли Сынман прежде всего попытался предпри­нять ряд шагов с целью укрепить ее, чтобы никакие политические коллизии не смогли бы лишить его места президента. При этом у него почти сразу возник конфликт с правящей Корейской демократи­ческой партией (Хангук минчжудан, сокращенно — Ханминдан), со­зданной в сентябре 1945 г. Сон Чжину (1889-1945). Партия настаи­вала на том, чтобы власть в стране концентрировалась в руках кабинета министров, а не президента. Желая дистанцироваться от образа «прояпонской лисынмановской партии», 10 февраля 1949 г. она была переименована в Демократическую гражданскую партию (Минчжу кунминдан).

Поэтому Ли Сынман решил, несмотря на свою предшествующую патриотическую антияпонскую деятельность, искать союзников сре­ди тех, кто в свое время сотрудничал с японскими колониальны­ми властями. С одной стороны, сами американцы иногда прибегали к услугам «власть имеющих» корейцев-коллаборационистов. С дру­гой —большинство патриотических сил Южной Кореи, в частности популярный в народе председатель бывшего Временного правитель­ства Республики Корея в эмиграции Ким Гу, были настроены на союз с коммунистами Северной Кореи, на создание единого государства. А это противоречило планам Ли Сынмана управлять сепаратно од­ной Южной Кореей. Поэтому его союз с местными патриотическими силами был в принципе невозможен.

Новую ориентацию на бывшие прояпонские силы Ли Сынман про­демонстрировал в ходе реализации «Закона о наказании совершивших преступление против нации», опубликованного 22 сентября 1948 г. То­гда, 29 сентября 1948 г., был создан Специальный комитет, который должен был заниматься его исполнением. Только с 8 января 1949 г. начались первые аресты преступников, среди которых были такие из­вестные деятели, как Чхве Ин[297] (1878-?, после 1950 г.), а также упоми­навшиеся Чхве Намсон, Ли Гвансу. Чхве Ин, подобно Чхве Намсону и Ли Гвансу, тоже начинал свою деятельность как борец за независи­мость Кореи, был одним из тех, кто подписал Сеульскую декларацию независимости 1919 г., однако в 1930-е годы стал поддерживать япон­скую колониальную администрацию.

После ареста прояпонских коллаборационистов их передали суду. Но органы правосудия, в которых оставались выходцы из полиции времен японской колонизации, не торопились осуждать арестован­ных, из которых к различным срокам наказания были приговорены только 7 человек, да и то вскоре все они были освобождены. Более того, уже во время Корейской войны, 14 февраля 1951 г., было издано специальное постановление об отмене «Закона о наказании совершив­ших преступление против нации». Причину такой позиции Ли Сын­мана историки, как правило, видят в его желании найти новую опору своей власти среди бывших сторонников японской колониальной ад­министрации[298].

Сепаратистскую политику Ли Сынмана, несмотря на его прошлое как борца за независимость, не поддерживали не только южноко­рейские политики, но и простой народ. В октябре 1948 г. вспыхну­ло народное антилисынмановское восстание в городе Ёсу провинции Южная Чолла. Расквартированный в Ёсу 14-й полк национальной корейской армии должен был отправиться на остров Чечжудо для подавления вспыхнувшего в апреле того же года партизанского дви­жения, направленного против создания сепаратного южнокорейского правительства. Полк отказался выполнить приказ и поднял восста­ние, возглавленное военнослужащими левых взглядов — Чи Чхансу и Ким Чжичхве. Одним из основных лозунгов восставших было объеди­нение Северной и Южной Кореи. К солдатам присоединились рядо­вые граждане, и вскоре восстание распространилось на соседний го­род Сунчхон. Оно было подавлено при помощи американских войск 27 октября. Восстание показало, что сепаратное правительство Ли Сын­мана не имеет поддержки в народе, а также то, что в стране велико влияние левых сил.

Для борьбы с последними (а значит и для укрепления сепаратного южнокорейского государства) 20 ноября 1948 г. был издан «Закон об охране государства» (Кукка поанбоп). В течение 1949 г. в рамках ре­ализации этого закона были арестованы 118 621 человек, из них 16 — члены Национального собрания Республики Корея.

Однако подобные репрессивные меры Ли Сынмана, поддержива­емого находившимися в то время в Южной Корее американскими войсками, не подавили стремление южнокорейского народа жить в единой свободной стране, в которой реализовывались бы принципы социальной справедливости. После провозглашения сепаратной Рес­публики Корея по всей стране развернулось партизанское движение. Наибольшую активность партизаны проявляли в горных районах юж­ной части Корейского полуострова — в провинциях Кёнсан, Чолла, а также на острове Чечжудо. Партизанское движение приобрело по­истине массовый размах. Только за апрель 1950 г. в Южной Корее произошло 2948 партизанских выступлений с числом участников по­рядка 65 тыс. человек.

Недовольные лисынмановским режимом партизаны, выступления которых отличались все большей организованностью и слаженностью действий, легко могли стать силой, способной свергнуть существую­щую власть. Такой поворот событий был тем более возможен, что после провозглашения Республики Корея здесь жил и вел активную деятельность глава Партии независимости Кореи, бывший председа­тель Временного правительства, популярный в народе Ким Гу. Он мог стать фигурой, консолидирующей оппозиционные силы. В янва­ре 1949 г. Ким Гу в очередной раз потребовал вывода из Кореи «всех иностранных войск» (т. е. американских, поскольку из северной части Корейского полуострова советские войска уже ушли). Поэтому неуди­вительно, что 26 июня 1949 г. молодой офицер корейской армии Ан Духи, придя на официальную встречу с Ким Гу, предательски убил его несколькими выстрелами из пистолета. Следовал ли Ан Духи чье­му-либо указанию сверху, или нет — неизвестно. Однако примечатель­но, что осужденный впоследствии Ан Духи в годы Корейской войны был освобожден и продолжил службу в вооруженных силах Респуб­лики Корея.

Таким образом, на рубеже 1940-1950-х годов Ли Сынман начал проводить политику укрепления своей власти путем постепенного по­давления оппозиции. Недаром время правления Ли Сынмана получи­ло в Южной Корее определение «диктатуры».

В экономической сфере Ли Сынман не торопился с проведением экономических реформ, что также являлось одной из причин массо­вого недовольства его политикой. В силу географического положе­ния и природных особенностей южная часть Кореи издавна являлась житницей страны. Здесь проживала большая часть населения страны, занимавшаяся главным образом земледелием. Поэтому самым насущ­ным для Южной Кореи был вопрос проведения земельной реформы. В то время как в Северной Корее земельная реформа была осуществ­лена еще в марте 1946 г., в Южной Корее и после провозглашения Республики Корея аграрный вопрос продолжал находиться в стадии «обсуждения».

В принципе, земельная (как и любая экономическая) реформа не могла начаться в Южной Корее до 1948 г. по той простой причине, что бывшая японская собственность на землю и предприятия продолжали оставаться в руках Американской военной администрации. «Соглаше­ние об урегулировании финансовых и имущественных расчетов» меж­ду Американской военной администрацией и новым правительством Южной Кореи было подписано только 11 сентября 1948 г. При этом 513 предприятий и 839 объектов недвижимости должны были быть распроданы частным лицам (всего 2268 объектов продажи), а осталь­ное переходило под управление лисынмановского правительства. Са­ми США бесплатно получили ряд земельных участков и несколько крупных зданий, которые должны были обеспечивать нужды амери­канского военного присутствия в Корее.

Обсуждение земельной реформы в Национальном собрании происходило вплоть до 21 июня 1949 г., когда закон, наконец, был при­нят. Однако опубликован он был только 25 марта 1950 г. Тогда же и началась земельная реформа. Если в Северной Корее государство не предоставляло компенсации за изымаемые у крупных и средних землевладельцев «излишки» земли сверх установленных норм, то в Южной Корее за земли, возвращаемые в казну, выдавались облига­ции Корейского банка. Норма не возвращаемой земли устанавлива­лась в 3 чонбо (около 3 га). В Северной Корее земли раздавались также бесплатно, а в Южной — «распределялись» с обязательством выплачивать установленную сумму порядка 150% среднего урожая с полученной земли в течение пяти лет. Иными словами, крестьяне были обязаны оплатить стоимость получаемых земель.

В исторической литературе, как в отечественной, так и в корей­ской, в том числе и в современной южнокорейской, итоги земельной реформы, завершившейся почти через год после ее начала, оцени­ваются весьма отрицательно. Реформа оказалась выгодной только крупным землевладельцам. Слишком долгое обсуждение проекта зе­мельной реформы позволило крупным землевладельцам заранее раз­делить свои владения на мелкие участки и «подарить» или «продать» своим родственникам или даже заключить фиктивные сделки куп­ли-продажи земли со своими арендаторами. В результате из 1 млн 440 тыс. чонбо земли, обрабатываемой в конце 1945 г. арендаторами, только около 550 тыс. чонбо оказались задействованными в процессе перераспределения. К тому же многие «новые владельцы» из бедных крестьян, будучи не в состоянии оплатить «полученные» наделы, пе­репродавали их, снова становясь арендаторами.

По поводу остальных аспектов экономической ситуации первых лет существования Республики Корея даже специальная корейская экономическая литература часто не содержит конкретных данных. Говорится лишь о том, что правительством была поставлена цель вос­становления экономики страны, но эта цель практически никак не реализовывалась. Наверное, она и не могла быть осуществлена. Ес­ли Советский Союз с его плановой экономикой всегда мог выделить средства и специалистов для помощи союзному государству, то США в принципе не могли заставить предпринимателя вкладывать сред­ства в бедную страну, сотрясаемую народными волнениями и имею­щую слабо защищенные северные границы, за которыми находились враждебные КНДР и СССР. А с 1 октября 1949 г. к этому лагерю присоединился коммунистический Китай.

В то же время нельзя сказать, что Южная Корея была «броше­на» США «на произвол судьбы». После того как 15 августа 1948 г. было объявлено о создании национальных вооруженных сил[299], 5 мая 1949 г.— флота и 1 октября 1949 г. — военно-воздушных подразделе­ний, США по мере возможности и необходимости старались помочь своим южнокорейским союзникам в организации и вооружении на­циональной армии. 24 августа 1948 г. было заключено корейско-аме-риканское Административное соглашение, согласно которому забо­та о безопасности и обороне Республики Корея ложилась на плечи расквартированных там американских вооруженных сил. В сентяб­ре 1948 г. было открыто военное училище сухопутных войск. После окончательного вывода вооруженных сил США из Южной Кореи в июне 1949 г., там осталось 500 человек военных советников, продол­жавших оказывать помощь в укреплении национальных вооруженных сил. 26 января 1950 г. между США и Республикой Корея было под­писано «Корейско-Американское соглашение о помощи во взаимной обороне», согласно которому США обязывались оказать определен­ную военную помощь, характер которой был конкретизирован поз­же на дополнительных совещаниях, проводившихся в марте 1953 г. Действительно, к 1950 г. США поставили в Южную Корею военной техники на сумму в 205,2 млн долларов. Это были автоматические винтовки, пистолеты, гаубицы, самолеты, военные корабли и т. п.

И, тем не менее, к середине 1950 г. южнокорейская армия была намного слабее, чем армия КНДР. В ее состав входило лишь 8 диви­зий пехоты общей численностью 94 974 человека, что было в 2 раза меньше, чем в Северной Корее. У Южной Кореи не было ни одного танка, только 27 бронемашин, в то время как у Северной — целых 242. В авиации Южной Кореи насчитывалось только 22 самолета, из них половина учебных, в то время как у Северной — 210. В артиллерии в количественном отношении в армиях Юга и Севера был относитель­ный паритет. Однако, в отличие от Северной, у Южной Кореи не было крупнокалиберных орудий.

Таким образом, несмотря на помощь США, южнокорейские воору­женные силы значительно проигрывали Корейской народной армии по боевой силе и технике.

Ко всему прочему, выборы в Национальное собрание, проводив­шиеся 30 мая 1950 г., закончились поражением сторонников Ли Сынмана, которые смогли получить лишь 53 места в парламенте из 186. При этом новая лисынмановская «правящая» Корейская граждан­ская партия (Тэхан кунминдан), спешно созданная 21 ноября 1949 г., получила всего 24 места.

В дополнение к этому, постоянные не прекращавшиеся выступления партизан в южных провинциях, выражавшие общенародное недо­вольство политикой Ли Сынмана, делали дальнейшее существование Республики Корея в рамках правящего режима практически невоз­можным. На Корейском полуострове назревала новая война.