Глава 12 Непредвиденные встречи 13 страница

Он вздохнул, качая головой, и развеял образ. Ему нужно было найти Ранда. Он мог чувствовать, как что-то тащило его, тянуло его.

Ранд нуждался в нем. Теперь он сосредоточится на этом.

Глава 10 Последний табак

Родел Итуралде тихо пыхтел трубкой. Поднимающийся из нее дым вился подобно змеиным кольцам. Дымные завитки свивались между собой, собирались под потолком и просачивались наружу сквозь щели в рассохшейся деревянной крыше. Доски стен покоробило от старости – посеревшая древесина треснула и расщепилась, раскрыв широкие сквозные дыры. В углу горела жаровня, а в щелях свистел ветер. Итуралде даже немного беспокоило, не унесет ли этот домик следующим порывом ветра.

Он сидел на табурете за столом, на котором были разложены карты. На краю стола лежал его кисет, придавив помятый листок бумаги – тот был потрепанным от многократного сворачивания и длительного ношения в кармане кафтана.

– Итак? – спросил Раджаби. Вместе с решительным характером ему достались толстая шея, карие глаза, широкий нос и подбородок, похожий на картофелину. Он был уже абсолютно лыс и слегка напоминал огромный валун. И действовал он тоже как валун. Его было очень тяжело сдвинуть с места, но если вы преуспели, ужасно трудно остановить. Он одним из первых присоединился к делу Итуралде, несмотря на то, что незадолго перед этим бунтовал против короля.

После победы Итуралде у Дарлуны прошло почти две недели. Эта победа выжала из него много сил.

Возможно, даже слишком много. «Ах, Алсалам », – подумал он. – «Надеюсь, все это того стоило, дружище. И также надеюсь, что ты не спятил. Раджаби, может быть, и валун, но Шончан – лавина, и мы спустили ее прямо себе на головы ».

– Что теперь? – не унимался Раджаби.

– Ждем, – ответил Итуралде. Свет, как же он ненавидел ждать. – Потом будем сражаться. Или снова сбежим. Я пока не решил.

– Тарабонцы…

– Не придут, – ответил Итуралде.

– Но они обещали!

– Обещали, – Итуралде сам к ним ездил, воодушевлял, просил сразиться с Шончан еще раз. Они кричали, приветствовали его, но не торопились действовать. Они будут тянуть до последнего. Он уже с полдюжины раз водил их сражаться «в последний раз». Они уже поняли, к чему идет дело в этой войне, и он уже больше не мог на них положиться, если даже когда-то мог.

– Проклятые трусы, – пробормотал Раджаби. – Испепели их Свет! Мы справимся без них. Как раньше.

Итуралде задумчиво выдул большое облако дыма из трубки. Он решил наконец докурить двуреченский табак. Эти листья были в его запасах последними. Он берег их уже несколько месяцев. Отличный аромат. Лучший из всех.

Он вновь изучил карты, положив меньшую из них прямо перед собой. Он был уверен, что карты могли бы быть и получше.

– Этот новый шончанский генерал, – сказал Итуралде, – ведет триста тысяч солдат с двумя сотнями дамани.

– Мы раньше били войска и покрупнее. Смотри, как мы справились в Дарлуне! Ты разбил их в пух и прах, Родел!

И чтобы это проделать, от Итуралде потребовались все его мастерство, знания и удача – до капли. И даже при этом, он потерял намного больше половины своих людей. Теперь он бежит, хромая, от второй, ещё более крупной армии Шончан.

На этот раз они не допустят прежних ошибок. Шончан не стали полагаться на одних только ракенов. Его бойцы перехватили несколько пеших разведчиков, что означало, что дюжины остались непойманными. В этот раз Шончан были точно известны и силы Итуралде, и их дислокация.

Теперь его враги не позволяли себя пасти и погонять, наоборот, они охотились на него без устали, избегая всех расставленных им ловушек. Итуралде планировал отступать все глубже и глубже в Арад Доман, это давало преимущество его войскам, и растягивало пути снабжения Шончан. Он прикидывал, что так сможет протянуть еще месяца четыре или пять. Но теперь эти планы превратились в дым. Он строил их до того, как обнаружил, что целая проклятая армия Айил резвится в Арад Домане. Если верить донесениям – а когда они касались Айил, они часто были преувеличены, и поэтому он не был уверен, насколько этим отчетам можно верить – на севере, включая Бандар Эбан, находилось свыше сотни тысяч айильцев.

Сотня тысяч! Это все равно, что две сотни тысяч доманийцев. Или даже больше. Итуралде отлично помнил Битву Кровавого Снега, которая была двадцать лет назад – тогда, кажется, он за каждого павшего айильца заплатил десятью бойцами.

Он оказался загнан в угол, как орех, попавший меж двух камней. Лучшее, что он смог придумать, это отступить сюда, в заброшенный стеддинг. Это даст ему преимущество против Шончан, но очень небольшое. Их армия в шесть раз больше, и даже самый зеленый командир знает, что сопротивление в таких условиях равно самоубийству.

– Ты когда-нибудь видел выступление мастера-жонглера, Раджаби? – спросил Итуралде, изучая карту.

Краем глаза Итуралде заметил замешательство на лице похожего на быка мужчины.

– Я видел менестрелей, которые…

– Нет, я говорю не про менестреля, а про мастера.

Раджаби покачал головой.

Итуралде задумчиво пыхнул трубкой, перед тем как продолжить:

– А я однажды видел. Он был придворным бардом в Кэймлине. Проворный малый, очень остроумный, но в том стиле, что больше пришелся бы по вкусу простому обществу. Барды обычно не жонглируют, но этот парень не отказывался, когда его просили. Я так понимаю, ему нравилось таким образом развлекать Дочь-Наследницу

Он вынул трубку изо рта, примяв табак.

– Родел, – напомнил Раджаби – Шончан…

Родел поднял палец, зажав трубку в зубах перед тем, как продолжить:

– Бард начал жонглировать тремя шарами. Потом он спросил нас, сумеет ли он справиться, если добавить еще один. Мы подбодрили его, и он жонглировал сперва четырьмя, потом пятью, шестью. С каждым добавленным шаром наши аплодисменты становились громче, и всякий раз он спрашивал, справится ли он со следующим. Мы, естественно, отвечали «да».

– Их стало семь, восемь, девять. Наконец в воздухе оказалось десять шаров, летающих в таком сложном узоре, что я не мог за ними уследить. От него требовалось много мастерства, чтобы удержать их в движении, но он успевал наклоняться и подхватывать почти упущенные шары. Он был слишком сосредоточен, чтобы спрашивать, сможет ли он справиться с новым шаром, но толпа не унималась, и просила еще. Одиннадцать! Давай одиннадцатый! И вот его помощник добавляет в этот хаос еще один шар.

Итуралде выдохнул дым.

– Он их уронил? – спросил Раджаби.

Родел покачал головой.

– Последний «шар» оказался вовсе не шаром. Это был своего рода трюк, как у Иллюминаторов. На полпути к барду он внезапно ярко вспыхнул и окутал все дымом. Когда дым рассеялся, бард уже пропал, а на полу в ряд лежали десять шаров. Когда я огляделся, то заметил его сидящим с кубком вина за столом вместе с нами и флиртующим с женой лорда Финндала.

Бедняга Раджаби выглядел окончательно сбитым с толку. Он любил короткие и предельно ясные ответы. Итуралде был солидарен с ним в этом, но в эти дни, при необычно облачном небе и ощущении постоянных сумерек, он чувствовал философский настрой.

Он протянул руку и взял со стола из-под кисета измятый лист бумаги, затем передал его Раджаби.

«Нанесите Шончан мощный удар», – прочел Раджаби. – «Отбросьте их, заставьте забраться в лодки и убраться обратно за их проклятый океан. Полагаюсь на тебя, старый друг. Король Алсалам», – Раджаби опустил письмо. – Я знаю о его приказах, Родел. Я пришел сюда не из-за него, я здесь из-за тебя.

– Да, но я сражаюсь за него, – ответил Итуралде. Он был человеком короля, им и останется. Он поднялся, выбил золу из трубки и растер её каблуком сапога. Он отложил трубку, забрал у Раджаби письмо и направился к дверям.

Ему нужно принять решение: остаться и принять бой, или сбежать в место похуже, но выиграть время?

Когда Итуралде вышел навстречу облачному утру, лачуга скрипела, и деревья качались от ветра. Конечно, хижина не была огирской постройки. Для этого она была слишком хрупкой. Стеддинг был заброшен долгое время. Его бойцы разбили лагерь между деревьев. Не самое лучшее место для военного лагеря, но нужно варить суп из того, что есть под рукой, а стеддинг был слишком удобен, чтобы просто пройти мимо. Кто-нибудь другой отступил бы в город и попытался укрыться за его стенами, но здесь, среди этих деревьев, Единая Сила была бесполезной. Бессилие шончанских дамани было важнее, чем стены любой высоты.

«Нам следует остаться », – решил Итуралде, наблюдая за работой своих людей, возводящих частокол и копающих рвы. Ему претила мысль о вырубке деревьев в стеддинге. Раньше он был близко знаком с несколькими огир и очень их уважал. Эти массивные дубы, возможно, почерпнули живительную силу еще в те дни, когда здесь жили огир. Срубать их было преступлением. Но нужно делать то, что должно. Бегство дало бы ему немного времени, но вместе с тем могло с легкостью отнять его. У него была пара дней до атаки Шончан. Если ему удастся хорошенько окопаться, то, возможно, им придется начать осаду. Стеддинг заставит их колебаться, а лес послужит дополнительным укрытием для его небольшого войска.

Он ненавидел быть загнанным в угол. Возможно, поэтому он так долго собирался с мыслями, хотя глубоко внутри уже знал, что пришло время остановиться. Шончан все-таки загнали его в угол.

Он пошел дальше вдоль укреплений, кивая работающим, чтобы они увидели его. У него осталось сорок тысяч бойцов, что было чудом, учитывая все странности, с которыми им пришлось столкнуться. Эти люди уже должны были дезертировать, но они своими глазами видели, как он выигрывал самые невероятные сражения, подбрасывал в воздух шар за шаром под все нарастающие аплодисменты. Они считали его непобедимым. Они просто не понимали, что, когда подбрасываешь в воздух всё больше шаров, не только само представление становится более зрелищным.

Падение в конце тоже будет более впечатляющим.

Он держал эти мрачные мысли при себе, обходя вместе с Раджаби лесной лагерь, проверяя частокол. Он возводился с приличной скоростью – бойцы устанавливали толстые колья в свежевырытые ямы. Закончив проверку, Итуралде кивнул своим мыслям:

– Мы остаемся, Раджаби. Сообщи командирам отрядов мое решение.

– Некоторые считают, что оставаться здесь означает верную смерть, – откликнулся Раджаби.

– Они ошибаются, – ответил Итуралде.

– Но…

– Никто не знает наверняка, Раджаби, – сказал Итуралде. – Посадить на эти деревья внутри частокола лучников, и они станут почти такими же эффективными, как крепостные башни. Нам нужно будет подготовить подступы к укреплениям. Расчистить столько леса, сколько сумеем, затем поставить заграждения из этих бревен внутри частокола для второй линии обороны. Мы укрепимся. Возможно, я ошибся в тарабонцах, и они придут на помощь. Или король приведет откуда-нибудь спрятанную армию, чтобы нас вытащить. Кровь и пепел, а может, мы и сами с ними справимся! Посмотрим, как им понравится сражаться без своих дамани. Мы выживем.

Раджаби заметно распрямился, став гораздо увереннее. Итуралде догадывался, что именно это он и хотел услышать. Как и все остальные, Раджаби верил в Маленького Волка. Они не верили, что он может проиграть.

Итуралде знал правду. Но если суждено умереть, то нужно сделать это достойно. В юности Итуралде часто мечтал о войнах и воинской славе. Постаревший Итуралде отлично знал, что в битве нет никакой славы, зато есть честь.

– Милорд Итуралде! – закричал посыльный, спешивший к нему вдоль незаконченной стены частокола. Это был юный мальчуган – такому Шончан, возможно, сохранили бы жизнь. В противном случае, Итуралде отправил бы его и таких же, как он, восвояси.

– Да? – повернувшись ему навстречу, спросил Итуралде. Раджаби, словно небольшая скала, застыл рядом.

– Человек, – запыхавшись, пояснил мальчишка. – Разведчики задержали его на входе в стеддинг.

– Явился, чтобы сражаться в наших рядах? – спросил Итуралде. Добровольцы были частым явлением. Многих привлекали жажда славы, или, по крайней мере, желание получать регулярный паек.

– Нет, милорд, – отдуваясь, ответил мальчишка. – Он сказал, что ему нужно встретиться с вами.

– Шончанин? – рявкнул Раджаби.

Мальчишка покачал головой:

– Нет. Но у него богатые одежды.

Значит, какой-то посланец от знати. Доманиец или, возможно, ренегат-тарабонец. Кто бы он ни был, он уже вряд ли что-то испортит.

– Он пришел один?

– Да, сэр.

– Храбрец.

– Тогда веди его, – приказал Итуралде.

– Где вы его примете, милорд?

– Что? – выпалил Итуралде. – Ты думаешь, я какой-нибудь капризный купец с шикарным дворцом? Вон та поляна вполне сойдет. Давай, веди его, но поторопись. И проследи, чтобы его хорошо охраняли.

Паренек кивнул и убежал. Итуралде махнул рукой паре солдат и отправил гонцов за Вакедой и другими офицерами. Шимрон погиб, сгорел дотла, попав под удар огненного шара дамани. И это было скверно. Итуралде с радостью променял бы на него многих других офицеров.

Большинство офицеров явились раньше незнакомца. Долговязый Анкаер, одноглазый Вакеда, который до увечья мог бы быть привлекательным, коренастый Меларнед, юный Лидрин, который не бросил Итуралде даже после гибели отца.

– Что это я слышал? – спросил Вакеда, скрещивая руки на груди. – Мы остаемся в этой западне? Родел, у нас не хватит сил, чтобы сражаться. Если они придут, то нас зажмут.

– Ты прав, – просто ответил Итуралде.

Вакеда обернулся к остальным, потом обратно к Итуралде. Часть его раздражения ушла от столь прямого ответа.

– Что ж… тогда почему мы не бежим? – в последнее время он горячился не так часто, как всего несколько месяцев ранее, когда Итуралде только начинал свою кампанию.

– Я не стану лгать или подслащать правду, – ответил Итуралде, обращаясь сразу ко всем. – Мы попали в тяжелое положение. Но мы окажемся в еще более плохом положении, если сбежим. Не осталось щели, в которой мы могли бы спрятаться. Эти деревья дают нам преимущество, и мы можем укрепиться. Стеддинг не позволит использовать дамани, и одно это стоит того, чтобы здесь остаться. Мы примем бой здесь.

Анкаер кивнул, по-видимому, поняв всю тяжесть ситуации.

– Мы должны довериться ему, Вакеда. До сих пор он был прав.

Вакеда кивнул.

– Я согласен.

Проклятые глупцы. Четыре месяца назад половина из них убили бы его при первой же встрече за то, что он оставался верен королю. Теперь же они считали, что он способен совершить невозможное. Какая жалость, а он уже начал надеяться, что сможет убедить их поддержать Алсалама. – Ну, ладно, – сказал он, указывая на полосу укреплений. – Вот, что нам следует сделать, чтобы укрепить слабые места в обороне. Я хочу…

Он остановился, заметив приближающуюся сквозь просеку группу. Посыльный мальчишка бежал рядом с отрядом солдат, сопровождавших человека в красно-золотом кафтане.

Что-то в этом пришельце привлекло внимание Итуралде. Возможно, его рост. Молодой человек был таким же высоким, как айилец, и таким же светловолосым. Но Айил не носят прекрасные кафтаны с богатой золотой вышивкой. При нем был меч, и то, как пришелец двигался, навело Итуралде на мысль, что он умел с ним обращаться. Он шел твердым, размеренным шагом, словно считал окружавших его солдат почетным караулом. Стало быть, какой-то лорд, и притом привыкший повелевать. Почему же он явился один, а не отправил какого-нибудь посыльного?

Молодой лорд остановился неподалеку перед Итуралде и его генералами, поочередно всех оглядев, и затем обратился к Итуралде:

– Родел Итуралде? – спросил он. Что у него за акцент? Андорский?

– Да, – осторожно подтвердил Итуралде.

Молодой лорд кивнул.

– Описание Башира очень точное. Похоже, ты сам себя здесь запер. Ты в самом деле надеешься выстоять против армии Шончан? Их больше в несколько раз, а ваши тарабонские союзники не проявляют… должного рвения укрепить вашу оборону.

Он проницателен, кем бы он ни был.

– У меня нет привычки обсуждать мою оборону с незнакомцами, – ответил Итуралде, изучая молодого человека. Он был крепким, худым и поджарым, хотя тяжело что-то сказать, не видя того, что под кафтаном. Он был правшой, а при внимательном изучении Итуралде отметил, что его левая кисть отсутствует. На обеих его руках были заметны странные красно-золотые татуировки.

Но эти глаза. Это были глаза, много раз видевшие смерть. Он не просто молодой лорд. Он молодой генерал. Итуралде прищурился.

– Кто ты?

Незнакомец встретился с ним взглядом.

– Я – Ранд ал’Тор, Возрожденный Дракон. И ты мне нужен. Ты и твоя армия.

Несколько человек за спиной Итуралде выругались, и Итуралде оглянулся на них. Вакеда был настроен скептически, Раджаби удивлен, а юный Линдрин откровенно пренебрежителен.

Итуралде опять посмотрел на новоприбывшего. Возрожденный Дракон? Этот юнец? Очень может быть. Большинство слухов сходились на том, что Дракон – юноша с рыжими волосами. Но, вместе с тем, одни слухи утверждали, что он десяти футов роста, а другие – что у него глаза в полутьме светятся. И еще о нем ходят сказки, будто его видели в небе над Фалме. Кровь и пепел, Итуралде даже не знал, верит ли в то, что Дракон действительно возродился!

– У меня нет времени на споры, – продолжил незнакомец невозмутимо. Он выглядел… старше, чем казался на первый взгляд. И его вовсе не волновало то, что его окружали вооруженные солдаты. На самом деле, то, что он явился один… должно было походить на глупый жест. Но вместо этого заставило Итуралде задуматься. Только человек, подобный Возрожденному Дракону, мог бы прийти вот так в военный лагерь – абсолютно один – и ожидать при этом повиновения.

Чтоб ему сгореть, если одно это не заставляет Итуралде ему поверить Либо этот человек тот, кем он себя назвал, либо он полный идиот.

– Если мы выйдем за пределы стеддинга, я докажу, что могу направлять, – продолжил незнакомец. – Возможно, это что-то будет значить. Дайте мне уйти, и я приведу десять тысяч Айил и несколько Айз Седай, которые поклянутся, что я тот, за кого себя выдаю.

Еще слухи говорили, что Айил подчиняются Дракону. Люди вокруг Итуралде закашляли и принялись озираться, чувствуя себя неуютно. Многие из них до перехода к Итуралде были Принявшими Дракона. Сказав пару верных слов, этот Ранд ал’Тор, или кто он там на самом деле, может посеять смуту в лагере Итуралде.

– Даже, если мы предположим, что я тебе поверил, – осторожно начал Итуралде, – я не понимаю, что это меняет. У меня есть война. У тебя, полагаю, есть свои дела.

– Ты и есть мои дела, – заявил ал’Тор с жестким взглядом, готовым, как казалось, проникнуть внутрь черепа Итуралде и поискать внутри что-нибудь полезное. – Ты должен заключить мир с Шончан. Эта война ничего не дает. Я хочу отправить тебя в Приграничье. У меня нет людей, чтобы сторожить Запустение, а Порубежники бросили свои посты.

– У меня есть приказы, – ответил Итуралде, покачав головой. Постой-ка. Он бы не стал выполнять требование этого юноши, даже если бы у него не было приказов. Разве что… эти глаза. У Алсалама были почти такие же глаза, когда они оба были моложе. Глаза, требующие повиновения.

– А, твои приказы, – сказал ал’Тор. – От короля? Значит, поэтому ты с такой настойчивостью борешься с Шончан?

Итуралде кивнул.

– Я о тебе наслышан, Родел Итуралде, – продолжил ал’Тор. – Люди, которым я доверяю и которых я уважаю, доверяют тебе и уважают тебя. Вместо того, чтобы убегать и прятаться, ты окопался здесь, чтобы принять заведомо смертный бой. И все из-за твоей преданности королю. Это я одобряю. Но настало время свернуть и принять бой, который чего-то стоит. Который стоит всего на свете. Идем со мной, и я дам тебе трон Арад Домана.

Встревоженный Итуралде резко выпрямился:

– Похвалив меня за преданность, ты предлагаешь мне свергнуть моего короля!

– Твой король мертв, – ответил ал’Тор. – Либо мертв, либо его разум стал мягче воска. Чем больше я размышляю, тем больше уверен, что его захватила Грендаль. В хаосе, царящем в этой стране, я чувствую ее руку. Все полученные тобой приказы, скорее всего, исходят от нее. Но вот почему она хочет, чтобы ты сражался с Шончан, я понять пока не могу.

Итуралде фыркнул.

– Ты так говоришь про одну из Отрекшихся, словно приглашал ее в гости на ужин.

Ал’Тор вновь скрестил с ним взгляды.

– Я помню каждого из них – их лица, их привычки, то, как они говорят и действуют – словно знаком с ними тысячу лет. Порой я помню их лучше, чем собственное детство. Я – Дракон Возрожденный.

Итуралде моргнул. «Чтоб мне сгореть », – подумал он. – «Я ему верю. Проклятый пепел! »

– Давай… давай взглянем на твои доказательства.

Конечно, последовали возражения, в основном от Лидрина, который решил, что это слишком опасно. Остальные выглядели потрясенными. И это люди, которые присягнули ему в верности, ни разу его не видев. В ал’Торе чувствовалась некая… сила, которая затягивала Итуралде, требуя выполнять все, что ему сказано. Что ж, сперва посмотрим на его доказательства.

Они отправили гонцов за лошадьми, чтобы выехать из стеддинга, но ал’Тор уже говорил с ним так, будто Итуралде стал его подчиненным.

– Возможно, Алсалам жив, – сказал он, пока они ждали. – Если так, я понимаю, почему ты не хочешь занять этот трон.

Может, тогда Амадиция? Мне нужен кто-то, чтобы там править и присматривать за Шончан. Там сейчас сражаются Белоплащники, и я не уверен, сумею ли я остановить этот конфликт до начала Последней Битвы.

Последняя Битва. О, Свет!

– Я не приму эту корону, если ты убьешь их короля, – ответил Итуралде. – Если Белоплащники сами его уже убили, или Шончан, тогда возможно.

Король! О чем это он? «Что б тебе сгореть! » – подумал он. – «Дождись сперва доказательств, а после уже думай о тронах! ». Было что-то в этом человеке, рассуждавшем о событиях, подобных Последней Битве, которой человечество боялось тысячи лет, словно об обыденном рапорте дневального.

Прибыли солдаты с лошадьми, и все – Итуралде, ал’Тор, Вакеда, Раджаби, Анкаер, Миларнед и еще полдюжины офицеров – сели в седла.

– Я привел в вашу страну много Айил, – начав движение, сказал ал’Тор. – Я надеялся использовать их для восстановления порядка, но это заняло больше времени, чем я хотел. Я планирую держать под охраной членов Совета Торговцев; если они будут в моих руках, мне, возможно, удастся наладить стабильность в Арад Домане. Как ты считаешь?

Итуралде не знал, что и думать. Держать под охраной Совет Торговцев? Звучит очень похоже на их похищение. Во что Итуралде дал себя втянуть?

– Может сработать, – неожиданно для себя ответил он. – Свет, если подумать, возможно, это лучший план из всех.

Ал’Тор кивнул, глядя перед собой, двигаясь мимо частокола вдоль просеки к границе стеддинга.

– И все равно, мне нужно обеспечить безопасность Порубежья. Я позабочусь о твоей родине. Проклятые порубежники! Что они затевают? Но нет, нет. Не сейчас. Они могут подождать. Нет, он справится. Он сможет продержаться. Я отправлю его с Аша’манами, – внезапно ал’Тор повернулся к Итуралде. – Как бы ты поступил, если бы я дал тебе сотню мужчин, способных направлять Единую Силу?

– Безумцев?

– Нет, большинство из них вполне нормальны, – ответил ал’Тор без малейшей обиды. – То безумие, что охватило их до того, как я очистил саидин, не пропало, потому что очищение порчи не может их исцелить, но только несколько из них совсем спятили. И им не станет хуже, так как саидин теперь чиста.

Саидин? Чиста? Если б только у Итуралде были собственные люди, способные направлять… Собственные дамани, в каком-то смысле. Итуралде задумчиво поскреб подбородок. Все произошло слишком быстро, но генерал обязан уметь принимать быстрые решения.

– Я бы сумел использовать их разумно, – ответил он, наконец. – Весьма разумно.

– Хорошо, – сказал ал’Тор. Они выбрались из стеддинга. Воздух здесь ощущался иначе. – Тебе придется присматривать за большой территорией, но большинство способных направлять мужчин, которых я тебе передам, умеют создавать Переходные Врата.

– Врата? – переспросил Итуралде.

Ал’Тор посмотрел на него, потом сжал зубы и закрыл глаза, содрогнувшись, словно от приступа тошноты. Встревоженный Итуралде выпрямился, положив руку на меч. Яд? Или он ранен?

Но нет, ал’Тор открыл глаза, и в их глубине появилась искра экстаза. Он повернулся, взмахнув рукой, и воздух перед ним разрезала полоса света. Раздались проклятья со стороны окружавших Итуралде офицеров, они попятились. Одно дело, когда мужчина заявляет о том, что способен направлять Силу, другое – увидеть, как это происходит прямо под твоим носом!

– Это – Переходные Врата, – сказал ал’Тор, когда полоса света развернулась в огромную черную дыру, висящую в воздухе. – Их размер зависит от силы Аша’мана, они могут быть достаточно широкими для фургона. Вы сможете перемещаться практически куда угодно с огромной скоростью, иногда и мгновенно, в зависимости от обстоятельств. С несколькими обученными Аша’манами твоя армия может позавтракать в Кеймлине утром, и спустя пару часов пообедать в Танчико.

Итуралде вновь поскреб подбородок.

– Что ж, на это стоило посмотреть. Воистину стоило.

Если верить этому человеку, и эти Врата действительно работают так, как он описывает… – С помощью этой штуки я смог бы очистить Тарабон от Шончан, а может и все земли!

– Нет, – выпалил ал’Тор. – Мы заключим с ними мир. По донесениям моих разведчиков, это будет трудно сделать без обещания отдать им твою голову. Я не хочу их сердить еще больше. У нас нет времени на свары. Есть дела и поважнее.

– Нет ничего важнее моей родины, – ответил Итуралде. – Даже если эти приказы поддельные, я знаю Алсалама. Он бы со мной согласился. Мы не потерпим врага на земле Арад Домана.

– Тогда обещаю, – сказал ал’Тор, – что я прослежу, чтобы Шончан убрались из Арад Домана. Даю слово. Но мы не станем с ними больше сражаться. В обмен на это ты отправишься в Порубежье и защитишь его от вторжения. Сдерживай троллоков, если они явятся, и одолжи мне несколько офицеров, чтобы помочь сохранить Арад Доман. Будет проще восстановить порядок, если люди увидят собственных дворян, сотрудничающих со мной.

Итуралде задумался, хотя уже знал свой ответ. Эти Врата способны вытащить его людей из смертельной ловушки. С айильцами на своей стороне – с таким союзником, как Возрожденный Дракон – у него на самом деле есть шанс сохранить Арад Доман. Славная смерть, конечно, хороша, но возможность с честью продолжить битву… это была куда более ценная награда.

– Согласен, – сказал Итуралде, протянув руку.

Ал’Тор пожал ее.

– Сворачивай лагерь. К вечеру ты окажешься в Салдэйе.

Глава 11 Смерть Адрина

«Я думаю, его снова стоит наказать», – сказала Лериан на языке жестов Дев Копья. – «Он как ребенок. А когда ребенок лезет во что-то опасное, его наказывают. Если дитя порежется потому, что его вовремя не научили, что надо держаться подальше от ножей, позор ляжет на его родителей».

«Предыдущее наказание не пошло впрок», – возразила Суриал. – «Он принял его, как подобает мужчине, а не ребенку, но не изменил своего поведения».

«Тогда мы обязаны попытаться снова», – ответила Лериан.

Авиенда сбросила свой булыжник в груду камней около сторожевого поста, затем развернулась обратно. Она сделала вид, что не знает Дев, которые следили за подступами к лагерю, и они отвечали ей взаимностью. Говорить с ней, пока она отбывает наказание, значило лишь усилить ее позор, и ее сестры по копью никогда бы такого не сделали.

Также она ничем не показала, что понимает их разговор. Хотя никто и не ждал, что бывшая Дева Копья забудет язык жестов, сейчас стоило промолчать. Язык жестов принадлежал Девам.

Авиенда выбрала большой камень из второй груды и зашагала обратно в лагерь. Она не могла сказать, продолжили ли Девы свой разговор, потому что больше не могла видеть их руки. Но тема их разговора ее задела. Их возмущение касалось того, что Ранд отправился на встречу с генералом Роделом Итуралде без охраны. Это был не первый случай, когда он поступал так глупо. Казалось, он не желает – или не способен – научиться вести себя подобающим образом. Каждый раз, когда он подвергал себя опасности, отказываясь от охраны, он оскорблял Дев, словно давал каждой из них пощечину.

Вероятно, у Авиенды был небольшой тох к своим сестрам по копью. Обучить Ранда ал'Тора айильским обычаям было ее прямой задачей, и она явно с ней не справилась. Увы, ее тох к Хранительницам Мудрости был еще больше, даже если она пока и не смогла понять его причину. Меньшему долгу перед сестрами по копью придется ждать своего часа.

Ее руки болели от таскания камней, тяжелых и скользких, которые пришлось доставать из реки, протекавшей возле поместья. Лишь время, проведенное с Илэйн, когда она была вынуждена купаться в воде, придало ей сил входить в эту реку. Здесь ей не в чем было себя упрекнуть. И, в конце концов, эта река была небольшой – мокроземцы, возможно по ошибке, называли ее ручьем. Ручей – это маленький горный поток, в который можно окунуть руки или наполнить бурдюк водой. Все, что нельзя перешагнуть, определенно является рекой.