Глава двадцать девятая Потерянная диадема
– Н евилл… что за… как…?
Но Невилл заметил Рона и Эрмиону, и с радостными воплями кинулся их обнимать. Чем больше Гарри смотрел на Невилла, тем больше замечал всякой жути: один глаз заплыл, был жёлто-лиловый, на лице – ссадины и шрамы, да и общий дух неухоженности показывал, что Невилл всякое пережил. Тем не менее, его покарябанная физиономия светилась от счастья, когда он отцепился от Эрмионы и повторил: – Я знал, что ты придёшь! Говорил же я Шеймусу, что надо только подождать!
– Невилл, что это с тобой?
– Что? Это? – Невилл тряхнул головой, обозначая ничтожность своих травм. – Это ерунда, Шеймусу хуже досталось. Вы увидите. Что, пойдём? Ой, – он повернулся к Аберфорту. – Аб, тут ещё парочка может быть на подходе.
– Ещё парочка? – зловеще повторил Аберфорт. – Что ты имеешь в виду, Лонгботтом, под этой «парочкой»? У нас комендантский час, и Завывальные Чары на всю деревню!
– Знаю, вот поэтому они и телепортируют прямо в бар, – сказал Невилл. – Просто направь их прямо в проход, когда они прибудут, ладно? Заранее спасибо.
Невилл протянул руку Эрмионе, и помог ей взобраться на каминную полку и в туннель; Рон последовал за Эрмионой, за ним – Невилл. Гарри обратился к Аберфорту:
– Даже не знаю, как вас благодарить. Вы нам дважды жизнь спасли.
– Тогда поберегите её, – проворчал Аберфорт. – Третий раз спасти может и не получиться.
Гарри вскарабкался на каминную полку и пролез в дыру за портретом Арианы. Там были гладкие каменные ступени, они выглядели так, словно проходу был уже не один год. На стенах висели бронзовые лампы, земляной пол был гладкий и утоптанный; тени от идущих метались по стенам, словно лопасти вентилятора.
– И как давно это всё? – спросил Рон, едва они зашагали по проходу. – Его ж не было на Карте Грабителя, а, Гарри? Я думал, из школы всего семь входов-выходов.
– Их все запечатали перед началом учебного года, – сказал Невилл. – Теперь ни через какой из них не попадешь, никак, там на входах заклятия, а у выходов поджидают Пожиратели Смерти и дементоры. – Невилл шёл, обернувшись назад, широко улыбаясь, не сводя глаз с друзей. – Да не берите вы это в голову… А это правда? Что вы ограбили Гринготтс? И убежали оттуда на драконе? Об этом все говорят, везде, Терри Бут за ужином орал об этом на весь Главный Зал, его Кэрроу за это поколотил!
– Ага, всё правда, – сказал Гарри.
Невилл радостно рассмеялся.
– А куда вы дракона дели?
– Отпустили на волю, – сказал Рон. – Эрмиона всё рвалась сделать из него домашнего.
– Рон, не преувеличивай…
– Но что вы вообще делали? Тут говорят, что ты, Гарри, просто скрывался, но мне в это не верится. Я думаю, что у тебя была какая-то цель.
– Ты прав, – сказал Гарри, – но давай, Невилл, расскажи нам про Хогвартс, мы ведь ничего не слышали.
– Тут у нас… Ну, теперь это уже не Хогварс, – сказал Невилл, и его улыбка увяла. – Знаете про парочку Кэрроу?
– Это Пожиратели Смерти, которые тут в учителях?
– Они не только учителя, – сказал Невилл, – они за дисциплину отвечают, эти Кэрроу. Любят наказывать.
– Как Амбридж?
– Не, Амбридж против них – просто лапочка. Предполагается, что все остальные учителя должны этим Кэрроу доносить на нас, если мы что не так. Но они, если могут, этого не делают. Можешь ручаться, они их не меньше нашего нанавидят.
Амикус, это который мужик, преподаёт то, что должно быть Защитой от Тёмных Искусств, только сейчас это просто Тёмные Искусства. Нам положено практиковаться в Пыточном заклятии, на тех, кто заработал взыскание…
– Что?
Эхо от слившихся воедино голосов Гарри, Рона и Эрмионы покатилось по проходу из конца в конец.
– Ага, – сказал Невилл. – Тут я вот это и заработал, – он показал на особенно глубокий шрам на щеке, – потому что отказался. Хотя некоторым нравится; Крабб и Гойл такое любят. По-моему, они в первый раз хоть в чём-то отличники.
Алекто, Амикусова сестра, преподаёт Маггловедение, которое теперь для всех обязательное. Нам всем приходится слушать, как она объясняет, какие магглы тупые и грязные, вроде животных, и как они своим злобным отношением к магам заставили их жить в укрытии, и как сейчас восстанавливается естественный порядок. Вот это я заработал, – он показал на второй шрам, – когда спросил у неё, какая у неё и её брата доля маггловой крови.
– Невилл, чтоб тебя, – сказал Рон, – в такое время здесь надо рот на замке держать.
– Ты её не видел, – сказал Невилл. – Ты бы тоже не удержался. И ещё, когда кто-то за кого-то встаёт, это помогает, даёт всем надежду. Я это понял, Гарри, на тебя глядя.
– Но они ж тебя используют, как брусок, ножи точить, – сказал Рон; они как раз проходили под лампой, шрамы Невилла стали особы отчётливы, и Рона передёрнуло.
Невилл пожал плечами.
– Не бери в голову. Они не хотят проливать слишком много чистой крови, так что, если кто из нас рот разинет, просто пытают помаленьку, а не убивают до смерти.
Гарри не знал, что хуже: то, о чём Невилл рассказывает, или тот деловитый тон, каким он про это говорил.
– Кто по-настоящему в опасности, это те, у кого вне школы друзья и родные, от которых властям морока. Их берут в заложники. Старый Ксено Лавгуд малость распустил язык в Экивокере, так они загребли Луну в поезде, когда она на Рождество домой ехала.
– Невилл, с ней всё в порядке, мы её видели…
– Ага, я знаю, она сумела мне сообщить.
Он вытащил из кармана золотую монету, и Гарри узнал в ней один из тех фальшивых галлеонов, с помощью которых обменивалась сообщениями Дамблдорова Армия.
– Это великая вещь, – Невилл восхищённо улыбнулся Эрмионе. – Эти Кэрроу так и не вычислили, как мы связываемся, прямо бесились от этого. Мы выбирались по ночам, и делали на стенах надписи: Дамблдорова Армия – набор продолжается, и всё такое. Снэйпа это допекало.
– Вы выбирались? – спросил Гарри, отметивший прошедшее время.
– Ну, со временем это становилось всё труднее, – сказал Невилл. – Мы на Рождество потеряли Луну, а Джинни не вернулась после Пасхи, а ведь мы трое были вроде как вожаки. Кэрроу, похоже, подозревали, что я во многом замешан, и начали со всей силой на меня наезжать, а тут ещё Майкл Корнер освободил первоклассника, которого они на цепь посадили, так они его за этим поймали, и по-настоящему его пытали. Это здорово всех запугало.
– Неудивительно, – пробормотал Рон.
Проход начал медленно подниматься.
– Ну, я же не мог никого просить, чтобы они пошли на то, что Майклу пришлось вытерпеть, так что подобные выходки мы прекратили. Но мы продолжали бороться, подпольно, ещё где-то пару недель назад. А потом там решили, что есть только один способ меня остановить, и отправились за Ба.
– Они что? – спросили Гарри, Рон и Эрмиона одновременно.
– Именно, – сказал Невилл; проход поднимался теперь круто, и Невилл слегка пыхтел. – Ты ж понимаешь, как они мыслили. Похищать детвору, чтобы их родня не рыпалась – это ж срабатывало. Я полагаю, это был только вопрос времени, когда они станут делать то же самое с другого конца. Да дело в том, – Невилл обернулся, и Гарри был ошеломлён, увидев, что он ухмыляется, – что Ба – это не по их зубам кусочек. Старушка-ведьма, живёт одна, они, верно, думали, что незачем посылать кого-то серьёзного. Короче, – засмеялся Невилл, – Долиш и сейчас в Святом Мунго, а Ба – в бегах. Она мне письмо прислала, – он хлопнул рукой по нагрудному карману, – пишет, что гордится мной, что я – сын своих родителей, и чтоб так держал.
– Круто, – сказал Рон.
– Ага, – радостно сказал Невилл. – Только вот, когда они сообразили, что им нечем меня скрутить, они решили, что Хогвартс и без меня обойдётся. Я не знаю, убить они меня собирались, или отправить в Азкабан, во всяком случае, я понял, что мне пора исчезнуть.
– Но, – спросил Рон, глубоко озадаченный, – разве… разве мы не прямо в Хогвартс идём?
– Куда ж ещё? – сказал Невилл. – Сейчас увидишь. Мы пришли.
Они повернули за угол, и перед ними оказался конец прохода. Ещё один короткий ряд ступенек вёл к двери, похожей на ту, которую скрывал портрет Арианы. Невилл толкнул её и пролез внутрь. Поднимаясь следом, Гарри услышал, как Невилл кричит кому-то невидимому:
– Смотрите, кто это! Я ж вам говорил!
Как только Гарри показался из двери, раздался визг и вопли: ГАРРИ! Это ж Поттер, это ж ПОТТЕР! Рон! Эрмиона!
Он толком не успел рассмотреть цветные драпировки, лампы, множество лиц. В следующий момент его, Рона и Эрмиону как захлестнуло волной. Не менее дюжины человек стискивали их в объятиях, колотили их по спине, трепали им волосы и жали им руки. Это было как после победы в финальном квиддитчном матче.
– Ладно, ладно, успокойтесь! – закричал Невилл, и когда толпа отступила, Гарри смог рассмотреть, куда он попал.
Он совсем не узнавал помещения. Оно было очень большое, и напоминало то ли внутренность роскошно убранного сарая, то ли огромную корабельную каюту. Разноцветные гамаки свисали с потолка и галереи, шедшей вокруг стен без окон, обшитых тёмными деревянными панелями и завешенных яркими драпировками. Гарри увидел золотого Гриффиндорского льва, на алом поле, чёрного Хаффлпаффского барсука на жёлтом, и бронзового орла Рэйвенкло на голубом. Не было только серебра и зелени Слитерина. Тут были полные книг шкафы, несколько мётел, прислонённых к стене, а в углу – большой радиоприёмник в деревянном корпусе.
– Где это мы?
– Конечно, в Выручай-комнате! – сказал Невилл. – Не ожидал от неё такого, а? За мной гнались Кэрроу, и я понимал, что, кроме как здесь, мне негде спрятаться: я сумел открыть дверь, и нашёл вот это! Ну, когда я тут появился, она была не совсем такой, она была совсем маленькая, гамак был только один, и портьеры – только Гриффиндорские. Но она расширялась, тем больше, чем больше прибывало ребят из ДА.
– И этим Кэрроу сюда не попасть? – спросил Гарри, оглядываясь вокруг в поисках двери.
– Нет, – сказал Шеймус Финниган, которого Гарри узнал только сейчас, по голосу: лицо у него было распухшее, и всё в синяках. – Это убежище что надо, пока тут хоть кто-то из наших, им до нас не добраться, дверь не откроется. Это всё Невилл, он по-настоящему соорудил эту комнату. Тебе надо точно попросить, что тебе требуется, ну, вроде «я не хочу, чтобы сторонники Кэрроу, любые, могли бы сюда войти» – и вот она перед тобой! Ты только должен убедиться, что предусмотрел все-все лазейки. Невилл – это голова!
– Да это само напрашивалось, в самом деле, – скромно сказал Невилл. – Я просидел здесь сутки с хвостиком, и по-настоящему проголодался, и мечтал, чтобы достать чего-нибудь поесть, и вот тут и открылся проход в Кабанью Голову. Я пошёл по нему, и встретил Аберфорта. Он снабжает нас пищей; почему-то именно этого сама комната не делает.
– Ага, пища ведь одно из пяти исключений из Гэмпова закона Природных Преобразований, – сказал Рон к общему изумлению.
– Вот мы тут и прячемся, скоро уже две недели, – сказал Шеймус, – и как только нам требуется ещё место, комната делает новые гамаки, и даже вырастила чудесную ванную, когда стали появляться девочки…
–…и подумали, что были бы не прочь мыться, вот, – добавила Лаванда Браун, которую Гарри до этого мгновения не замечал. Теперь же, хорошенько посмотрев вокруг, он узнал много знакомых лиц. Тут были обе близняшки Патил, и Терри Бут, Эрни Макмиллан, Энтони Голдстен, и Майкл Корнер.
– Ладно, расскажите, что с вами было, – сказал Эрни. – Тут всякие слухи ходили, мы пытались следить за тобой по Вахте Поттера, – он указал на приёмник. – Вы Гринготтс не грабили?
– Грабили! – сказал Невилл. – И про дракона – тоже правда!
Кругом зааплодировали, и кое-кто взвыл; Рон поклонился.
– Что вы искали? – жадно спросил Шеймус.
Прежде чем кто-то из них смог перебить его вопрос собственным, Гарри ощутил жуткую, сжигающую боль в шраме-молнии. Только он поспешно отвернулся от восторженных и любопытных лиц, как Выручай-комната исчезла, и вот он стоял посреди разваливающейся каменной лачуги, и у его ног были разбросаны гнилые доски пола, и рядом с ямой в земле лежала золотая коробочка, открытая и пустая, и в его голове перекатывался вопль ярости Волдеморта.
Невероятным усилием он вырвался из сознания Волдеморта, вернулся туда, где он стоял, шатаясь, в Выручай-комнате, пот тёк по его лицу, и Рон его поддерживал.
– С тобой всё в порядке, Гарри? – говорил Невилл. – Может, присядешь? Наверное, ты устал…?
– Нет, – сказал Гарри. Он глядел на Рона и Эрмиону, пытаясь сказать им без слов, что Волдеморт обнаружил пропажу ещё одной из своих Разделённых Сутей. Время быстро истекало: если Волдеморт решит следующим посетить Хогвартс, они могут упустить свой шанс.
– Нам нужно идти, – сказал он, и выражение лиц друзей рассказало ему, что они поняли.
– Гарри, а нам что нужно делать? – спросил Шеймус. – Какой у тебя план?
– План? – повторил Гарри. Ему требовалась вся сила воли, чтобы не позволить себе вновь поддаться ярости Волдеморта: его шрам продолжал гореть. – Ну, есть нечто, что мы – Рон, Эрмиона и я – должны сделать, а потом мы уйдём отсюда.
Никто больше не смеялся, и не завывал. У Невилла был растерянный вид.
– О чём ты говоришь – «мы уйдём отсюда»?
– Мы пришли не сидеть здесь, – сказал Гарри, растирая шрам, пытаясь облегчить боль. – У нас важное дело…
– Какое?
– Я… я не могу сказать вам.
Кругом забормотали; Невилл сдвинул брови.
– Почему ты нам не можешь сказать? Это связано с борьбой с Сам-Знаешь-Кем?
– Ну, да…
– Тогда мы тебе поможем.
Все, вся Дамблдорова Армия, закивали, одни пылко, другие торжественно. Двое поднялись со стульев – показать свою готовность к немедленным действиям.
– Вы не понимаете, – Гарри казалось, что за последние часы он говорит это непрерывно. – Мы… мы не можем рассказать вам. Это мы должны сделать – сами.
– Почему? – спросил Невилл.
– Потому что… – Гарри, в его отчаянном стремлении начать поиск пропавшей Разделённой Сути, или, по крайней мере, потолковать наедине с Роном и Эрмионой о том, где им её искать, было трудно собраться с мыслями. Его шрам всё ещё пекло. – Дамблдор оставил нам троим дело, – сказал он осторожно, – и нам не полагается о нём говорить – в смысле, он хотел, чтобы мы его сделали, только мы трое.
– Мы – его армия, – сказал Невилл. – Дамблдорова Армия. Мы все вступили в неё, мы не просто так оставались в ней, пока вы трое где-то там делали ваше дело…
– Знаешь, приятель, это была не увеселительная прогулка, – сказал Рон.
– Я никогда этого не говорил, но я не понимаю, почему вы не можете доверять нам. Каждый в этой комнате дрался, и все они собрались здесь, потому что их выследили Кэрроу. Каждый, кто здесь, доказал свою верность Дамблдору… верность тебе.
– Смотри, – начал Гарри, не зная, что он собирается сказать. Но это не имело значения – за ним открылась дверь из туннеля.
– Невилл, мы получили твоё послание! Привет, троица, мы знали, что вы будете здесь!
Это были Луна и Дин. Шеймус взревел от восторга и бросился обнимать своего лучшего друга.
– Всем привет! – радостно сказала Луна. – Ой, вернуться – это просто класс!
– Луна, – сказал Гарри в смущении, – а ты как здесь? Как ты…?
– Я ей сообщил, – сказал Невилл, поднимая фальшивый галлеон. – Я обещал ей и Джини, что дам им знать, если вы вернётесь. Мы все так думали, что если вы вернётесь, это значит, будет революция. Что мы все пойдём и вышвырнем Снэйпа и этих Кэрроу.
– Ну конечно, это оно и значит, – беззаботно сказала Луна. – Разве не так, Гарри? Мы пойдём выбьем их из Хогвартса?
– Послушайте, – сказал Гарри, чувствуя, что начинает паниковать, – мне жаль, но мы вернулись не за этим. Тут мы должны кое что сделать, а потом…
– Вы хотите оставить нас в этой жути? – потребовал ответа Майкл Корнер.
– Нет! – сказал Рон. – Что мы собираемся сделать, в конце концов будет всем на пользу, это всё – попытка избавиться от Сами-Знаете-Кого…
– Тогда дайте нам вам помочь! – сказал Невилл со злостью. – Мы хотим в этом участвовать!
Позади опять послышался шум, Гарри обернулся, и ему показалось, что его сердце куда-то упало: из дыры в стене выбиралась Джинни, а сразу за ней – Фред, Джордж и Ли Джордан. Джинни лучезарно улыбнулась Гарри: он забыл, он никогда по-настоящему не понимал, какая она красивая, но он никогда так не желал её не видеть.
– Аберфорт малость ошалел, – сказал Фред, поднимая руку в ответ на крики приветствия. – Ему хочется дрыхнуть – а его бар превратился в железнодорожную станцию.
Гарри рот открыл: сразу за Ли Джорданом появилась его прежняя подружка, Чоу Чанг. Она улыбнулась Гарри.
– Мне сообщили, – сказала она, показав свой собственный фальшивый галлеон, и прошла сесть рядом с Майклом Корнером.
– Гарри, так какой у нас план? – сказал Джордж.
– Никакой, – сказал Гарри. Он растерялся от всех этих появлений, и не мог собраться с мыслями, тем более что его шрам страшно жгло.
– Просто ввяжемся, а там сообразим? – сказал Фред. – Это в моём вкусе.
– Ты должен это прекратить! – заявил Гарри Невиллу. – Зачем ты их всех созвал? Это безумие…
– Будем мы драться, или нет? – сказал Дин, вытаскивая фальшивый галлеон. – Тут сказано, что Гарри вернулся, и мы идём воевать! Правда, мне ещё палочку надо достать…
– Ты не взял палочку…? – начал Шеймус.
Рон неожиданно повернулся к Гарри:
– Почему они не могут нам помочь?
– Что?
– Они могут помочь. – Он понизил голос, так, что его не мог услышать никто, кроме стоявшей между ними Эрмионы, и сказал: – Мы не знаем, где эта штука. Мы должны найти её по-быстрому. Мы можем не говорить им, что это Разделённая Суть.
Гарри перевёл взгляд с Рона на Эрмиону, которая прошептала: – Я думаю, Рон прав. Мы даже не знаем, что мы ищем, так что они нам нужны. – И, в ответ на неуверенный взгляд Гарри, добавила: – Ты не обязан всё делать сам, Гарри.
Гарри быстро-быстро думал, его шрам дёргало, голова опять грозила расколоться. Дамблдор предупреждал его, чтобы он никому, кроме Рона и Эрмионы, не рассказывал о Разделённых Сутях. Тайны и ложь, среди этого мы росли, и Альбус… он с этим сроднился… Он что, превращается в Дамблдора, хранит секреты под замком, в своей груди, боится кому-то довериться? Но Снэйпу Дамблдор доверял, и к чему это привело? К убийству на верхушке высочайшей башни…
– Порядок, – сказал он Рону и Эрмионе. – Хорошо, – громко обратился он ко всей комнате, и шум стих; Фред и Джордж, сыпавшие шутками к удовольствию соседей, застыли в молчании; все были встревожены, возбуждены.
– Нам нужно найти одну вещь, – сказал Гарри. – Она… она поможет нам свергнуть Сами-Знаете-Кого. Она здесь, в Хогвартсе, но мы не знаем, где. Она должна была принадлежать Рэйвенкло. Никто ни о чём таком не слыхал? Или не натыкался на что-то такое, с её орлом?
Он посмотрел с надеждой на маленькую группу рэйвенкловцев, на Падму, Майкла, Терри и Чоу, но ответила ему Луна, пристроившаяся на подлокотнике кресла Джинни.
– Ну, здесь её потерянная диадема. Я тебе про неё говорила, Гарри, помнишь? Потерянная диадема Рэйвенкло. Папа пытается её повторить.
– Ну да, но потерянная диадема, Луна, – сказал Майкл Корнер, закатывая глаза, – она потерянная. Вот дело-то в чём.
– Когда она была потеряна? – спросил Гарри.
– Века тому назад, – сказала Чоу, и у Гарри сердце упало. – Профессор Флитвик говорит, что диадема исчезла вместе с самой Рэйвенкло. Её искали, – она оглянулась за поддержкой на друзей-рэйвенкловцев, – но никто и следа не нашёл, так ведь?
Все согласно помотали головами.
– Прошу прощения, но что оно такое, эта диадема? – спросил Рон.
– Штука вроде короны, – сказал Терри Бут. – Считалось, что у той, которая у Рэйвенкло, магические свойства, что кто её носит, у того мудрость растёт.
– Ну да, папины Быстроломные насосы…
Но Гарри перебил Луну:
– И никто из вас не видел ничего, на неё похожего?
Все опять помотали головами. Гарри посмотрел на Рона и Эрмиону, и в их лицах увидел отражение собственного разочарования. Вещь, потерянная так давно, и, похоже, бесследно, мало годилась на роль Разделённой Сути, спрятанной в замке… Но прежде чем он смог сформулировать новый вопрос, опять заговорила Чоу:
– Если ты хочешь посмотреть, на что она, как считается, похожа, я могу проводить тебя в нашу общую комнату и показать её, Гарри. Там статуя Рэйвенкло в диадеме.
Шрам у Гарри опять прожгло: на мгновение Выручай-комната уплыла, и вместо неё он увидел, как под ним проплывает тёмная земля, и почувствовал на своих плечах огромную свернувшуюся змею. Волдеморт опять летел, но к подземному озеру, или сюда, в замок, он не знал. Но, в любом случае, у него почти не оставалось времени.
– Он в пути, – тихо сказал Гарри Рону и Эрмионе. Он взглянул на Чоу, и снова обратился к друзьям: – Слушайте, я понимаю, что это мало что нам даст, но я собираюсь пойти посмотреть на статую, в крайнем случае узнаю, на что эта диадема похожа. Ждите меня здесь и берегите… ну, вы знаете, эту штуку.
Чоу поднялась было на ноги, но Джинни сказала со свирепой ноткой: – Нет, Луна проводит Гарри, так ведь, Луна?
– Ооо, да, с удовольствием, – радостно сказала Луна, и Чоу села с разочарованным видом.
– Где отсюда выходят? – спросил Гарри у Невилла.
– Вон там.
Он провёл Гарри и Луну в угол, где маленький буфет открывался на крутую лестницу. – Она каждый день ведёт в другое место, так что им никогда её не найти, – сказал он. – Одна беда: мы никогда не знаем, где окажемся, когда выходим. Гарри, будь осторожен, по ночам коридоры всегда патрулируют.
– Нет проблем, – сказал Гарри. – Скоро увидимся.
Они с Луной поспешили вверх по лестнице, которая оказалась длинной, освещённой факелами, и изгибалась под неожиданными углами. Наконец они оказались перед тем, что выглядело крепкой стеной.
– Забирайся под него, – объяснил Гарри Луне, вытаскивая Плащ-невидимку и набрасывая его на них обоих. Потом он легонько толкнул стену.
Она растаяла при его прикосновении, и они выскользнули наружу. Оглянувшись, Гарри увидел, что стена тут же вернулась на место. Они стояли в тёмном коридоре. Гарри затащил Луну в тень, порылся в кошельке, висящем на шее, и вытащил Карту Грабителя. Он просмотрел её, поднеся к самому носу, и наконец нашёл точки, обозначающие его и Луну.
– Мы на шестом этаже, – прошептал он, следя, как дальше по коридору уходит от них Филч. – Пошли, сюда.
Они осторожно двинулись.
Гарри не раз приходилось ночью пробираться по замку, но никогда его сердце так отчаянно не стучало, никогда так многое не зависело от того, безопасен ли будет его путь. Через квадраты лунного света на полу, мимо доспехов, чьи шлемы скрипели в ответ на звук их тихих шагов, сворачивая за углы, за которыми кто его знает, что таилось… Гарри и Луна шли, сверяясь с Картой Грабителя каждый раз, когда для этого хватало света, дважды останавливаясь, чтобы не привлечь внимания проплывающего призрака. Гарри ожидал в любое мгновение встретить препятствие; больше всего он боялся Пивза, и на каждом шагу прислушивался, чтобы уловить первые же звуки, сообщающие о приближении полтергейста.
– Сюда, Гарри, – выдохнула Луна, беря его за рукав и подводя к винтовой лестнице.
От подъёма по тесным извивам кружилась голова; Гарри ещё не доводилось бывать тут, наверху. Наконец они добрались до двери. Тут не было ни ручки, ни замочной скважины: ничего, кроме гладкого старого дерева, и дверного молотка в виде орла.
Луна протянула бледную руку – та выглядела диковинно, плывущая сама по себе, без тела. Луна стукнула один раз, и в тишине удар показался Гарри пушечным громом. Орёл тут же открыл клюв, но, вместо птичьего крика, тихий мелодичный голос сказал: – Что было раньше, феникс или огонь?
– Хмм… Как ты думаешь, Гарри? – спросила Луна с задумчивым видом.
– Что? Разве здесь не пароль?
– Ой, нет, тебе нужно ответить на вопрос, – сказала Луна.
– А если ответить неправильно?
– Ну, придётся ждать, пока кто-нибудь не ответит верно, – сказала Луна. – Мы так учимся, понимаешь?
– Ага… Беда в том, Луна, что мы не можем позволить себе кого-то ждать.
– Не надо, я вижу, что ты имеешь в виду, – сказала Луна серьёзно. – Ну, я думаю, ответ в том, что у круга нет начала.
– Хорошо рассудили, – сказал голос, и дверь распахнулась.
Пустынная общая комната Рэйвенкло была большой и круглой; другой такой лёгкой и воздушной комнаты Гарри в Хогвартсе не видел. Стены были размечены изящными арками окон, а между ними завешены зелёным и бронзовым шёлком. Днём у рэйвенкловцев должен был быть прекрасный вид на окрестные горы. Сводчатый потолок был расписан звёздами, точно такими же, как на ковре, синем, как ночное небо. Тут были столы, кресла, книжные шкафы, а в нише напротив двери стояла высокая статуя из белого мрамора.
Гарри узнал Ровену Рэйвенкло по бюсту, который он видел в доме у Луны. Статуя стояла у лестницы, которая вела, как он догадался, к спальням наверху. Гарри направился прямо к мраморной женщине, а она, казалось, смотрела на него с лукавой полуулыбкой, красивая, но вызывающая некоторую робость. На её голове был изображён в мраморе изящный обруч. Он не очень отличался от той тиары, которую Флёр носила на свадьбе. На нём были вырезаны крошечные буквы. Гарри вылез из-под Плаща и взобрался на пьедестал, чтобы прочесть их.
Ум и талант – совершеннейший бриллиант
– Из чего следует, что ты, безмозглый, голь перекатная, – сказал насмешливый голос.
Гарри извернулся, соскользнул с пьедестала и приземлился на пол. Перед ним стояла сутулая фигура Алекто Кэрроу, и, пока Гарри поднимал палочку, Алекто прижала свой толстый и короткий указательный палец к черепу и змее у неё на руке.