Vol.6 На самом дне Гудзона 1 страница

На улице было не так холодно, как я предполагал. Если бы не обезумевший ветер и неистовая снежная крупа, было бы вполне даже сносно. Я поглубже закутался в Танькино меховое пальто и огляделся. Абсолютно ровная чёрная пустошь, на которой тут и там завихрялись и тут же исчезали широкие снежные кольца. На горизонте не было ни одного ориентира, по которому можно было хотя бы избрать направление движения. Кажется, в этом измерении существовал только снег, который никогда не был спокойным умиротворённым снегопадом, ласкающим взор. Крошечные невесомые замороженные капли воды и ветер создавали звук, похожий на гудение титанического пламени, только без треска поленьев. Мощь ледяных воздушных потоков непременно сбила бы меня с ног, не держись я так крепко за ручку двери, но всё же только лишь этот звук действительно внушал мне уважение к вьюге, кружащей здесь бог знает сколько лет или столетий.

Я стоял на крыльце нашего особняка и пытался разглядеть хоть что-нибудь кроме снежной ряби, которая напоминала белый шум на экране телевизора. Эта рябь, наверное, могла бы вышвырнуть меня в другой мир или измерение, но в этом месте даже настоящий белый шум не смог этого сделать. И никто из нас не мог отсюда уйти, хотя мы пробовали не раз. Даже Андрей при помощи скрипа железом о стекло, что действовало на него так же, как на меня шум помех, не сумел преодолеть путь длинной хотя бы в одно измерение.

Внутри дома температура была едва ли выше, чем снаружи – сквозь продырявленные пулями окна и стены жестокая вьюга свободно проникала внутрь. На подоконниках скопились барханы снежных песчинок, а по полу в кухне бродили крошечные снежные бураны.

- …но ты мне, улица родная, и в непогоду дорога… - пропел Димон, проходя мимо меня. В руках он нёс, похоже, всё, что было в нашем холодильнике. – Как там погодка?

- Так себе. – Ответил я, стряхивая с себя снежный песок. – Очень даже так себе.

- Ну и хорош тогда мёрзнуть, успеешь ещё. Пошли вниз. И кувалду из кладовки захвати, уж будь так мил.

Я прихватил громадный молот с ручкой, доходящей мне до пояса, и вместе с этим титаническим орудием спустился в игровую комнату вслед за Димоном. Здесь было гораздо теплее, чем в комнатах, потому что в подвале не было окон, и леденящий ветер, резвящийся снаружи, не мог нас достать. К тому же, здесь его совершенно не было слышно и лично мне становилось теплее только от этого. А ещё, здесь горело около сотни самых разнообразных свечей, отчего наш игровой подвал выглядел мистически загадочным.

- Ну, чего у нас там снаружи, Олежа? – крикнул Антон из-за барной стойки. – Давай-ка, прими чего-нибудь согревающего.

- Пурга. – Лаконично отрапортовал я, прислонил кувалду возле входной двери и присел за стойку между Танькой и Мишкой.

- Не беда, сейчас погреемся. – Бодро сказал Андрей, потирая руки, - Я даже примерно помню, где он тут у нас размещался. Санька, помоги кресла сдвинуть.

Андрей прихватил кувалду и подошёл к стене, от которой Александр отодвинул два кресла.

- Андрюша часом умом не тронулся? – шёпотом спросил я у Миши.

- Пока нет. Просто камин ищет.

- А у нас есть камин?

- Был когда-то, а потом его замуровали за ненадобностью или… не помню, в общем, но зачем-то замуровали.

В это время Андрей с размаху врезал кувалдой в стену. В сплошной бетонной массе образовалась выбоина неправильной формы, посыпалась побелка и штукатурка.

- Не попал! – весело прокомментировал Андрей и тут же нанёс новый удар, чуть правее. Стена поддалась, и кувалда наполовину ушла в чёрную дыру.

- Опаньки! Есть! Ломайте мебель на дрова, ребятишки!

- О, вот это я люблю!

Димон соскочил с табуретки и от души шарахнул ею по полу.

- Ну, начинается… - Вздохнула Танька. – Чур, бильярдный стол не трогать!

- Ни за что. Да он и не горит особенно. Мы только кий…

Несчастный кий с треском поломался надвое в предприимчивых руках Димона, затем та же участь постигла и обе его половинки. Тем временем Андрей расширил отверстие в стене, и оно превратилось в прямоугольную нишу, действительно смахивающую на камин.

- Только вот что делать с трубой… - Размышлял вслух Андрей, заглядывая в чёрное нутро камина. – Будем кидать жребий, кто полезет её пробивать!

- Давайте лучше голосовать! – предложил Димон. – Я за Таньку. Она самая маленькая.

Таня продемонстрировала своё отношение к этому предложению одним красноречивым жестом.

- Дураки вы. – Добавила она, поднимаясь с табуретки, которая тут же попала в руки Димона, – я сейчас.

За время её отсутствия мы все, так или иначе, втянулись в заготовку дров, что оказалось делом весьма увлекательным. Если бы Андрей нас не остановил, мебели в доме точно не осталось бы.

Танька вернулась, волоча за собой миниатюрную пушку размером с чемодан.

- Мишаня, будь душкой, притащи ядро. Оно у меня в шкафу лежит.

Миша, не сводя глаз с пушки и не закрывая рта, вышел.

- Таня, это что?! – озвучил общий вопрос Антон.

- Это подарок. – Ответила Таня и взглянула на Андрея. Тот довольно улыбался, скрестив руки на груди.

- Светлая мысль, Танечка. Наконец-то кулеврина пригодилась.

- Если только порох не промок…

Танька насыпала угольно-чёрный зернистый порошок в широкую воронку и вставила фитиль. Миша, сопя, приволок ядро размером чуть меньше футбольного мяча и явно никак не легче десяти килограмм. Ядро опустили в дуло, направленное вверх, затем пушку закатили в тёмную пасть камина.

- Ну, с богом!

Весело, будто бенгальский огонь, запылал фитиль, а затем грохнуло так, что я едва подавил желание замертво упасть на пол. Комната наполнилась пылью, дымом и резким запахом пороха. В камин упало несколько досок, камней и чего-то ещё.

- Мне вот какая мысль пришла в голову… - задумчиво произнёс Александр. – А куда, подчиняясь известным законам физики, должно упасть…

Его размышления прервал страшный грохот из кухни.

- … ядро.

- Ничего, - махнул рукой Андрей, - сейчас не будем беспокоиться о лишних дырах в доме. Их и так предостаточно. Одной больше, одной меньше. Хотя мысль, Шурик, правильная. Только запоздавшая.

- Зато помогло! – воскликнул Миша, заглядывая в трубу. - Я вижу небо!

- Отлично! – потёр ладони Андрей. – Вычищаем камин, раскладываем дрова и поджигаем! Будем надеяться, что дым не потянет внутрь…

Дым внутрь не потянуло. Труба, хоть и не прочищенная как надо, отлично исполняла свою функцию. Когда наша бывшая мебель как следует разгорелась в камине, мы повесили на огонь чугунок с вином для приготовления глинтвейна по какому-то специальному рецепту нашего великого инквизитора. Пока это «блюдо» приготовлялось общими усилиями, освещённый дрожащим светом свеч подвал был полон споров, разговоров и смеха. Но когда мы повесили на огонь кастрюлю с водой для приготовления горячего шоколада, для которого Антон уже вовсю дробил при помощи молотка предварительно замороженные шоколадные плитки, а в руках у нас оказались горячие кружки с ароматным вином, общая атмосфера изменилась. Все притихли и смотрели на огонь, который, потрескивая, пожирал наши столы, табуретки и прочую домашнюю утварь.

- Ничего себе глинтвейн. – Заметил Андрей, избавив нас от гробового молчания. Все единогласно подтвердили его правоту, а затем снова повисла тишина. Я опять стал различать наверху страшное гудение вьюги и сказал первое, что попалось мне на ум:

- Если мы не можем отсюда выбраться, что с нами будет?

Я отнюдь не ожидал получить утешительный ответ. Мне просто хотелось, чтобы кто-нибудь сказал хоть что-нибудь, чтобы все поссорились, стали драться и убивать друг друга – всё что угодно, но только не это невыносимое низкое глухое постоянное гудение…

- Ну, когда у нас закончится еда, - значительно произнёс Прихлоп, - мы сделаем из нашего веника жребий, и каждый будет тянуть соломинку. Кто вытянет самую короткую, того мы сожрём первым. И так далее.

- Ну уж нет. – Строго произнёс Андрей. – Первым мы сожрём того, кого я скажу.

- Вот его-то мы первым и слопаем. – Шепнул мне Димон.

- Я всё слышал, Прихлоп!

- А у нас шампуры есть? – вспомнил Миша.

- А масло для жарки вчера, кажется, кончилось… - Огорчилась Танька. – А на оливковом жарить – так всю комнату провоняем…

- Варить будет слишком долго. – Поддержал Антон.

- Да и не вкусно. – Согласился Александр. – Но большой качественный топор у нас, кажется, был… И, кстати, я – за демократию. Выбирать ужин будем голосованием.

- Народ! – воскликнул я, - а вы, часом, не бессмертны?

- С чего такой смелый вывод? – поинтересовался Шурик. Серьёзность его вопроса на какое-то мгновение выбила меня из колеи.

- Ну… Вы вот сидите тут, шутите… А мы, на самом деле, если кто забыл, застряли в полной заднице! Как насчёт уныния, депрессии, истерии, ну-у… и всего такого прочего?

- А зачем? – спросила Танька. Этот вопрос снова поставил меня в тупик, но в этот раз кроме междометий и бессмысленных восклицаний, сопровождаемых выразительными жестами, я выразить ничего не смог. Эти шестеро смотрели на меня и улыбались. Не смеялись, не паясничали, не зубоскалили, а именно улыбались, будто у меня был день рождения, будто бы я сейчас был самым счастливым человеком на свете и будто бы все они были искренне рады за меня.

- Странно, что мы тебя удивляем. – Произнёс Антон. – А меня вот, например, удивляешь ты и твоё поведение.

Все закивали, соглашаясь с ним.

- Что?! – изумился я, - а что во мне такого уж изумительного? Мы тут все умрём от голода нахрен, а вы спокойно сидите и шутите насчёт того, как мы будем жрать друг друга! Это нормально?!

- Вполне. – Пожал плечами Антон. – А вот очнуться посреди чужого мира, пойти за первым встречным человеком в другой мир и при этом не задать, как минимум, двадцать тысяч глупых вопросов – всё это нормально, по-твоему?

Все внимательно смотрели на меня.

- Ты на что намекаешь?

- На тебя, Олежа. Ты с нами уже больше полугода, и мы всё это время ждём от тебя нервного срыва или чего-то около того; когда ты начнёшь проситься домой, обратно в свой мир, когда начнёшь посылать куда подальше Таньку, Андрюху, нашего шефа и всех остальных заодно… Но ты ведь… ничего! Вот именно это действительно странно. И даже страннее, чем то, что мы все сейчас вполне серьезно надеемся на счастливый конец всей этой истории.

Я отхлебнул горячего вина из кружки и попытался воссоздать в памяти свой мир, который знал как больницу, в которой был практически невинно осуждённым пленником... Цвета, которые были только лишь оттенками серого… Тела, которые были только лишь тенями людей… Существование, которое было только лишь мутным отражением того, о чём я читал в книгах… Проситься обратно туда? Мне даже и мысли такой не приходило. Я читал книгу про графа Монте-Кристо, который четырнадцать лет был заключён в одиночную камеру, а потом обрёл свободу, богатство и упоение местью. Моё положение был весьма похожа на его, но, не зная толком ни свободы, ни богатства, я боялся их, как чего-то большого и опасного. А кому мне было мстить? Родителям? Их я тоже толком не знал. И тоже боялся.

Антон ошибался. У меня были нервные срывы. Я ревел белугой и просился домой. Я раздирал ногтями халаты врачей и прятался от них в подвале, в морге среди холодных мертвецов. Но это было задолго до того, как я смирился со всем на свете. Среди прочих книг я прочёл и библию для детей, но эта книга не настолько меня впечатлила, чтобы я доверил себя богу. Вместо этого я доверился судьбе, которая привела меня сюда, в особняк, напоминающий дом с привидениями, который сейчас стоял посреди мира, где бушевала вечная снежная буря, и откуда нет возврата. В одну комнату с людьми, которые улыбались мне и не были ни тенями, ни отражениями, ни миражами. Я был действительно счастлив. Поэтому я тоже улыбнулся и сказал:

- Таньку скормим Прихлопу, Прихлопа – Шурику, а Шурика, коль уж он станет самым толстым, слопаем. А там – посмотрим.

Танька достала из-за пояса внушительного размера Кольт и молча положила рядом с собой.

- Ладно, тогда Прихлопа скормим Шурику, А Шурика – Антоше.

Поскольку никто больше не представил неоспоримых аргументов в свою пользу, остановились на моём варианте. Антон высыпал в кипящий котелок раздробленный шоколад и подсыпал сахару.

- А я хотела стать хирургом… - Задумчиво произнесла Танька, глядя в огонь. – Или онкологом, на крайний случай…

Андрей пододвинулся к ней ближе и обнял. Таня положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Подобное зрелище было сродни наблюдению за укрощением ядовитой змеи или дикого хищного зверя.

- А как ты попала… в команду? – рискнул спросить я.

- Слышал когда-нибудь, как металл скребёт по кости? – спросила Таня, не открывая глаз.

- Нет. – Признался я.

- Да и не дай тебе бог. На практике дело было. Не знаю, что стало с той тёткой, но… Это всё равно как в кошмаре… когда ты стоишь на крыше небоскрёба, а он начинает рушиться, и ты проваливаешься вниз, этаж за этажом… И полы под тобой рушатся с этим самым звуком, который звучит у тебя в голове, а ты никуда от него не можешь убежать. Миры, миры, измерения… Начинает казаться, что спишь и не можешь проснуться или попал в ад, или…

- Не надо. – Ласково прервал её Андрей.

- А он меня поймал… - Прошептала Танька. – Но назад вернуть не смог.

- Прости…

- Да я и не хотела уже… потом… И сейчас тоже… не хочу. Я рада, что так случилось.

Танька хлебнула из своей кружки и, не оборачиваясь, тыкнула большим пальцем Прихлопа, который с хищным видом нависал над ней сзади с вилкой в руке.

- Димон, а что насчёт тебя?

Прихлоп уселся на своё место, добавил что-то из маленькой прозрачной бутылочки в свою кружку, отхлебнул и крякнул. Александр заинтересованно взглянул на бутылочку, отобрал её у Димона и, понюхав, отхлебнул.

- Я-то? – наблюдая за искривившимся лицом Александра, усмехнулся Димон, - да ничего такого особенного. Насекомых ловил у бабушки в деревне. Эх, там такой луг был… Я тогда деду помогал коз пасти… Ползал по земле, а надо мною трава, как небоскрёбы… Я всё думал, если они для меня такие огромные, какие они для жучков-то? Ладно, это не важно, в общем-то. Короче, я в тот раз наконец почти поймал сверчка. Всегда мечтал… Слышал его у деда в избе каждую ночь и мечтал посмотреть, какой он есть на самом деле… И вот на том поле в первый раз услышал его так близко. Но так и не увидел, потому что оказался посреди какого-то города… Вы знаете, я ведь больше никогда и не видал такого вот поля, как тогда… с дедом. Может, вырос... или чего-то там ещё.

- А как тяжело с этим парнем было… - Вздохнул Андрей. – Я уж думал в клинику сдавать. Но, тьфу-тьфу, вроде как, теперь алкоголизм его подконтролен.

- Да я в своём мире ни капли в рот, ни шагу по бабам… Ребёнком был! – воскликнул Димон и шмыгнул носом, спрятав глаза. – Но такого поля нигде нет больше… И с дедом моим коз пасёт теперь какой-то мудак, а не я! Может, я не хотел! Может, мне нахер не надо было всё это ваше… Вся эта ваша…

- Дима, не надо. – Тихо сказала Танька.

- Я домой хочу. – Сказал Димон, поднимая лицо. – Я просто хочу домой.

В котелке закипел шоколад. Антон обломком кия извлёк из камина котёл и разлил густое коричневое пойло по освободившимся от глинтвейна кружкам.

- Я в детстве один раз пробовал горячий шоколад. – Мечтательно произнёс он. – Это было самое приятное ощущение, которое я только испытывал в своём мире. А вообще, там было весело. Только вечно кушать хотелось… А потом появился на площади этот фокусник… Сунул меня, значит, в свой ящик и сказал, мол, перебираться в потайное дно, за стенку. Обещал каких-никаких, но всё-таки денег. А у него помощница была… ах, какая женщина! Мечта поэта! На скрипке играла для пущего эффекта. Вот я под эту скрипку и безо всякого двойного дна исчез. Вылез из ящика, а вокруг разруха, будто смерч прошёл или ещё какая благодать. Голову поднял, а небо такое, как будто мир наш умер, а его в мешковину зашили. Я такого никогда не видел. Мне тринадцать было. Одесса… Я в порт прибежал, а вместо моря такая же мешковина… Если б не Андрюха… Одесса, она хоть и не такая, но есть ещё. В десятках миров есть. Но не такая. Может, действительно время…

Антон пожал плечами и почему-то подмигнул мне.

- А я Андрею благодарен. – Сказал Александр. – Про свой мир ничего особенного не скажу, но я в нём был антисоциальным уродом. По большому счёту, разлагался морально и физически. Алкоголь, наркотики, девки, разбои, грабежи… Я и не помню ничего толком… А как попал… туда, куда попал, когда Андрей меня встретил, всё как рукой сняло. Будто глаза открылись. Здесь, в этом мире, всё так, как есть, а в другом – всё иначе. Я путешествовал, наблюдал, изучал… История решает всё. И взмах крыла бабочки на одном континенте действительно способен вызвать цунами в другом. Это завораживает. Изучать бабочек истории – это что-то вроде смысла жизни. Я не помню, в каком я жил мире и мне действительно жаль, что я не могу ничего осмысленного припомнить из той моей жизни.

Димон уставился невидящим взглядом в камин, Танька вздохнула, Антон с закрытыми глазами потягивал шоколад, а Шурик достал сигарету и закурил.

- Мишаня?

Великий инквизитор, словно очнувшись ото сна, взглянул на меня.

- А ты-то какими судьбами?

Миша усмехнулся.

- Сумасшедший дом. Белая горячка. Весьма редкий диагноз для двенадцатилетнего, ни разу не пробовавшего алкоголь даже на вкус. Но там и не разбирались. Видишь чертей? Белочка. Однозначно. Антоша нашёл и вытащил. Вот и вся история.

- Да ты и сам уже чуть было не уверовал в собственный диагноз, когда я к тебе пришёл! – усмехнулся Антон.

- Но спасибо, что пришёл.

- Спасибо, что своей наточенной ножкой от кровати не убил.

- На здоровье. Хотя, честно говоря, мне жаль, что я этих чертей стал видеть. Всё равно, настоящие они или нет. Жил бы нормально… Но зато я помню порядковый номер своего мира. И рад, что он не похож ни на Пси, ни на Альфу, ни на Фиту.

- Не хочу я вас есть, ребята. – Серьёзно сказал я, обводя взглядом всех членов команды.

- Оригинальное признание! – улыбнулся Антон. – Мы тебя тоже не хотим.

- Но придётся. – Добавил Прихлоп и чокнулся кружкой с Александром.

- Ладно, допивайте, доедайте. – Сказал Андрей, поднимаясь с пола. – В дверь стучат. Олег, открой, пожалуйста, пока наш гость не замёрз насмерть.

Я подумал, что он шутит, но Андрей, вздыхая о том, что пришлось переломать столько казенной мебели зря, стал собирать с барной стойки и раскладывать по карманам свои ключи, телефон, бумажник и прочие мелочи. Остальные тоже стали с преспокойным видом вставать и собираться. Антон заметил, что «неплохо посидели», с ним все дружно согласились. Я встал и поднялся наверх.

Возле входной двери, тщательно вытирая ноги о коврик и отряхивая перчатками снег с пальто, в большой меховой шапке и небрежно наброшенном кашне, стоял наш директор. Вид у него был такой, словно бы он только что вернулся с небольшой прогулки

- Ну и бардак у вас тут! – ворчливо заметил он.

- Здрасьте, Альберт Борисович… - Только и сумел сказать я. – А мы тут… вот.

- Да вижу я, что вы тут вот! – окинув меня беглым взглядом, строго сказал директор. – Между прочим, чтоб ты знал, Васильев, осязаемое имущество – это тебе не живые люди! Оно не дублируется! И подчиняется закону сохранения энергии! Если в одном месте прибыло, то в другом, соответственно, убыло! А помещение, между прочим, казённое! Инвентарный номер имеет! На балансе числится! Как прикажешь его назад переносить? А? Вы у меня прямо здесь жить теперь будете!

- Добрый день, Альберт Борисович. – Сказал Андрей, появляясь в дверях подвала.

- Да какой же он добрый, Теремков? Какой же он добрый? Собирай мне весь личный состав здесь. Пять минут времени.

- Разрешите собраться внизу, Альберт Борисович. – Предложил Андрей. – Там гораздо теплее и, к тому же, весь личный состав уже там.

- Ладно, пошли. – Согласился директор и сам скорым шагом, всё ещё крайне неодобрительно оглядывая царящую вокруг разруху, направился в подвал.

Директора приветствовали хором. Казалось, что его появление никого ничуть не удивило. Он же, в свою очередь, со вздохом осматривал новые разрушения, представшие его взору. Хорошо хоть, что камин кто-то догадался загородить креслом. Второе кресло было придвинуто к бильярдному столу. Вся команда ввиду отсутствия в комнате какой-либо другой мебели, стояла вокруг стола.

- Докладывайте. – Коротко приказал директор, усаживаясь в кресле.

- Штаб-квартира отряда «Исток» мира Сигма подверглась обстрелу со стороны неизвестных лиц. Принадлежность их к какой-либо организации установить не удалось из-за отсутствия каких бы то ни было отличительных эмблем и знаков. – Уверенно начал Андрей, но директор жестом прервал его.

- Отставить. Докладывать с самого начала, по порядку, во всех мелочах.

Докладывать с самого начала начал Александр с несущественными добавлениями со стороны меня и Мишки.

- Чумин, за передачу другому сотруднику дела, порученного тебе лично, объявляю выговор в устной форме с предупреждением. Как идёт проверка?

- В установленном порядке. – Отрапортовал погрустневший Мишка. – С учётом осложнений в виде незапланированного перехода в измерение, откуда нет возврата.

- Не умничай. – Строго сказал директор. – Продолжай доклад, Хлыстов.

Александр продолжил описывать каждый наш шаг в мире Дельта. Чуть позже подключился Антон, а затем Андрей завершил доклад фразой, с которой начал с самого начала.

- … Потерь среди личного состава нет.

- Зато среди инвентарного имущества есть! – заметил директор. – И кто додумался пробить стену? Или это тоже результат перестрелки?

- Никак нет, Альберт Борисович. Это камин. Стену пробил я с целью поддержать нормальную температуру в помещении. – Признался Андрей.

- Тепло. – Заметил директор. – Что делает пушечное ядро в кухне глубоко под паркетом, я даже не спрашиваю. Пока не спрашиваю. Впрочем, ладно. Бог с ним. Что с помещением делать, придумаем после. Сейчас будем вытаскивать личный состав. У вас тут стаканчика красного не найдётся? Очень укрепляет, чтоб вы знали. Сюда-то дойти легко, а вот отсюда… придётся попыхтеть.

Танька принесла кружку с подогретым вином. Директор неторопливо выпил, встал, расстегнул пальто, потёр руки и хрустнул суставами.

- Первым иду я. За мной, с отрывом в пять секунд – Теремков. За ним, с тем же отрывом – Кротов. Далее в произвольном порядке с прежним интервалом. Вопросы?

- Никак нет.

- Тогда поехали.

Я очнулся в крошечной, словно келья, комнатёнке на жёсткой кровати. О переходе не хотелось даже вспоминать, это была просто пытка. Если бы не поддержка директора, Андрея и Антона, я бы так и остался в пугающей пустоте, что колышется между мирами. Теперь об этом путешествии напоминала только яростная пульсирующая головная боль. Я скосил глаза вбок и увидел на прикроватной тумбочке стакан с водой и пачку сильного обезболивающего. Из десяти таблеток там осталось две, но мне больше и не надо было. Я осторожно принял сидячее положение, проглотил спасительные кругляшки и тут же снова упал на кровать. Кажется, мне даже удалось задремать.

Когда я снова открыл глаза, общее самочувствие значительно улучшилось и теперь его можно было назвать просто паршивым. Я рискнул встать и, покачиваясь, подошёл к двери. За ней в обе стороны простирался знакомый коридор с красной ковровой дорожкой и пальмами в кадках. Я был в нашей загадочной башне. На всякий случай держась рукой за стенку, я побрёл по коридору в надежде отыскать кого-нибудь живого.

Первым мне повстречался Прихлоп. Видок у него был словно с сильного похмелья и, судя по ухмылке, которая выползла на его лицо при виде меня, я смотрелся ничуть не лучше.

- Вот это была прогулочка. – Шёпотом, чтобы не побеспокоить утихшую головную боль, сказал он.

- Я чуть не умер. – Так же шёпотом признался я.

Ближайшая к нам дверь открылась, на пороге появилась Танька. Выглядела она весьма неплохо, разве что была очень бледна.

- По вашим рожам похоже, будто вас рота солдат изнасиловала. – Выдала она.

- Нам бы и конец пришёл, если бы до этого ты их не измотала. – Парировал Прихлоп, прикладывая ладонь ко лбу. – А тебе никто не говорил, что у тебя дьявольски пронзительный голосище? Прям, блин, оперная дива.

- Мне говорили, что у меня рука тяжёлая. – Сказала Танька и в качестве доказательства сунула Димону под нос кулак с ссадинами на костяшках.

- Привет всем! – заорал Мишка, появляясь в конце коридора. Вот уж кто вид имел самый цветущий.

- Признавайся, подлец, какой наркотой накидался? – подозрительно спросил Димон, глядя на великого инквизитора. – Судя по довольной роже, что-то серьёзное.

- Чесночная эссенция на виски и массаж кистей рук. – Весело ответил Миша.

- Ладно врать-то! Метадон что ли?

- Я серьёзно! Хочешь, и тебе сделаю? Как рукой снимет! Танечке вон сразу полегчало.

Танька кивнула.

- Потерплю. – Пробубнил Димон, отбирая у Мишки руку. – Не впервой.

- Как знаешь. Тогда пошли терпеть в класс. Альберт Борисович нас там любезно дожидается вместе с остальными.

В комнате для общих собраний мы действительно нашли директора, сидящего в кресле за столом под собственным портретом, а так же Андрея, Антона и Александра, занявших передние парты. Мы поздоровались и присели.

- Так, – начал директор. – О вашем самочувствии спрашивать не буду, я и сам устал. Живы – и на том спасибо.

- Кстати. – Вставил Андрей. – Спасибо вам, Альберт Борисович.

Мы все дружно присоединились. Директор с едва заметной улыбкой отмахнулся.

- Работать по прерванному делу начинаем безотлагательно. Вовлечён будет весь личный состав. Сначала довожу ту информацию, которую удалось раздобыть нашим агентствам за то время, пока вы занимались чёрт-те чем на Лямбде-тринадцать.

Директор раскрыл папку, лежащую на столе перед ним, извлёк оттуда фото уже знакомого нам паренька и показал нам.

- Дмитрий Фёдорович Семёнов. Восемьдесят девятого года рождения, холост, в известных нам мирах ранее не судим, в наше поле зрения до настоящего времени также не попадал. Обладает исключительным талантом транспортировать между мирами крупные партии материальных неодушевлённых объектов. Неизвестной преступной группировкой, базирующейся в мире Сигма и его измерениях, был замечен и взят в оборот четыре месяца назад. С тех пор является заложником вышеупомянутой преступной группировки и невольным соучастником её незаконной деятельности. Вопросы?

Вопросов ни у кого не возникло.

- Тогда дальше. На данный момент Семёнов работает в должности официанта в ночном развлекательном клубе «Тритон», который, по достоверной информации, принадлежит преступной группировке, фигурирующей в нашем деле. Прописан Семёнов в мире Фита, а фактически проживает на Сигме, в уже упомянутом ночном клубе. Вопросы?

Я осмелился поднять руку.

- Что, Васильев?

- А зачем ему работать?

- Вопрос совершенно ненужный. – Поморщился Борис Альбертович.

- Я имел в виду, как же за ним следят, когда он работает? – попытался исправиться я, но этот вопрос директор предпочёл не расслышать вовсе.

- Это не он там работает. – Вдруг сказал Александр. – Это вообще не наш клиент, а дубль. Дубль и не подумает никуда бежать, а в клубе за ним легче приглядывать.

Директор задумался.

- Что такое дубль? – шёпотом спросил я у Таньки.

- Я же тебе рассказывала! – зашипела она. – Ты слушаешь хоть иногда? Дубль – это тот болван, который остаётся вместо тебя, когда ты уходишь в другой мир! Ходит, дышит и живёт своей какой-то жизнью в совершенно другом месте этого мира, пока тебя нет.

- А когда я есть, он пропадает?

- Ой, ты такой глупый, стажёр! Я потом объясню для тех, кто в бронепо...

- Теремкова! – прервал Таньку директор. – Разговорчики! Не интересно?

- Я не Теремкова… - Смутилась Танька. Директор тоже смутился и посмотрел на Андрея.

- А вы что же, ещё не это?..

- Нет. – Улыбнулся Андрей, взглянув на Таньку. – Пока не расписались. Мы бы вам обязательно сказали!

- И пригласили. – Добавила Танька.

Директор улыбнулся, глядя на обоих по очереди, но тут же вновь стал строг.

- Отставить посторонние разговоры! Хлыстов, молодец. Догадка хорошая и правильная. Но сути дела это не меняет. Наши задачи остаются прежними, определённый план тоже. Инструктаж в целях секретности, будет в письменной форме. Теремков, на, раздай.

Андрей взял пачку конвертов из плотной ворсистой бумаги, на каждом из которых была подписана фамилия, и раздал каждому из нас.

- Ознакомьтесь и бегом выполнять. – Приказал директор. – Обозначенному временному графику следовать минута в минуту. О малейшем опоздании, так же как и малейшем сбое или отклонении от плана, тут же докладывать начальству. Старшим назначаю Теремкова. Всем быть на связи! Вольно, занимайтесь.

Директор встал и своим обычным энергичным быстрым шагом вышел из класса. Я вскрыл свой конверт и прочёл на листе бумаги нечто вроде своей роли в школьной постановке.

- Это я-то молодой аристократ, племянник министра финансов? – вырвалось у меня.

- Это вообще-то секретный документ. – Напомнила Танька и тут же с любопытством заглянула в мой листок. Услышав про секретность, я тут же прикрыл его рукой.

- Расслабься, стажёр. Я теперь твоя подружка.

- В каком это смысле? – испугался я.