Женитьба и международное служение
Три месяца спустя я был в ОРУ. Вначале я испытывал благоговейный страх перед университетским городком. Но уже через несколько недель меня начало угнетать то, что я не имел возможности проповедовать. Однажды я молился всю ночь, говоря Господу, как сильно я хочу делать что-то. На следующее утро меня попросили участвовать в собраниях Орала Робертса, и спустя 6 недель после начала обучения в ОРУ я возглавил музыкальное служение в Евангелизационных собраниях, проводимых Оралом Робертсом в Вест Палм Бич. Совместная работа с Робертсом расширила мое мышление и увеличила мое ведение.
Следующей весной меня послали в Европу с Командой Мирового Воздействия. В этом путешествии я впервые встретил свою будущую жену, Джен Д'арпа. Наша первая встреча произошла на экскурсии по осмотру Лондона. Затем мы вместе отправились с миссией в Израиль. Она тоже была студенткой ОРУ из Тампы, и спустя 2,5 недели после нашего знакомства я знал, что женюсь на ней.
Перед тем, как пожениться, я рассказал Джен о своем призыве и, возможно, всемирном служении. Я спросил у нее, сможет ли она вести такую жизнь, зная, что я часто буду отсутствовать. На протяжении двух недель она молилась об этом и затем сказала мне, что будет полностью поддерживать мое служение. Мы поженились в Тампе 21 января 1969 года.
В следующем месяце, феврале, мы сформировали Живой Звук при ОРУ. Это было музыкальное служение по выходным. Сооснователем этого служения был мой друг Ларри Далтон, обладающий большим музыкальным даром. На нашем первом концерте в харизматической Баптистской церкви в Канзас Сити я получил слово от Господа. Живой Звук должен был ехать в Африку.
Я был шокирован, но знал, что это была воля Божья. Каждый из нас должен был решить для себя, поедет ли он, и только один решил не ехать. Мы собрали необходимые деньги и запросили визы.
Я и не предполагал тогда, какое тяжелое испытание нас ждало впереди. Сначала нам отказали в визах. Мы вынуждены были изменить наши планы и ехать в Родезию вместо Южной Африки. В Родезии, уже в аэропорту, нам отказали во въезде без видимых на то причин. В расстроенных чувствах мы провели три недели в Мозамбике, пытаясь попасть в Родезию, и в конце концов были "депортированы" в Нью- Йорк. Мы были бесконечно разочарованы и смущены, тем более что все наши деньги уже были истрачены.
Наши друзья, чета Кардон из Филадельфии, устроили нас в Центре Тин Челендж, где мы пытались разрешить нашу дилемму. Там же мы получили особое слово поддержки, и нам было сказано, что визы в Южную Африку уже открыты.
Одна из авиакомпаний предоставила специальный рейс для всей нашей группы, и, в конце концов, мы попали в Южную Африку. Наше служение там длилось один год, и во время одного из наших собраний Господь позвал меня в Советский Блок. Живой Звук вошел в начало мощного международного Евангелизационного служения, которое, в конечном счете, повлияло на целые страны.
Рост и проблемы
Все последующие годы наше служение росло, росла и моя семья. С 1970 по 1980 годы у нас родилось трое детей - Мисти, Скот и Ребекка. На протяжении всего этого времени Джен никогда не жаловалась на тяготы и лишения и никогда не оспаривала мои решения. Она была замечательной матерью.
Живой Звук в своем служении охватывал Африку, Европу, Карибские страны и Восток. По мере нашего роста образовались две группы, затем три, позже четыре, поющие по всему миру. Мы были в Польше, Югославии, Румынии, Венгрии и, наконец, в Советском Союзе.
С ростом нашей организации увеличивалось и количество проблем. Наши финансы всегда были ограничены. Еще большие трудности вызывали денежные операции, которые приходилось производить в дороге, поэтому мы создали небольшой центральный офис в Тулсе, штат Оклахома. В 1981 году мы начали ощущать серьезный стресс внутри нашей организации.
В начале 1982 года в результате спада деловой активности наши расходы выросли более чем на 50%. Я не имел ни практического опыта в бизнесе, ни подготовки. Я знал, что ответственность за нужды организации лежала на мне. Я чувствовал себя блуждающим в тумане, пытаясь разрешить все эти проблемы.
Все это время я был последним при получении зарплаты. На протяжении трех месяцев у меня не было никакого дохода. Однажды я вернулся домой после серии собраний и обнаружил Джен, плачущую на кухне, потому что нам нечего было есть. Я старался утешить и успокоить ее, говоря, что Бог нас обеспечит, и затем ушел на собрание в нашем офисе. Когда я вернулся, моя дочь Мисти смеялась и танцевала. Я спросил Джен: "Дорогая, что происходит?", и она вручила мне конверт с десятью 100-долларовыми купюрами.
Тренер нашего сына по бейсболу подъехал к нашей калитке и отдал конверт Скотти, попросив его передать это матери. Мы даже не знали этого человека лично, поэтому ему неоткуда было узнать о нашей проблеме. Я позвал этого человека и поблагодарил его, и мы все вместе славили Бога за обеспечение.
Несмотря на это, я все же чувствую огромную вину в том, что случилось с моей семьей и организацией. Мне было 39 лет, и я чувствовал, что мне следовало бы лучше заботиться о своей семье и о служении.
В то лето я позвал к себе трех христианских бизнесменов в Тулсе, которые были моими друзьями. Я объяснил им свои проблемы и дал полную власть в изучении финансовой стороны служения с тем, чтобы их рекомендации помогли нам выжить. Я согласился последовать их советам.
То, с чем они возвратились ко мне, было тяжело принять. Я должен был распустить около половины сотрудников Живого Звука, кроме того, - радикально изменить свой собственный стиль руководства. Нет ничего больнее, чем говорить друзьям, что они больше не будут работать с тобой.
Эти меры разорвали наше служение на части. Все выглядело так, будто бы все развалилось. Чтобы удержаться на плаву, мы поставили на карту все до максимума. Мой близкий друг решил уехать в другое служение. Лично для меня это было очень тяжелое время. Я всерьез стал задавать себе вопрос, не является ли это концом моего служения.
Трагедия и кризис
Той осенью, в сентябре 1982 года, я должен был ехать в Лондон на серию встреч с доверенными лицами нашего Европейского объединения. Прямо перед отлетом из аэропорта Кеннеди я позвал Джен, чтобы попрощаться. Перед этим я не видел ее несколько дней, так как находился на служениях в Северной Каролине.
Я прибыл в Лондон во вторник утром и весь день провел на собраниях. Давид Вейр приехал со мной из Тулсы, но в тот вечер я сильно переутомился и пошел спать около 21:30. В 23 часа Давид разбудил меня. "Что случилось?", - спросил я спросонок.
Я не был готов к тому, что он собирался сообщить мне. "Терри,- начал он, - у меня плохая новость. Нам только что позвонили из Тулсы. Джен погибла в автомобильной катастрофе".
Ошеломленный, я просто сидел не шевелясь на кровати около 10 минут. Затем я сказал, что это все сон, и когда я проснусь, все будет в порядке. Но это был не сон. Моя жена умерла. Спустя 30 минут я говорил своим детям по телефону о том, что их матери больше нет.
Я чувствовал огромную вину, что я не с ними сейчас, и что я не рядом с Джен, даже если я уже ничего не мог для нее сделать. В ту ночь я был убит горем, плакал и вопрошал Бога. На следующий день, на пути домой я молился и плакал, и повторял Богу сотни раз, что со служением покончено. Я не мог продолжать это в одиночку.
Джен умерла 28 сентября 1982 года. Двумя днями позже, 1 октября, состоялись похороны. Мой пастор Билли Джо Дотерти говорил подобно Оралу Робертсу, а Кеннет Хейгин (младший) молился. Многие люди со всего мира прилетели сюда. Во время служения Дух Божий сошел на меня, и я начал пророчествовать о своем служении. Дух говорил через меня, что со мной не все кончено, что видение все еще живет в моем сердце. Но это не было то, что я чувствовал на самом деле. Я находился в духовном крахе. Я оцепенел.
Во время похорон я не мог молиться. Я чувствовал горечь и злился на Господа. Я обвинял Его в том, что Он позволил Джен умереть. После всего, что я сделал и претерпел ради Евангелия, это было ужасно несправедливо по отношению ко мне. Позже я осознал, что я злился не на того. Бог не был причиной смерти моей жены.
Мне было горько, я был уязвлен. Недели через три после похорон ко мне позвонил Орал Робертс и попросил зайти в его офис. Сравнительно недавно он потерял сына в Тулсе, и мы сидели, говоря о том, что у нас болело. Спустя два часа Орал встал и, указав на меня пальцем, произнес: "Терри, я собираюсь сказать тебе нечто, что могло бы спасти твою жизнь, если ты сделаешь то, что я скажу". Я знал, что это относится к моей духовной жизни, и с нетерпением ожидал слов помощи. "Иди домой, опустись на колени и начни молиться в духе. Ты должен начать славить Господа".
Я застыл от изумления. Как я мог сделать это? Я был уязвлен. Я находился в оцепенении. Я чувствовал пустоту. "Я не могу", - запротестовал я.
Но Орал был непреклонен: "Ты должен, Терри. Ты должен".