Часть 12. Скомканный конец, или как умертвить некроманта

И смеется сталь
От крови пьяна
Знаешь, как тебя ждали здесь?
Не было жизни,
Была лишь война.
Легким шагом ты входишь в смерть.

Расползается, тлея, ткань бытия,
Ярость светла, словно факел, клинок.
И не нижний мир получит тебя,
А с улыбкою встретит
Воинственный бог

Зов крови
Смерти волчьим оскалом
Ты в лицо усмехнешься
Зов крови
Ты всегда знал
Что не вернешься.
Зов крови...
// "Зов Крови" Мельница

После своего грандиозного воровского провала Фрэнк притих. Я даже жалел его, но не подавал виду – может, научится чему-нибудь? К примеру, размышлять над тем, что ты крадёшь и для чего тебе это вообще нужно. Я знал, что магистр Катисса - горячо эмоциональный человек, и совершенно не хотел бы с ней встречаться по поводу её парика ближайший месяц. Была вероятность, что спустя месяц она отойдёт и будет более гуманна в методах наказания. А ещё я искренне надеялся, что у неё есть запасной парик… Если по вине Фрэнка ей придётся путешествовать без волос… Ох, я боялся даже представить её состояние. Она будет помнить это всю жизнь. Мою жизнь, которая станет очень короткой.

Кь’ярды мерно рысили по редкому подлеску, день шёл на убыль, и тени становились темнее и гуще, воздух – плотнее, и только стрекот насекомых в высоких душистых травах оставался всё таким же насыщенным и постоянным фоном.

- А где моя кобыла? – некстати вспомнил я, - Лиску мою куда дел, Фрэнк? Мне её ещё на школьную конюшню сдавать, лошадка-то казённая.

Вор молчал за моей спиной какое-то время, а потом пристыженно промямлил:

- Так осталась на конюшне в форте… Мы так быстро побежали, что я совершенно не подумал про третью лошадь. Прости, Дже.

Я устало вздохнул. Нет, я был уверен, что с лошадью ничего не случится. На случай осмотра у неё клеймо в положенном месте – знак школы. Её будут кормить, холить и лелеять. А потом предоставят ого-го какой счёт владельцу, решившему забрать животину. Я слышал истории, что иногда было проще купить новую лошадь, чем забирать с постоя старую.

- Должен будешь, - сухо сказал я, но спиной почувствовал, как Фрэнк облегчённо расслабился, приникая ко мне грудью и обхватывая за талию. Он и раньше делал так, особенно в галопе, но сейчас… Всё было по-другому. Не было никаких причин так крепко держаться за меня, да и движение получилось слишком тягучим, слишком показательным. И мой желудок подпрыгнул, отзываясь на такую простую ласку.

- Прости, - тихо прошептал он около уха, а я, не поворачиваясь, лишь позволил уголкам своих губ несильно скользнуть вверх.

- Темнеет, - сказал Шерион, придерживая спящую девушку рукой. Джамию укачало, и она сладко заснула, поэтому вампиру пришлось пересадить её вперёд, почти что себе на колени, и крепко держать в объятиях. Если я хоть что-то понимал в людях… хм, вампирах, то он был совершенно не против такого расклада. – Нужно подумать о еде и ночлеге. И вообще, куда мы едем?

Как же своевременен был этот вопрос! Я сам задавал его себе половину дня. И не мог найти толкового ответа. Единственное, чего я хотел – это ехать куда-то по дорогам или без них рядом с Фрэнком. Спать рядом с ним, просыпаться, видя его лицо, есть из одного котелка и улыбаться всему на свете: ветру, солнцу, теплому, набирающему силы лету, терпкому воздуху, напоенному ароматом трав. Я боялся спрашивать вора, куда он держит путь. Потому что опасался услышать, что мне рядом с ним не место и дорожки наши вот-вот разойдутся. Потому что не хотел почувствовать, что он мне не доверяет. И ко всему магистерская прожигала в сумке дыру, опаляя бок. Я понимал, что должен писать. Должен работать, «не покладая рук, но покладая головы нежити в ряд и расписывая подробно, как нежить эта умерщвлена была», если говорить выкладками из требований к диссетрациям. Но сердце щемило, я предчувствовал что-то не слишком хорошее и не хотел ни на шаг отходить от Фрэнка. Сейчас, когда он тесно прижимался своим юрким горячим телом к моей спине – было самое идеальное для меня положение вещей.

- Да и кь’ярды устали, - подвёл итог Шерион, не заметив моих душевных метаний.

- Кьярды? – удивлённо переспросил Фрэнк. – Это же сказки… Нас в детстве нянька пугала: «Вот не перестанете баловаться, ночью проберётся к вам кьярд, в одеялко завернёт, зубами вампирскими, мракобесьими подхватит да снесет ведьмам, чтобы те опыты свои богомерзкие на вас ставили».

И тут я заржал. Просто надо было слышать, с каким выражением и бесподобной интонацией говорил Фрэнк эту обывательскую галиматью. Мне было жаль, что я не видел его лица в тот момент.

Смолка недовольно пряданула ушами и ударила по нашим ногам хвостом. А я-то тут при чём? Пепел Шериона только флегматично всхрапнул, выражая весь скепсис по поводу услышанного.

- Не кьярды, а кь’ярды, - поправил произношение мой напарник. – Это вампирское слово. На древнем языке оно означает "танцующий по краю". Надо произносить более твёрдо и с придыханием.

- Къярды? – заинтересованно повторил Фрэнк. Вампир вздохнул: - Почти. И хорошо, что мама тебя не слышала. Про богомерзкие ведьминские опыты над детьми. А то, небось, поехала бы в ваше логово и начала историческую правду восстанавливать по поводу ангельского происхождения кьярдов и непричастности магичек к пропажам детей. Вы бы мага, что ли, наняли, раз у вас дети пропадают.

- Мага?! – вскинулся Фрэнк. – Маги все под королём ходят. А король наш – тупоголовая свинья. Вон до чего дошёл – который раз замок свой ненаглядный перестраивает, всю казну разбазарил.

- Ты не прав, - тихо и твёрдо сказал я. – Насчёт короля соглашусь. А вот про магов – ты не прав. Маги ходят под Ковеном Магов. Если бы Ковена не было – камня на камне бы от Белории не осталось. Там, где особые способности, всегда должен быть сильный контролирующий аппарат. И Ковен совершенно независим от короля и его казны. Школа иногда делает взаимные расшаркивания – принимает процентов пять дубин из родовитых семей по рекомендации короля. Но те, как правило, дальше пятого курса не идут – и их никто не тянет, выпускают по ускоренной программе как «Прошедших вольный курс магических лекций». А король за это делает некоторые пожертвования на наши школьные нужды. Но в целом Школа бы и без них справилась.

- Я хотел лишь сказать, что это немыслимо – впустить постороннего в воровское логово. Мы не маги. Но наша каста особенна, и она отчаянно блюдёт свои секреты. Если что-то из наших трюков уплывёт в третьи руки – мы перестанем быть эффективной силой. Наш козырь – ловкость, внезапность, маскировка и разные изобретения. Отец сказал, что мы сами разберёмся с нашими проблемами. Но за год пропало уже три ребёнка. Все – до пяти лет.

Я вздохнул. Эта история плохо пахла, но я понимал то, о чём говорил Фрэнк. Маги тоже берегли свои тайны и создавали вокруг себя ореол таинственности, чтобы оставаться на плаву. Никто не хочет быть раскрытым. Никто не хочет становиться уязвимым.

- Дело ваше, Фрэнки. И – если верить байкам твоей няньки, ты сейчас едешь на сказке. Кь’ярда под тобой зовут Смолка, она вредная и строптивая (я снова получил росчерк хвостом по ноге), но очень умная и смелая. А под Шерионом – Пепел. Он воплощение спокойствия и благоразумия.

- А выглядят, как обычные кони… - разочарованно произнёс вор.

- Так ты присмотрись к глазам. Разве у лошадей бывают такие глаза? И зубы… – задумчиво закончил я. «Разве обычные лошади могут быть такими зловредными исчадиями?» - но это я благоразумно решил не озвучивать.

- Ох, - зевнула проснувшаяся Джамия, - я что-то так проголодалась. У нас есть что-нибудь перекусить?

Мы с Шерионом переглянулись. Я вспомнил о десятке яблок в своей сумке. Остальные запасы мы уже подъели и ничего нового из-за утреннего происшествия взять не успели.

- Привал! – скомандовал я, присмотрев вполне приличную полянку на лесной опушке. Будто кто специально вытаптывал высокую траву и не пускал молодую поросль расти на этом пятачке.

- Я думаю, что не привал, а уже ночёвка, - поправил Шерион. – До Витяга мы не доберёмся сегодня, все устали и вымотались. А ближайшей деревней даже не пахнет.

- А покушать что? – не унималась оголодавшая девушка. В животе Фрэнка тоже явственно урчало, но он, наверняка, считал себя выше этого.

Шерион вздохнул и направился к ближайшим густым кустам.

- Ты куда? – спросил я друга.

- Поохочусь. Не ходите дальше поляны, дабы не смущаться и не предаваться визгам, - сказал он, пристально посмотрев на девушку. Та отчего-то залилась румянцем. Вот же странная.

Мы спешились. Даже несмотря на удобство езды на кь’ярде, поясница болела. Я размял ноги и пару раз нагнулся, а затем нагло порылся во вьючных сумках Шериона, доставая наружу котелок.

- Фрэнк, смастеришь костёр? – вор кивнул, а потом открыл рот – чтобы возразить. – Не волнуйся. Шерион просил далеко не заходить. С ближайших берёз можешь смело веток надёргать. Но дальше не ходите.

А сам пошёл к ручью. Я хорошо слышал его некоторым временем ранее и шёл на звук и запах свежести. Ах! Как же хорошо напиться ключевой воды! Где-то она пересекалась с магической жилкой, вышедшей на поверхность, потому что мою усталость как рукой снимало с каждым новым глотком. Напившись и зачерпнув воды, я пошёл обратно, слушая треск обламываемых веток.

- А как он будет охотиться? – допрашивала Джамия брата. – Я специально посмотрела – у него ни лука, ни стрел.

- Почём я знаю, мышка? – устало отвечал Фрэнк. Я улыбнулся. Мне нравилось узнавать чужие милые секреты, будучи незамеченным в тени ночного леса. – Может, он кого свистом особым приманит или на лету словит. Я вообще не знаю, откуда этот красавчик взялся и кто он такой. Дже с мальчишкой путешествовал сначала. Потом мальчишка пропал и появился этот… Погоди…

- Всё правильно, Фрэнк, - я вышел из тени деревьев, неся котелок к немаленькой уже куче веток. Зажёг их одним небольшим пульсаром и пристроил посередине посудину с водой. – Он и есть тот мальчик. Просто вырос за ночь, - грустно улыбнулся я.

Фрэнк принёс последние ветки к костру и неверяще спросил:

- Да разве такое возможно?

- Шерион – вампир, - я выдержал эффектную паузу, чтобы смысл сказанного дошёл до всех присутствующих. – А с вампирами такое иногда случается.

Над поляной повисла тишина осознания. А потом раздался потрясённо-восторженный визг Джамии: - Вампи-и-ир! Я же с детства мечтала с вампиром встретиться! Они же такие красивые, и сильные, и ловкие, и никак их не убить!

- Ох, Джам, а можно потише? – устало проговорил Фрэнк, садясь рядом со мной на свой вещевой мешок. – На твоё верещание сейчас все окрестные вурдалаки слетятся. Ну, вампир. Подумаешь. И не такое видали.

Я хмыкнул, но ничего не сказал. Парень явно храбрился, красуясь перед сестрой. Но я был не против. Меня грел бок вора и огонь костра, и всё было просто прекрасно.

Девушка зашуршала, я обернулся и удивлённо увидел, как она распускает верхнюю часть шнуровки корсета на простом дорожном платье. Пышные юбки едва доставали до середины лодыжек. Она заметила мой взгляд и бойко подмигнула.

«Вот же семейка! – поразился я, - И ведь правильно мыслит… Вампир-не вампир, а то, что он парень – никто не отменял. Готовься, Шерион, кажется, на тебя объявлена охота». Я подмигнул в ответ и вернул свой взгляд к котелку, в котором начинала закипать вода. Где носит это чудовище?

- Держите, - тот появился из-за кустов совершенно бесшумно, кидая в мою сторону освежёванную тушку зайца. Фрэнк ловко поймал её на подлёте и начал удивлённо разглядывать.

«А шкура с кишками где?» - мысленно спросил я вампира.

«Чего добру пропадать?» - усмехнулся он в моей голове.

«Ох, всемогущие боги, - Шерион вошёл в круг света от костра, и я кинул на него быстрый взгляд. – Губы оботри, невидь лесная. Выглядишь жутко».

И только потом понял, что произошло. Я слышал его голос в своей голове. Слышал! Мы общались как менталисты – без слов. Как такое возможно?

- Отличный заяц, - наконец проговорил Фрэнк, доставая из поясных ножен массивный нож и на весу мастерски разделяя тушу на куски. В котелок вошла только половина, и оставшееся мясо было решено оставить на завтра.

Я насыпал немного перловой крупы, чтобы получилась мясная каша, посолил, а вор вдобавок кинул ароматной травки.

Мы сидели вокруг костра, упиваясь запахом из котелка, и дружно ели содержимое глазами. До тех пор, пока разбухшая перловка не полезла наружу.

- Кажется, кто-то с крупой переборщил, - хмыкнул Фрэнк.

- Я не повар, я – маг, - парировал я. – Лучше скажи, что делать? Она прёт, как на дрожжах.

Мы бы долго ломали голову, но тут Шерион взял деревянную ложку, сорвал ближайший лист лопуха и стал переправлять поспевающую крупу туда. Кь’ярды заинтересованно отвлеклись от поедания жёстких грибов с трухлявого пня на краю поляны и потянули бархатными ноздрями.

- Вот и всё, - просто сказал вампир, унося два импровизированных лопуховых блюда чуть дальше, где их тут же заглотили конеподобные бестии – прямо горячим заглотили, не пережёвывая. Бедные, заморенные животинки.

****

- Как хорошо поесть… - томно вздохнула Джамия, будто случайно поворачиваясь боком и приобнимая рукой лежащего рядом вампира. Тот напоминал бревно и не подавал признаков жизни. – Что-то зябко мне, - девушка поёжилась, сжимая плечи, отчего её небольшие, но очень аппетитные выпуклости почти выпрыгнули из корсета. Послышалось тихое покашливание со стороны Фрэнка.

- Так накройся уже, болезная, и дай всем поспать, - высказал общие мысли вор, накидывая на сестру свой край одеяла и стаскивая её руку с притворяющегося спящим Шериона. Я еле сдерживался, чтобы не заржать в голос. – Между прочим, вампирам тоже надо спать.

- Да знаю я, знаю, - с досадой проворчала Джамия, укладываясь на спину и скрещивая руки на груди.

- И срам свой прикрой, - наставительно прошептал Фрэнк. Так тихо, что слышно было по всей поляне. – А то смотри, выкатятся наружу, в темноте не соберёшь. - Шерион издал странный звук, похожий на тихое хрюканье. Я малодушно зажал рот ладонью, сдерживаясь из последних сил.

Костёр догорел, угольки мягко мерцали в ночной темноте поляны. Такое близкое, мягкое небо сыпало на нас сверху звёздами, точно мелкое решето – мукой. Я лежал с краю, одним боком чувствуя Фрэнка, и счастливо улыбался, стараясь как-то избавиться от странного, тяжёлого и тошнотворного предчувствия, поселившегося внутри. Мне было так хорошо сейчас – сытому, рядом со своим вором, под периной родного неба, что я боялся умереть от этого щенячьего счастья.

«Кажется, твоя поклонница заснула», - через какое-то время мысленно сказал я Шериону. Тот не спал, и хоть и был совсем с другого края от меня – я чувствовал его, как себя.

«Слава Двуликому, - облегчённо зазвучал в моей голове голос вампира. – Я уж не знал, куда себя девать. Вот же приставучая! Да ей лет-то всего ничего, у нас девочки в её возрасте вообще мальками неразумными считаются».

«Она человек, Шерион. А в человеческих деревнях в шестнадцать уже первого ребёнка некоторые рожают».

«Не верю!» - изумлённо прошелестел голос вампира.

«Дело твоё. Ты лучше расскажи, почему не хотел сегодня прыгать. Это ведь смешная высота для вампиров – всего-то второй этаж», - задал я наконец мучивший меня вопрос.

«Смешная, но только не на первые сутки после инициации. Сейчас мои кости ещё хрупкие и мягкие, даже хрупче человеческих. Я ещё не вошёл в полную силу моего тела. Для этого требуется время, Дже».

«Хорошо, что ты сказал. Буду тебя беречь, - мысленно усмехнулся я. Мы помолчали некоторое время, а потом я снова решился: - Всё в порядке, Шерион? Не чувствуешь чего-то странного?»

«О чём ты?»

«Не знаю. Будто сердце тянет. Нехорошее предчувствие».

«Перестань. Ты устал – вот и всё. Бессонная ночь, торопливое утро, потом тяжёлый день скачки. Поспи уже наконец, и всё пройдёт».

Наверное, Шерион прав. Надо отключать мысли и поспать.

«Доброй ночи, чудовище».

«Доброй, - хихикнул вампир. – И от чудовища слышу».

Я улыбнулся и блаженно закрыл глаза. В воздухе пахло цветущей сурепкой.

****

Жаркие руки заблудились под моей рубахой, горячее тело прижималось так близко. Я проснулся, чувствуя сильный дискомфорт пониже живота.

- Мне холодно, Джи, - прошептал Фрэнк. Он почти целиком забрался на меня, и от этого моему дискомфорту было только хуже. Я накрыл нас моим одеялом, обнимая его за плечи и запуская руки под его рубашку. Неужели мы сделаем это прямо сейчас? Вот так, лёжа на ветках, прикрытых одеялами, совсем рядом со спящими товарищами? Это щекотало нервы.

- Фрэнки? Фрэнки… - жарко зашептал я в ухо вору, добираясь до его ягодиц, сминая их своими костлявыми пальцами, вжимая в себя ещё крепче, ещё ближе. Тело Фрэнка казалось странно мягким и безвольным. Я насторожился, когда он поудобнее устроился на моей ключице. И совершенно уверился в своей ошибке, когда услышал его тихий сладкий храп.

Весь затрясся от тихого смеха. Вот я болван. О чём я вообще думаю? Я болен. Болен этим вором, как заболел когда-то студёной язвой. Говорят, эта болячка навсегда затаивается в теле и вылезает лишь тогда, когда ослабевают его защитные силы. Это было про меня и Фрэнка. Он пробрался внутрь моего тела, внутрь души. Я отчего-то был уверен, что он останется там до самого конца. И будет мучить своими проявлениями, когда я больше всего не буду к этому готов, вот как сейчас…

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я погладил вора по жестковатым волосам, заправил выбившуюся щекочущую прядь за ухо. Он спал, как убитый, блаженно распластавшись по моему теплу. Было тяжеловато, но я бы вынес и вечность подобных мук.

Вдыхая горьковатый полынный запах его волос, я снова провалился в муторный, напряжённый сон.

****

- Они идут, Джерард… Они крадутся, на лапах их смерть твоя, в пастях их страх твой, - монотонно бубнил голос над моей головой.

Я проснулся рывком, точно вынырнул из ледяного зимнего бочага. Что это было?

Фрэнк лежал сбоку, полностью укутавшись в моё одеяло, точно в кокон. Мне было зябко. Спящий Шерион почти не подавал признаков жизни: лежал бледным недвижным мертвецом, как и все спящие вампиры. Джамии не было.

- Они уже близко, Джерард, - я вскинулся, поворачивая голову на звук голоса. – Они убьют тебя, Джерард…

Джамия сидела спиной ко мне совсем рядом и методично раскачивалась из стороны в сторону. Я не видел её лица, и в свете вставшей полной луны её силуэт выглядел жутко. Сглотнув, я тихо поднялся и обошёл девушку по кругу.

Она сидела с широко раскрытыми невидящими глазами, которые были практически чёрными от раскрывшихся на полную зрачков. Девушка обнимала себя за плечи, ёжилась и раскачивалась, не останавливаясь.

Я так часто видел, как мои сокурсники с факультета Пифий и Прорицателей входят в транс и предсказывают, что страх сразу отступил. Это было неожиданностью, но не более того. Я совершенно не ожидал, что сестрёнка Фрэнка обладает таким необычным магическим даром. Фактически, ничего страшного в том, что Джамия сейчас пророчествует, не было. Это всё вообще могло оказаться обычным дурным сном. Я тихонько подошёл поближе и опустился рядом на колени.

- Кто идёт, Джамия? Кто они? Откуда взялись и что им нужно? – решил я наобум задать несколько вопросов, пока связь с потусторонним не прервалась.

- Твари… Жуткие твари… - зашептала девушка, и из её глаз вдруг потекли слёзы. – Много, много смерти… Мне так страшно!

Я не удержался и подхватил её качающееся тело, сжимая в объятиях. Сначала она вся заледенела, но потом начала расслабляться. Всхлипы становились всё реже. Я оторвал её от себя и поглядел в проясняющиеся глаза – она возвращалась.

- Что происходит? – недоумённо спросила она у меня через несколько мгновений.

Я уже готов был ответить, как вдруг тишину ночи разорвал безысходно тоскливый, наполненный дыханием смерти вой, больше похожий на выкрик. Душа улетела в пятки, волоски на руках пошли дыбом. Джамия снова боязливо прижалась ко мне, а Фрэнк подхватился ото сна и сел на одеялах.

- Что это было? – сонно спросил он. – Волки?

- Не думаю, - прошептал я.

Ещё мгновение я сидел, осознавая происходящее, а потом кинулся будить Шериона – вампиру требовалось больше всего времени, чтобы прийти в себя.

Через неизвестно сколько чертыханий и пощёчин он всё же проснулся. Кричащий вой раздался ощутимо ближе, и я чувствовал, как ледяной пот тонкой струйкой стекает по позвоночнику.

- Джер? Что происходит? – постепенно приходя в себя, спросил вампир.

- У нас гости, друг. Очень опасные, зубастые и сеющие смерть повсюду, где проходят. Я не знаю, откуда они взялись тут, но это всё не случайность. Нас хотят убить – я уверен. Убить так, чтобы и косточек не осталось. Поэтому давай, приходи в себя и готовься к драке.

Шерион бойко зашевелился, скидывая одеяло, и первым делом побежал к Пеплу – за оружием и моей лёгкой кожаной курткой с серебряными заклёпками. Лучшего доспеха для борьбы с нежитью и не придумаешь. Сама куртка была порвана в паре мест и совсем износилась, но серебро, впаянное на заказ, сидело всё так же крепко.

- Может, ты объяснишь, что происходит? – Фрэнк схватил меня за руку в тот момент, когда я уже собрался вычерчивать круг для пентаграммы.

- На нас надвигается стая нежити, которая, вероятнее всего, убьёт нас всех на этой поляне. Поэтому приготовься встретить смерть во всеоружии и спрячь сестру на самом высоком дереве. Может, ей удастся спастись.

- Но… как?! – этот полувыкрик вывел меня из себя, и я схватил парня за грудки в надежде привести его в чувство. – Фрэнк! Срочно прячь Джамию и вытаскивай все свои смертоубийственные штучки, иначе нас покрошат в капусту ещё до того, как луна коснётся краем во-он тех берёз, - грубым шёпотом сказал я. Джамия глядела на нас расширенными от ужаса глазами. Взгляд вора сверкнул, столкнувшись с моим, и стал стальным. Вырвавшись из захвата, он потащил сестру к толстой ветвистой берёзе.

«Вот так, молодец, Фрэнки», - думал я, вычерчивая наконец небольшой идеально ровный круг в утоптанной траве. Вырезав линии силовой пентаграммы почти с закрытыми глазами, махнул лезвием по ладони, произнося заклятие. Кровь тугими каплями падала в центр знака. Руны просьбы, призыва, огня и силы красовались по краям внутреннего креста. Их не было видно в траве, но для меня знак и каждая линия пылала красным пламенем. Трупов поблизости не было, творить голема-воина было не из чего. Поэтому я просто искал в своей крови, связанной с потусторонним миром пентаграммой, больше сил для огненных заклятий. Меня должно было хватить на пятнадцать-двадцать пульсаров. И каждый просто обязан найти свою цель.

Вой раздался где-то слева, за соседними деревьями. Потом, тут же, - спереди и сзади. Нас брали в кольцо. Я сглотнул, стараясь не трястись оттого, как всё новые и новые светящиеся белёсым светом глаза проступали из темноты.

Их было много. Так много, что в какой-то момент мне стало всё равно. Больше тридцати, когда нам хватило бы и одного десятка. Кто-то явно перестраховывался.

- Боги всемогущие, - прошептал Фрэнк, прислоняясь спиной ко мне. Шерион стоял боком тут же, и мы образовали своими фигурами боевой треугольник. Твари, нечто среднее между огромным волком и медведем, с массивной тяжёлой мордой и выдающейся нижней челюстью, усеянной невозможно длинными зубами – шипами, смотрели на нас с безразличием наступающей смерти.

- Что это, Дже? – тихо спросил Шерион, поигрывавший гвордом. Самые кончики кинжалов, зажатых в руках Фрэнка, еле заметно подрагивали. Я сам боялся, и это было совсем не зазорно – бояться подобную стаю этакой пакости.

- Волкодлаки, - так же тихо ответил я, взглядом скользя по скоплению белёсых огоньков. – Магически усовершенствованная нежить, проект одного сумасшедшего мага. Несколько видов нежити, самых выносливых, хитрых и кровожадных, скрещивали до тех пор, пока не получили вот это. Так говорят справочники.

Пальцы зудели от притока энергии из пентаграммы. Я чувствовал, что если не сотворю и не впишу первый пульсар в одну из этих смертельно безразличных морд, то просто взорвусь. Почему же они медлили?

Не выдержав, зажёг огненный шар, замахиваясь в сторону ближайшего волкодлака. Это словно послужило стартовым выстрелом – все твари, как одна, пришли в движение и кинулись на нашу троицу, мешая друг другу. Джамия заверещала с берёзы.

Время расплавилось, превращаясь в тягучую сосновую смолу.

Пальцы щекотала магия выпускаемых пульсаров. Неудачливые волкодлаки метались по поляне живыми факелами, истерично визжа и выцарапывая огонь стальными когтями. Невыносимо воняло палёной шерстью и мертвечиной, а ещё врывался какой-то тошнотворный запах: Шерион крошил более ловких и увернувшихся от моих шаров тварюг, и то, что текло из их туш, смердело страшно. Фрэнк вертелся по правую мою руку, не давая подлезть волкодлакам с той стороны, пока я сотворяю новый пульсар. Он не мог убить ни одного своими кинжалами, но хотя бы отпугивал и наносил быстрые и точные порезы, после которых рассерженную и потерявшую бдительность тварь ждал огненный шар.

Первым вскрикнул Шерион. Один из волкодлаков сумел зацепить его за предплечье, и хоть теперь его голова была раскрошена гвордом – дело было сделано. Одного мимолётного взгляда на напитывающуюся кровью куртку хватило, чтобы понять – ранение серьёзное. Скоро волкодлачий яд разнесётся по телу, и начнётся головокружение и галлюцинации. Шерион был обречён. Я зло сжал зубы и проорал заклинание силы ещё раз – понимая, что если выживу, то слягу с выжженой аурой на несколько недель. Я просил невозможного – пентаграмма полыхнула алым и начала чернеть, рассыпаясь пеплом. Всё, что она могла вычерпать из моей крови, она отдала мне и теперь самоуничтожалась. Я почувствовал прилив бодрости и, радостно зарычав, влепил пульсар в смрадно дышащий оскал, летящий на Фрэнка.

Семь…

Шар летит в сторону Шериона, где на него наседают сразу две твари. Теперь на одну меньше.

Шесть…

Фрэнк пятится, чтобы найти безопасный угол. Я сбиваю пульсаром волкодлака в прыжке, вор ударом ноги отправляет живой факел в кусты и тут же поддевает на кинжал пятого…

Четыре…

Он думал, я не увижу его слева. Он ошибался. Сейчас я видел везде – слишком хотелось жить. Слишком не хотелось терять друзей.

Три…

Силы снова покидают меня… Их слишком, слишком много. Разве возможно вывести столько тварей и держать их так близко от Стармина, почти под носом у Ковена магов? Хотя, их могли перебросить и телепортом. Не отвлекайся, Джи! Не смей думать о ерунде! Шерион опирается на мою спину, тяжело дыша. Наверняка, яд уже начал действовать.

Два…

Фрэнк вскрикивает. Огромная шипастая голова вцепилась в его ногу, и я отправляю туда свой огненный шар. Тварь визжит и мечется, вор оседает вниз. Я тут же, не думая, подхватываю его под руку.

Один…

Спонтанно выпускаю последний сгусток силы туда, где Шерион вяло отбивается от крупного волкодлака. Тот кусает гворд, словно пытается вырвать его из слабеющих рук. Получай, тварина!

- Нет, Джерард!!! – разлетается над поляной девичий визг, и спину пронзает чем-то острым. Впрочем, это совершенно не больно. Только чувствую себя странно – тело деревенеет и перестаёт слушаться мгновенно. Последнее, что я вижу перед тем, как завалиться в траву – летящую на меня тушу с разверстой пастью и Фрэнка, непонятно как вскакивающего ей наперерез. Но он опоздал. Опоздал, и это так хорошо. Шипастые зубы сцепились на шее, вырывая не меньше половины. Я ору от боли и жжения яда.

Всё неважно, кроме этих глаз, расширенных от ужаса. Глаз цвета гречишного мёда. Глаз цвета моей одержимости. Глаз, которыми я болен – так близко ко мне…

И морозная, сковывающая смертью темнота обрушивается, забирая сознание.

Комментарий к части

Будет ещё одна или 2 главы перед перерывом, как успею. А следующий цикл (через месяц )закончит Дороги.
Спасибо всем, кто со мной и с Дорогами, друзья!!!