Где это тебя так угораздило, а? Пустоши?

Спросил он, ткнув толстой, рыхлой рукой с коротенькими пальцами-сосисками, сжимавшими пачку пестрых бумажек, в сторону туго перебинтованного плеча бродяги и нескольких глубоких свежих царапин от когтей на его левой щеке. Странник только усмехнулся, слегка взъерошив свои коротко подстриженные и стоящие торчком, словно иголки, волосы:

Они самые.

Наклонившись вперед и облокотившись локтем на стойку, за которой умостился торговец, он, сделав глоток из вскрытой несколько минут назад бутылки с алкогольным пойлом сомнительного качества и происхождения - беднякам выбирать не приходится, тихо пробормотал:

Слышал об адских гончих? Несколько ночей назад мне не посчастливилось столкнуться с одной из них.

Плечо нестерпимо ныло, однако разлившаяся по венам алкогольная теплота несколько притупила боль, ему стало легче, пусть и не на много. Усталость и большая кровопотеря давала о себе знать, навалившись на его плечи непосильным грузом. Из желаний осталось только одно - провалится в сон до лучших времен.

Торговец, окинув своего поставщика полным сомнения взором, покачал головой:

Черт, тогда ты просто счастливчик, раз тебе удалось выжить.

Странник скривился в ироничной ухмылке, многозначительно ткнув себя пальцем в грудь в том месте, где во внутреннем кармашке лежал маленький сверток:

Удача здесь не причем.

Толстяк вышел из-за стойки, и, подойдя к витрине, аккуратно расположил на ней несколько пар крыльев, задумчиво и сосредоточенно бросив в спину выходящего из лавки Странника:

- Тебе видней. Береги себя, бродяга. Не хочу терять своего лучшего поставщика.

Тот в ответ лишь хмыкнул, выскользнув в серый полумрак улицы. В дверях он почти что нос к носу столкнулся с молодой девушкой, точнее, она, рванувшись вперед и буквально влетев в лавку торговца, уткнулась носом в его грудь, удивленно и ошалело моргая. Миленькая, а судя по чистой и ладно скроенной, не поношенной одежде – еще и из местных богачей, успевших нажиться на мародерстве в опустевших городах юга и запада до того, как их поглотила зона отчуждения вместе с тьмой. «Кто не успел, тот…», как говорится.

Человек остался человеком даже перед лицом апокалипсиса, точнее, остался все такой же меркантильной мелочной крысой, растаскивающей все, что плохо лежит и ради денег готовой если не на все, то на очень многое.

Посмотрим, как они попляшут, и как их спасут их богатства в тот день, когда мрак поглотит весь континент.

Прошу прощения.

Он буркнул это не особо-то и вежливо, скорее по привычке, слегка оттолкнув девушку в сторону и проскользнув мимо, на относительно свежий воздух. Выудив из кармана самодельную сигарету - теперь он вполне мог себе и такую " роскошь" позволить, он праздно огляделся по сторонам, раздумывая о том, что же делать дальше. Желание оформилось в стройную и четкую мысль достаточно быстро. К Джезбет.

Но не успел он и с делать и пары шагов в нужном направлении, как за его спиной послышался негромкий топот и высокий, несколько надменный женский голос окликнул его:

- Постой, Странник…Это же ты добываешь для жирного торгаша крылья? У меня есть к тебе разговор… Да стой же!.

В его рукав вцепилась тонкая ручка с аккуратно подстриженными, длинными ноготками, и ему не оставалась ничего, кроме как выполнить ее требование и повернутся к ней лицом. Да, определенно, красивая. Если бы только не это высокомерное выражение лица и капризно выпяченная нижняя губка, отнюдь не прибавляющая ей привлекательности - даже очень.

Чего тебе?

Церемониться и унижаться перед ней он не собирался, тем более, что эта пигалица теперь была последним препятствием между ним и его долгожданным отдыхом. Прямо сказать - не самая завидная участь.

Я хочу крылья.

Ее серые глаза засветились лихорадочным, жадным блеском, а в голосе послышались страстные, почти мечтательные нотки.

Не эти пустышки из лавки, что позволяют лишь едва оторваться от земли, и рассыпаются в черный пепел через неделю - две, нет...Я хочу настоящие, как у серафимов или архангелов, такие, чтобы можно было подняться выше облаков, к солнцу... Цена не имеет значения.

В доказательство своих слов она продемонстрировала мужчине целый ворох купюр, выуженных из-за пояса. Его взгляд оставался равнодушным, только льдинок и холодности в нем ощутимо прибавилось. Разноцветные бумажки. Он только покачал головой, сощурившись и внимательно, по-новому оглядев девушку, будто бы заметив что-то очень важное, медленно и задумчиво протянул: