О грехе осуждения царей и царской власти

Батюшка Николаи всегда говорил, что велик грех осуждения Помазанников Божиих, поскольку это грех против Господа: Царская власть утверждена на земле Самим Господом. Осуждающие Царей испытывают долготерпение Божие, и это в Очах Его — тоже вели­кий грех. «За это может быть страшное наказание Вожие Церкви», — говорил Батюшка. Старец напо­минал, что почитание Царя и Царской власти — это Евангельская заповедь, которая дана всем христиа­нам, и грешно ее нарушать. Мы спрашивали благодатного Старца, как посту­пать церковным людям, когда идет поношение свет­лой памяти Царей, особенно сейчас, Благоверного Первого Помазанника Божия Русского Царя Иоанна Грозного. Батюшка отвечал: «Надо сразу, как услыши­те или прочтете, перекреститься и помолиться о согре­шивших, попросить Господа, чтобы Он их простил за осуждение Помазанника, Святого Царя. А неправду и ложь, которую сочиняют на Него, ни читать, ни слу­шать не надо, чтобы самим не повредиться. Праведни­ков же подобает твердо защищать, и ложь на них — обличать. Надо любить святых».

Батюшка говорил, что клевета, от которой страдали многие святые, страшно тяжелое испытание (он имел в виду, в данном случае, Царя Иоанна). Клевета — дело безумное, и человеку, ставшему ее жертвой, нелегко, а иногда и невозможно, оправдаться. Батюшка еще гово­рил, что Святому Царю Иоанну не нужно было оправ­дываться, ибо совесть Его была пред Богом и Церковию чиста: Он хранил Господом врученное Царство и Цер­ковь от врагов и ереси жидовствующих, Он был Первовенчанным Царем, собравшим воедино Святую Русь.

Историк-исследователь Николай Козлов отмечает, что в 1550 году Царь Иоанн Грозный писал к Польско­му Королю Сигизмунду «о лихих делах от жидов, как они наших людей от Христианства отводили, отравные зелья к нам привозили и напасти многие нашим лю­дям делали»⁴⁷.

«И Царское — небесное, и человеческое — зем­ное, — все у Него было очищено в очах Божиих, и бы­ло законное», — говорил Батюшка. — Это был высо­кой духовной жизни и святости Царь!»

Благоверный Царь Иоанн имел душевный мир и сердечный покой, приносящий радость и крепость сердцу, потому и смог вынести страшные нападки от самого диавола, который поразил многих злобной не-навистию к Царю. «Он спасал себя только молитвой, и молитва его была слышима Господом, Который и давал Ему силы чрез все пройти и стяжать Благодать святого Угодника Божия», — говорил Старец. Размышляя о Царе Иоанне Васильевиче, Батюшка все время обра­щал наше внимание на то, что Он стяжал чистоту серд­ца и не испытывал укоров.

Обратимся к страницам Истории Русской Церк­ви М.В. Толстого, описывающей взятие Державным Русским Царем Казанского ханства. «Какое величие духа и Веры в Царе Иоанне!» — говорил Батюшка Николай.

«Блистательный поход его имел совершенное по­добие Крестового, торжественность обрядов церков­ных мешалась с упражнениями воинскими; молебст­вия начинали и заключали каждый подвиг. В виду Ка­зани расположился необъятный стан русский, и близ шатра Царского разбит шатер Церковный. Пред нача­лом приступа все войско очистило совесть исповедью. Царь молился в походном храме, при совершении Ли­тургии готовясь к принятию Святых Христовых Тайн. Когда диакон возгласил слова Евангелия: «Будет едино стадо и Един Пастырь]», грянул гром первого взрыва подкопов; при словах ектиний: «Покорите под нозе его всякого врага и супостата», — второй взрыв поднял на воздух стены казанские.

Сеча закипела, но Царь причастился и дождался конца Литургии. Едва успел Он сесть на коня, как при­несли Ему весть: «Казань взята!» Это событие сверши­лось 1 октября 1552 года и сопровождалось избавлени­ем 60 тысяч христиан, томившихся в неволе мусуль­манской. Торжествующий победитель сам водрузил Крест посреди покоренного города, и, обойдя по сте­нам с хорутвиями и иконами, посвятил Пресвятой Троице бывшую столицу Царства Казанского»⁴⁸.

Это чудесное избавление было предречено Госпо­дом и открыто в видении Святителю Макарию Мос­ковскому, который узрел Чудотворца Николая, благо­словляющего десницей на взятие Казани юного, два­дцатидвухлетнего Царя Иоанна.

Во время похода на Казань благословил Господь Державного Государя великой святыней — Жезлом, Посохом Святого Иоанна Богослова, который Апостол вручил Преподобному Авраамию Ростовскому и кото­рый хранился в Авраамиевом монастыре.

Богом хранимые Русские Цари!..

Старец Николай говорил, что Царь Иоанн Гроз­ный не убивал Своего Сына — Царевича Иоанна, и ни­когда не допускал даже помысла об убийстве Святите­ля Филиппа и Преподобного Корнилия: «Невозможно даже думать, а не только говорить, что Царь Иоанн убил святых и сына! Он не убивал! Это — диавольская ложь!» Батюшка утверждал, что об этом свидетельству­ют Церковные Летописи, и Церковь об этом знает, по­скольку Царь Грозный был чтимым местным Святым уже в 17 веке. Также Старец говорил, что мощи обоих святых и сына свидетельствуют истину — невинов­ность Царя.

Он вспоминал, что древний Тропарь Преподобно­му Корнилию был составлен как «преподобному», а не «преподобномученику» (хотя, добавил Батюшка, все Святые, видя нашу грешную жизнь на земле, мучают­ся, и всех святых можно назвать мучениками безкров-ными).

Картину Репина об убийстве Царем Сына считал страшным грехом, как и все произведения Репина, порочашие Церковь. «Он был еврей, Репин, и Церковь, и Россию не любил», — говорил Батюшка.

«Это диавольская ему подсказака была написать такое, это диавол за него писал», — сказал Старец.

Недавно вышла в свет замечательная статья Влади­мира Цветкова «Запечатленная ложь» (Царь Иоанн IV Васильевич Грозный глазами художника Репина). На достоверном материале, воспоминаниях и свидетельст­вах самого несчастного художника, автор подтвержда­ет сказанное духоносным Старцем На произведениях Репина воспитывалось не одно поколение революцио­неров, разрушителей Царской России. (Вспомним од­но из названий его работ: «Отказ от исповеди перед смертной казнью»!)

Множество отзывов было на картину «Иоанн Грозный и сын его, Иоанн, 16 ноября 1581 года». При­ведем наиболее яркие, которые находим у Владимира Цветкова: «Ах, Вы ничего не понимаете, — горячо воз­разил ему В.П. Буренин, — за Репиным тянется Стасов, а за Стасовым жиды. Репин — талант, но он играет на руку жидам!»

Уничтожающей критике подверг полотно Ф.П. Лан-диерет: «Картина написана лживо, неправильно, без знакомства с анатомией». Ситуация развивалась так, по словам самого Репина, что он был признан Акаде­мией Художеств «безбожником в искусстве». Созда­нию образа сопутствовало бесовское наваждение.

«А.В. Жиркевич свидетельствует: «Репин расска­зывал о той горячке, с какой он писал эту картину, не дававшую ему покоя ни днем, ни ночью, пока не удалось воплотить выношенные душой образы!» Но «вынашивалась душой» — ложь, обман, ибо запечат­ленного на полотне факта никогда не было в исто­рии! Отец никогда не убивал своего первенца. Но хуже всего, что один был — Первый Самодержец и Помазанник Божий, выдающийся Русский Царь, не­смотря на множество препятствий создавший еди­ное централизованное Русское Государство, а дру­гой — Его Сын, Цесаревич, Наследник Русского Престола. Причем, оба Они отличались высотой ду­ховной жизни и святостию, что и позволило Грозно­му занять достойное место в святцах еще в 1621 го­ду при Первом Романове и его отце, Московском Патриархе Филарете. Потому-то впечатляющая хула на Святого Царя и вызвала столь резкий внешний протест. Но не могла она остаться и без кары Гос­подней!

Что-то гнетущее сопровождало многие полотна И.Е. Репина. Не обошлось и без странностей: на одном из последних [полотен], увиденных народным худож­ником СССР Е. Кайманом: «Распятие — два разбойни­ка на крестах. Христа нет. Собаки лижут кровь». [...] «Не потому ли так трагично сложилась судьба писате­ля В.М. Гаршина, служившего моделью для написания Репиным Царевича Иоанна? [...] Гаршин погиб, бро­сившись с лестницы. При взгляде на окровавленное, умирающее лицо Царевича, как не вспомнить окро­вавленного, умирающего Гаршина!» После позирова­ния И.Е. Репину, с писателем началось нечто ужасное. Он «часто жаловался» своему другу, актеру Александ­рийского театра М.И. Писареву «на то, что у него странная галлюцинация: ему кажется, что шар зем­ной — стеклянный, что он разобьется на куски, — и все погибнет!»

Жена В.М. Гаршина видела виновником гибели му­жа И.Е. Репина и была страшно напугана его каран­дашным рисунком «Гаршин в гробу», сделанным в Церкви, куда попала и она. Опасаясь за себя, несчастная женщина всячески упрашивала Илью Ефимовича уничтожить рисунок...

А опасаться было чего: другая модель И.Е. Репина, поэт К.М. Фофанов, после долгих позирований в мас­терской художника, угодил в сумасшедший дом, где и закончил свои счеты с жизнию. [...]

Столь вольное распоряжение талантом дорого обошлось и самому художнику: его правая рука стала сохнуть, на глазах, — и представляла из себя жалкое зрелище. [...]

Может быть, личный недуг и несчастия с друзьями в какой-то мере вразумили художника. Во всяком слу­чае, такая надежда есть, повод к этому дают воспоми­нания академика живописи М.В. Нестерова: «Он, в Куоккала, на все мольбы вернуться качает головой, стал очень религиозен, поет на клиросе и читает «Апосто­ла»!» ⁴⁹

Здесь уместно будет еще раз вспомнить слова вели­кого Старца Николая: «Если услышите, что кто-то ху­лит Царя Иоанна, сразу попросите Господа, чтобы Он простил этого человека. Страшное наказание ему мо­жет быть! Он ведь может умереть без покаяния! Со­храни Бог от этого!» На приведенных несчастных при­мерах мы видим истинность сказанного Старцем.

Кроткий молитвенник, пребывавший в горнем ми­ре и взиравший на лица Святых Божиих, которому бы­ли открыты Господом судьбы мира, останавливал всех от греха поношения Святых, и если кто-то не внемлет, остается глух ко изреченному Старцем, можно только молиться о пробуждении от этого страшного заблуж­дения, несущего гибель души в Вечности. Он говорил: «Грешно испытывать долготерпение Божие! Я все вре­мя прошу Господа, чтобы Он простил людей, но Гос­подь справедлив».

Царский печальник Старец Николай чутко чувст­вовал всякую душу: и ушедшую в Вечность, и пребы­вающую здесь, на земле. О Грозном Царе он говорил, что Он был очень искренний и горячей, пламенной ве­ры, но очень одинокий и страдающий. Батюшка мог, иногда, одной фразой, соединить века! «У него тоже никого не было, с кем бы Он мог поплакать», — про­изнес Старец, рассматривая Царские гравюры.

А вот плач Самого Царя Иоанна: «Тело изнемогло, болезнует дух, раны душевные и телесные умножи­лись, и нет врача, который бы исцелил Меня. Ждал Я, кто бы по скорбел со Мной, и не явилось никого; уте­шающих, — Яне нашел, заплатили Мне злом за Доб­ро, ненавистию — за Любовь»⁵⁰.

То, что Святой Царь Иоанн лишен был всякого че­ловеческого утешения при жизни, свидетельствовало несомненно о том, что воздаяние Он получил от Госпо­да за терпение в страшных искушениях, «и Он теперь радуется в Царствии Небесном и духовные гимны Бо­гу поет», — сказал Праведный Старец Николай о свя­том Царе Иоанне. И мы выражаем свою любовь к не­му как ко святому в молитве, ибо молитва ко свя­тым — это выражение нашей любви к Богу: любовь ко святому, обоженному человеку, вечному, небесному, — в этом исполнение евангельского человеколюбия. «Бог есть Любовь»... От этой Божественной Любви все на земле дышит любовию, и Праведный Авва Николай был воплощением любви к Божественной Истине и всему и всем, что его окружало.

Однажды Батюшка произнес удивительную фразу, когда мы разговаривали о том, как искажается Исти­на, как продолжают клеветать на святых Божиих лю­дей и как это больно и тяжело. Старец сказал: «Не переживайте! Неправда поможет открыть Правду!»Так же молитвенно укреплял Мученик Григорий Русский, утешая Царственных Страдальцев: «Все минет, одна Правда Божия останется». Духовная брань извечна с того мига, как денница восстал на Господа, он и сейчас, искажая все, восстает на святых. Ныне время настало действительно последнее... В церковных журналах, вы­ходящих по благословению («Благодатный огонь», 2004, № 12), восстают против Великого Старца, Пре­подобного Батюшки Серафима, его пророчеств и пред­сказаний, искажают новую историю Церкви, поносят прославленных святых. По всему видно, что враг по­добрался вплотную к хуле на догмат Воскресения. Ба­тюшка Серафим упреждал, что в последнее время не будут веровать в Воскресение Христово.

Но мы веруем несомненно в Воскресшего Господа нашего Иисуса Христа!

Верим в победу Истины и добра. Светильник Сер­бии Николай (Велимирович) говорил: «Когда погибает ложь, она погибает вовеки, а если погибает Истина, она воскресает!

Это правда. Истина жива и в могиле, свободна и в узах, в темнице светла, в грязи чиста. То, что говорят сейчас гонители веры на Святой Руси, враги Христа де­лали и раньше. Они погибли навеки, а истина воскре­сает снова и снова. Все, что происходит сейчас в России, не ново для Церкви Божией, все старо, как прах еги­петских пирамид, и все ничтожно, как гнев Нерона»...

Последними словами Праведного Старца было ду­ховное завещание-благословение всем верующим во Христа:

«Христос Воскресе! Не теряйте Пасхальную радость!»

«ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ НА ПРЕСТОЛЕ»

(по молитвам блаженной схимонахини Феодосии)

«Двое православных братьев, ревнуя о судьбах России и грядущего Православного Русского Царя, ис­просили благословение у своего духовного наставника и в канун праздника Веры, Надежды, Любови и мате­ри их Софии отправились за советом и наставлением к блаженной Старице Феодосии, подвизающейся в посте и молитве на Рязанской земле. Приехав на ме­сто, они помолились всю ночь у дверей ее келлии о разрешении всех мучивших их вопросов. В 6 утра дверь отворилась, вышла келейница матушки и сказа­ла, что схимонахиня Феодосия сильно болеет и уже целую неделю никого не принимает. С печалью в душе отъехали братья от келлии матушки, но такова была воля Господня.

Обратный путь их проходил через село Захарово, где рядом с храмом Святого Апостола Иоанна Бого­слова находится могилка дивной угодницы Божией Блаженной Пелагеи Рязанской. Помолившись у нее на могилке и испросив ее небесного предстательства в разрешении их вопросов, братья направились в храм на праздничную службу. После службы они побывали около домика, где многие годы жила Блаженная Пела-гея Рязанская, и по ее молитвам братья благополучно вернулись домой.

В ночь с 3 на 4 октября одному из братьев, искрен­не почитающему память отца Николая (Гурьянова), в канун Отдания праздника Воздвижения Животворя­щего Креста Господня, приснился дивный сон. Он ви­дит себя входящим в алтарь храма. Б алтаре, за Пре­столом, у Горнего места, на епископской кафедре восседает приснопамятный отец Николай, с Острова Талабск, в полном архиерейском облачении, но без митры на голове. Лицо Батюшки молитвенно и люб­веобильно излучает дивный свет, власы белее снега спадают на плечи. Вдруг в правой руке брата появля­ется золотое кольцо с тремя бриллиантами и с кре­стом на ободке, состоящем из драгоценных камней, излучающих свет. Брат вопрошает Старца: «Можно ли это носить?» Отец Николай произносит пророче­ские слова: «Он должен быть на Престоле». Затем Батюшка благословляет брата; целуя благословляю­щую руку Старца, он чувствует, какая она мягкая и теплая.

Проснувшись в состоянии душевного мира, покоя и любви, [друг мой] долго находился под впечатлением увиденного сна. После того, как он помолился на вос­кресной Всенощной в храме, к нему пришло ясное ду­ховное осмысление этого события.

Благословенные слова Батюшки, сказанные с такой духовной силой, укрепили и дали понимание, что золо­тое кольцо — это символ Царской державы, бриллиан­ты — Царской короны, крест — Царского скипетра. Слова, сказанные отцом Николаем, вселили надежду на скорое время явления Русского Самодержавного Царя.

Блаженный Старец перешел в вечность, теперь он в Церкви Торжествующей, но мы все чувствуем его утешительное присутствие и испрашиваем, как и пре­жде, его святых молитв и Небесного заступничества и просим:

«Отче Николае! Моли Бога о нас, находящихся еще в этой жизни».

Верующим — на радование, сомневающимся — на укрепление, миру — на поругание. И. Муромцев» ⁵¹.