Байрон особенности образной системы, общественная позиция

Его поэзия, явившаяся прямым откликом на великие революционные потрясения конца XVIII — начала XIX века, с предельной рельефностью воспроизвела об­щую позицию европейского романтизма как особого направления духовной жизни эпохи, возникшего как реакция на французскую революцию и связанное с ней Просвещение.

Признанный вождь европейского романтизма в одном из его са­мых воинствующих бунтарских вариантов, Байрон был связан с тра­дициями Просвещения узами сложных и противоречивых отноше­ний. Как и другие передовые люди своей эпохи, он с огромной остротой ощущал несоответствие между утопическими верованиями Просветителей и реальными результатами революции. Но в отличие от своих соотечественников — поэтов «озерной школы», для кото­рых практическая неосуществимость революционных идей служила доказательством их нравственной и этической несостоятельности, Байрон сохранял стоическую верность идеалам 1789 года. Сквозь их призму он рассматривал все явления современной жизни. В них он видел не только программу реальных политических действий, но и тот нравственный критерий, с которым подходил к оценке окружающей его действительности. Вместе с тем его восприятие принципов просветительской жизненной философии уже во многом носило полемический характер. Поэт послереволюционной эпохи, принесшей человечеству новые представления о законах историче­ского развития общества, Байрон уже не мог полностью разделять веру просветителей во всемогущество Разума как главного двига­теля истории. Сын эгоистического века, он был далек от благо­душного оптимизма мыслителей XVIII века с их учением о бла­гой природе «естественного человека». Но если поэт и сомневался в этих истинах Просвещения и в возможности их практического воплощения, то он никогда не ставил под сомнение их нравствен­ную и этическую ценность. Из ощущения величия просветитель­ских и революционных идеалов и из горьких сомнений в воз­можности их реализации возник весь сложный комплекс «байрониз­ма» с его глубокими противоречиями, с его колебаниями между светом и тенью; с героическими порывами к «невозможному» и тра­гическим сознанием непреложности законов истории.

Признание классицистической строгости и ясности сочетается с изображением сложных и неясных чувств, окрашенных

мрачным настроением. Действительность испытывается не только разумом, но и романтической иронией. Идеи просветителей выступают в творчестве Байрона в новом, трансформированном виде. У поэта уже нет оптимистической веры во всесилие разума. Пафос жизни и творчества Байрона - в борьбе против тирании. Главной мечтой его была мечта о свободе человечества. Однако идеал свободы у Байрона лишен социальной конкретности, поэтому стремление

к свободе у него индивидуалистично. Свободу Байрон видит либо в борьбе, ведущей к разрыву с обществом, либо в эпикуреизме.

Судьба человека и общества «отверженные»

В «Отверженных» подняты проблемы нищеты и бесправия народа, безработицы, проституции, беспощадности эксплуатации (семейство Тенардье угнетает маленькую Козетту), несправедливости суда (история Жана Вальжана), беспризорности, духовной эволюции поколения (история Мариуса) и др. Гюго пишет о любви (линия Мариуса и Козетты), рисует патетику баррикадных боев (подвиг Анжольраса, смерть Гавроша), поднимает проблемы будущего народа.

Судьбы героев В. Гюго типичны: у Вальжана и Фантины были реальные прототипы, история Мариуса отчасти похожа на историю самого писателя. Но маленькие люди превращаются у Гюго в героев; события приобретают философскую значительность. Социальная жизнь для Гюго – част-ное проявление нравственного бытия человечества. Конкретные вопросы жизни народов ХIХ века сводятся к «вечным» вопросам, за житейской борьбой его героев всегда стоит борьба добра и зла. Гюго не просто рисует картины социального ада, а предлагает читателю составить о них суждение. Борьба Жана Вальжана с Жавером обретает социально-символический характер. Будучи соотнесенной с общественно-историческим фоном, эта борьба символична, ибо в святости Жана Вальжана воплощена правота угнетенных, а в злобе Жавера – абсолютная жестокость угнетателей. История Жана Вальжана превращается в притчу о страдальческой судьбе. Мир предстает в резких контрастах, в чередовании света и мрака, все тяготеет к полюсу добра или зла. В романе действуют «святые» (епископ Мириэль, Жан Вальжан) и «диаволы» (Тенардье, Жавер). Масштабы творимого ими добра и зла равны. Людские страсти доведены до крайнего напряжения, характеры складываются только из пороков или только из добродетелей.

22. 18 век-век вольтераЕго имя вообще стало синонимом свободомыслия и независимости (отсюда слова «вольтерьянство», «вольтерьянец»). Имя Вольтера (Мари Франсуа Аруэ) — знаковой фигуры в мировой культуре, олицетворения эпохи Просвещения — сейчас, мягко говоря, подзабыто, привычно только для студентов-филологов при изучении зарубежной литературы соответствующего периода, хотя его талантливые произведения по-прежнему интересны и полны острого ума.

Поэт, драматург, прозаик, философ, общественный деятель, а по сути — возмутитель общественного спокойствия, вольнодумец, разрушитель традиционных устоев, Вольтер, чьё пребывание на земле ограничилось двумя датами — 21 ноября 1694 года и 30 мая 1778 года, — прожил жизнь, давшую богатый материал для авантюрного, приключенческого романа. Одни его проклинали, другие возносили. Воспоминания о нём весьма противоречивы. Все едины во мнении только тогда, когда свидетельствуют о необыкновенном уме и независимости. Эти две черты характера сделали Вольтера вечным скитальцем и изгнанником. Часть жизни ему довелось провести в тюрьме (в Бастилии), в ссылке или в ожидании наказания. Но ничто не могло заставить его свернуть с пути. Даже в свою пользу самый умный, но физически непривлекательный холостяк обращал запутанные любовные отношения с самыми интересными женщинами.

Всё его творчество было направлено против сословного неравенства, за право человека на свободу и человеческое достоинство. Причем силен Вольтер был абсолютно во всех жанрах. Сам по этому поводу шутил, что не отдает предпочтения ни одной из муз, а любит всех. Признанными шедеврами стали его трагедии «Заир» и «Магомет», из философских повестей следует выделить повести «Кандид, или Оптимизм» и «Задиг, или Судьба». Вершина поэтического творчества — сатирическая поэма «Орлеанская девственница», которую Пушкин назвал «катехизисом остроумия».

Повесть кандид

Вольтер раньше и сам разделял оптимизм Лейбница, но в "Кандиде" оптимистический взгляд на жизнь становится признаком неискушенности, социальной неграмотности.

Внешне повесть строится как жизнеописание главного героя, история всевозможных бедствий и несчастий, настигающих Кандида в его странствиях по свету. В начале повести Кандид изгнан из замка барона Тундер-тен-Тронка за то, что посмел влюбиться в дочь барона, прекрасную Кунигунду. Он попадает наемником в болгарскую армию, где его тридцать шесть раз прогоняют через строй и бежать откуда ему удается только во время сражения, в котором полегло тридцать тысяч душ; потом переживает бурю, кораблекрушение и землетрясение в Лиссабоне, где попадает в руки инквизиции и едва не погибает на аутодафе. В Лиссабоне герой встречает прекрасную Кунигунду, также претерпевшую множество несчастий, и они отправляются в Южную Америку, где Кандид попадает в фантастические страны орельонов и в Эльдорадо; через Суринам он возвращается в Европу, посещает Францию, Англию и Италию, и завершаются его странствия в окрестностях Константинополя, где он женится на Кунигунде и на принадлежащей ему маленькой ферме собираются все персонажи повести. Кроме Панглоса, в повести нет счастливых героев: каждый рассказывает леденящую душу историю своих страданий, и это изобилие горя заставляет читателя воспринимать насилие, жестокость как естественное состояние мира. Люди в нем различаются только степенью несчастий; любое общество несправедливо, а единственная счастливая страна в повести — несуществующее Эльдорадо. Изображая мир как царство абсурда, Вольтер предвосхищает литературу ХХ века.

Кандид (имя героя по-французски означает "искренний"), как говорится в начале повести, "юноша, которого природа наделила наиприятнейшим нравом. Вся душа его отражалась в его лице. Он судил о вещах довольно здраво и добросердечно". Кандид — модель "естественного человека" просветителей, в повести ему принадлежит амплуа героя-простака, он свидетель и жертва всех пороков общества. Кандид доверяет людям, особенно своим наставникам, и от своего первого учителя Панглоса усваивает, что не бывает следствия без причины и все к лучшему в этом лучшем из миров.

Творчество гофмана

Всемирная слава связана с именем Э. Гофмана. Ни одна эпоха не относилась безразлично к творчеству немецкого романтика. Его творчество оказало влияние на художников разных эпох, времен, стран и направлений, особенно на А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова-Щедрина.

В фантастических происшествиях, которые случаются с героями Гофмана, отражается реальность. Автор чувствует несправедливость общественного порядка, и силы, враждеб­ные человеку, в его произведениях выступают в фантастичес­ком обличье.

Гофман — великолепный психолог, открывший двойствен­ность человеческой натуры. Его герои страдают от раздвоения личности. Он заметил, что в человеке живет добро и зло. Герои-двойники живут в реальном мире и в фантастическом. Доктор Проспер Альпанус — он же волшебник, фея Розабель- верде — она же фрейлейн Розеншен, надзирательница при­юта в «Крошке Цахес».

Гофман ищет идеалы в искусстве. Идеальный герой — музыкант, поэт, который силой своего таланта творит новый мир, более совершенный, чем тот, в котором он живет.

Тема художника и искусства становится центральной в творчестве Гофмана. Трагедия настоящего художника, по Гофману, состоит в том, что его не понимают ни при княжеских дворах, ни в среде обывателей, погруженных в мелкие заботы. И поэтому он так одинок.

Музыка у Гофмана — это не только тема, а еще и своеоб­разный вселенский фон, выражающий собой внутреннее един­ство человека и природы. Музыка — это жизнь.

Уже в рассказах первого сборника «Фантазии в духе Калло» появляется образ музыканта Крейслера — любимый образ писателя, вобравший в себя автобиографические черты. За­тем читатель встречается с ним в «Крейслериане», написан­ной в виде очерков, в романе «Житейские воззрения кота Мурра».

Жанр большинства произведений Гофмана лучше всего можно было бы определить им же придуманной формулой «Сказки из новых времен» или «Сказки о реальном».

Это были именно сказки из новых времен, потому что сказочная фантастика становилась их формой решения наи­современнейших проблем.

Гофман брал мотивы и из мифов и сказок, и из собственной фантазии, сопровождая все это то юмором, то сатирой, то романтической иронией, то нагнетением ужасов.

Писатель остается ироническим аналитиком-наблюдате­лем, что помогает ему осознать процесс перехода из реально­сти в мир, сконструированный сознанием и фантазией, чтобы нельзя было принять одно за другое. Однако романтическая ирония включала в себя и функцию известного примирения с реальностью, поскольку не требовала ее изменения, а лишь позволяла творческому духу временно передохнуть в сияю­щей красоте, чтобы вновь, вернувшись к реальности и зная ее подлинную сущность, позволить себе и ее воспринимать иронически. Но если теоретики романтизма подчеркивали нарочито игровой, буффонадный аспект иронии, то у Гофмана ирония, не отказываясь и от этой роли, всегда серьезнее и трагичнее.

Автор и сам осознает правила игры, и читателя постоянно предостерегает от обольщения этой игрой. Ирония Гофмана перерастает в гротеск, социальную сатиру, поскольку его герои — при всей их условности — четко координированы социально: мещанка Вероника, довольно состоятельней ар­хивариус с тремя дочками на шее и бедный, вечно полуголод­ный, мечтательный, талантливый Ансельм в качестве объекта их притязаний в новелле «Золотой горшок». Именно эта сторо­на подчеркивается в финале сказки.

Особенно Гофману была ненавистна уверенно утверждав­шаяся в феодально-бюргерской Германии бюрократизация и стандартизация отношений, превращение нормальных людей в пустых и спесивых филистеров (обывателей), в бездуховных кукол, в бессловесных жертв или механически действующих палачей. Гофман необыкновенно остро чувствовал противо­естественность этого процесса, и потому так част у него сатирический гротеск.

Один из характерных образов Гофмана — образ куклы, автомата, мнимо живого существа, которое не оживить. В новелле-сказке «Песочный человек» Натаниэль влюбляется в куклу-красавицу, но в отличие от легендарного Пигмалиона, оживить любовью свою возлюбленную он не может. Напротив, Олимпия увлекает Натаниэля в свой неживой мир.

Гофман, как никто другой, демонстрирует своим творче­ством многогранность возможностей романтизма. И он же пересматривает основные идеи романтизма и поднимается над ними, приоткрывая новые горизонты.