Учитесь у «Гамлета» и всегда будьте готовы к большим событиям: предвидеть непредвиденное. Великий тренер по письму - принц Гамлет сказал это лучше: «Готовность - это все»1.

Лучшие писатели готовятся к большой истории, даже если они еще не нашли ее. Они предвидят непредвиденное. Как Бэтмэн, они застегивают ремень, на котором пристегнуты все полезные приспособления. Они пишут репортаж за репортажем, проводят исследования, наполняя резервуар знаний, чтобы в любой момент применить их.

Спортивные журналисты — чемпионы по готовности. Они пишут большие репортажи в очень сжатые сроки, еще не зная исхода решающего соревнования. Билл Плачке [Bill Plaschke] из «The Los Angeles Times» был наготове, когда Джастин Гэтлин [Justin Gatlin] выиграл олимпийское золото 2004 в забеге на 100 метров:

«Его первый забег был «стометровый гидрант»: малыш бежал вниз по Квентин стрит, перепрыгивая через каждый пожарный гидрант на его пути.

Его второй забег был «стометровый педальный»: малыш в теннисных туфлях бежал наперегонки с друзьями, которые ехали на велосипедах.

Двенадцать лет спустя, спокойным средиземноморским вечером, вдалеке от дома, неугомонный парень из нашего двора стал самым быстрым в мире«.

Домашняя репортерская заготовка сделала возможным этот отличный лид. «Готовность — это все».

Еще один великолепный спортивный журналист — Рэд Смит [Red Smith] — был начеку, когда Бобби Томсон [Bobby Tomson] потряс весь бейсбольный мир в октябре 1951 года своей потрясающей пробежкой:

«Свершилось. Теперь история заканчивается. И нет слов, чтобы это передать. Искусство вымысла умерло. Реальность задушила выдумку. Только совершенно невозможное, невообразимо фантастичное правдоподобно теперь».

Если Вы пишете о судьбоносных событиях, Вы должны быть подготовлены. Теперь, представьте, каких усилий потребовалось от корреспондента «Associated Press» Марка Фритза [Mark Fritz], чтобы написать материал о бойне на почве геноцида в Руанде в 1944 году:

«Больше здесь нет живых. Ни беременные женщины у входа в родильный дом, ни тамильцы, набившиеся в церковь, ни разлагающийся труп мужчины, который лежит в классе под доской с картой Африки.

Все здесь мертвы. Карубамба — это картинка из ада, задний двор, забитый останками плоти и костей, жуткая бойня, погруженная в тишину, за исключением жужжания мух размером с медоносных пчел».

Немногие журналисты также многогранны, как Дэвид фон Дрель [David Von Drehle] из газеты «The Washington Post», которому в 1994 году поручили писать большой материал о похоронах бывшего президента Ричарда Никсона. Фон Дрель знал, что придется писать быстро, соревнуясь с маленькой армией коллег-журналистов. «Дэллайны всегда вгоняют меня в дрожь», — признает он. Но дрожь — это лишь физическое проявление готовности писать такую прозу:

«Йорба Линда, Калифорния — Когда в последний раз нация видела их вместе, они были людьми из стали, с одинаковыми стрижками ежиком, титанами своего времени — времени прагматизма и холодного рассудка.

Как смело они говорили. Как бесстрашно они выглядели. Они говорили об устранении своих врагов, о готовности переступить через собственных бабушек, если это даст им преимущество. Их цели были целями гигантов: контроль над нацией, победа в ядерной гонке, стратегическое доминирование в мире.

Титаны времен Никсона собрались сегодня вновь, в не по погоде холодный и серый день. Теперь они все седые или полысевшие, их сталь поржавела, их кожа сморщилась, зрение подводит их. Их пригласили заглянуть туда, куда заводит власть.

«Джон Донн [John Donne] сказал однажды, что смерть демократична», — сказал проповедник Билли Грэхэм [Billy Graham] скорбящим на похоронах Ричарда М. Никсона».

Такая сильная вещь — не случайность. И Фон Дрель щедро делится секретом готовности:

«В такое время нужно возвращаться к основам: садиться и рассказывать историю.

Что произошло?

Как это выглядело? Звучало? Переживалось? Кто сказал что? Кто сделал что?

И почему это имеет значение?

Какой в этом смысл? Почему эту историю рассказывают? Что она говорит о жизни, о мире, о времени, в которое мы живем?..

Я давно понял: не зацикливайтесь на дэдлайне. Сохраняйте простую структуру, начните с начала, затем перейдите к середине, в конце закончите. Так я работал в этом случае. Здесь нет уходов в прошлое, нет отступлений, нет вплетенных историй. Просто начало, середина и конец. Лид, хронология, рикошет.

Что еще? Много коротких предложений. Активные глаголы. Ясные метафоры. Содержательные цитаты. Живые детали… Возвращайтесь к основам. Они Вас выведут — даже если Вам кажется, что Вы не сдвинетесь с места».

Я закончу историей знаменитого иностранного корреспондента, который сидел в ложе для прессы во время футбольного матча² между университетами Мичигана и Иллинойса. Это было 18 октября 1924 года. В течение первых двенадцати минут игры Рэд Гранж [Red Grange] заработал для «Илли» 4 тач-дауна. Позже он принес пятый, и бросился за шестым. «Иллинойс» остановил двадцатую по счету беспроигрышную игру «Мичигана», легендарный Стремительный Призрак накопил более 400 000.

Знаменитый иностранный корреспондент был охвачен благоговейным ужасом. Как об этом можно написать? «Это слишком масштабно», — сказал он. И это произнес человек, который писал о революции в России. Нужно было процитировать Шекспира: «Готовность — это все».

Практикум

1. Со своим редактором или друзьями составьте список возможных больших тем, которые могут возникнуть из Вашей специализации, сферы интересов или по следам публикации. Начните собирать «ниточки» для этих тем, материал, который поможет в будущем.
2. Когда смотрите большие спортивные мероприятия, такие как Мировая Серия, Супер-кубок или Олимпиада, прокручивайте в голове, какие лиды Вы бы составили для драматически разворачивающихся событий. Сравните свои идеи с тем, что появляется в прессе или на радио.
3. Большие истории нуждаются в больших заголовках и названиях. Готовьтесь, придумывая новые заголовки к статьям на актуальные темы. Поразмышляйте, какие заголовки Вы предложили бы для следующих тем: убийство Джона Кеннеди; разрушительные последствия урагана Эндрю; катастрофа башней-близнецов; взрыв бомбы в Оклахома-сити; падение Берлинской стены; смерть Элвиса Пресли.
4. Только для Ваших глаз. Напишите себе напоминание: попросить у редактора время и ресурсы для освещения большой темы.

-------
¹ Пер. М. Лозинского.
² Речь идет об американском футболе (прим. пер.).

Внутренняя интрига текста

Используйте этот прием, чтобы заставить читателя перевернуть страницу. Плюс: прочтите предыдущий прием.

Что заставляет переворачивать страницу; что делает чтение таким притягательным; почему некоторые книги и статьи читаешь, не отрываясь? Причин тому много. Но одним из обязательных приемов является внутренняя интрига в тексте.

Во время скандала Клинтон-Левински я прочитал замечательную статью Дэвида Финкеля [David Finkel], автора воскресного приложения к «The Washington Post». Заголовок был такой: «Как это случилось: скандал в 13 актах». Более конкретно, статья отвечает на вопрос: «Как, прежде всего, Моника Левински попала в Белый дом?»

13 актов — это нумерация глав. Это была завораживающая история, когда проглатываешь страницу за страницей, даже если их не так уж и много.

В конце каждой главы Финкель помещает деталь, которая заставляет читателя идти дальше. Это может быть важный вопрос, оставшийся без ответа, непредвиденный поворот в сюжете, или предположение, или легкая недосказанность.

Например, вот как Финкель заканчивает восьмую главу, где приводит записанный на пленку разговор между Левински и Линдой Трипп [Linda Tripp] о знаменитом испачканном голубом платье: «Так они продолжали. И только одна понимала всю важность состоявшегося разговора».

Чтобы создать хороший интригующий текст, не нужно детектива.

Я нашел великолепный пример внутренней интриги текста у себя под носом. На первой полосе родной газеты «The St. Pete Times» была статья о проблеме отчаявшихся ребят, прыгающих с моста Саншайн Скайвэй [Sunshine Skiway Bridge]. Это большая проблема, и не только в Санкт-Петербурге (Флорида), но и везде, где есть высокие, завораживающие мосты, которые так манят потерявших надежду.

Вот, как начинается материал репортера Джэйми Джонса [Jamie Jones]:

«Ветреным днем молодая одинокая блондинка выходит из церкви и едет на вершину моста Саншайн Скайвэй.

На ней блестящее черное платье и туфли-лодочки. Она взбирается на уступ и смотрит на холодную голубую воду в шестидесяти метрах. Ветер словно подталкивает ее. Пора, думает девушка.

Она подняла руки к небу и оттолкнулась. Два рыбака видели, как она совершила лебединый нырок в Тампа Бэй [Tampa Bay].

На полпути вниз, Доун Пакин [Dawn Paquin] захотела вернуться. «Я не хочу умирать», — думала она.

Через секунду она ударилась об воду. Вода поглотила ее, а затем отпустила. Крича, девушка выбилась на поверхность«.

Внутренняя интрига в конце абзаца делает невозможным отложить чтение. Так построена вся статья. Репортер разбивает текст на семь частей, каждая из которых отделена визуальным разделителем — тремя черными квадратами. В конце каждой части драматический ход, награда для читателя и причина углубиться дальше в текст.

Мы не привыкли думать об интриге как о внутреннем средстве текста. Интрига ассоциируется с многосерийным фильмом или телесериалом с бурной развязкой. Супер-развязки приходятся обычно на конец телесезона и заставляют Вас ждать начала следующего сезона, как в сериале «Кто застрелил Дж. Р.» [Who shot J. R.]?

Для нас это эффект «продолжение следует». Подумайте, как мы иногда расстраиваемся от того, что придется ждать шесть месяцев, чтобы узнать, что случилось дальше.

Я наткнулся на внутреннюю интригу текста, когда читал приключенческий роман для юных читателей. Я держу в руках репринт одной из первых таинственных историй о Нэнси Дрю [Nancy Drew] «Секрет старинных часов». Цитирую заключение главы XIX:

«Крепко сжимая одеяло и часы, Нэнси Дрю отчасти ползком, отчасти переваливаясь через какие-то предметы, пыталась выбраться из фургона, пока не стало слишком поздно. Ей страшно было представить, что случиться, если грабители обнаружат ее в грузовике.

Добравшись до дверцы, она тихонько спрыгнула на землю. Теперь она слышала тяжелые шаги все ближе и ближе.

Нэнси забралась в кабину и захлопнула дверцу грузовика. Она лихорадочно искала ключи.

«Ох, куда я их дела?» — отчаянно вспоминала Нэнси.

Она увидела, что ключи упали на пол и схватила их. Спешно подбирая правильный ключ для зажигания, Нэнси проверила дверцы.

Это было как раз вовремя. Пока Нэнси крутилась, она отчетливо слышала раздраженный шепот снаружи. Грабители спорили, и кто-то уже запирал сарай на замок.

Побег был отрезан. Нэнси загнали в угол.

«Что же мне делать?» — отчаянно думала Нэнси«.

Вот и внутренняя интрига, которая заставляет Вас следовать дальше.

Подумайте об этом. Этот прием двигает любую телевизионную драму, от «Закон и порядок» до «Западное крыло». Даже «Американский идол» [American Idol]¹ заставляет зрителей пережидать рекламные блоки, чтобы узнать, кого выкинули на этот раз. Любой драматический элемент прямо перед паузой в действии есть внутренняя интрига.

Практикум

1. Когда Вы читаете романы или публицистику, обращайте внимание, что автор ставит в конце главы. Как эти элементы заставляют Вас читать дальше?
2. Обращайте внимание на структуру телевизионных сериалов. Авторы сериалов обычно закручивают интригу перед перерывом на рекламу. Найдите примеры, когда такие элементы работают, и когда зритель не заинтересовался.
3. Обсудите, какой результат мы получим, если вставим мини-интригу перед тем, как пригласим читателя приступить к чтению?
4. А что если мы вставим мини-интригу внизу странички в интернете, чтобы читатель не устоял и кликнул или пролистал вниз?

-------
¹ Разновидность реалити-шоу, где зрители определяют победителя (прим. пер.).

Возможности повествования

Используйте возможности повествования.

Журналисты употребляют слово «рассказ» с романтической неразборчивостью. Они думают о себе, как о бродячих певцах современного мира, сказителях, сочинителях баек. А потом, довольно часто, они пишут скучные репортажи.

Не все репортажи обязательно скучны, как и не все рассказы интересны. Главная разница между рассказом и репортажем — в ожиданиях читателя и писательском исполнении. Составные части рассказа, назовем их историями, присутствуют во многих новостных репортажах. Но редко газетный материал заслуживает титула «рассказа». И наоборот, большинство материалов, которые мы называем рассказами, по сути лишь репортажи.

В чем различия между репортажем и рассказом? Как писатель может тактически использовать эти различия?

Замечательный исследователь Луиза Розенблатт [Louise Rosenblatt] утверждала, что читатели читают по двум причинам: получение информации и приобретение опыта. Репортажи несут информацию. Рассказы создают опыт. Репортажи передают знания. Рассказы переносят читателя, преодолевая границы времени, пространства и воображения. Репортаж указывает нам на что-то. Рассказ переносит нас туда.

Репортаж звучит так: «Школьный комитет соберется в четверг, чтобы обсудить новый план преодоления сегрегации».

Рассказ звучит так: «Ванда Митчелл грозила кулаком в сторону председателя Комитета, слезы текли по ее щекам».

Приемы жанра репортажа и рассказа также отличаются. Например, хотя и цитаты, и диалоги заключаются в кавычки, цитаты оживляют репортаж, а диалоги раскрывают характер и двигают сюжет рассказа.

Знаменитое правило «пять ‘W? плюс ‘H?»¹, представляемое как перевернутая пирамида, помогает многим поколениям журналистов организовывать новость от самого важного к менее значимому. Кто, Что, Где и Когда — самые простые элементы информации². Почему и Как — добиться труднее. Когда эти элементы используются в репортаже, они заморожены во времени, чтобы читатель мог «просканировать» и их уяснить для себя.

Великолепный журналист из Сиэтла — Ричард Залер [Richard Zahler] — продемонстрировал мне, как растопить эти «пять W» и превратить репортаж в рассказ, где время течет, а характеры развиваются. В этом процессе превращения:

-Кто становится Персонажем.
-Что становится Действием (Что произошло).
-Где становится Местом действия.
-Когда становится Хронологией.
-Почему становится Мотивами или Причиной.
-Как становится Процессом (Как это случилось).

Одна из Ваших главных задач как писателя — определить, когда Вы пишите рассказ в противоположность репортажу. Рассказ, утверждает Джон Франклин [Jon Franklin], требует ускорения и замедления действия, запутанности сюжета, обнажений внутреннего мира, и развязки. Том Вулф [Tom Wolfe] продемонстрировал, как соединить правдивый репортаж с такими литературными приемами, как: установка декораций, раскрытие деталей характера, захватывающие диалоги и смена позиций рассказчика.

Повествование, говорят нам ученые Роберт Шолс и Роберт Келлог [Robert Scholes, Robert Kellogg], требует истории и рассказчика. Рассмотрим вступление к серии репортажей «Последний Шанс» о трудных подростках в газете «The Star-Ledger of Newark»:

«Рон Орр рухнул на стул, издал протяжный неторопливый вздох и спросил себя, что он здесь делает.

Я мог бы иметь непыльную работу в пригороде, подумал он, сжимая руками голову.

Вместо этого он выбрал работу директора Валей-колледжа, этот клаустрофобный сумасшедший дом, полный предателей-подростков. Некоторые из них агрессивны; все они трудные.

Сейчас, один из них стоит у него за дверью и проклинает его. Другой угрожал, что будет курить марихуану прямо в холле. Кто-то заорал: «Посмотрите в окно!», — один из студентов собирался погонять на украденной машине.

«И так каждый день», — сказал Орр, растирая виски.

Орр любил напоминать себе, что он молился об этой работе. Сегодня — Выпускной вечер, 2003. Орр подумал: «Бог дал, а теперь я мечтаю, чтобы он забрал это обратно».

Это начало очень неплохого рассказа, и рассказчик, Робин Фишер [Robin Fisher], помогает читателю ответить на вопрос: «Каково находиться в этом колледже, с таким директором и такими студентами в этот особенный день, День выпуска?» Фишер становится нашими глазами и ушами. Виртуальная реальность, созданная автором, толкает читателя к симпатии, вниманию к хорошему человеку, пытающемуся помочь проблемным подросткам.

Давайте разберем на составляющие этот отрывок:

-Кто — это размышляющий на библейские темы персонаж директора Орра.
-Что — это, что случится в день выпускного. Удастся ли директору и студентам пережить его вопреки всем раскладам?
-Где — это кампус колледжа, «клаустрофобный сумасшедший дом».
-Когда — это особый день-в-жизни, выпускной.
-Почему и Как — раскрывается в дальнейшем повествовании. Почему директор упорствует? Как работает колледж? Как он выживает?

Чтобы превратить репортаж в рассказ, репортер должен превратиться в рассказчика.

Практикум

1. Почитайте новости, держа в голове различия между репортажем и рассказом. Поищите упущенные возможности повествования. Найдите примеры, где автор использовал возможности повествования.
2. Проделайте то же самое с Вашими работами. Найдите примеры, где Вы переносите читателя прямо на место действия. Посмотрите, где можно было использовать приемы рассказа.
3. Повествование зависит от отношения ко времени в истории. Ричард Залер приводит пример старого отеля, уничтоженного огнем. Опишите, как автор мог использовать элементы времени, например, вставить историю самого отеля, момент, когда огонь заметили и вызвали помощь, когда приехала пожарная бригада, и как долго они тушили пламя. В следующий раз, используйте время как прием и репортажа, и рассказа.

-------
¹ Распространенное в практике новостей требование писать новости, опираясь на «пять W». Образовано от первых букв английских слов: who – кто, what – что, where – где, when – когда; иногда сюда же добавляют how – как (прим. пер.).

² Имеется в виду «информация» как жанр журналистики (прим. пер.).

Выразительный средства

Шлифуйте бриллианты

Не тратьте ни полслова зря. Я видел бриллиант «Надежда» в музее Смитсониан [Smithsonian]. Весом в 45 карат, он большой, голубой и грузный, но не красивый. Камни поменьше имеют больше граней, и свет играет в них интереснее. То же самое верно для письма.

В идеальной ситуации, автор большого романа не должен тратить слова впустую, но он это делает, и велики шансы, что за хорошей оправой, читатель не заметит фальшивку. Чем короче история, тем больше внимания к каждому слову. Итак, шлифуйте свои бриллианты.

Писать, передавая живые картинки и звуки – искусство. Автор Чарльз Куральт [Charles Kuralt] мастерски употреблял каждое слово и даже паузу:

«Я влюбился в американские названия» - писал поэт Стивен Винсан Бенет [Stephen Vincent Benet].

Это и понятно – как можно не влюбиться? Если Вы бывали в местечке Лизнуть Сковородку в Техасе, или в Борьбе Жука, или в Щипок и Удар, и в Отрезать-Стрельнуть. В Калифорнии можно проехать от Квартиры Обманщика до Вшивого Уровня, с остановкой в Глазе Жулика.

Могут хорошие люди из Сонного Глаза в Миннесоте выпить немного Горячего кофе в Миссисипи, чтобы проснуться?

Можно проехать из Супружества в Северной Каролине, в Ласку в Вирджинии, или - из Ласки в Супружество.

Я отдыхал в Обезьяньей Брови в Кентукки, в Саблевидных ногах и Надгробии, в Большой Трубе и Бычьем Городе. А еще я люблю Гнома в Кентукки, хотя это лишь маленький городишко.

«Я влюбился в американские названия». Как можно не влюбиться?

Роберт Луис Стивенсон [Robert Louis Stevenson] был поражен богатствами нашей карты. Он писал: «В мире нет такого уголка, где названия так же богаты, поэтичны, юмористичны и наглядны, как в Соединенных Штатах». Он назвал нашу страну «песенной, музыкальной землей».

Это целое эссе.

Мой приятель Питер Мейнк [Peter Meinke], великолепный поэт, учил меня, что краткие письменные формы имеют три явных особенности. Краткость дает им сконцентрированную силу, создает пространство для юмора и вдохновляет писателя шлифовать язык, заставить слово заиграть. Эссе Куральта демонстрирует все три качества. Он передал силу американского английского через примеры географических названий, каждое удачное название добавляет новую грань к бриллианту.

В колонке «Вопросы-ответы» Джеф Элдер [Jeff Elder] ответил на запрос об исчезновении некоторых американских животных:

«Странствующие голуби были похожи на вид «горлица плачущая», но они более яркие, с винно-красной грудкой, зеленой шейкой и длинным синим хвостом.

В начале девятнадцатого века их было около 5 миллиардов в США. Птиц было так много, что изобретались технические приспособления для их истребления. Агенты следили за их миграцией. Целые выводки были усыплены газом, пока они спали на деревьях. Птицы отправлялись на рынок вагон за вагоном, вагон за вагоном. Фермеры покупали по две дюжины за доллар – для корма свиней.

При жизни одного поколения, самая многочисленная птица Америки была истреблена.

В национальном парке «Wyalusing» в Висконсине есть каменная стена. На ней бронзовая табличка с изображением птицы и надпись: «Это вид исчез из-за алчности и беспечности человека».

Когда я прошу читателей оценить этот текст, они находят много граней. Вот некоторое из того, что они отмечают:
-Фраза «вагон за вагоном, вагон за вагоном» сама по себе похожа на вагон.
-Фраза «усыпляли газом» наводит на мысли о холокосте.
-Первый абзац полон натурализма, а второй содержит лексику деструктивно-технологическую.
-«Мы знаем, что птица вымерла, и автор здорово обыграл тот факт, что горлица называется «плачущая».

В коротких жанрах концовка видна читателю еще в начале. Хорошей концовкой Элдер отшлифовал свой бриллиант.

Вот подпись к фотографии, которая появилась в газете «Atlanta Constitution»:

«Когда морской пехотинец исполнял на волынке «Amazing Grace»¹, люди в зале заливались слезами. В такой атмосфере в Историческом Центре Атланты в четверг открылся первый постоянный мемориал погибшим во Вьетнамской войне.

Созданный на средства бизнес-ассоциации ветеранов Вьетнама в Атланте мемориал открыли в присутствии родных и друзей погибших. Среди них, минутой молчания почтила память павших и Джанел Харрисон [Janel Harrison]. Монумент стоит в новом парке на земле исторического центра, на углу Слэйтон Драйв и Вест Пэйс Ферри Роуд.

Президент ассоциации Рик Лестер прочел стихотворение, посвященное погибшим и выгравированное на бронзовой табличке. Армейский оркестр сыграл военные мелодии, семь стрелков салютовали оружием, три армейских вертолета кружили в небе. Горнисты трубили в горн.

Свежая сосновая стружка и дерн придавали памятнику вид свежей могилы».

Автор Бил Хендрик [Bill Hendrick] превращает такой простой газетный жанр, как подпись к фото, в маленький кусочек истории. Он превратил неформальную подпись в маленькую, но значимую заметку о потере и памяти, о высоком и мирском.

Практикум

1. Перечитайте три коротких текста, приведенных в Приеме. Проведите исследование, и определите, какие методы использовали авторы, чтобы их истории заиграли, как бриллиант.
2. Найдите самую короткую статью, которую Вы написали за последний год. Сравните ее с примерами выше. Попробуйте переработать ее так, чтобы работало каждое слово.
3. Вызоветесь написать подпись к фотографии, аналогичную приведенной выше. Тренируйтесь для себя, придумывайте свои подписи к фото из газет и журналов.
4. Начните коллекционировать краткие письменные формы. Делитесь ими с коллегами. Обсуждайте, как они написаны. Составьте список техник и приемов, которые могут пригодиться Вам.

---------
¹ Одна из известнейших песен в США, официальный похоронный марш (прим. пер.).

Выясняйте подробности

Узнайте как зовут собаку.

Писатель Джозеф Конрад так формулирует писательскую задачу: «Силой письменного слова заставить услышать, заставить почувствовать — и прежде всего увидеть. Когда Джин Робертс [Gene Roberts], великий американский газетный редактор, был начинающим репортером в Северной Каролине, он читал свои опусы вслух слепому редактору. Последний критиковал молодого Робертса за то, что репортер не заставляет его увидеть.

Подробности о герое и его окружении нравятся читателю, дают возможность лучше понять его. Когда мы говорим «я вижу», очень часто это означает «я понимаю». Неопытный автор выбирает очевидные детали: человек с дымящей сигаретой, молодая девушка грызет то, что было ее ногтями. Это «неговорящие» детали, если, конечно, мужчина не умирает от рака легких, а девушка не страдает анорексией.

У нас в Санкт-Петербурге (штат Флорида) редакторы и инструкторы по письму предупреждают репортеров не возвращаться в офис «без имени собаки». Это не значит, что журналист использует в материале эту информацию, просто это задание напоминает ему держать ухо востро. Когда Келли Бенхам [Kelly Benham] писала статью о свирепом петухе, напавшем на ребенка, она не только записала кличку петуха — Рокадудл Второй, но и клички его родителей — Рокадудл и Одноногая Хенни-Пенни (я не могу объяснить, какое значение имеет тот факт, что у матери обидчика была только одна нога, но какое-то имеет).

Накануне приведения в исполнение смертного приговора серийного убийцы, репортер Кристофер Сканлан [Christopher Scanlan] полетел в штат Юта посетить семью одной из предполагаемых жертв преступника. Несколько лет назад молодая девушка вышла из дома и никогда не вернулась. Сканлан нашел деталь, которая передала безграничное горе родных девушки. Он заметил, что выключатель у входной двери заклеен скотчем — чтобы никто не смог погасить свет. Мать всегда оставляла свет включенным до прихода дочери. И хотя уже прошли годы, свет продолжал гореть, как вечный огонь.

Вот разгадка: Сканлан увидел заклеенный выключатель и спросил об этом. Важная деталь, которую он схватил, следствие любопытства, не воображения.

Поиск таких деталей идет на протяжении веков. Убедиться в этом можно, раскрыв любую антологию репортажного жанра. Британский исследователь Джон Каррей [John Carey] приводит ряд примеров из коллекции под названием «Свидетели истории»:

Эта книга…полна необычных, или непристойных, или случайных образов, которые врезаются в память, как-будто Вы видели все своими глазами: посол, рассматривающий вырез платья Елизаветы Первый, замечает там морщинки; тамильский мародер в Куалу Лумпур рассыпает коробку белоснежных слейзенгеровских теннисных мячей; Плиний озирает толпу людей с подушками на голове, убегающих от извергающегося вулкана; отрубленная голова Мэри, королевы Шотландии, резко состарившаяся от насильственной смерти, и ее собачка, пронесенная на казнь и запутавшаяся в складках платья; отрубленная голова Мэри удерживается на одном непокорном хряще; голодающие ирландцы с губами, зелеными от травяной диеты.

(Хотя не сохранилось записи о том, как звали собаку Мэри, я выяснил, что это был скай-терьер. Шотландская порода, известная своей верностью и отвагой!)

Хороший автор пользуется говорящими деталями не только для того, чтобы информировать, но и для того, чтобы убеждать. В 1963 году Джин Патерсон [Gene Patterson] написал следующий абзац в колонке скорби о четырех девочках, погибших при взрыве бомбы в штате Алабама:

Чернокожая мать рыдала в воскресное утро перед баптистской церковью в Бирмингеме. В руке у нее туфелька — туфелька с ноги погибшего ребенка. Мы держим эту туфельку вместе с ней.

Патерсон не позволит белым южанам уйти от ответственности за убийство детей. Он заставляет их услышать рыдания матери и увидеть крошечную туфельку. Автор заставляет нас обратить внимание, скорбеть и понимать. Он заставляет нас увидеть.

Практикум

1. Прочитайте свежую газету, выискивая абзацы, обращенные к чувствам. Найдите такие пассажи в романе.
2. Попросите коллег или студентов назвать клички их домашних животных. Какие имена красноречиво характеризуют самого хозяина?
3. Изучите с друзьями подборку работ известного фоторепортера. Представьте, что Вам нужно написать репортаж о том, что схвачено на снимке. Какие детали Вы возьмете? В каком порядке их расположите?
4. Найдите добровольца, который раскроет содержание своего бумажника, сумки, ящика стола. Попросите владельца прокомментировать содержимое. Делайте записи. Какие детали лучше других передают характер владельца?