Мене, мене, текел, упарсин 7 страница

1 Мак., 7: 1. В сто пятьдесят первом году [161 г. до н. э.] вышел из Рима Димитрий, сын Селевка, и с немногими людьми вошел в приморский город и там воцарился.

В гражданской войне, которая затем последовала, Димитрий оказался находчивым победителем. Антиох V и Лисий были схвачены и убиты, а новый царь взял себе имя Димитрия I Сотера. Рим принял создавшуюся ситуацию и признал Димитрия в качестве царя.

Димитрий попытался восстановить позиции Селевкидов по отношению к Иудее, не столько немедленной военной акцией, сколько осторожным заложением первого камня в фундамент поддержки себя среди еврейских "тори", которые были многочисленны.

1 Мак., 7: 5–6. И пришли к нему [Димитрию] все мужи беззаконные и нечестивые из израильтян, и Алким предводительствовал ими, домогаясь священства; и обвиняли они перед царем народ [силы мятежника]…

Поскольку "тори" были на стороне царя, а асидеи сохраняли нейтралитет, Димитрий почувствовал, что пришло время послать войско в Иудею еще раз. Он вспомнил о Никаноре, военачальнике, который был с царем в Риме и, согласно Иосифу, убежал с ним.

Однако Иуда не забыл, что значит быть кузнецом. Снова сплачивая свои силы против превосходящего врага, он встретил селевкидское войско в Вефороне, примерно в 14 милях к северо-западу от Иерусалима, и там одержал самую замечательную победу в своей жизни (и, как оказалось, последнюю). Сам Никанор был убит, и еще раз силы Селевкидской империи были вынуждены отступить, обжегши пальцы.

Римляне

В течение пяти лет Иуда Маккавей и его братья сталкивались с превосходящими силами и побеждали за счет быстрых передвижений и внезапности, пользуясь тем, что Селевкиды были преимущественно заняты другими восстаниями и гражданскими войнами. Но удача, даже при умелом руководстве, не может длиться вечно. Необходима была внешняя помощь, а в это время малые народы Востока нашли себе друга в лице нового гиганта с Запада, гиганта, который, в конце концов, поглотит их всех:

1 Мак., 8: 1. Иуда услышал о славе Римлян…

Еще только во времена Александра Македонского Рим был просто еще одним варварским племенем, жившим в районах вглубь от прибрежной зоны, насколько с ними соприкасались греки. Возможно, ни один иудей в то время и не слышал о таком названии "римляне".

Так было вплоть до 281 г. до н. э., когда фактически Рим внезапно посягнул на греческий мир. В то время это были македонские монархи, которые казались величайшими. Один из них, Птолемей II Филадельф, правил Египтом, и при его умеренном правлении иудеи переводили Библию на греческий язык. Другой монарх, Антиох I Сотер, правил Селевкидским царством. Другие македоняне управляли непосредственно Грецией и северными районами. В частности, македонянин по имени Пирр правил Эпиром, регионом к северо-западу от Греции. Из всех македонских правителей его времени Пирр был наиболее способным военачальником.

Самая западная часть греческого мира имела в качестве своих главных представителей множество богатых городов на побережье южной Италии. Эти города были заселены на пять-шесть столетий раньше в те времена, когда Амос, Осия и Исайя проповедовали в Израиле и Иудее. Эти города всегда имели проблемы с плохо организованными местными племенами, теперь же воинственный город Рим завоевал всю Италию вплоть до побережья, и греческие города были в ужасе.

Они позвали на помощь Пирра. Пирр тут же ответил и бился с римлянами в двух сражениях. Однако римляне упорно продолжали и в конце концов разбили Пирра и к 270 г. до н. э. заняли все греческие города в южной Италии.

Римский мир

Греческий мир в этот момент должен был встревожиться и объединиться, чтобы победить этого странно могущественного новоприбывшего. К несчастью для них, они его недооценивали. Западный город Карфаген мерялся силой против Рима в двух мощных войнах, и македонские царства, возможно, были уверены, что эти два города были настолько равны по силе, что они уничтожат друг друга.

Поэтому македоняне расслабились, позволив Риму и Карфагену нанести друг другу мощные удары, со стороны наблюдая за бесконечной борьбой между ними.

Некоторое время казалось, что македоняне действительно проницательно просчитали, что и Карфаген, и Рим подошли к самому краю катастрофы. Однако в конце концов оказался не тупик, а полная и абсолютная победа Рима и в 200 г. до н. э. Рим стал самой могущественной единственной силой в мире.

И даже тогда македонские царства могли бы еще добиться успеха, если бы они смогли объединиться, но конкуренция, которая выросла среди них за сто лет войны, была слишком сильна, чтобы ее можно было похоронить.

Галаты

Рим продолжал одерживать победы, итог которым подводится в данной главе Первой книги Маккавеев:

1 Мак., 8: 2. …рассказывали ему [Иуде Маккавею] о войнах их, о мужественных подвигах, которые они показали над галатами, как они покорили их…

Галаты (или галлы) двинулись на юг в Италию и взяли сам Рим в 390 г. до н. э., когда этот город представлял собой еще небольшую силу и когда иудеи мирно прозябали под властью персов. Рим освободился, но галлы поселились в богатой долине реки По. То, что является теперь северной Италией, тогда стало называться Цизальпинской Галлией (Галлия по "эту сторону Альп" - "эта сторона" с точки зрения римлян).

Когда римляне стали более сильными, галлы стали более слабыми. В 295 г. до н. э. римляне нанесли сокрушительное поражение галлам, и в 222 г. до н. э. они аннексировали всю область Цизальпинской Галлии и расширили свою власть на Альпы.

Это было удивительнее для тех жителей Востока, которые наблюдали за римским продвижением: в то время как римляне постоянно выбивали галлов, македонские царства оказывались беспомощными против варваров того же рода.

В 280 г. до н. э., уже когда Пирр боролся с Римом в Италии банды галлов совершали набеги на юг Македонии, и в течение нескольких лет абсолютный ужас и анархия владели этой страной, а также Грецией на юге.

В 278 г. до н. э. галлы перешли в Малую Азию и опустошали эту область. Так было вплоть до 235 г. до н. э., когда они, наконец, потерпели поражение и были покорены. Затем они были вынуждены поселиться в той области Центральной Малой Азии, которая стала называться Галатией. К тому времени они цивилизовалсь и приняли греческую культуру.

Легкость, с которой римляне обращались с галлами, не могла остаться незамеченной и не могла не вызывать восхищения на Востоке.

Испания

Римляне также одерживали победы за пределами Италии:

1 Мак., 8: 3. …также о том, что сделали они [римляне] в стране Испанской…

Еще когда римляне побеждали галлов, они успешно завершали первую длительную войну с Карфагеном. После этой войны Карфаген попытался восстановиться, основав новую империю в Испании, завоевав власть над средиземноморским регионом этой дикой и варварской страны.

Затем в 219 г. до н. э. вскоре после присоединения Римом Цизальпинской Галлии Карфаген уже был готов ко второй войне. На сей раз карфагенские силы были возглавлены Ганнибалом, одним из самых великих полководцев всех времен. В течение шестнадцати лет карфагеняне умудрялись держаться в Италии, добиваясь крупных побед и не потерпев ни одного настоящего поражения.

Однако Рим упорно сопротивлялся, посылая при этом свои армии воевать за пределами Италии, хотя в то же время Ганнибал опустошал их родину. В частности, один из римских военачальников Сципион блестяще воевал в Испании, побеждая там карфагенян и в результате присоединив эту землю к Риму.

Затем Сципион совершил поход в Африку, чтобы напасть на сам Карфаген. Ганнибал вернулся, чтобы встретить его, и в последнем сражении при североафриканском городе Заме в 202 г. до н. э. победили Сципион и Рим.

Филипп и Персей

Список римских побед продолжает расти:

1 Мак., 8: 5. Они [римляне] также сокрушили на войне и покорили себе Филиппа и Персея, царя Китийского…

Это относится к событиям после решающего сражения при Заме. Из македонских царств ближайшим к Риму было само царство Македония (упомянутое здесь как Киттим). В то время в Македонии не было сильной имперской власти, как при Филиппе II и Александре Македонском. Эмиграция македонян в побежденные страны на юге и востоке, потери в войне и опустошения от набегов галлов уменьшили ее силу. Однако Македония была все еще достаточно сильной для того, чтобы удерживать власть над Грецией.

В 220 г. до н. э. в Македонии к власти пришел энергичный и способный царь Филипп V. Он видел, как Рим увяз в смертельном бою с Ганнибалом, и попытался оказать поддержку Ганнибалу. Этого Рим ему не простил. Как только Ганнибал потерпел поражение, Рим объявил войну Филиппу и в 197 г. до н. э. нанес ему решающее поражение. Македония потеряла свою власть над Грецией и была вынуждена платить Риму большую контрибуцию. Оставшуюся жизнь Филипп осторожно избегал всяческих осложнений.

В 179 г. до н. э. Филипп умер, и на трон взошел его сын Персей. Персей осторожно готовился к мести Риму. Однако его планы провалились. Его союзники предали его, и он вынужден был столкнуться с римским войском один. Он был побит в сражении в 168 г. до н. э., в тот самый год, когда Антиох IV осквернил храм в Иерусалиме. После этого поражения Македонская монархия закончила свое существование, и Македония была разделена на четыре небольшие республики.

Евмений

Если Рим мог наказывать, то он умел также и вознаграждать:

1 Мак., 8: 6. …и Антиоха, великого царя Азии, который… был Разбит ими [римлянами]…

1 Мак., 8: 8. …а страну Индийскую и Мидию, и Лидию… взяв от него, отдали царю Евмению.

Антиох, упомянутый здесь как "великий царь Азии", - это был, конечно, Антиох III, чьи победы и последующие поражения от римлян ранее уже были описаны в этой главе.

Упоминаемый здесь Евмений - это царь в западной Малой Азии. В то время, когда иудеи были в вавилонском плену, западная Малая Азия образовала царство, управляемое народом, известным грекам как "ludoi", а царство называлось Лидия. Оно достигло пика процветания и могущества при царе Крезе, который правил с 560-го по 546 г. до н. э. В 546 г. до н. э. Лидия была завоевана Киром Персом, и ее название исчезло из истории. После времен Александра Македонского ее народ быстро эллинизировался. Лидийский язык был вытеснен греческим и исчез.

В 283 г. до н. э., когда Малая Азия была свободно связана с недавно основанной Селевкидской империей, некий наместник македонского царя по имени Филетэр правил городом Пергамом, находившимся на территории того, что однажды было Лидией. Он сумел стать независимым от Селевкидов после смерти Селевка I Никатора, и таким образом было основано Пергамское царство.

Племянник Филетэра, который взошел на престол как Евмений I в 263 г. до н. э., вскоре после этого победил второго селевкидского монарха Антиоха I и утвердил независимость Пергама. В это время галлы производили огромные разрушения в Малой Азии, так что независимость оказывалась сомнительным благом. Однако после Евмения в 241 г. до н. э. на престол взошел его племянник Аттал I, а в 235 г. до н. э. он сумел нанести галлам решительное поражение. Это покончило с галльской угрозой и весьма высоко подняло престиж Пергама. Он процветал при просвещенном правлении, а образование поощрялось в такой степени, что библиотека в Пергаме оказалась на втором месте, уступая по размерам и достоинствам только Александрийской. (Действительно, ревнивые Птолемеи отказались экспортировать папирус в Пергам, таким образом лишив их материала для копирования книг. Пергамцы изобрели для этой цели метод обработки кожи животных, - более долговечной, но также и более дорогой, - и это дало нам слово "пергамент", "произошедшее из Пергама".)

В 197 г. до н. э. Аттал умер, и царем стал его сын Евмений II. Это и есть Евмений из Первой книги Маккавеев (8: 8).

Евмений II оказался в столкновении с Антиохом III на пике успешности этого монарха, и некоторое время казалось, будто Антиох отвоюет обратно всю Малую Азию. Евмений II обратился к Риму, который только что побил Филиппа V Македонского.

Рим откликнулся, и после нанесения поражения Антиоху III (совместно с армией Евмения, боровшейся рядом с римскими легионами) римские завоевания Малой Азии были переданы Пергаму, который теперь достиг пика своей власти.

Автор Первой книги Маккавеев перечисляет как переданные Пергаму: Лидию, Мидию и Индию. Лидия, представляя западную часть Малой Азии, составила царство Пергама после поражения Антиоха. Действительно, Пергам был почти Лидией, вернувшейся к существованию, но уже грекоязычной Лидией.

Однако Индия и Мидия не были отданы Пергаму. Они были далеко на востоке, и даже Рим не мог отдавать их кому-либо. Однако, как прямое следствие поражения Антиоха, Индия, Мидия и другие восточные территории Селевкидской империи восстановили постоянную независимость. Если бы Пергам не получил их, то Селевкидская империя потеряла бы их.

Греки

И наконец:

1 Мак., 8: 9-10. …и о том, как еллины вознамерились прийти и истребить их [римлян]… и они [римляне]… воевали против них [греков]… много из них пало пораженных, и взяли в плен…

Сказать, что греки "вознамерились прийти и истребить" римлян, - значит придавать несчастным грекам слишком большое значение. Они не были в то время в таком состоянии, чтобы сокрушить кого-либо, кроме самих себя, но автор Первой книги Маккавеев жил в то время, когда среди иудеев были сильны антигреческие настроения, и это отражено в данных строках.

В действительности преступление греков состояло в том, что некоторые из их городов (объединенные в Ахейскую лигу) в глазах Рима недостаточно активно поддерживали римлян против Персея Македонского. Для Рима нападение на Ахейскую лигу было подобно вырыванию погремушки у младенца. В 168 г. до н. э. тысяча знатных греков была уведена в качестве пленников в Рим.

Вакхид

Завоевания Рима, его лояльность к союзникам, его республиканская форма правления и его гражданская доблесть - все это описывается с некоторым лирическим преувеличением. Несомненно, здесь виделось некоторое оправдание еврейской надежды (в то время) на Рим.

Его защита Пергама от Селевкидов и его укрепление Пергама за счет Селевкидов были весьма внушительными. Конечно если бы Иудея создала союз с Римом, подобные выгоды выпали бы и на ее долю. (Конечно, Рим поддерживал своих союзников из своих собственных соображений, и, в конце концов, он поглотил их всех, и врагов, и союзников, но у автора Первой книги Маккавеев не было преимуществ нашего суждения задним числом.)

Автор описывает посланника, которого Иуда направляет в Рим, и с Римом заключается договор о союзе. Но можно только задаться вопросом, а был ли такой союз сформирован на самом деле. Возможно, это было просто заявлено во всеуслышание войсками Иуды как своего рода "война нервов" против Селевкидов, у которых имелись вполне достаточные причины страшиться самого названия Рима. Если этот союз был просто пропагандистским оружием, то оно не оправдалось; а если это было на самом деле, то этот договор оказался мертвой буквой. Димитрий снова продолжил наступать на мятежников, и Рим не сделал ничего, чтобы помочь Иудее.

1 Мак., 9: 1. Когда Димитрий услышал, что Никанор и воины его пали в сражении, послал Вакхида и Алкима во второй раз в землю Иудейскую, и правое крыло с ними.

1 Мак., 9: 3. В первом месяце сто пятьдесят второго года [160 г. до н. э.] расположились они станом у Иерусалима…

Силы Иуды сами пострадали от многочисленных потерь в борьбе против Никанора, и перед лицом свежего войска Селевкидов и "тори" многие дрогнули. Происходило массовое дезертирство, и Иуда оказался только с оставшимися восьмьюстами человеками.

Благоразумно было бы отступить, но если бы он сделал это, то остался бы без войска. В конце концов лучше уж бесстрашное сражение и вдохновляющая смерть. Именно этот путь он и выбрал. В последовавшем сражении маленькая горстка мятежников отчаянно билась, но явный перевес врага был непреодолим, и фактически они были полностью уничтожены.

Иуда Маккавей погиб вместе с остальными в 160 г. до н. э., через семь лет после того, как его отец протрубил призыв к восстанию.

В связи с гибелью Иуды Селевкиды торжествовали, и Иудея была теперь полностью в руках проселевкидских иудеев:

1 Мак., 9: 23. По смерти же Иуды во всех пределах Израильских явились люди беззаконные, и поднялись все делатели неправды.

1 Мак., 9: 25–26. И выбрал Вакхид нечестивых мужей и поставил их начальниками страны. Они разведывали и разыскивали друзей Иуды и приводили их к Вакхиду, а он мстил им…

Однако это поражение не было полным. Димитрий учился на ошибках Антиоха, и законы против иудаизма не были восстановлены; Храм не был снова осквернен. Восстание закончилось политической неудачей, но в религиозном отношении оно было успешным.

Или же было не так? Не могло ли быть так, что там, где сила потерпела неудачу, происходила постепенная ассимиляция, которая могла быть успешной под руководством какого-нибудь первосвященника "тори"?

Ионафан

Однако у иудея не было возможности выяснять правду. Двое из сыновей Маттафии мертвы, павшие на войне против Селевкидов. Осталось трое: старший сын Иоанн, второй по старшинству Симон и Ионафан, пятый и самый младший, который уже проявил талант руководителя и к которому обращались выжившие мятежники в мрачные дни после гибели Иуды, когда селевкидский военачальник Вакхид правил страной через своего марионеточного первосвященника Алкима.

1 Мак., 9: 28. Тогда собрались все друзья Иуды и сказали Ионафану…

1 Мак., 9: 30–31. …мы тебя избрали - быть нам вместо него начальником и вождем… И принял Ионафан в то время предводительство и стал на место Иуды, брата своего.

Однако в действительности силы мятежников были в то время слабыми. Они едва ли могли восстать против могущественного Вакхида без чьей-либо помощи. За такой помощью послали к набатским (Nabatean) арабам старшего брата Иоанна, но он был предательски убит ими в 159 г. до н. э., остались теперь только Ионафан и Симон.

Отчаянно сражаясь, они повели свой повстанческий отряд к временному безопасному убежищу через реку Иордан в пустыню Трансиордании:

1 Мак., 9: 48. И бросился Ионафан и бывшие с ним в Иордан и переплыли на другой берег…

1 Мак., 9: 50. И возвратился он [Вакхид] в Иерусалим и построил в Иудее крепкие города…

Но Ионафан, скрывшийся в Трансиордании, предпринимал бесконечные набеги на Иудею и разбивал все посылаемые против него отряды или уклонялся от них. В конечном счете Селевкиды устали от бесконечных мелких стычек, которые отнимали у них энергию и ослабляли их в других более жизненно важных направлениях. Они заключали с Ионафаном соглашение, что позволило ему править Иудеей столько, сколько он поддерживал царство в мире и признавал господство Селевкидов.

Александр Епифан

Возможно, ситуация была нестабильной, и она продлилась недолго. После того как в течение десяти лет правил Димитрий I Сотер, обладавший относительно небольшими способностями, династические ссоры снова ввергли селевкидскую монархию в хаос:

1 Мак., 10: 1. В сто шестидесятом году [152 г. до н. э.] выступил Александр, сын Антиоха Епифана, и овладел Птолемаидою…

На самом деле этот Александр был самозванцем темного происхождения, настоящее имя которого было Балас. Он притворился сыном Антиоха IV и, следовательно, братом молодого Антиоха V Евпатора, которого убил Димитрий I.

К счастью для Баласа (более привычно известного нам как Александр Балас), он имел мощную поддержку за границей. Египетский царь Птолемей VI Филометер и новый царь Пергама Аттал II, который в 160 г. до н. э. взошел на престол после своего старшего брата Евмения II, оба поддерживали Александра Баласа. Это было не потому, что они поверили в объявление Баласа себя законным царем, а потому, что они стремились всячески ослабить своего старого врага - Селевкидскую империю.

И Пергам, и Египет были союзниками Рима, а Рим, возможно, теперь помнил, что Димитрий стал царем без его разрешения. Во всяком случае, Рим также оказывал Александру Баласу свою поддержку.

Димитрий впал в отчаяние. Его войска легко могли изменить его восходящей звезде самозванца, а он нуждался в хоть сколько-нибудь надежных людях, которые бились бы на его стороне. А как дело обстояло с теми иудеями, которые сражались под началом Ионафана? Это были свирепые бойцы, и их можно было купить. Возможно, памятуя именно об этом, на пост правителя Иудеи Димитрий назначил Ионафана.

Получив это назначение, Ионафан смог поселиться в Иерусалиме и подавить фракцию проселевкидски настроенных иудеев, которая была у власти начиная со времени смерти Иуды, то есть уже восемь лет.

Чтобы конкурировать с этим, Александр Балас быстро предложил Ионафану пост первосвященника. Это было отступление от сложившейся традиции. До настоящего времени Селевкиды просто утверждали тех первосвященников, которые были назначены иудеями; здесь же было уже прямое назначение Селевкидами. Однако Ионафан не слишком твердо настаивал на этих деликатных пунктах и принял:

1 Мак., 10: 21. И облекся Ионафан в священную одежду в седьмом месяце сто шестидесятого года в праздник кущей…

Возможно, Ионафан выбрал это время года намеренно, чтобы получить психологическое преимущество, связанное с мессианским пророчеством. За столетие до этого появились некоторые пророческие писания, которые были приписаны более раннему пророку Захарии. В них сказано об идеальном царе, которому все поклонятся в праздник кущей:

Захария, 14: 18. …поразит Господь народы, не приходящие праздновать праздник кущей!

Возможно, Ионафан хорошо знал, что особо благочестивые могли не одобрить первосвященника, который был не от прямой линии более ранних первосвященников и который был всего лишь назначенцем языческого царя. Он мог бы ответить на такие возражения на глазах у всего народа, используя слова Захарии и то, что он открывал новую линию первосвященства, которая должна была продолжиться в течение более века.

Димитрий снова поднял ставки и окончательно предоставил Иудее независимость, добавив к ней Самарию и Галилею. Однако Ионафан остался с Александром Баласом. Либо его негодование против Димитрия как завоевателя Иудеи и угнетателя иудеев было слишком велико, либо, что более вероятно, его трезвая оценка обстановки была такой, что Димитрий вскоре проиграет и его обещания не будут выполнены.

В 150 г. до н. э. Димитрий и Александр Балас наконец сошлись в сражении. Александр добился полной победы, и Димитрий, после двенадцатилетнего царствования, был убит на поле боя. Александр Балас взошел на престол в Антиохии как Александр Епифан.

Александр Балас помнил своих союзников, образовав военный союз с Египтом, женившись на Клеопатре, дочери Птолемея VI. Два царя с большими церемониями встретились в Птолемаиде, и Ионафана также позвали в город, чтобы встретиться с ним. Там он был утвержден в его правлении над Иудеей.

Димитрий II Никатор

Время "счастливого-конца-для-всех" не могло продолжаться долго. Казалось, что единственное, что может продолжаться вечно, это династическая конкуренция. У покойного царя Димитрия I был сын, еще один Димитрий, который был за границей в изгнании. Теперь он вернулся, а с ним и отряд наемников критян:

1 Мак., 10: 67. …В сто шестьдесят пятом году [147 г. до н. э.] пришел из Крита Димитрий, сын Димитрия, в землю отцов своих…

Возобновилась гражданская война, и иудеи были глубоко втянуты в нее, поскольку новый Димитрий был совершенно враждебен Ионафану, который в конце концов обратился против своего отца и поддержал узурпировавшего власть Александра. Однако иудеи, как во времена Иуды, выстояли перед военачальником Димитрия Аполлонием и одержали громкую победу.

Птолемей VI Египетский, наблюдая за новой гражданской войной, не смог устоять перед соблазном вмешательства. Разумеется, он возвел Александра Баласа на престол и отдал ему свою дочь, но зачем довольствоваться союзником, когда можно заполучить само царство?

Поэтому египетский монарх вторгся во владения Селевкидов, извлекая выгоды из беспорядков возобновившихся гражданских войн. Он беспрепятственно прошел через Иудею и взял Антиохию, сделав себя на тот момент правителем царства Селевкидов и Египта.

Александр Балас, который был в то время в северных провинциях, разбираясь с местным бунтом, поспешил в Антиохию, и в 145 г. до н. э. эти две армии встретились и бились. Александр Балас потерпел поражение, и его пятилетнее царствование закончилось. Он сбежал в Аравию, где был убит. Победитель Птолемей VI был только ранен в сражении, однако вскоре после этого он умер.

Единственно боеспособным из соперников остался Димитрий, и за отсутствием других претендентов он стал царем Димитрием II Никатором ("Завоевателем").

1 Мак., 11: 19. И воцарился Димитрий в сто шестьдесят седьмом году.

Антиох VI

Однако до настоящего времени вечный династический менуэт приводил к смертельным исходам. Митридат I все еще был царем Парфии и все то время, когда селевкидские цари вели бессмысленные сражения на западе и непрерывно ослабевали, он постоянно расширял свою собственную власть. В 147 г. до н. э., как раз тогда, когда Димитрий II высадился на селевкидских берегах, парфяне взяли Вавилонию, изгнав Селевкидов из той области, которая была их собственной в течение ста пятидесяти лет.

Великая империя протяженностью в две тысячи миль уже даже во времена Антиоха III, через полстолетия, сократилась так, что почти ничего не осталось. Она включала в себя немногим более провинции Сирии.

Димитрий во главе небольшого клочка того, чем однажды была Селевкидская империя, к тому же обескровленного продолжающимися военными действиями, столкнулся с недостатком средств. Он отчаянно пытался экономить за счет войска. Это, конечно, самое эффективное средство экономии, ибо армия - это почти всегда величайший поглотитель денежных ресурсов, но множество правителей как до, так и после времени Димитрия II обнаружили, что такая экономия - это фактически самоубийство.

Недовольное войско - это всегда искушение в руках любого честолюбивого военачальника; тем более, что у старого царя Александра Баласа был еще молодой сын в изгнании, тот, кто мог послужить как полезный фактор для сплочения:

1 Мак., 11: 39–40. Трифон, один из прежних приверженцев Александра, видя, что все войска ропщут на Димитрия, отправился к Емалкую аравитянину, который воспитывал Антиоха, малолетнего сына Александрова; и настаивал, чтобы он выдал его ему, дабы сделать его царем вместо него…

Тем временем Ионафан еще раз попытался извлечь прибыль из селевкидских проблем и предложил сделку с Димитрием. Он предложил Димитрию помочь с его недовольным войском в обмен на вывод селевкидских войск из цитадели.

Димитрий с удовольствием принял контингент из трех тысяч свирепых еврейских бойцов и использовал их для того, чтобы подавить беспорядки в Антиохии. Однако он не отказался от цитадели, и обойденный в хитром маневрировании Ионафан гневно ждал своего шанса, чтобы нанести ответный удар.

И этот шанс довольно скоро появился. Трифон сумел уговорить Емалкуя распустить стражу и вернулся с юным царевичем:

1 Мак., 11: 54. После того возвратился Трифон и с ним Антиох, еще очень юный; он воцарился и возложил на себя венец.

Это было в 143 г. до н. э., и новый царь-мальчик правил как Антиох VI Епифан Дионис. Разумеется, он был просто марионеткой. Настоящим правителем был Трифон.

Это и был шанс Ионафана. Он быстро перевел свою поддержку на юного Антиоха.

Лакедемоняне

Очевидно, Ионафан в течение этого периода боролся также за усиление своей позиции с помощью установления целесообразных союзов за границей. Автор Первой книги Маккавеев выбрал для подробного описания два таких союза, но только из соображений престижа, так как ни один союз не помог Ионафану. Первым было возрождение союза с Римом, который (если он существовал вообще) был неэффективен тогда и остался неэффективным впоследствии. Остальные были еще более бесполезными:

1 Мак., 12: 2. …и к спартанцам и в другие места послал письма о том же.

Лакедемоняне (спартанцы) - это народ, живущий в Лакедемоне, регионе, который более известен нам как Спарта. Поэтому они называются спартанцами. Город в южной Греции Спарта имел за собой великую историю. Во дни Навуходоносора и еврейского пленения в Вавилоне Спарта была наиболее мощным из греческих городов, и она удерживала эту позицию в течение еще двух столетий. Вместе с Афинами Спарта в 479 г. до н. э. отразила персидское вторжение под предводительством Ксеркса (Авашвероша).

Спарта

Затем, после долгой войны с Афинами, в 404 г. до н. э. Спарта вышла победительницей и в течение тридцати лет правила Грецией.