Неандертальцев и о половых отношениях в их среде.

Историческая реконструкция первоначального человеческого об­щества представляет собой, пожалуй, самую сложную проблему пер­вобытной истории. За отсутствием каких-либо прямых параллелей судить о нём можно только на основе косвенных данных. Это, с одной стороны, наши сведения о стадных взаимоотношениях у обезь­ян, с другой стороны, некоторые факты археологии, антропологии и этнологии. Сопоставление и анализ всех этих данных позволяют составить общее, хотя во многом и гипотети­ческое, представление об общественной жизни того времени.

Как уже говорилось, начальную форму организации общества в науке часто называют «первобытным человеческим стадом». Термин «первобытное человеческое стадо» хорошо передает диалектическое свое­образие организации древнейших и древних людей, её переходное состояние от предчеловеческого стада животных к «готовому», сфор­мировавшемуся обществу.

Начало эпохи праобщины совпадает с выделением человека из животного мира и образованием общества. Не вызывает никаких сомнений, что с возникновением целеполагающей трудовой де­ятельности было связано не только изменение отношения человека к природе, но и изменение отношений между членами первоначаль­ного человеческого коллектива. Таким образом, начало эпохи праобщины совпадает с появлением вполне осознанно изготовленных и применяемых орудий труда. Конечным рубежом эпохи праобщины является поздний палеолит, когда на смену ей приходит общинный строй – эпоха «готового» человеческого обще­ства. Хотя можно допустить, что переход от праобщины к общине мог произойти и раньше. Следовательно, конец эпохи праобщины совпадает с переходом от раннего к среднему или позднему палеолиту.

Прогрессивное развитие каменных орудий, изменение физи­ческого типа самого человека, наконец, то обстоятельство, что общинный строй не мог возникнуть сразу, в готовом виде, – всё это показывает, что праобщина не была застывшей во времени единооб­разной формой. Поэтому часто различают раннюю праобщину древ­нейших людей и более развитую праобщину неандертальцев. Неко­торые учёные даже называют эту более позднюю праобщину неан­дертальцев особыми терминами («первобытная община» и др.).

Праобщина представляла собой, по-видимому, небольшую груп­пу людей. Маловероятно, чтобы большая группа могла прокормить себя при слабой технической вооружённости раннепалеолитическо­го человека и трудности добывания пиши. Собирательство требует большой затраты времени, а даёт относительно мало пищи, притом чаще всего низкокалорийной; что же касается охоты на крупных жи­вотных, уже известной первобытному человеку, то она была сопря­жена с большими трудностями, сопровождалась множеством жертв и не всегда была удачной. Таким образом, трудно представить себе, что праобщина состояла больше чем из нескольких десятков, скорее всего из 20–30 взрослых членов. Возможно, такие праобщины иног­да объединялись в более крупные, но это объединение могло быть только случайным.

Жизнь праобщины, скорее всего, не была жизнью беспорядочно передвигавшихся с места на место собирателей и охотников. Раскоп­ки в Чжоукоудяне рисуют картину оседлой жизни на протяжении многих поколений. Об относительной оседлости говорят и многие пещерные стойбища раннепалеолитического времени, раскопанные в разных частях Евразии.

Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в праобщине были поло­вые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказаться с особенной силой, а следовательно, и претерпеть сильнейшее дав­ление со стороны развивавшегося общества.

Прежде всего возникает вопрос: как были организованы поло­вые отношения в предшествующем праобщине зоологическом объ­единении предков человека? Известную, хотя, конечно, далеко не полную аналогию им можно видеть во взаимоотношениях приматов, изучению которых в последние десятилетия было уделено значи­тельное внимание. Одни виды современных обезьян, такие, как шимпанзе и горилла, живут парными семьями, другие – так назы­ваемыми гаремными семьями, состоящими из десятка-другого осо­бей во главе с крупным сильным самцом. Кроме вожака в гаремную семью входят молодые самцы, но обычно они не участвуют в раз­множении из-за невозможности выдержать соперничество с вожа­ком. Когда несколько семей объединяется в стадо, каждая из них со­храняет известную обособленность, не исключающую, однако, драк из-за самок.

Можно предполагать, что более или менее сходные порядки су­ществовали и в стадах предков человека. Во всяком случае, и здесь гаремная или любая другая зоологическая семья была антагонис­тична стадному сообществу. Поэтому часть учёных счита­ют, что праобщина как начальная форма общественной организа­ции могла возникнуть лишь в результате растворения в ней зооло­гических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т.е. установления нерегламентированных, неупорядоченных половых отношений, или промискуитета. Однако существует и приобретает всё больше сторонников и дру­гая точка зрения, по которой праобщина унаследовала от пред­шествовавших ей животных объединений гаремную семью со свойственной ей регламентацией половой жизни. Если это так, то праобщина должна была состоять из нескольких гаремных объ­единений, время от времени перегруппировывавшихся вследствие смерти их глав, драк из-за женщин и т. п. и вообще менее устойчи­вых, чем сама праобщина.

Пока ещё нет достаточных данных для того, чтобы с уверенно­стью судить о взаимоотношениях полов в праобщине.