Мене, мене, текел, упарсин 12 страница

Однако, хотя селевкидская монархия потерпела поражение, греческая культура оставалась столь же привлекательной, как и всегда, и маккавейские цари начали эллинизировать и играть ту роль, против которой, отдавая свои жизни, боролись их отцы.

Поэтому при Иоанне Гиркане I саддукеи восстановили контроль над Храмом, а фарисеи вошли в оппозицию. (Именно в то время они получили свое название. Возможно, небольшое самовосхваление помогало им облегчить боль от того, что они теряли власть.)

При Александре Ианнее они открыто участвовали в восстании. Это было своего рода маккавейское восстание против Маккавеев, которое было утоплено в крови. Позже Александра, вдова Александра, примирилась с фарисеями, и некоторое время было спокойно.

Однако после ее смерти вспыхнула гражданская война между ее двумя сыновьями Иоанном Гирканом II и Аристобулом II. Фарисеи поддержали первого и некоторое время были снова у власти. В период царствования Ирода и позже снова саддукеи были во власти, а фарисеи - в оппозиции.

Когда представители этих двух партий пришли к Иоанну для крещения, он поносил и тех и других, занимая позицию обычного человека, если можно так выразиться, против тех, кто, подобно саддукеям, лишал иудаизм его содержания, и тех, кто, подобно фарисеям, наполнял его излишеством.

Действительно, он занял позицию, подобную позиции Иеремии. Иеремия в своей храмовой проповеди предупреждал, что одно лишь существование храма не защищает нравственно дурных людей. Иоанн также предупреждал, что один только тот факт, что человек является иудеем, еще не служит ему защитой:

Мф., 3: 9. …и не думайте говорить в себе: "отец у нас Авраам", ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.

Сын

Теперь, наконец, Иисус появляется как взрослый человек, пришедший к Иоанну Крестителю, чтобы принять у него крещение.

Как это часто бывает, Иосиф, который упоминает об Иоанне Крестителе, не упоминает об Иисусе. Несомненно, в истории иудеев есть параграф, который посвящен Иисусу, но это прерывает поток дискурса и выглядит подозрительно, подобно объяснению, придуманному задним числом. Обычно ученые считают, что это была вставка какого-то раннего христианского редактора, который, возмущенный тем, что Иосиф рассказал о том периоде, не упомянув о Мессии, посчитал, что его вставка будет благочестивым актом.

Кроме того, фактически ни в одной современной тому периоду летописи, которыми мы располагаем, за исключением Нового Завета, нет упоминаний об Иисусе.

В связи с этим были и такие, которые утверждали, что Иисус никогда не существовал, но это, по-видимому, преувеличение. Синоптические Евангелия не имеют признаков откровенного вымысла так же, как, например, Книги Товита, Иудифь и Есфирь. Синоптические Евангелия не наполнены анахронизмами, но оказываются точными, когда они обсуждают дух своего времени. То, что в них говорится об Иоанне Крестителе, например, совпадает с тем, что говорит Иосиф. Кроме того, в них не содержится никаких событий, которые, по-видимому, категорически противоречат известным историческим фактам.

Безусловно, синоптические Евангелия полны чудес и удивительных историй, которые в целом принимаются многими благочестивыми христианами. Однако если в наш рационалистический век некоторые из нас не захотят принимать в расчет чудеса и элемент божественного, то все еще останется связная, естественная, вполне возможная и осмысленная история судьбы галилейского проповедника. Мы можем попытаться проследить эту историю в том, как она рассказывается в Евангелии от Матфея.

Предположим, например, что мы не принимаем в расчет рассказы Матфея о рождении и детстве Иисуса, рассматривая их как порождение поздней традиции, предназначенной для решения двух задач: (1) показать, что он - рожденный в Вифлееме потомок рода Давида и поэтому он считается Мессией, и (2) продемонстрировать сходство между его ранним служением и служением Моисея.

Если мы сделаем это, то на сцену впервые выходит тот, кого мы могли бы назвать "историческим Иисусом", как взрослый галилеянин, который слышал о проповеди Иоанна Крестителя и пошел в Иудею креститься.

Фактически именно таким способом начинается Евангелие от Марка, самое старшее из четырех Евангелий. В Евангелии от Марка нет никаких упоминаний о непорочном зачатии и Вифлееме или о какой-либо истории из первых двух глав Евангелия от Матфея. Евангелие от Марка начинается с рассказа об Иоанне Крестителе и крещении Иисуса.

После крещения "исторический Иисус" испытывает побуждение самому стать проповедником и пророком. Говоря современным языком, он слышит "зов к служению", но Матфей выражает это так, как это было характерно для его собственного времени.

Мф., 3: 16. И крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел [Иоанн] Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.

По-видимому, описанное здесь было видением, которое испытал Иисус: "отверзлись Ему небеса". Несомненно, в это время у него крестилась большая толпа, и нет никаких указаний, по крайней мере в синоптических Евангелиях, на то, что это было явление, видимое всем людям.

Однако повествование идет еще дальше. Иисус изображается как осознающий в этот момент нечто большее, чем простой зов проповедовать:

Мф., 3: 17. И се, глас с небес глаголющий: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение".

Слова "Сей есть Сын Мой возлюбленный", по-видимому, подразумевали, что в этот момент Иисус понял, что ему предназначено стать Царем, то есть Мессией. Даже немессианские цари Иудеи считались приемными сыновьями Яхве; гораздо больше это относится к Мессии.

Однако это может оказаться более поздним благочестивым истолкованием событий автором Евангелия. Если бы мы попытались следовать "историческому Иисусу", то, по-видимому, оказалось бы, что реализация мессианства произошла значительно позже.

(В христианской мысли выражение "Сын Божий" считается означающим нечто гораздо более трансцендентальное и тонкое, чем роль, предназначенная Мессии, в еврейской мысли. Однако в синоптическом Евангелии ясно видна более поздняя христианская точка зрения. Она же видна в Евангелии от Иоанна.)

Для Марка Дух Божий входит в Иисуса во время крещения, и именно тогда, и только тогда он, очевидно, входит в свою роль Мессии. Однако в Евангелии от Матфея не может быть все так просто. Согласно Матфею, Дух Божий вошел в Иисуса в момент зачатия, он родился Мессией и едва ли ему нужно было крещение. Поэтому Матфей должен заставить Иоанна Крестителя признать этот факт. Когда Иисус пришел креститься:

Мф., 3: 14–15. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду.

И тем не менее, это признание Иоанном роли Иисуса как Мессии не соответствует рассказу Матфея об "историческом Иисусе"; поскольку в более поздний период Иоанн явно показывается как совершенно неуверенный в сути миссии Иисуса.

Сатана

Разумно предположить, что, как только Иисус почувствовал желание и побуждение стать проповедником, он мог на какой-то период удалиться для размышлений и обдумывания своей миссии. Каким проповедником он должен стать? Каким должен быть его общий подход? Что он должен пытаться свершить?

Матфей дополнил стих, содержащийся в Евангелии от Марка, рассказав о том, как после крещения Иисус удалился в пустыню, постился и был искушаем Сатаной пойти в Своем служении неверным путем. Для Матфея характерно, что он рассказывает о борьбе между Иисусом и Сатаной в виде противоборства цитат из Ветхого Завета.

Во время первого искушения Сатана убеждал Иисуса утолить свой голод после поста, превратив камни в хлеб, - то, что Бог был бы рад сделать по просьбе благочестивого и набожного человека. Иисус ответил на это цитатой:

Мф., 4: 4. Он же сказал ему в ответ: написано: "Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих".

Цитата из Второзакония:

Втор., 8: 3. …не одним хлебом живет человек, но всяким [словом], исходящим из уст Господа, живет человек…

Это можно интерпретировать как решение Иисуса, чтобы его миссия была направлена не просто на улучшение материального благополучия человека, но и на побуждение нравственного возрождения.

Затем Сатана уговаривает Иисуса продемонстрировать свои силы, бросившись с вершины Храма, чтобы ангелы спасли его.

Мф., 4: 6. …и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: "Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею".

Здесь пишется, что Сатана придал метафорическому высказыванию из Псалтиря буквальное толкование:

Пс., 91: 11–12. …ибо Ангелам Своим заповедает о тебе - охранять тебя на всех путях твоих; на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею.

Но Иисус парировал другой цитатой:

Мф., 4: 7. Иисус сказал ему: написано также: "Не искушай Господа Бога твоего".

(Втор., 6: 16. Не искушайте Господа, Бога вашего…)

То есть не следует искушать Бога и прибегать к уловкам, чтобы удовлетворить свое тщеславие или развеять человеческие сомнения. Этот ответ можно интерпретировать как решение Иисусом отвергнуть зрелищные методы в своей миссии, завоевывать сердца проявлением своей праведности, а не силы. (В действительности писания евангелистов объединяют в себе эти два аспекта, и Иисус в них демонстрирует Силу Божью чудесами доброты, главным образом исцеляя больных.)

В последнем искушении Сатана предлагает ему все царства мира:

Мф., 4: 9. …все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне.

На что Иисус отвечает третьей цитатой:

Мф.,4: 10. …отойди от Меня, сатана; ибо написано: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи".

(Втор., 6: 13–14. Господа, Бога твоего, бойся, и Ему одному служи, и к: Нему прилепись… Не последуйте иным богам…)

Таким образом, очевидно, что Иисус отвергает традиционное истолкование Мессии как могущественного и идеального царя, который свергает врагов Израиля силой и устанавливает свое правление над всем миром на манер сверх-Александра (Македонского).

Это решение стать мирным, а не воинственным Мессией, очевидно, крайне важно для рассказа об "историческом Иисусе".

Иродиада

Решение Иисуса посвятить свою жизнь служению Богу, должно быть, было ускорено новостями об аресте Иоанна Крестителя, так как это увеличило необходимость того, чтобы кто-то занял место Иоанна и продолжил распространять его послание:

Мф., 4: 12. Услышав же Иисус, что Иоанн отдан под стражу, удалился в Галилею.

Мф., 4: 17. С того времени Иисус начал проповедывать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное.

В этом месте Матфей не приводит причины ареста Крестителя, а возвращается к этой теме позже.

Мф., 14: 3–4. Ибо Ирод, взяв Иоанна, связал его и посадил в темницу за Иродиаду, жену Филиппа, брата своего, потому что Иоанн говорил ему: не должно тебе иметь ее.

Лежащая в основе этого сюжета история сложная. Для начала мы должны рассмотреть вопрос о сыновьях Ирода Великого (царя, правившего во время рождения Иисуса). Трое сыновей уже были упомянуты как разделившие власть Ирода после его смерти. Однако теперь ушел со сцены один из них, Ирод Архелай, сверженный в 6 г. до н. э., за четверть века до начала служения Иисуса.

Из оставшихся двоих мы рассмотрим сначала Ирода Антипу, тетрарха Галилеи и Переи. Он был сыном Ирода Великого от Мальфасы, шестой жены Ирода, которая была самаритянкой. Поэтому Ирод Антипа был родом наполовину идумеем, наполовину самаритянином и, следовательно, был вдвойне неприятен еврейским националистам. Он был тетрархом с момента смерти его отца в 4 г. до н. э. и правил в течение сорока трех лет; этот период был для этого региона главным образом периодом мира и процветания.

Во-вторых, был Ирод Филипп, сын Ирода Великого от его седьмой жены Клеопатры, иудеянки (несмотря на ее имя). Ирод Филипп после смерти Ирода стал тетрархом Итуреи, и поэтому его можно называть Филиппом тетрархом. Кроме того, он все еще правил во время служения Иисуса и, по-видимому, был образцовым правителем.

Но был еще, по-видимому, один сын Ирода Великого, который не правил ни одной частью царства и который, внося путаницу в повествование, также носил имя Филипп. Мы назовем его просто Филиппом, чтобы отличать его от Филиппа тетрарха. Он был сыном Ирода от пятой жены Мариам II. (Ее следует отличать от Мариам I, которая была второй женой Ирода.) Мариам II не имела маккавейского происхождения, и поэтому Филипп никоим образом не был потомком Маккавеев.

Наконец, была Иродиада, дочь Аристобула, который, в свою очередь, был сыном Ирода Великого от Мариам I. Так как это была та Мариам I, которая была из рода Маккавеев, мы можем считать Иродиаду внучкой Ирода Великого, потомком Маккавеев по бабушке. (Отец Иродиады Аристобул был казнен его отцом Иродом в 6 г. до н. э., когда старый царь, став больным и близким к смерти, страдал паранойей и повсюду в своей сложной семейной жизни видел заговоры.)

Иродиада вышла замуж за Филиппа, своего двоюродного дядю, в то время как Ирод Антипа женился на дочери Арета, царя набатских арабов.

В начале своего царствования Ирод Антипа потерял интерес к своей жене и развелся с ней, взяв в качестве второй жены Иродиаду, которая развелась с Филиппом. Таким образом, Иродиада ушла от одного двоюродного дяди и стала женой другого двоюродного дяди.

В результате этого Арет, считая отказ своей дочери оскорблением, объявил войну Ироду Антипе и победил его. Но он ничего этим не добился, кроме, может быть, удовлетворения своей гордости. Римляне не могли позволить, чтобы локальные войны вышли из-под контроля, и вмешались, позволив Ироду Антипе сохранить свою тетрархию и новую жену.

Иоанн Креститель яростно осудил этот новый брак как кровосмесительный, не столько потому, что Иродиада была двоюродной племянницей Ирода Антипы, сколько потому, что она была его бывшей невесткой.

Ирод Антипа не позволил себе согласиться с этим осуждением и отказать Иродиаде, но стал нетерпимым по отношению к Иоанну Крестителю. Он не имел в виду теологические доктрины - в те дни Иудея была землей постоянных сложных теологических споров, - но возражал против любого вмешательства в свою частную жизнь. Кроме того, он, весьма вероятно, подозревал за этим осуждением политические мотивы и считал, что Иоанн был на службе у набатян и пытался поднять внутреннее восстание, которое отвечало бы целям по-прежнему гневающегося Арета.

Поэтому Иоанн был заключен Иродом в тюрьму в Махероне (согласно Иосифу), укрепленной деревне на южной границе Переи, к востоку от Мертвого моря. Однако Ирод не осмеливался предпринять вполне логичный шаг и казнить Иоанна и таким образом раз и навсегда заставить его замолчать, поскольку он боялся волнений, которые могли поднять многочисленные ученики Иоанна. Поэтому какое-то время Иоанн оставался заключенным в тюрьму.

Завулон и Неффалим

Матфей усматривает в возвращении Иисуса в Галилею начало его служения как исполнение пророчества:

Мф., 4: 14–16. Да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит: "Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет".

Эта цитата есть в Ветхом Завете в следующем виде:

Ис., 9: 1–2. Прежнее время умалило землю Завулонову и землю Неффалимову; но последующее возвеличит приморский путь, Заиорданскую страну, Галилею языческую. Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет.

Однако эти два стиха из Книги пророка Исайи не составляют пару. Первый стих (9: 1) принадлежит к материалу восьмой главы, в которой Исайя говорит о недавнем разрушении Израиля ассирийскими войсками под предводительством Саргона. Второй стих (9: 2) представляет полное изменение сюжета, даже изменение с прозы на поэзию. С него начинается гимн коронации, который мог быть первоначально написан для празднования помазания нового царя, возможно Езекии.

В еврейской Библии (а также в новой иерусалимской Библии) стих (Ис., 9: 1) с его ссылкой на Неффалим и Завулон оказывается последним стихом восьмой главы (Ис., 8: 23), в то время как стих (Ис., 9: 2) в версии короля Якова начинает девятую главу еврейской Библии как Ис., 9: 1.

Это гораздо более логичное разделение этих двух глав, и соединение этих двух стихов в одной и той же главе произошло, несомненно, под влиянием их совместного цитирования у Матфея, который, по-видимому, стремился сделать это ссылкой на свет во тьме, отнесенной в особенности к Завулону и Неффалиму так, чтобы как можно большее в жизненном пути Иисуса было предсказано в Ветхом Завете.

Сын плотника

Можно предположить, что после возвращения в Галилею Иисус прежде всего вернется в свой собственный город. Однако если это так и произошло, то он остался там только на короткое время, Матфей поспешно перескакивает через этот момент:

Мф., 4: 12–13. …Иисус… удалился в Галилею и, оставив Назарет…

Что происходило в Назарете в то время, если вообще происходило, Матфей не говорит, но позже в Евангелии Матфей рассказывает о событиях, которые происходили во время (предположительно) более позднего посещения Назарета. Эти же события рассказаны Лукой как происходившие во время посещения Иисусом Назарета примерно в начале служения, и в связи с этим появляется искушение задаться вопросом: а может быть, это происходило в самом начале этого периода его жизни?

Прослеживая путь "исторического Иисуса", можно предположить, что, проникшись новым смыслом своей миссии, он возвратился в Назарет и начал проповедовать там в первую очередь:

Мф., 13: 54. И, придя в отечество Свое, учил их в синагоге их, так что они изумлялись…

Но при этом он не нравился своей аудитории. Его помнили как мальчика, который вырос в их городе, и теперь он, очевидно, имел наглость выступать перед ними в качестве проповедника. Матфей возмущенно цитирует вопросы толпы:

Мф., 13: 54–56. …откуда у Него такая премудрость и силы? Не плотников ли Он сын? Не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? И сестры Его не все ли между нами? Откуда же у Него все это?

Здесь упоминаются отец и мать Иисуса, но его отец Иосиф никогда не появляется в Новом Завете как живой человек, кроме как в связи с рассказами о рождении Иисуса. Поэтому обычно предполагается, что он умер, когда Иисус был еще юношей.

Из этих стихов видно, что Иосиф был плотником, но что известно насчет самого Иисуса? Лука о том же случае пишет, что толпа спросила:

Лк., 4: 22. …не Иосифов ли это сын?

И нет никаких упоминаний о плотничестве.

С другой стороны, Марк - автор самого раннего Евангелия - отмечает этот случай и пишет, что толпа спросила:

Мк., 6: 3. Не плотник ли Он, сын Марии…

Возможно ли тогда, что "исторический Иисус", до своего крещения у Иоанна и зова к служению, был плотником в Назарете, а горожане были весьма возмущены тем, что обычный работник без богословской учености (как известно, обычные люди были несведущими в фарисейских сложностях закона тех времен) взял на себя смелость выступить в роли проповедника? И если бы он проявил знание закона, изучив его благодаря своему уму и трудолюбию, это не изменило бы тот факт, что, будучи обычным работником, он должен занимать свое место в толпе и слушать "более сведущих".

И Лука и Матфей, писавшие позже, когда Иисус в воспоминаниях своих учеников стал более могущественным, могли действительно испытывать нежелание подчеркивать социальное положение Иисуса как работника. Матфей сделал плотником Иосифа (хотя вполне возможно, что отец и сын были оба плотниками, поскольку Иисус рос в среде ремесла своего отца), в то время как Лука вообще пропустил это смущающее слово.

В любом случае, Иисус смягчает общую разочарованность той мыслью, которая подобна известному нам высказыванию: "чем ближе знаешь, тем меньше почитаешь".

Мф., 13: 57. Иисус же сказал им: "Не бывает пророк без нести, разве только в отечестве своем и в доме своем".

По-видимому, опыт показал Иисусу, что для успешности его миссии место должно быть таким, где он не был известен настолько хорошо, что на мнение людей влияли его прошлое ремесло или отсутствие у него формальной учености.

Братья Иисуса

Инцидент в Назарете обнаруживает также кое-какие сведения о членах семьи Иисуса. Толпа иронически повторяет имена родственников Иисуса, чтобы показать этим, что они не ошибаются насчет того, что этот проповедник-выскочка в действительности является скромным плотником, которого они знают, а не каким-нибудь приезжим сановником. Они упоминают не только о его матери и отце, но и о его братьях и сестрах.

Мф., 13: 55–56. Не плотников ли Он сын? Не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? И сестры Его не все ли между нами?

Если интерпретировать эти стихи самым обычным образом, можно прийти к выводу, что "исторический Иисус" был членом большой семьи, а у Иосифа и Марии было пятеро сыновей и несколько дочерей.

И эта возможность большой семьи не устраняется даже в том случае, если принять рассказ Матфея о непорочном зачатии. Он говорит:

Мф., 1: 25. И [Иосиф] не знал Ее. Как наконец Она [Мария] родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус.

Даже если до рождения Иисуса Мария оставалась девой, в этом стихе нет ничего, что заставило бы нас поверить в то, что у Иосифа не было никаких отношений с Марией после рождения Иисуса и что Мария не могла обычным образом родить множество детей, которые потом станут младшими братьями и сестрами Иисуса. Можно даже доказать, что "перворожденный" сын подразумевает по крайней мере второрожденного сына и, возможно, других сыновей. Если у Марии больше не было детей, можно было говорить просто о "единственном сыне" или даже "единственном ребенке".

Однако это описание нормальной семейной жизни Марии как многодетной матери Иисуса с четырьмя младшими братьями и несколькими младшими сестрами недопустимо для многих христиан, которые твердо верят в традицию вечной девственности Марии, и были выдвинуты основания, очевидно придающие словам евангельского стиха совсем не то значение, которое они, по-видимому, имели.

Одна теория заключается в том, что конкретные люди, упомянутые как братья и сестры Иисуса, фактически были детьми Иосифа от предыдущего брака, а не сыновьями Марии. В таком случае они были бы старше Иисуса, его сводными братьями и сестрами. Однако это опровергается тем фактом, что нигде в Библии не упоминается ни о каком более раннем браке Иосифа.

Более разумная теория говорит о том, что эти люди были не братьями Иисуса, а родственниками другого типа, скажем двоюродными братьями. Слово "брат" действительно иногда используется в Библии для того, чтобы подразумевать "родственника". Таким образом, Лот является племянником Авраама, но:

Быт. 13: 8. И сказал Аврам Лоту: да не будет раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими, ибо мы родственники…[112]

Кроме того, Иаков является племянником Лавана, но:

Быт., 29: 15. И Лаван сказал Иакову: неужели ты даром будешь служить мне, потому что ты родственник?[113] скажи мне, что заплатить тебе?

Однако в таких случаях обычно приводится достаточно генеалогического материала, чтобы между конкретными людьми можно было установить точные родственные связи. В случае братьев Иисуса дело обстоит по-другому, и те, кто приводит доводы в пользу более отдаленных родственных связей, вынуждены искать косвенные доказательства. Так, Матфей говорит о нескольких женщинах, являющихся свидетельницами распятия на кресте:

Мф., 27: 56. …между ними были… Мария, мать Иакова и Иосии…

Названные имена часто встречаются, но здесь имеются в виду те Иаков и Иосия, которые являются сыновьями Марии. Могли ли они быть Иаковом и Иосией, которые упоминаются как братья Иисуса наряду с Симоном и Иудой, о которых здесь не говорится? Если это так, то они были сыновьями другой Марии, поскольку если бы эта Мария была матерью также и Иисуса, то, несомненно, Матфей сказал бы об этом. В таком случае, кто же была эта другая Мария? В аналогичном стихе в Евангелии от Иоанна мы читаем:

Ин., 19: 25. При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеонова, и Мария Магдалина…

Может ли быть так, что братья, упомянутые в Мф., 13: 55, являются сыновьями тети Иисуса Марии, а не его матери Марии и поэтому фактически его двоюродными братьями?

Однако многие современные ученые не ищут окольных объяснений, а считают, что мать Иисуса Мария является также матерью и других упомянутых лиц. Разумеется, если мы пытаемся исследовать жизнь "исторического Иисуса", с которым не связан рассказ о непорочном зачатии, то нет никаких оснований подвергать сомнению тот факт, что у него были настоящие братья и сестры.

Капернаум

Покинув Назарет, Иисус пошел в больший город в Галилее, где он мог надеяться на больший успех, чем в его родном городке:

Мф., 4: 13. …и, оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском…

Ранние странствия Христа

Капернаум находится примерно в 20 милях к северо-востоку от Назарета и во времена Иисуса был важным городом с римским гарнизоном, налоговой службой и синагогой значительных размеров. Его еврейское название было Kapharnahum ("деревня Наума"), которое на греческом стало звучать как "Kapharnaoum", а на русском - "Капернаум". Несмотря на известность Капернаума как места проповеди Иисуса, в конце концов он исчез, и в наше время даже оспаривается его бывшее местоположение.

Он был расположен на морском побережье, но это не означает Средиземное море, как можно было подумать, но на берегу внутреннего озера с пресной водой, которое находится на востоке Галилеи в верховьях реки Иордан.

Это озеро грушевидно по форме с широким берегом на севере. Оно небольшое, размером лишь в тринадцать миль в длину и семь с половиной миль в ширину. Площадь его поверхности всего только шестьдесят пять квадратных миль (в три раза больше острова Манхэттен).

Озеро имело множество разных названий, которые все были приняты от названий городов или районов на его западном берегу. Например, очень древний город вблизи его южного берега имел название Киннереф. Он упоминается в летописях о завоевателе Тутмосе III Египетском, жившем задолго до Исхода. Название этого города было дано озеру и его западным берегам.

Озеро почти не упоминается в Ветхом Завете, так как основная часть населения и властей Израиля и Иудеи находились далеко на юге. Когда оно вообще упоминается, то обычно вводится в описание как часть пограничной области:

Чис., 34: 11…от Шефама пойдет граница к Рибле, с восточной стороны Айна, потом пойдет граница и коснется берегов моря Киннереф с восточной стороны…

Западные берега озера упоминаются в связи с сирийским вторжением примерно в 900 г. до н. э.

1 Цар., 15: 20. И послушался Венадад царя Асы [Сирии], и послал военачальников своих против городов Израильских, и поразил Айн и Дан и Авел-Беф-Мааху и весь Киннереф, по всей земле Неффалима.

В современном Израиле все еще используется ветхозаветное название этого озера, когда оно называется Ям Киннерет, а на его берегах расположен город с названием Киннерет и населением примерно в тысячу жителей.

На северо-западных берегах озера находится небольшая равнина, не более двух миль в любую сторону, где в озеро впадают два небольших ручья. Она называется Генносар, или Геннисарет, название неизвестного происхождения. Возможно, оно означает "сад Гасора"; Гасор был ханаанским правителем этой области во времена Судей.

В любом случае этот район дал свое название также и озеру, и эти названия используются в Библии, апокрифах и у Иосифа. Например:

Мф., 4: 18. Проходя же близ моря Галилейского, Он [Иисус]…

С тех пор это озеро более всего известно христианам под таким названием. Но это не самое последнее из его названий. Во время самого Иисуса возникло еще одно название.

Самым крупным и самым современным городом на берегах этого озера во времена Иисуса был город, построенный в 20 г. до н. э. (меньше чем за десятилетие до того, как Иисус начал свое служение) Иродом Антипой. Он был назван Тиверией в честь правившего тогда римского императора, и Антипа сделал его своей столицей. Прежде это был языческий город, и иудеи с ужасом смотрели на него частично по этой причине, а частично из суеверия, так как он построен на месте древнего кладбища.

Город только однажды упоминается в Новом Завете, и только в Евангелии от Иоанна, самом последнем и наиболее ориентированном на греческую мысль: