Поэзия 1920-х годов: мир изменился и я – участник событий (Э. Багрицкий, И. Сельвинский, С. Есенин, В. Маяковский, И. Уткин, Н. Ушаков, на выбор)

По обилию талантов, богатству и многообразию содержания и форм русская поэзия 20–х годов – ярчайшее явление в литературе ХХ века.

Поэзия начала 20–х годов была по преимуществу лирической. Стремительные и глобальные изменения требовали непосредственного поэтического высказывания. Эпические же произведения, которые связаны со значительными обобщениями, получили развитие позднее.

Определяющей стилевой особенностью как эпической. Так и лирической поэзии является ее героико–романтическая окраска.

С небывалой силой звучала гражданская лирика, разрабатывались наиболее действенные, обращенные непосредственно к массам жанры: марш, песня, стихотворное воззвание, послание. Поэты, возрождая старые формы, видоизменяют их, сообщая им новую направленность («Ода революции» В.Маяковского, «Первомайский гимн» В.Кириллова, «Кантата» С.Есенина), делаются попытки создать новые жанры: «приказы» по армии искусств В.Маяковского, «призывы» пролеткультовцев, монологи в ритмической прозе А.Гастева. В поэзии преобладали «баррикадные» звуки. Традиции лирики любви, природы, философских раздумий отступали на второй план.

Видное место среди произведений этого периода занимает поэма А.Блока «Двенадцать». Небольшая по объему, она состоит из 12 главок, в каждой из которых свой мотив и свой ритмико–интонационный строй. Характерные особенности поэмы – резкая контрастность, использование символических образов (ветер, двенадцать красноармейцев, Христос с «кровавым флагом), представление о революции как о разгуле стихии. Вот как сам автор говорит о поэме: « поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору, когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях – природы, жизни, искусства; в море человеческой жизни есть и такая небольшая заводь, вроде Маркизовой лужи, которая называется политикой; моря природы, жизни и искусства разбушевались, брызги встали радугою над нами. Я смотрел на радугу, когда писал «Двенадцать»; оттого в поэме осталась капля политики». Сразу после «Двенадцати» Блок пишет «Скифы». В этом стихотворении, тесно связанном с поэмой, он выражает свои идеи о справедливости и братстве народов, о развитии мировой истории как о противоборстве двух рас – монгольской и европейской.

Наиболее полно романтические тенденции в поэзии отразились в поэзии В.Маяковского. Маяковский «вошел в революцию, как в собственный дом. Он пошел прямо и начал открывать в доме своем окна»,– верно, подметил В.Шкловский. Понятия: «Маяковский» и «поэт революции» стали синонимами. Такое сопоставление проникло и за рубеж, где Маяковского воспринимают своеобразным «поэтическим эквивалентом» Октября. Маяковский в отличие от многих увидел в революции два лика: не только величие, но и черты низменности, не только человечную («детскую») ее сторону, но и жестокость («вскрытые вены»). И, будучи диалектиком, он мог предположить и «груду развалин» вместо «построенного в боях социализма». И это было выражено еще в 1918 г. в знаменитой «Оде революции»:

О, звериная!

О, детская!

О, копеечная!

О, великая!

Каким названием тебя еще звали?

Как обернешься еще, двуликая?

Стройной постройкой,

грудой развалин?

Романтическое восприятие революции было характерно и для поэзии Пролеткульта. Воспевание энергии масс, коллективизма, прославление индустриального труда, использование образов–символов «машины», «завода», «железа» было характерно для поэзии В.Александровского, А.Гастева, В.Кириллова, Н.Полетаева.

Большое место в поэзии 20–х годов занимало искусство крестьянских поэтов. Наиболее известными из них были С.Есенин, Н.Клюев, С.Клычков, А.Ширяевец, П.Орешин. Они начали свою литературную деятельность в 900–е годы и тогда же были названы новокрестьянскими. Дух демократизма, образность, связанная преимущественно с крестьянским бытом, песенно–народный лад их стихов были особенно заметны на фоне многих поэтических творений тех лет. Концепцию революции они представляли с крестьянским уклоном. Например, для произведений С.Есенина были характерны романтическая приподнятость, гиперболизация образов, библейская символика, использование церковнославянизмов. С воодушевлением, встретив революцию, он пишет несколько небольших поэм («Иорданская голубица», «Инония», «Небесный барабанщик», все 1918, и др.), проникнутых радостным предчувствием «преображения» жизни. Богоборческие настроения сочетаются в них с библейской образностью – для обозначения масштаба и значимости происходящих событий. Есенин, воспевая новую действительность и ее героев пытался соответствовать времени («Кантата», 1919). В более поздние годы им были написаны «Песнь о великом походе», 1924, «Капитан земли», 1925, и др. Размышляя, «куда несет нас рок событий», поэт обращается к истории (драматическая поэма «Пугачев», 1921).

Н.Клюев продолжал поиски идеала патриархальной Руси. Ожиданием ее воскрешения пронизаны содержание и образная форма многих его стихов, в которых современность сочетается с архаикой («Песнослов»), Клюев выступает против агрессии «певцов железа» («Четвертый Рим»), в его стихах появляются образы беззащитной природы, идеи всемирного братства.

В начале периода появлялось немало стихов, принадлежащих известным поэтам, представителям поэтических школ дореволюционного периода.

Андрей Белый в поэме «Христос воскрес» и в стихотворениях сборника «Пепел» воспевал «огневую стихию» революции, выражал готовность принести себя ей в жертву. Но революция для него – это бунтарская стихия и катастрофа, порождающая кризис духа. Поэт выстраивает свою поэтическую концепцию прошлого (поэма «Первое свидание»), согласно которой старая патриархальная Русь, воплощавшая в себе все лучшие качества должна воскреснуть через революцию духа.

Не остался в стороне от социальных потрясений и М.Волошин. Октябрьская революция и Гражданская война застают его в Коктебеле, где он делает все, «чтоб братьям помешать / Себя губить, друг друга истреблять». Принимая революцию как историческую неизбежность, Волошин видел свой долг в том, чтобы помогать гонимому, независимо от «окраски» – «и красный вождь, и белый офицер» искали (и находили!) в его доме «убежища, защиты и совета». В послереволюционные годы резко изменилась поэтическая палитра Волошина: на смену философическим медитациям и импрессионистическим зарисовкам приходят публицистически страстные размышления о судьбах России и ее избранничестве (образ «неопалимой купины»), картины и персонажи русской истории – сборник «Демоны глухонемые» (1919), книга стихов «Неопалимая купина», в т. ч. поэма «Россия». К истории материальной культуры человечества обращается поэт в цикле «Путями Каина».

В.Брюсов выпускает в этот период два сборника «Последние мечты» и «В такие дни». Сборник «В такие дни» – это новая и важная веха в идейно–творческом развитии Брюсова. В стихах этого сборника основными становятся мотивы созидания, «встречи времен», «дружбы народов». Он использует героические ассоциации, уводящими в глубь веков, архаику. В 20–е годы выходят из печати сборники «Миг», «Дали», «Mea» (Спеши). Вошедшие в эти сборники стихотворения – свидетельство широчайшего диапазона общественных, культурных и научных интересов Брюсова.

Трагические мотивы звучали в лирике М.Цветаевой (сб. «Версты» и «Лебединый стан»). В эти годы окончательно оформляются основные лирические циклы: «Стихи о Москве», «Стихи к Блоку», «Бессонница». Основными темами ее творчества становятся тема Поэта и России, тема разлуки, утрат. С этим связано появление народных, песенных мотивов в ее стихотворениях.

Усиление трагического пафоса было характерно и для поэзии А.Ахматовой. Ее лирическая концепция современности, тема гуманизма воплощается в сборниках «Подорожник», «Anno Domini». Но впервые в ее творчестве появляются патриотические мотивы («Мне голос был. Он звал утешно») Во второй половине 20–х годов Ахматова отходит от активного поэтического творчества и обращается к пушкинской теме, публикуя статьи, комментарии, заметки к его произведениям.

Героическая романтика окрашивает стихотворения Э.Багрицкого в 20–е годы. Стихи Багрицкого о «завоевателях дорог» и «веселых нищих», ретранслирующие поэтику «южных акмеистов», отличались образной яркостью, свежей интонацией, нетривиальной ритмикой и быстро вывели его в первый ряд поэтов революционного романтизма. В начале 1920–х гг. Багрицкий активно пользовался материалом баллад Р. Бернса, В. Скотта, Т. Гуда, А. Рембо, но уже в первой его поэтической книге «Юго–запад» условно–романтические персонажи в «маскарадных костюмах», выписанных из Англии и Фландрии, соседствуют с героем поэмы «Дума про Опанаса» – замечательным лирическим эпосом, впитавшим стилистику «Гайдамаков» Т. Шевченко и «Слова о полку Игореве». Плач по Опанасу – трагическое прозрение поэта, обнаружившего, что нет «третьего пути» в братоубийственной схватке, где палачу и жертве столь легко поменяться местами.

Поэт правдиво показал весь трагизм гражданской войны, он подчеркнул, что устраниться от нее, занять нейтральную позицию практически невозможно.

К 20–м годам относится начало творческого пути таких поэтов, как М.Исаковский, А.Сурков, А.Прокофьев, В.Луговской.

Основной мотив стихотворений Луговского и Суркова 20–х годов – героика гражданской войны. Но если в пафосе их ранних произведений немало общего, то подход к теме и стилевая манера различны. Стихи Луговского, вошедшие в его первые сборники «Сполохи» и «Мускул» характеризовались романтической приподнятостью и обобщенностью, повышенной экспрессивностью и метафоричностью, резкими ритмическими сдвигами. Лирика Суркова этой поры подчеркнуто проста, насыщена реалистическими деталями.

Творчество Исаковского и Прокофьева сближало лирически–проникновенное изображение родной природы, песенные интонации и то, что в центре внимания обоих поэтов русская деревня.