Которая повествует о бесплодных усилиях

Сестра Тарпа уставилась на меня, взгляд ее зеленых глаз походил на активированный оружейный прицел.

- Я не слышала тебя, - произнесла она. От изумления ее акцент – похожий на зускийский, но другой – стал еще сильнее.

- Вы не предполагали, что я появлюсь, - ответила я.

Она постаралась успокоиться и сосредоточиться. Она была в монашеском облачении, ее накрахмаленный апостольник был освещен лунным светом – это и было то белое пятно, которое я заметила.

- Бета, не так ли? – спросила она.

Конечно, она знала, что права. Даже при этом слабом свете я могла видеть выражение ее лица: изумление, неловкость от того, что ее поймали с поличным – а в особенности от того, что это сделала я. Но, конечно же, она старалась не подавать виду.

- Сестра Тарпа, - повторила я твердо. – Что Вы здесь делаете?

Она лишь пожала плечами.

- Признаюсь, я никак не могла уснуть, - произнесла она. – Я здесь совсем недавно и не знаю схолу. Я не могла успокоиться, даже когда дети угомонились. И подумала, что могу осмотреться, исследовать это здание. Кроме того, я решила, что эта разминка поможет мне успокоиться, и, если будет на то воля Императора, утомит меня достаточно, чтобы я смогла уснуть.

- Но Вы не в схоле, - парировала я. – Вы – в Зоне Дня.

- Вот как? – удивилась она. – А я и не заметила.

Вранье. Это понятно даже по интонации.

- Вы не могли не заметить, - ответила я. – Когда Вы преодолевали границу между зданиями, чтобы проникнуть сюда, Вы должны были сломать часть стены.

- Я не знала, что это запрещено, Бета, - произнесла она.

Она назвала меня по имени. Интересная уловка, явно направленная на то, чтобы ослабить напряжение. Но я не ощущала напряжения. Я была полностью уверена, что знаю, кто она такая, и почти сожалела, что, покидая комнату, не взяла с собой никакого оружия. Я вспомнила слова Юдики, вызвавшие у меня такое изумление. Но разве я смогу убить монахиню голыми руками?

Впрочем, это был не тот случай. Тарпа явно не была сестрой из сиротского приюта – хотя она проявила недюжинный здравый смысл, надев свое монашеское платье, когда шла шпионить; так она всегда могла утверждать, что свернула не туда и ошиблась помещением, если бы ее застукали на месте преступления.

- Кто Вы такая? – спросила я.

- Бисмилла рассказала тебе, - ответила она.

- Сестра Бисмилла тоже не знала этого, - парировала я. – Как Вам удалось не оставить следов?

Она бросила быстрый взгляд вниз и поняла, что я заметила ее странный, неестественный способ передвигаться. Тогда она подняла голову и посмотрела прямо на меня.

- Позволь мне уйти, - сказала она. – Позволь мне вернуться обратно в приют. Это ошибка. Позволь мне уйти, и тогда я не…

Она умолкла.

- И тогда Вы не – что? – спросила я. – Не причините мне вреда?

- Я действительно не хочу причинять тебе вред, - ответила она. Похоже, она говорила правду, но ведь ложь и рассчитана на то, чтобы звучать правдоподобно, не так ли?

- Уверяю Вас, - произнесла я. – Вам это и не удастся.

Она сделала шаг ко мне. Но я была готова к этому. Я уже догадалась, как она будет атаковать. Я догадалась об этом по непотревоженной пыли – поэтому понимала, что ни к чему пытаться следить за напряжением ее мускулов и знала, что не стОит ждать, когда она внезапно изогнется и прыгнет.

И тут она полетела ко мне. В буквальном смысле. Она была телекинетиком и силой своего разума заставила себя устремиться вперед – словно ею выстрелили из цирковой пушки.

Но я была начеку. Я упала на правый бок, выставляя вперед правое плечо и согнув колени, как учил нас ментор Заур в рамках изучения техник уклонения от ударов. Она пролетела надо мной, а я покатилась по полу, выставив руку с манжетом.

Она опустилась на поперечную балку. Сейчас она балансировала, согнув колени и раскинув руки в стороны, длинный подол ее одеяния свисал вниз. Она напоминала огромную белоголовую ушастую сову, взгромоздившуюся на ветку. Потом она повернулась и спрыгнула. Пыль столбом взметнулась вокруг ее ног, когда она приземлилась на пол. Теперь она не использовала силу своего разума, чтобы удерживать себя в воздухе. Она дотянулась им до меня. Я почувствовала, как эта сила смыкается вокруг меня словно кольца питона – связывая, притягивая руки к телу, заключая меня в оковы.

И тут я отключила мой манжет.

Нуль-способности парии лишили ее силы и не позволили ее разуму парализовать меня. Она вскрикнула от краткого шока, чувствуя, что ее способности исчезли. Телекинетик, привыкший к полной свободе своего сверхбыстрого разума, обычно особенно остро ощущает ущерб, нанесенный полной ментальной «пустотой».

Она резко остановилась, словно наткнувшись на препятствие, прижав ладонь ко лбу в попытке утишить боль. Она выругалась на языке, которого я не знала. Потом она ринулась вперед.

Я увидела положение ее ног, наклон ее тела, - и сделала отклоняющий блок, как учил меня ментор Заур.

Но я совершенно не была готова к тому, что она окажется настолько сильной. Она просто отмахнулась от меня – но удар отшвырнул меня в сторону. Я треснулась плечом о поперечную балку, отскочила, резко втянув воздух сквозь стиснутые от боли зубы. От удара моего тела со стропил и откуда-то из темноты под потолком посыпалась пыль и паутина, вертясь и падая на нас, словно мука из сита.

Она ударила снова – на этот раз, ногой. Было видно, что ей мешает длинный подол монашеского одеяния. Я поднырнула под балку, выпрямилась, чтобы она оказалась между нами – но ее удар расколол старое дерево, осыпав нас трухой – мелкой, как снежная поземка.

Я отшатнулась назад. Поднырнув под балку, она нанесла рубящий удар ребром одной руки, и сразу же – прямой удар другой. Я блокировала первый предплечьем и изогнулась, чтобы второй удар не задел мои ребра. Блок получился болезненным – ее удар пришелся прямо по костям. Старые доски у нас под ногами прогибались и скрипели.

Она снова ударила ногой, на этот раз – с разворота. Я отскочила с линии удара, захватила ее лодыжку и вывернула, стараясь лишить ее равновесия и свалить на пол.

Но ее чувство баланса было безупречно. Она ухитрилась сохранить равновесие, стоя на одной ноге, и превратила удар с разворотом в резкий толчок. Схваченная мной нога врезалась мне в грудную клетку.

Я отлетела назад и с разгона треснулась лопатками о другую балку, подняв новое облако пыли. Я кашляла и не могла остановиться, не в силах подняться, ощущая, как подрагивают и скрипят доски под моей спиной.

Она поднырнула под сломанную поперечину и подошла ко мне. Я видела, насколько высок уровень ее подготовки. Даже лишенная возможности использовать свой телекинетический дар она без труда вывела меня из игры. Такого уровня невозможно достичь, день за днем тренируясь на ринге под руководством ментора. У нее явно был богатейший практический опыт. Она уже дралась прежде. И не раз. Она уже убивала людей своими руками.

Но она явно не собиралась убивать меня. Она склонилась надо мной, протягивая руку. Она желала подчинить меня своей воле. Чего же она ждет?

Сказать по правде, тогда меня это не интересовало. Я отчетливо видела одно – ее сдерживает опасение, что мой дар снова сделает ее беспомощной. Едва она прикоснулась ко мне, я вцепилась в ее руку и резко рванула на себя – так, что она впечаталась головой и плечом в торчавшую рядом опору. От этого удара с крыши посыпались сланцевые плитки, усыпав дощатый пол вокруг нее.

Но я все еще лежала на полу – поэтому согнула левую ногу и подсекла обе ее ступни, пока она не успела придти в себя.

Она тяжело грохнулась, так, что задрожал пол, и в спертый воздух поднялась еще одна туча пыли. Я откатилась в сторону, чтобы встать на ноги – но в пылу битвы совсем забыла, в каком месте чердака нахожусь.

Пол закончился, дальше был пролом, а под ним – примерно два метра до чердачного помещения, расположенного ниже. Я попала прямо в него и приземлилась крайне неудачно, очень сильно ударившись правым локтем и запястьем. Падая, я наделала много шума. Сверху упало несколько старых досок, левой пяткой я треснулась в пол так, что пробила дощатое покрытие и сделала дыру в оштукатуренном потолке под ними. Из этой дыры пробился тусклый лучик света.

Она спрыгнула, приземлившись рядом со мной и снова попыталась схватить меня. Я уклонилась, развернувшись на сто восемьдесят градусов и смогла блокировать следующие два удара, хотя от этого боль в моей правой руке стала просто зверской.

В ответ я провела прямой удар – и попала, куда хотела. Она едва заметно пошатнулась, а я повторила движение, нанеся новый прямой удар – на этот раз, увеличив его силу и размах.

Я знала, что она не может не заметить его и попытается отклониться с линии удара. Вообще-то, именно на это я и рассчитывала.

Потому что стояла прямо на подоле ее длинного платья.

Она попыталась уклониться, но одеяние удерживало ее на месте – и она потеряла равновесие. Мой удар достиг цели, конечно, не причинив особого труда – но дело было сделано: она оступилась и полетела на пол. Монашеское облачение одержало над ней победу – ведь, хотя она и выглядела в нем достаточно убедительно, она явно не привыкла носить его.

Она всем телом грохнулась на пол – и пробила его.

Целая секция трухлявых досок и перекладин под ними, не в силах дальше выдерживать такое обращение, с оглушительным треском проломилась от удара, подняв вихрь пыли и щепок. Вместе с порядочным участком пола, она шумно рухнула в расположенный внизу коридор.

Но, начав разносить старое и обветшавшее здание, не так-то легко остановиться. Видавший виды пол с протестующим скрипом стал оседать под моими ногами. Не успев найти точку опоры, я «солдатиком» полетела вниз. Падала я довольно долго и, даже с приземлением сопутствующие эффекты не закончились. На меня дождем посыпались обломки дерева, сланцевые плитки, доски и хлопья изоляционного волокна.

На долю секунды я почти лишилась чувств. Падение вышибло из меня дух. Рухнувшая следом балка треснула меня по голове так, что потемнело в глазах. Я безостановочно кашляла от пыли.

Мы рухнули в коридор на верхнем этаже, который называли Верхним Переходом. Его стены были обшиты деревянными панелями, свет давали газовые лампы, расположенные на стенах через равные интервалы. Но сейчас, даже в освещенном коридоре видимость была не лучше, чем на темном чердаке наверху. Клубы пыли висели в воздухе, как густой, желтоватый осенний туман, который поднимается с болот к югу от Врат Мытарств. Лампы только ухудшали видимость едва заметные в воздухе, словно в белом дыму. Пожалуй, наверху, в темноте, я лучше могла различать предметы. Собственно, все, что я видела здесь, были куски штукатурки, обломки досок и разбитых балок, которыми была усеяна ковровая дорожка, лежащая в коридоре.

Я осмотрелась, увидела стену и прислонилась к ней, чтобы откашляться. Я услышала звонок. От нашей потасовки наконец-то включилась сигнализация, реагировавшая на постороннее присутствие в Зоне Дня. А потом я услышала шаги – кто-то поднимался по лестнице… или это просто биение крови у меня в ушах?

Мою правую руку пронизывала пульсирующая боль в локте и запястье, левое колено – тоже; я была уверена, что балка, треснувшая меня по голове, содрала кусок кожи с моего скальпа – там болело сильнее всего.

Борясь с головокружением, я пыталась высмотреть ее в тумане. Желтая пыль казалась ядовитой, словно серные парЫ. Я думала, какие древние остатки клея, шерсти и штукатурки поднялись в воздух, когда мы сломали пол. Какую затхлое старье я сейчас вдыхаю?

Я подняла с пола обломок балки – возможно, как раз той, что ударила меня по голове – и сжала его в руке, словно импровизированное оружие вроде каменных скребков, которые использовали первобытные люди.

Куда она делась? В клубах пыли прямо передо мной возникла фигура. Она пыталась сбежать.

Я погналась за ней. Она нашла дверь в конце коридора и с шумом распахнула ее, впуская внутрь дуновение прохладного ветра, которое отнесло в сторону вездесущую пыль. Я снова раскашлялась.

Я услышала оклик, и увидела Юдику, бегущего по коридору вслед за мной. Его лицо было мрачно. В руке он держал автоматический пистолет, заряжая его на ходу. Я узнала оружие – это был Гекутер 116. Я видела такой в книгах, которые нас заставлял штудировать ментор Заур. Его барабан вмещал сорок пуль, дальность выстрела составляла почти полкилометра – то есть, небольшие металлические заряды пробивали большую часть поверхностей, включая стандартную индивидуальную броню. Оружие поблескивало вороненой сталью, его украшала элегантная черно-белая костяная рукоять. Пистолет явно был сделан на заказ - эдакая выпендрежная штучка, которую не купишь в простой оружейной лавке.

Выпендрежная штучка. Ведь в это теперь превратился Юдика? Шишка на ровном месте, господин дознаватель со сделанным на заказ пистолетом и – куда же без этого – готовый лопнуть от сознания собственной важности.

- Чужой в здании, - бросила я, прочистив горло и сплюнув.

- Ясно. – ответил он. – Где?

Я ткнула пальцем.

- Отойди назад. – произнес он. - И включи свой манжет.

- Чего? – возмущенно воскликнула я. – Она – телекинетик. И очень сильный.

- Включи свой манжет! – потребовал он. – Бета, это не мой приказ! Это сказал Секретарь. Если ты не будешь глушить – мы сможем отследить ее мысли.

Да неужели? Я не знала, что кто-то в Зоне Дня обладает подобными способностями. Но, с другой стороны, нам не положено было знать о том, что может Секретарь или другие менторы. И нам никогда не приходилось наблюдать их действия при попытках проникновения извне.

Я включила манжет.

Юдика поднял пистолет и двинулся по коридору. Похоже, он умел обращаться с оружием – но ведь он учился у Заура, так же, как и я.

В воздухе по-прежнему висела пыль, но видимость стала чуть лучше. Мы заметили ее – она мчалась по узкой лесенке, ведущей обратно на чердак. Возможно, она решила выбраться той же дорогой, по которой пришла и сбить нас со следа в огромном и запутанном чердачном помещении.

Юдика ринулся за ней. Я держалась позади него – достаточно близко, чтобы увидеть, как он поднялся наверх и прицелился, высунувшись из люка в чердачном полу. От выстрела в закрытом пространстве у меня заложило уши. Из пистолетного ствола вырвалось пламя. Пули попали в балку, большой деревянный ящик, набитый пустыми бутылками и раскололи пару плиток. При каждом попадании в воздух поднимались клубы пыли и взлетали фонтанчики щепок.

Сестра Тарпа нашла укрытие. Мы увидели, как, низко пригнувшись, она нырнула за кучу ящиков рядом с более надежным щитом – кирпичной шахтой дымовой трубы Юдика снова выстрелил – на этот раз, по трубе; в воздух поднялось облачко красной кирпичной пыли.

Он помедлил, водя стволом, прицелился и выстрелил в третий раз. Он почти не промахнулся. Что-то плюхнулось на темные доски. Сначала я решила, что он попал в нее – но это был ее белый апостольник, изорванный и перепачканный.

Внезапно я ощутила дурноту – она решила снова использовать телекинез. Юдика снова собрался стрелять.

- Погоди! – заорала я.

Но он не послушался. Он снова выстрелил – на этот раз, очередью.

Сестра Тарпа появилась из-за трубы, широко шагнув навстречу пулям.

Она улыбалась.

На ней уже не было головного убора. Выйдя из укрытия, она сбросила и свое монашеское одеяние – оно уже превратилось в тряпку, покрытую копотью и пылью, так что, она избавилась от него. Движение, которым она сбросила платье, позволив ему упасть на пол за ее спиной, выглядело странно-сексуальным. Она походила на куртизанку, соблазняющую клиента в своем будуаре.

Сейчас, без мешковатого одеяния, она казалась еще выше и тоньше, чем я представляла. Она была одета в облегающий, как перчатка, костюм из коричневой кожи. Ее волосы, черные, как Древняя Ночь, были стянуты в тугой узел, чтобы можно было спрятать их под монашеский головной убор.

Она встретила летящие пули. Резкое, неуловимо-быстрое движение ее правой руки, которым она словно отгоняла надоедливого овода – и все заряды, развернувшись под углом девяносто градусов, врезались в нижнюю часть крыши, откалывая куски сланцевых плиток.

Юдика зарычал от досады и выстрелил снова.

Она закричала в ответ – этот протяжный вопль звучал как вызов на бой – и вскинула обе руки, остановив следующие шесть зарядов, которые, словно попав в невидимую стену, сплющились в металлические кружочки, которые, как монеты, покатились по полу.

- Мне надоело это, - произнесла она.

Она сжала пальцы правой руки, словно схватила что-то, а потом сделала взмах в сторону. Пистолет вырвался из пальцев Юдики и улетел на другой конец чердака. Обезоруженный, он бросился к ней – но она скрестила руки перед собой, опустив пальцы к полу, и Юдика взмыл вверх.

Она впечатала его в крышу, сломав его телом одно из стропил; от удара в разные стороны полетели осколки сланцевой плитки, дождем усыпав все вокруг. Потом она отбросила его в сторону. Юдика врезался в одну из поперечных балок и рухнул на пол.

Я понимала, что в ближайшее время он не сможет подняться. Какая-то часть меня искренне надеялась, что он не получил особенно серьезных повреждений. Под угрозой оказались безопасность Зоны Дня и жизнь юноши, которым я так долго была очарована. Нетрудно догадаться, что я сгорала от жажды мщения и не видела смысла держать себя в руках.

Но другая часть меня говорила, что, возможно, он заслужил эти жестокие удары из-за своей глупости. Мы, «пустые», должны были ограничивать свои возможности, выходя на бой с телекинетиком? О чем думал Секретарь? О чем думал Юдика Совл? Почему нам запретили использовать нашу главную силу, способность, развитию которой было посвящено все наше обучение здесь?

Я должна добраться до пистолета, куда бы он ни упал. Я возьму его, отключу мой манжет и заставлю ее сдаться - в противном случае она умрет.

Я добралась до оружия, потянулась к нему – но не смогла поднять его. Что-то пригвоздило к полу мой рукав. Это была длинная серебристая булавка, которую невидимая рука вколотила в половицы, словно костыль в железнодорожную шпалу. Я попала в ловушку и не могла освободить рукав. Оружие – такое близкое, но тем не менее недоступное – поднялось в воздух и полетело прочь от меня, в самый дальний угол чердака.

Вслед за ним взмыла вверх и серебристая булавка, она летела словно управляемая ракета. Теперь ничто не удерживало мой рукав, я откатилась в сторону и развернулась, поднимаясь.

Сестра Тарпа шла ко мне, серебристая булавка выписывала вокруг нее круги, словно ручная птичка. Вторая серебристая булавка, как близнец похожая на первую, вытянулась из плотного узла, в который были собраны ее черные волосы, и начала круговое движение в противоположную сторону. Каждый раз, когда они пролетали близко от меня, я слышала тонкое жужжание.

- Бета, - произнесла она. - Я не планировала делать это. События приняли неудачный оборот. Теперь я должна уйти. Не пытайся помешать мне.

«Она не должна сделать этого».

Псионический приказ заставил меня вздрогнуть. Довольно часто «мысленный» голос представляет собой уродливо искаженный «живой» голос своего владельца.

Этот весьма отдаленно напоминал человеческий.

Я увидела на лице Сестры Тарпы выражение внезапной и сильной тревоги.

Что-то появилось на чердаке, собираясь присоединиться к нам. Я не знала, откуда оно появилось – разве что «из чьего-то разума», хотя мысль «из иной, демонической вселенной» тоже промелькнула в моей голове.

Это была мысль, принявшая материальную форму. Я видела пятно, красноватое мерцающее пятно, словно блик воспаленно-красного, как кровавая рана, закатного света, которому кто-то придал очертания, отдаленно напоминающую человеческую фигуру, и дал возможность передвигаться. Мерцающая в холодной темноте чердака фигура устремилась к Сестре Тарпе.

Существо шипело. Оно потрескивало и кипело, словно его сотворили из роя злобных неоновых насекомых, или словно оно было перегретым радиоактивным стержнем, который докрасна раскалял воздух вокруг себя.

А потом началась настоящая битва.

ГЛАВА 11