Скатерть-самооборонка и куриное заклятие 8 страница
Через некоторое время девочка осмелела настолько, что протянула ладонь и коснулась чешуи на носу у Гоярына. Чешуя была теплой. Такой же, как на ее футляре для контрабаса. Таня вспомнила, как ей нравилось в детстве лежать в футляре, будто спрятавшись от всего мира, гладить его и слушать тихий, похожий на ворчание скрип.
Гоярына, видимо, успокаивали тихие поглаживания. Хриплое дыхание стало едва различимым, а щелки глаз - совсем узкими. Он засыпал. Его голова опустилась так низко, что Тане неудобно стало гладить нос, и она провела ладонью по складчатой шее дракона. Неожиданно Гоярын хрипло заревел и вскочил. Боясь быть раздавленной, Таня прыгнула на его шею и обхватила ее руками.
- Успокойся! Успокойся! Что с тобой? Все же хорошо! - принялась она мягко успокаивать дракона.
Яростное клокотание в раскаленных недрах чудовища начало уже смолкать, когда неожиданно пальцы Тани задели короткий шип. Он был воткнут в шею Гоярына в складки чешуи. Стоило ей коснуться шипа, как Гоярын вновь заревел и хлестнул хвостом. Ангар загудел. А Гоярын все бил и бил. Он словно обезумел. Если бы он мог дотянуться до Тани, то точно убил бы ее. Понимая это, девочка держалась изо всех сил.
Короткие языки пламени вырывались из его пасти, выхватывая из мрака то желоб кормушки, то арку ворот, то большой транспарант, натянутый над стендом с красными пожарными топорами и ломами: “Огнеопасно! В ангаре не курить и магических искр не выбрасывать!”
- Так ты бесишься из-за этого шипа? Да? Ты потерпишь, если я его вытащу? - крикнула Таня.
Зная, что ответа все равно не будет, она крепко схватилась за головку шипа и что было сил дернула его. Гоярын зашипел от боли и вновь выдохнул пламя. Но шип уже был у Тани в руках. Размером он был с небольшой кинжал и очень холодный на ощупь. Внешний его край заканчивался округлой шляпкой, чем-то похожей на шляпку гвоздя. Больше в темноте разглядеть было ничего невозможно, и Таня осторожно сунула шип в держатель для мячей, все еще закрепленный у нее на предплечье.
Теперь, когда шип уже не причинял ему боли, Гоярын быстро успокаивался. Вскоре он перестал бить хвостом и вновь опустился на плиты. Таня осторожно сползла с его шеи.
- Я пойду, хорошо? - спросила она у Гоярына. - Мне уже пора, а то в Тибидохсе будут волноваться.
Таня осторожно сделала шаг, другой... Гоярын был спокоен. Более того, он явно засыпал. Должно быть, раньше ему мешал впасть в спячку лишь предательски воткнутый шип.
- Я к тебе еще зайду, ладно? А теперь пока! - Таня приготовилась быстро юркнуть в уже знакомую ей щель, как вдруг ворота ангара, лязгнув, распахнулись.
Девочка была ослеплена лучами множества фонарей, разом направленными ей в лицо. Она поспешно заслонилась рукой и отскочила назад, к Гоярыну. Задремавший было дракон вновь открыл глаза и недовольно заклокотал. Ему тоже не нравилось, когда его ослепляют.
- А, вот она где! - раздался торжествующий вопль Поклепа Поклепыча. - А мы ее по всему Тибидохсу ищем! “Темное” и “белое” отделения на ногах!
А ну живо сюда! Ты мне ответишь за нарушение режима!
Заслонив козырьком ладони глаза, Таня разглядела рядом с суровым завучем четырех ангарных джиннов, укоризненно клубившихся в воздухе. У двух джиннов в руках были крючья, а еще один держал нечто вроде клешей для разжимания драконьей пасти. Однако, несмотря на все свое оружие, джинны предпочитали прятаться за спиной у Поклепа.
- Что ты стоишь рядом с этим уродом? Хочешь, чтобы он тебя сожрал? А ну живо сюда! Ты у меня к лопухоидам отправишься в два счета! Я тебя зомбирую! - снова заорал Поклеп, потрясая кулаками.
Таня медлила. Ей совсем не хотелось, чтобы Поклеп вцепился в нее своими короткими пальцами и грубо, как мешок, поволок к Тибидохсу на расправу.
- А-а, не хочешь идти! Так я тебя заставлю! А вы что встали? А ну марш! Схватите девчонку! - закричал Поклеп на джиннов.
Те застенчиво замерцали, но почему-то не спешили втягиваться в ворота. Два джинна с крючьями пытались пропустить вперед джинна с клещами, а тот изо всех сил делал вид, что клещи заедают.
- Я сейчас за масличком сбегаю, за масличком... Разработать бы надо! - бубнил он, делая неловкие попытки улетучиться.
- Вы что, боитесь эту зеленую ящерицу? Этого крылатого крокодила? Да я его за хвост и на солнышко! - рассвирепел Поклеп.
Куда полезнее для завуча было бы просто промолчать в тряпочку. Гоярын не любил оскорблений. Драконы слишком долго живут среди магов, чтобы не научиться хотя бы разбирать их интонацию.
Он стал медленно втягивать ноздрями воздух, раздувая внутри пламя. Складчатые бока дракона растягивались, становились все больше, шире... Кожа натягивалась. За спиной у Тани словно вырастал гигантский холм, едва вмещавшийся уже в ангаре. Возможно, кто-то другой не придал бы этому значения, но Таня все-таки уже полгода играла в драконбол. Она отлично представляла, зачем драконы раздуваются.
- Так уберете вы этого урода или нет? Или мне его отсюда пинком вышвырнуть? - снова заорал Поклеп.
Гоярын перестал раздуваться. Оба его изумрудных глаза сошлись точно на груди у Поклепа. Дракон явно прикидывал расстояние. Бывалые ангарные джинны побросали крючья и щипцы, попадали на землю и закрыли головы руками. Теперь в воротах ангара торчал один лишь только визжащий Поклеп Поклепыч.
Еще мгновение и...
- Только не огнем! Лучше дымом! - торопливо крикнула Таня, в самый последний миг отскакивая в сторону.
Гоярын выдохнул. Створки ворот вырвало и отшвырнуло на середину поля, но если бы только створки... Таня на всю жизнь запомнила, как страшный завуч школы волшебников, кувыркаясь, уносится по воздуху к чернеющей стене далекого Тибидохса. Даже заряди его кто-нибудь в пушку, едва ли полет его был бы столь же впечатляющим.
“Хорошо еще, что дымом!” - подумала она, вставая на ноги и отряхиваясь от песка. Ангарные джинны, оставшиеся без своего свихнувшегося полководца, уже удирали по полю, петляя как зайцы. Возвращаться обратно с подкреплением или без подкрепления они явно не собирались.
Гоярын удовлетворенно заурчал и закрыл глаза. Теперь уже никто не мешал ему спать...
* * *
На другое утро о “подвиге” Тани знала вся школа. Оба отделения - “белое” и “темное” - шепотом передавали друг другу новости и показывали, как летел по воздуху Поклеп.
- Теперь этого и за сто лет никто не забудет! Это же надо: так отфутболить самого Поклепа! - восторгался Баб-Ягун. - А я, представляете, смотрю в окно, а там вдруг что-то темное вжик - и в стекло! Ну, думаю, из катапульты, что ли, выстрелили?
- Что же вы хотите, это же сама Гроттер! Она ведь и с Чумой-дель-Торт справилась! И титанов она выпустила! - завистливо вздыхала Дуся Пупсикова.
“Гроттер! Гроттер! Таня Гроттер!” - слышалось отовсюду.
Даже старшеклассники, обычно презиравшие мелюзгу, смотрели на Таню с обожанием. Гуню Гломова, вздумавшего было обозвать Таню “тупой сироткой”, потом полтора часа снимали со шпиля Большой Башни, на котором Гломов висел, зацепившись штанами. Ванька Валялкин утверждал, что тут не обошлось без сложного заклинания левитации, которое проходят обычно не раньше четвертого класса.
Одна Таня не слишком радовалась. Она отлично знала, что ее еще ждет разбирательство. Так и оказалось. Сразу после третьего урока ее позвали в кабинет к Сарданапалу.
- К лопухоидам тебя отправят! Пакуй вещички! - вполголоса прошипела Гробыня, когда Таня проходила мимо.
- Удачи! - крикнул Ванька. - Мы за тебя заступимся! Держись!
Таня уныло кивнула. Как они, интересно, за нее заступятся, если Сарданапал и Медузия решат выслать ее из Тибидохса?
Когда Таня, понурившись, вошла в кабинет, там все уже были в сборе. Сарданапал сурово сидел за столом и барабанил по нему пальцами. Рядом, скрестив руки на груди, стояла Медузия.
Поклеп Поклепыч, недавно вернувшийся из магпункта, где с ним всю ночь и все утро провозилась Ягге, был весь в бинтах. Правая его рука висела на перевязи. Зато маленькие близко посаженные глазки просто пылали от ярости. Тане было даже страшно в них смотреть - в нее мгновенно начинали всверливаться два ледяных буравчика.
- Мы собрались здесь, чтобы обсудить твое поведение, - начал Сарданапал. - Не помню, чтобы за последние пятьдесят лет мы сталкивались с чем-то подобным... Уверен, нам придется принять самые серьезные меры, иначе дисциплина в Тибидохсе будет подорвана раз и навсегда.
Академик сделал паузу. Таня не помнила, когда прежде видела его таким разгневанным. Его длинные усы прямо-таки прыгали от возмущения.
- Самое грустное, что ты учишься на “белом” отделении. Отделении, которое должно служить примером для всего Тибидохса. Учись ты на “темном”, я не был бы так разочарован. А теперь получается, что меня подвела та, кому я особенно верил. Буквально вонзила нож мне в сердце, - горестно продолжал Сарданапал. - Недавно я говорил с профессором Клоппом. Он очень доволен. Крайне доволен, хотя и скрывает это. Говорит, что давно ожидал от белых магов нечто в этом духе. “Это раньше вы были “беленькие”, а теперь стали “грязненькие”, - заявляет он. Представляю, сколько еще подобных острот мне предстоит выслушать.
Медузия согласно кивнула. Таня уставилась себе под ноги. Она почувствовала, что ее щеки заливает краска. Так подвести “белое” отделение. Позор!
Сарданапал испытующе посмотрел на нее.
- Теперь я хочу, чтобы Поклеп Поклепыч кратко ввел нас в курс дела, - попросил он. - Пожалуйста, Поклеп! Начинай!
Поклеп Поклепыч, прихрамывая, вышел вперед.
- Вчера вечером мне сообщили, что ученица Гроттер пропала. Ее не было в комнате ни в одиннадцать, ни в половину двенадцатого. Ее соседка Склепова ничего не знала. Более того, она уже спала и запустила в меня подушкой. Я не виню ее: у всех черных магов скверный характер, особенно спросонья. Я поднял всех на ноги и организовал поиски. Мы прочесали все этажи, башни и подвалы. Ученики школы, даже те, которые уже спали, были разбужены и все участвовали в прочесывании территории.
- Ужас! И это в такое тяжелое время! - с укором сказала Медузия.
Поклеп негодующе закивал.
- Тогда кто-то вспомнил, что вечером она была на тренировке по драконболу. Я вызвал нескольких джиннов, вооружил их и вместе с ними отправился на поле. Вскоре нам удалось обнаружить футляр с контрабасом, лежащий недалеко от ангара с Гоярыном. Мы открыли ангар и увидели там ученицу Гроттер. Я предложил ей выйти, но она вместо этого кинулась к дракону и стала науськивать его на меня. И - вот результат! Я чудом остался жив! Эта юная леди едва не стала убийцей! Вот, взгляните на это!
Завуч театрально показал на свои бинты.
Тане захотелось, чтобы с потолка упала плита и раздавила ее. Тогда бы хоть не было так стыдно. Сарданапал снова забарабанил пальцами по столу. Его золотой сфинкс зарычал и недружелюбно уставился на девочку.
- Значит, ты утверждаешь, что это она заставила Гоярына напасть на тебя? - уточнил академик.
- Она, она! Она крикнула, чтобы он меня убил! Она ему приказала! Я едва остался жив! Ее надо зомбировать, лишить всех магических способностей, отнять перстень и отправить в мир к лопухоидам! Вот что я предлагаю! - зашипел Поклеп.
Таня пошатнулась. Если бы рядом не было клетки с книгами, за которую она успела ухватиться, она бы упала. Неужели снова к дяде Герману? О, нет! Лучше она будет жить на вокзале!
Сарданапал повернулся к Медузии.
- Мнение завуча мы выслушали. А что об этом думает наш преподаватель нежитеведения?
- Преподаватель нежитеведения считает, что вначале надо установить истину. Зомбировать дело пяти минут, - помедлив, сказала Медузия.
Ее медные волосы, похожие на змей, слегка зашипели. Тане стало еще страшнее. Страшнее даже, чем в ангаре у Гоярына. Тот мог сжечь ее, но не грозил отправить к тете Нинели.
- Если бы на уважаемого Поклеп Поклепыча дунула огнем ученица Гроттер, я, вне всякого сомнения, согласилась бы с ее зомбированием и высылкой, - продолжала Медузия. - Теперь же стоит разобрать ситуацию более подробно. Итак, повторим все еще раз. Что именно крикнула девочка, когда вы, Поклеп Поклепыч, ворвались в ангар к дракону?
- Она... э-э... я точно не помню, что она сказала... смысл был такой, чтобы он дунул на меня! Она натравила его! Это же ясно! - выкрикнул Поклеп.
Он устремил на Медузию яростный взгляд, но она не слишком испугалась его ледяных буравчиков.
- То есть вы утверждаете, что Татьяна Гроттер крикнула примерно так: “Гоярын, дунь на Поклеп Поклепыча так, чтобы он, как кегельный мяч, пролетел по воздуху триста метров, посшибал все строительные леса и впечатался носом в раму кабинета Сарданапала”, - уточнила Медузия.
Сарданапал невольно улыбнулся.
- А ведь, правда, все так и было, - сказал он. - Поклеп, разбив стекло, влетел прямо ко мне в кабинет, а на шее у него висела оконная рама. И он прямо с ходу заорал: “Я сотру эту Гроттер в порошок! Она меня чуть не прикончила!”
Медузия подошла совсем близко к Тане и присела рядом с ней на корточки.
- Теперь мы выслушаем тебя, - продолжала она. - Что ты можешь сказать в свое оправдание? Заметь, что речь теперь идет о твоей дальнейшей судьбе. Останешься ли ты среди нас или... сама знаешь, каким может быть это “или”... У Тани запершило в горле.
- Я... я не хотела... - пробормотала она. - Я только помню, что меня ослепили фонарем. Потом я испугалась, что Гоярын испепелит Поклеп Поклепыча. Гоярын стал раздуваться, стал огромный, как гора... И я что-то крикнула, а вот что, уже не помню...
Голос у нее сорвался. Она замолчала, поняв, что сейчас разрыдается. Медузия ободряюще положила руку Тане на плечо.
- Милая девочка! Ты не помнишь, зато это помнит один из джиннов, - сказала она. - Ты крикнула: “Только не огнем! Лучше дымом!” Другими словами, ты понимала, что дракон уже не может не выдохнуть, иначе он просто взорвется. Огонь или дым - что-то одно... Поклеп, ты хотел бы, чтобы на тебя дохнули огнем?
Завуч хмуро промолчал.
- Значит, не хотел бы? - уточнила Медузия. - Учитывая, что ты был не защищен упырьей желчью, ты немедленно превратился бы в пепел - вот и все дела. В данном случае дым был куда как предпочтительнее, несмотря даже на то, что рама в кабинете почтенного академика до сих пор не вставлена...
- А я боюсь сквозняков! - добавил Сарданапал. Взбешенный Поклеп ощутил, что жертву уводят у него прямо из-под носа.
- Но она отправилась ночью в ангар! Она не имела права вообще туда идти! - крикнул Поклеп. - Мы искали ее по всему Тибидохсу! Мы подняли на поиски всю школу!
- А вот это уже серьезный проступок, - согласился Сарданапал. - И за него Таня Гроттер, безусловно, понесет наказание. Мы с доцентом Горгоновой обдумаем, какое именно. Но в мир к лопухоидам она сослана не будет, это уже ясно...
Разочарованный Поклеп Поклепыч даже подскочил на месте. Его маленькие глазки выкатились от злости и стали совсем рыбьими. Похоже, он ожидал совсем другого решения.
- Вы делаете большую ошибку, Сарданапал! Эта Гроттер... мало вам, что она уже выпустила титанов? Она нарушает все школьные правила, своевольничает... Если ее не наказать, скоро тут в школе все будут ходить по потолку, не только привидения!
- И неудивительно! Ведь даже почтенные завучи подают им такой пример, вышибая головами рамы! - негромко сказала Медузия.
- ЧТО? Я ПОДАЮ ПРИМЕР?
На миг Тане показалось, что Поклеп сейчас бросится на Медузию, но этого не произошло. Завуч резко отвернулся и отошел к окну, угрожающе прошипев:
- Ладно! Я еще разберусь с этой Гроттер! Я глаз с нее не спущу! Вы поймете, как глупо верить этой девчонке...
Таня растерянно посмотрела на Сарданапала, и ей почудилось, что академик ободряюще подмигнул ей, словно призывая ее особенно не волноваться. Однако, когда он заговорил, голос его был строже, чем обычно:
- Ступай на занятия! Мы сообщим, какое взыскание будет на тебя наложено. И впредь попытайся относиться к школьным правилам с большим уважением!
Золотой сфинкс, мягко ступая, пошел по ковру, провожая девочку к дверям. Медузия вышла вслед за ней.
- Погоди! Мой смычок еще у тебя? - спросила она.
- Да, - подтвердила Таня, опасаясь, что Медузия заберет его в наказание за проступок.
- Не бойся. Я не отниму у тебя смычок, хотя, возможно, и стоило бы лишить тебя полетов. Но мы, тем не менее, выберем тебе другое, более приемлемое наказание, - успокоила ее доцент Горгонова. - Я хотела спросить тебя о другом. Как ведет себя смычок в воздухе?
Таня попыталась вспомнить свои ощущения.
- Он отличный, Лучше прежнего, но я еще не совсем к нему привыкла. Он очень своенравный... Иногда мне кажется, что он сам принимает решения, куда лететь и что делать. Будто бы не я управляю им, а он мной, - сказала Таня.
Медузия задумчиво облизала губы.
- Но, когда ты сконцентрируешься, ты все-таки берешь над ним верх? - уточнила она.
- Когда сконцентрируюсь, да.
- Ясно, - кивнула Горгонова. - Почему-то мне так и показалось, когда я недавно случайно видела вашу тренировку... Больше ты ни о чем не хочешь рассказать?
- Да нет, ни о чем.
- Тогда удачи. И постарайся быть более дисциплинированной. Если ты совершишь действительно серьезный проступок, мы с Сарданапалом не сможем выгородить тебя, имей в виду!
Преподавательница нежитеведения, прищурившись, посмотрела на Таню и вернулась в кабинет.
А Таня вдруг сообразила, что ничего не рассказала Медузии о шипе, который обнаружила в шее у Гоярына. О шипе, который теперь, спрятанный, лежал у нее под матрасом. Девочка хотела вернуться в кабинет к академику, но золотой сфинкс, успевший уже вспрыгнуть на двери, слегка оскалился, всем своим видом показывая, что не пустит ее.
Таня пожала плечами и, обозвав про себя сфинкса глупой кошкой, помчалась на снятие сглаза. Зубодериха терпеть не могла опоздавших. Против самых злостных она даже применяла торопыжный сглаз. Все сглаженные до конца дня могли перемещаться только бегом, причем в такой спешке, что врезались носами в косяки дверей и опрокидывали стулья. Был даже случай, когда один туповатый второклассник, поклонник Гробыни, едва не захлебнулся супом, второпях пытаясь поглощать его сразу двумя ложками.
С другой стороны, склеповские поклонники всегда бывали с приветом. Некоторых из них даже сглаживать не требовалось.
Глава 9
ЗАГАДКА МЕДНОГО ШИПА
- Ничего себе шип! Неудивительно, что Гоярын проснулся в январе, - присвистнул Баб-Ягун.
Все трое - Таня, Ванька и Баб-Ягун - сидели в комнате и разглядывали лежащий перед ними медный шип.
Его конец был очень тонким и расширялся лишь к противоположному краю. Острие же шипа было таким острым, что, когда Ванька дотронулся до него, на пальце у него мигом выступила капелька крови. Ванька поморщился и слизнул ее.
- Вот сволочи! Не пойму, кому понадобилось портить Гоярына? Чем он им насолил? - сказал он.
- Может, это как-то связано с чемпионатом по драконболу? - предположила Таня. - Кому-то очень хочется, чтобы мы проиграли. Вот он и решил подстраховаться. Если не дать Гоярыну спать, он выбьется из сил и не сможет играть...
Баб-Ягун пожал плечами.
- Так-то оно так, но пока жеребьевка прошла только на первую игру. Еще непонятно, какие команды будут встречаться между собой дальше. Значит, это могли сделать только бабаи. Но бабаи и без того убеждены, что выиграют. Все ставят на них, а их дракон, по слухам, ничуть не хуже Гоярына. А раз так, то зачем им рисковать?
Таня подумала, что Ягун, скорее всего, прав. Да и потом, как бабаи смогли бы пробраться в Тибидохс, защищенный заклинанием перехода? Попытайся кто-то сделать это, это сразу стало бы известно Сарданапалу и Поклепу. Нет, незамеченным в Тибидохс не попасть, это железно.
- Мне другое интересно, - добавил Баб-Ягун. - Кто мог вогнать шип в шею Гоярыну и, главное, как ему это удалось?
- Как удалось? Запросто. Взмахнул шипом и - раз! Попадись только мне этот тип в руки! Он бы у меня носом все ступеньки в Большой Башне пересчитал! - с негодованием произнес Ванька.
- Я не о том... - перебил его Баб-Ягун. - Вообрази: ты подкрадываешься к Гоярыну и вонзаешь в него эту колючку. Что сделает Гоярын, почувствовав боль?
- Сожжет огнем, - подсказала Таня.
- Точно, мамочка моя бабуся... Причем сожжет моментально. Даже если вымазаться упырьей желчью, все равно поджаришься. А тут он никого не поджарил. Значит, одно из двух: или Гоярын хорошо знал того, кто вогнал в него этот шип, или это был сильный маг - такой маг, который может моментально переместиться в пространстве.
- Вроде Чумы-дель-Торт? - спросила Таня.
Она почему-то опять вспомнила фигуру в оранжевом плаще, замершую на краю крыши. Теперь ей казалось, что эти события как-то связаны. Не могут быть не связаны.
“Ты не представляешь, чьему призраку ты помешала появиться... Ты тысячу раз пожалеешь!” - прохрипел, исчезая, Король Привидений. Чей это был призрак? И ведь не может же призрак, к тому же так и не появившийся, вонзить шип в дракона?
- Это могла быть Чума-дель-Торт? – повторила Таня.
Баб-Ягун поежился и пугливо втянул голову в плечи. Никто в Тибидохсе не осмеливался называть страшную волшебницу по имени.
- Могла... Ведь ее костей так и не нашли! Она просто испарилась и все. И никто до сих пор не знает, жива она или мертва, - неохотно подтвердил он. - Но мог быть и кто-то другой. В Тибидохсе много сильных магов.
Таня снова взяла в руки медный шип и принялась пристально его разглядывать, пытаясь найти какую-нибудь зацепку. На его выпуклой шляпке она разглядела небольшой отпечаток - крошечный знак, похожий на паука. Глубокий оттиск в центре и четыре коротких полоски по бокам. Именно они и придавали знаку сходство с пауком.
- Ты когда-нибудь видел такой? - спросила она у Ваньки.
Валялкин покачал головой.
- Не-а, не видел. Давай сбегаем в библиотеку и спросим у Абдуллы... - предложил он.
Вспомнив сурового библиотечного джинна, обожавшего накладывать на всех должников проклятия, Таня поежилась.
Сквозь потолок в комнату, хрюкая от смеха, просочился поручик Ржевский. Бестолковый призрак вечно сидел без дела и обожал шататься по Тибидохсу в поисках компании. Или, если компании не найдется, чтобы просто довести кого-нибудь до белого каления. Это было ничуть не менее приятно.
- Привет, юные недоучки! Хотите анекдот? - предложил он и, не дожидаясь согласия, продолжил: - Один лопухоид говорит другому: “Знаешь, я учусь играть на барабане!” - “Да? И как успехи?” - “Отличные успехи! Сосед уже повесился!”
Никто не улыбнулся. Если, конечно, не считать самого рассказчика. Сам поручик буквально затрясся от хохота и стек по стене на пол, превратившись в большую лужу. Лужа забурлила. Потом на ней поочередно открылись два любопытных глаза и уставились на шип, который Таня держала в руках.
- Ого, какой кинжальчик! - сказал он. - Славная штучка! Я уже у кого-то видел точно такой. Никто не хочет воткнуть мне его в спину? Я не прочь пополнить свою коллекцию симпатичных ножичков. Так никто?..
Если раньше Таня слушала поручика вполуха, терпеливо дожидаясь, пока он отчалит, то теперь что-то заставило ее встрепенуться. Дело в том, что только что призрак сказал нечто интересное.
- Где ты его видел? Где? - набросились на него. Лужа, начавшая уже выбулькивать очередной анекдот, даже растерялась.
- Кого видел?
- Шип! Ты только что сказал, что видел у кого-то шип!
- Ах да, шип... Я еще, помнится, спросил: “А зачем он тебе?” Но мне не ответили. И даже, кажется, запустили в меня “Дрыгусом-брыгусом”, так что мне пришлось срочно сваливать.
- Но кто его держал? Кто? Кто запустил в тебя “Дрыгусом”?
Приняв свой обычный вид, призрак сдернул с себя голову и стал в ней шарить. Не нашарив ничего стоящего, он схватил ее за оба уха и потряс, как если бы хотел, чтобы оттуда что-то выпало.
- Забыл! - удрученно сказал он. - Ну просто намертво! Но кто-то такой, довольно неожиданный! Вот уж не думал, что такая почтенная персона запустит в меня “Дрыгусом”.
Ржевский, подвывая, принялся летать по комнате. Потом просунул голову сквозь дверь и, гоготнув, прошептал:
- Вас, между прочим, подслушивают... Баб-Ягун подкрался к двери и сильно толкнул ее.
Дверь ударилась обо что-то твердое. Кто-то громко взвизгнул, упал, но сразу же вскочил и бросился наутек. Таня, выскочившая в коридор вслед за Баб-Ягуном, увидела только исчезнувшую за поворотом спину.
- Кто это был? - спросила она у Баб-Ягуна.
- Не знаю. Я не успел понять: он лицо руками закрыл. Но думаю, что мы за ужином легко его опознаем, - сказал Баб-Ягун.
- Как опознаем?
- А по фонарю. Ты видела, как я его дверью припечатал? Мало не покажется, - удовлетворенно произнес Баб-Ягун.
Когда они вновь вспомнили о поручике Ржевском, того уже не было. Безбашенный призрак просочился сквозь стену и исчез в неизвестном направлении.
Джинн Абдулла сизым туманом вился над конторкой. Огромная чалма сползала на лоб. Само лицо было белое, плоское как блин. С семью крупными бородавками. В отличие от обычных лопухоидных бородавок, бородавки джинна Абдуллы не пребывали в покое, а неторопливо переползали то на лоб, то на нос, то на подбородок.
Заметив Таню, Ваньку Валялкина и Баб-Ягуна, джинн неохотно оторвался от пожелтевшего пергамента.
- Чего надо? - хмуро спросил он. - Только не говорите, что забыли сдать книги. Прокляну на месте! Вчера я как раз придумал десяток отличных сглазов и одну уничтожающую поэму... Любой должник библиотеки, выслушав ее до конца, немедленно умирает в страшных судорогах. Вот послушайте...
Абдулла вытек из-за конторки и, закручиваясь спиралью, прочувствованно завыл хорошо, поставленным басом:
Ролипродис хмырюм
Выжимайнус биллум...
- Не надо никакого выжимайнуса! Мы все сдали! - поспешно крикнула Таня.
Джинн Абдулла перестал бормотать и заглянул в толстую тетрадь, где у него были записаны все должники.
- Досадно, крайне досадно, - пробурчал он как бы про себя. - Ничего, прокляну в другой раз, ближе к экзаменам... Так чего вам надо?
Ребята переглянулись.
- Мы... э-э... хотим найти какую-нибудь книгу... - нерешительно начал Ванька.
- В самом деле? Здесь двести тысяч книг... - презрительно улыбнулся джинн.
Улыбка у него была отвратительная. Сквозь нее просвечивала полка с формулярами.
- Ванька хотел сказать, что нам нужна не просто книга. Нам нужна книга, в которой можно узнать про этот знак, - добавила Таня, протягивая джинну шип.
Абдулла брезгливо взял шип двумя пальцами, повертел и стал разглядывать знак. Его брови поползли на лоб, тесня бородавки.
- Откуда это у вас? - спросил джинн.
- Н... нашли, - сказала Таня, сама толком не зная, что заставило ее соврать.
Джинн недоверчиво посмотрел на нее.
- Нашли? Такие вещи просто так не находят. Разве что... - тут Абдулла многозначительно подмигнул, - в каком-то очень древнем и забытом коридоре... Не так ли?
- Э-э... Ну да... Именно там...
Джинн осклабился. Видно было, что он не поверил им ни на грош. Однако ложь его почему-то устраивала.
- Современные маги давно забыли, что такое по-настоящему сильные заклятия, - проскрипел он. - Они боятся, они трусят вызывать действительно могучих духов. Таким духам надо платить за их услуги... Платить дорогую цену... Очень дорогую цену...
Абдулла пригорюнился. Он рухнул на конторку и закрыл пухлыми ладонями лицо. На него нахлынули воспоминания.
- Все испортили эти слюнтяи, белые маги... - зашипел он с негодованием. - А началось все с Древнира. Ему, видите ли, хотелось все упорядочить. Он запретил вызывать сильных духов, запретил человеческие жертвоприношения. Теперешняя черная магия и в подметки не годится той, что была. Раньше такие знаки встречались на каждом шагу, не то что в наше время...
- А что это за знак? Что он значит? - спросила Таня.
Абдулла отнял от лица руки и выпрямился во весь свой немалый рост. Все семь бородавок на его лице победоносно зажглись.
- Это призывное клеймо, - сказал он. - Когда-то черные маги с удовольствием его применяли. Вот смотрите, здесь желобок, по которому на клеймо поступает кровь. Кровь должна быть всегда свежей. Самая слабая - у лопухоидов. Самая сильная - у гарпий, у единорогов, у драконов. Вонзаешь этот шип в жертву и ждешь. Иногда приходится ждать долго, очень долго. Все зависит от силы крови и еще от многих причин.
Баб-Ягун незаметно толкнул Таню ногой.
- А кого призывали этим клеймом? Какого именно духа? - спросил он.
Абдулла в досаде вскинул руки.
- О, наивнейший! Как же ты не понимаешь! Дух мог быть любым. В зависимости от того, кого нужно вызвать. А теперь прочь отсюда! Берите свой шип и брысь! У меня нет времени разговаривать с такими глупцами! Я хочу дописать свою “Поэму тысячи проклятий”...
Ребята уже направились к выходу, когда Абдулла вновь окликнул их.
- Хе-хе! Не заставляйте шип ржаветь! Запомните, он любит свежую кровь! - с заговорщицким видом произнес он.
Ребята выскочили из библиотеки. После того, что они только что услышали, непросто было опомниться. Даже джинн Абдулла, явно сочувствующий черной магии и ностальгирующий по временам, когда приносились кровавые жертвы, не поразил их так, как то, что им удалось от него узнать.