Образ среды в прозе михаила булгакова
Исследователи творчества Михаила Булгакова постоянно отмечают репортерскую точность описания Киева и Москвы в произведениях писателя. Городские реалии в булгаковской прозе являются, можно сказать, полноправными «действующими лицами». Еще в 1923 г. в очерке «Киев-Город» Булгаков назвал его «городом прекрасным, городом счастливым», хотя описывал великую усталость города «после страшных громыхающих лет». А в раннем рассказе «Я убил» (1926) Булгаков вкладывает в уста героя доктора Яшвина слова: «Нет красивее города на свете, чем Киев».
Булгаков воспел этот Город не только в первом своем романе и первой, поставленной в театре пьесе. Он дал его живой и любовно выполненный портрет в очерке «Киев-Город», заставил грезить о нем в константинопольском пятом «сне» пьесы «Бег» генерала Чарноту, ядовито укорил в «Мастере и Маргарите» киевлянина Поплавского, который, «польстившись на московскую жилплощадь, испытал соблазн отречься от своего прекрасного города», писал Владимир Лакшин (цит.по: 1, с. 5).
В Киеве прошли детство и юность писателя, Булгаков вместе с Киевом пережил трагические годы. Много позже, уже будучи жителем Москвы, писатель не раз приезжал сюда, всякий раз вспоминая лучшую пору жизни, годы учения, первую любовь. В романе «Белая гвардия» и в пьесе «Дни Турбиных» – Киев старый, дореволюционный, Киев времен гражданской войны, картины жизни киевской интеллигенции.
15 мая 2001 г. в день 110 годовщины со дня рождения Булгакова в киевском музее на Андреевском спуске состоялась презентация книги Мирона Петровского «Мастер и Город» (4), в которой автор утверждает, что Киев в произведениях писателя меньше всего заключен в прозе, посвященной Киеву. «Художник пользовался Киевом как своего рода палитрой. Не только Иерусалим, Рим и Париж, которых он никогда не видел, но и Москва, которую хорошо знал, написаны с киевской натуры. Сама модель мира у Булгакова была киевоцентричной»[60].
В каждом произведении писателя воздвигался какой-нибудь Город, который являлся художественным двойником Киева, считает М. Петровский (4). Киев у Булгакова находится не в изображениях самого города и не в названиях киевских реалий, т.е. не в теме, а в самой структуре мышления, в типологии булгаковского творчества. Булгаков, заключает М. Петровский, можно сказать, мыслил Киевом, ибо он окунает свои кисти в Киев, что бы ему не предстояло изобразить.
Еще в 1985 г. Киевское бюро путешествий и экскурсий организовало маршрут по булгаковским местам, а в 2001 г. в Булгаковском доме-музее прошла международная конференция «Булгаковский ковчег», в которой принимали участие булгаковеды из разных стран. Директор Булгаковского музея в Киеве Анатолий Кончаковский в фотоальбоме, созданном в соавторстве с Дмитрием Малаковым, рассказывая о Киеве Михаила Булгакова, упоминает о росписи художника П.А. Сведомского «Иисус перед Пилатом» в трансепте Владимирского собора в Киеве. Исследователь считает, что работая над романом «Мастер и Маргарита», Булгаков обращался к своей зрительной памяти, и она подсказывала ему сцену из киевской панорамы «Распятие Иисуса Христа» и росписей Владимирского собора (1, с. 72-73).
В этом же Владимирском соборе есть роспись художника В.А. Котарбиньского «Христос на кресте», где изображена огромная черная грозовая туча, под «дымным брюхом» которой видны на вершине холма только «три пустых столба» (см. роман «Мастер и Маргарита, гл. 16 «Казнь»). Словом, первообраз Киева дает себя знать в иных средах. Как новый роман вбирает в себя прежний, так в образе одного города проступают черты другого.
Московские булгаковеды, прежде всего, ищут в прозе писателя московские реалии. Так, Б. Мягков считает, что все события «Мастера и Маргариты» разворачиваются в сравнительно небольшом секторе старой Москвы, ограниченного дугой Садового кольца и двумя радиусами – Тверской улицей и Пречистенской набережной (2). Что касается Кремля и Красной площади, то они в романе не фигурируют, хотя Маргарита с Мастером гуляли у Кремлевской стены на набережной, а затем героиня сидит на скамейке в Александровском саду спиной к Кремлю и лицом к Манежу.
Прототипом клиники профессора Стравинского, в которую увозят на излечение поэта Ивана Бездомного, явилась больница Министерства путей сообщения, корпуса которой расположились в районе Покровского-Стрешнева. Большинством адресов романа «Мастер и Маргарита» попали на его страницы из жизни самого Булгакова в Москве. Все любители творчества писателя знают дом 10 по Большой Садовой, где жил писатель в 1922-1923 гг. и где в романе поселился Воланд.
А вот «особняк Маргариты» «составлен» из двух разных зданий, для описания внутренней планировки писатель воспользовался домом Калужских, находившемся в Малом Власьевском переулке между нынешними домами 7 и 9. А внешний вид «особняка Маргариты» повторяет архитектуру красивого готического особняка в Ножовом переулке (в советское время – улица Палиашвили) (2).
Правда, Л. Паршин (3) считает «особняком Маргариты» двухэтажный, каменный дом с садом, чугунной решеткой и воротами в Малом Власьевском переулке (в советское время – улица Танеевых), хотя «особняк не готический и фонаря с трехстворчатым окном не видно»[61].
Рустам Рахматуллин, называя роман «Мастер и Маргарита» «злорадной книгой, то есть книгой сорадования злу» и «противоевангелием», приходит (в отличие от автора этих строк) к выводу, что булгаковский Ершалаим является зеркальным подобием Москвы (6, с. 3). «В череде зеркальных подобий Москвы и Ершалаима у Булгакова текстуально выявлено подобие между Пашковым домом и «бывшим дворцом царя Ирода Великого», в котором писатель поселяет Понтия Пилата (6, с. 3). Р. Рахматуллин считает, что оба здания, в Москве и в Ершалаиме, являются «параллельным чертежным переносом». Что касается Храма и Храмовой горы в Ершалаиме, то это не что иное как Кремль и Успенский собор в нем, согласно Р.Рахматуллину. В подтверждение своей гипотезы автор приводит таксонометрию[62] Иерусалима, как он считает, якобы относящуюся ко времени Христа.
Список литературы
1. Кончаковский А., Малаков Д. Киев Михаила Булгакова. – Киев, 1990. – 283 с.
2. Мягков Б. Булгаковская Москва. – М., 1991. – 222 с.
3. Паршин Л. Чертовщина в Американском посольстве в Москве, или 13 загадок Михаила Булгакова. – М., 1991. – 207 с.
4. Петровский М. Мастер и Город: Киевские контексты Михаила Булгакова. – Киев, 2001. – 368 с.
5. Радзишевский В. Гром не грянет – музей не откроется. Булгаковский ковчег на киевском приколе // Лит. газета. – М., 2001. – 23-29 мая. – С. 9.
6. Рахматуллин Р. Небо над Москвой: Второй Иерусалим Михаила Булгакова // Ex. libris Н.Г. – М., 2001. – С 3.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ИСТОЧНИКИ ЧЕРНОВЫХ ВАРИАНТОВ «ДРЕВНИХ» ГЛАВ «МАСТЕРА И МАРГАРИТЫ».
Цель настоящей статьи – наглядно показать, каким образом М.А.Булгаков с самого начала работы над своим «романом о дьяволе» (так он тогда называл роман «Мастер и Маргарита») использовал в «древних» главах материалы Евангелий, книг Ф.В.Фаррара и Э.Ренана, а также – Библейскую энциклопедию архимандрита Никифора и «Иудейскую войну» Иосифа Флавия,
Здесь, видимо, следует назвать имена двух отечественных булгаковедов, которые полагают, что Иисус Христос и булгаковский Иешуа – фигуры прямо противоположные. Это писатель Камил Икрамов и священник Михаил Ардов. Причем если первый полагал, что Иешуа концептуально противостоит Христу, то второй убежден. что слово и буква Евангелий в романе «Мастер и Маргарита» грубо искажаются.(Подробнее см. об этом далее в нашем материале «Древние главы «Мастера и Маргариты» в восприятии булгаковедов»).
Опубликование в 1992 г. заведующим сектором отдела рукописей Российской Государственной Библиотеки В. Лосевым черновых редакций романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» под названием «Великий канцлер» (1) ввело в научный оборот часть рукописного наследия писателя и позволило исследовать те литературные источники «романа в романе» об Иешуа и Пилате, которыми писатель пользовался в 1928-1929 гг., в 1932-1934 гг., в 1934-1936 гг., и в 1937-1938 гг., то и дело возвращаясь к работе над своим «романом о дьяволе».
Черновики 1928-1929 гг. включают рассказ о суде Пилата над Иешуа и о распятии (1, с. 216-234). Поскольку Иешуа у Булгакова охотно отвечает на вопросы, задаваемые Пилатом, а согласно трем Евангелиям Христос на допросе у Пилата произнес только два слова: «Ты говоришь», Булгаков при описании данного сюжета, считает В. Лосев, взял за основу Евангелие от Иоанна, где Иисус Христос охотно отвечает на вопросы Пилата. И далее В. Лосев пишет, что Булгаков трактовал Евангелие от Иоанна вольно, «сообразуясь со своими творческими идеями» (1, с. 517). Кроме этого заведующий сектором рукописей сообщает, что в черновых материалах романа «Мастер и Маргарита» сохранилась короткая выписка Булгакова: «Назарет. Этот городок есть Эн-Назира, Назарет…(Фаррар, стр. 80)» (1, с. 480). Эти слова в издании труда Ф.В.Фаррара, которым мы пользовались, находятся на другой странице, а далее по тексту следует: «Этот городок… где Сын Божий, Спаситель мира, провел почти тридцать лет своей земной жизни» (10, с. 30).
Черновики 1928-1929 гг., по свидетельству В. Лосева, сохранились лишь во фрагментах. Лист текста второй главы с ее названием вырезан ножницами, отчего эту главу публикатор предлагает условно называть «Евангелием от Воланда». Текст начинается с вопроса Пилата, заданного «по-римски» (выражение «по-римски» имеется в Евангелиях, например, в Евангелии от Иоанна, гл. 19, стих 20), хотел ли Иешуа в Ершалаиме царствовать. Иешуа в черновой рукописи Булгакова также отвечает прокуратору «по-римски» (1, с. 216). В книге доктора богословия, архидиакона и каноника Вестминстерского и ординарного капеллана королевы Английской Ф.В.Фаррара «Жизнь Иисуса Христа», шестое издание которой в переводе с английского А.П.Лопухина вышло в Санкт-Петербурге в 1898 г., находим детальные сведения о том, какие языки знал Иисус Христос. Фаррар считал, что это были языки арамейский, греческий и сирийский. Что касается латинского языка, то Фаррар замечает, что знакомство Спасителя с латынью «гораздо более сомнительно, хотя и не невозможно» (10, с. 52). Видимо, поэтому Булгаков и пишет о говорящем «по-римски» Иешуа: «Слова он знал плохо» (1, с. 216). Далее Иешуа у Булгакова (в полном соответствии с мнением Фаррара) бегло говорит по-гречески, причем положительно отвечает на вопрос, читал ли он греческие книги. В окончательном же тексте романа Иешуа и Пилат говорят, главным образом, на латинском языке, т.е. Булгаков в этом случае опирается на тексты Евангелий.
Пилат спрашивает Иешуа, что именно тот сказал «про царство на базаре» (1, с. 217). Иешуа отвечает, что он говорил про царство истины. Слова Пилата «Что есть истина?», как известно, приведены только в Евангелии от Иоанна (гл.18, стих 38). В книге Фаррара этот эпизод снабжен следующим комментарием: «Пилат видел в стоявшем перед ним узнике невинного, одаренного высокой душой мечтателя, и больше ничего» (10, с. 525). Таким же предстает Иешуа в мыслях Пилата в первой булгаковской черновой рукописи.
Тот факт, что в «древних» главах романа «Мастер и Маргарита» автор описывает Иешуа как идеализированного человека и отдает в связи с этим предпочтение Евангелию от Иоанна, восходит, на наш взгляд, к книге Эрнеста Ренана «Жизнь Иисуса» (9). Изображая Христа не божеством, а идеализированным человеком, Э. Ренан объясняет свой подход тем, что он «часто пользовался при составлении жизнеописания Иисуса четвертым Евангелием» (9, с. 331). В «Жизни Иисуса» имеется «Прибавление», которое Э.Ренан так и назвал: «О том, как следует пользоваться четвертым Евангелием при составлении жизнеописания Иисуса» (9, с. 294). На наш взгляд, Булгаков, начиная работу над своим знаменитым романом, воспользовался, по всей вероятности, советами, данными Ренаном в его «Прибавлении».
Э.Ренан считал, что последние дни Иисуса, несомненно, имеют исторический характер, отчего и отдавал предпочтение при их описании четвертому Евангелию, ибо в нем, по его словам, «поражает именно жизненность, реальность образов» (9, с. 319). Так, пишет он, разговор Пилата с Иисусом составлен «по предположениям, но с довольно точным знанием взаимных отношений обоих лиц» (9, с. 321). Словом, Евангелие от Иоанна, по мнению Э.Ренана, «в отношении правдоподобия заслуживает предпочтения перед повествованием синоптиков» (9, с. 328).
Образ Левия Матвея у Булгакова также в какой-то степени восходит к книге Э.Ренана «Жизнь Иисуса». Во введении, в котором говорится главным образом, об оригинальных документах истории происхождения христианства, Ренан рассказывает, что сборник сентенций евангелиста Матфея – Logia – написан автором на семитическом диалекте еврейского языка. Сочинение Матфея, по мнению Э.Ренана, представляет собой именно изречения Иисуса, которые занимают большую часть первого Евангелия.
В черновой рукописи 1932-1934 гг. Булгаков уже, в отличие от рукописи 1928-1929 гг., рассказывает, будто Левий Матвей пишет на своей таблице то, чего Иешуа вовсе не говорил. Иешуа просит Левия Матвея сжечь эту таблицу, но тот вырвал ее у него «из рук и убежал» (1, с. 113). Этот эпизод сохранился в окончательном тексте романа, только тут уже Левий Матвей пишет на «козлином пергаменте», а не на «таблице» (2, с. 27-28). Эпизод восходит, по всей вероятности, к убежденности Э.Ренана в том, что «ни одно из изречений, передаваемых Матфеем, не может считаться буквальным» (9, с. 49), хотя Logia Матфея это «подлинные записи живых и непосредственных воспоминаний об учении Иисуса» (9, с. 43).
Что касается булгаковского рассказа о том, как Левий Матвей вел себя во время крестной казни Иешуа, то ни у Фаррара, ни у Ренана аналогичных описаний нет, но Ренан пишет: «Можно с уверенностью утверждать, что верные друзья из Галилеи, последовавшие за Иисусом в Иерусалим и продолжавшие здесь служить ему, не покидали его» (9, с. 273). Правда, имени Левия Матфея он при этом не называет, но ссылается на первое Евангелие, автор которого, перечисляя женщин, стоявших вдали и смотревших на казнь Иисуса, тем самым подразумевает, что и он сам также находился там (Мат. гл. 27, стихи 56-57).
Описывая внешность Иешуа и его одежду, Булгаков упоминает о ветхом, многостиранном таллифе, давно уже превратившемся «из голубого в какой-то белесоватый» (1, с. 218). Аналогичное описание находим у Фаррара: «Сверху накинут большой голубой таллиф, или плащ, безукоризненной чистоты, но из самого простого материала» (10, с. 175-176).
В булгаковской рукописи 1928-1929 гг. сохранен евангельский эпизод с супругой прокуратора Понтия Пилата. Клавдия Прокула передает мужу через адъютанта просьбу «отпустить арестанта без вреда», поскольку она «видела три раза во сне лицо кудрявого арестанта» (1, с. 219). У Фаррара этот эпизод изложен следующим образом: «Его собственная жена Клавдия Прокула осмелилась послать ему открытое известие, даже когда он заседал уже в судилище, – известие, что в утренние часы, когда сны бывают истинны, она видела тревожный и мучительный сон об этом Праведнике и, будучи смелее своего мужа, просила его остерегаться от нанесения Ему какого-либо оскорбления» (10, с. 529).
Впрочем, здесь Булгаков основывается прежде всего на указании в Евангелии от Матфея, где сказано: «Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (гл. 27, стих 19). В «Жизни Иисуса» Эрнеста Ренана этот эпизод описан следующим образом: «По одному преданию, правда, не очень достоверному, Иисус будто бы встретил поддержку в лице собственной жены прокуратора, которая утверждала, что видела по этому поводу зловещий сон» (9, с. 263). Вот и в окончательном тексте романа «Мастер и Маргарита», как известно, данный эпизод вообще отсутствует (2).
Сообщение о том, что резиденция Понтия Пилата находилась в Кесарии Филипповой, в черновой рукописи Булгакова совпадает с текстом Фаррара: «Таков был Понтий Пилат, которого неразлучные с большим годовым праздником торжества и опасности вызвали из его обычной резиденции в Кесарии Филипповой в столицу ненавистного ему народа» (10, с.520). Публикатор черновых рукописей «Мастера и Маргариты» В.Лосев в связи с этим свидетельствует, что Булгаков записал в тетради: «В какой Кесарии жил прокуратор? Отнюдь не в Кесарии Филипповой, а в Кесарии Палестинской или Кесарии со Стратоновой башней, на берегу Средиземного моря» (цит. по: 1, с. 519).Именно Стратоновой Башней называет этот город Иосиф Флавий (7, с. 148). Сомнения Булгакова разрешились в окончательной редакции романа, где Пилат уже думает о Кесарии Стратоновой (2, с. 33).
Когда в черновой рукописи булгаковский Пилат диктует писарю письмо первосвященнику, в котором говорится, что в случае беспорядков в Ершалаиме в город будут введены римские легионы, он мысленно повторяет слово: «Корван, корван» (1, с. 220). Объяснение этого эпизода находим в «Жизни Иисуса Христа» Ф.В. Фаррара. Пилат вспомнил историю с устройством в Ершалаиме водопровода, посредством которого вода могла бы доставляться из «прудов Соломоновых». Считая это предприятие делом общественной пользы, пишет Фаррар, Пилат «употребил на него часть денег из «корвана», или церковной сокровищницы, но народ тотчас же яростно заволновался и восстал против употребления священных денег на гражданское дело» (10, с. 519). Этот текст Ф.В.Фаррара восходит к «Иудейской войне» Иосифа Флавия. Вот почему Пилат у Булгакова думает: «Корван, корван», опасаясь волнений в городе.
Булгаковский Пилат в черновой рукописи задает Иешуа еще один вопрос: «Почему о тебе пишут – «египетский шарлатан»? (1, с. 220). На это арестованный отвечает, что «ездил в Египет с Бен-Перахая три года тому назад» (1, с. 220). В Евангелиях подобная информация отсутствует, но Ф.В. Фаррар замечает , что это есть не что иное, как «крайне нелепое и несоответствующее по времени уверение трактата «Синедрион»[63] будто бы Иисус Христос был отлучен раввином Иошуа Бен Перахиа за принесение Им черной магии из Египта» (10, с. 504). В Талмуде же рассказывается, пишет В.Лосев, комментируя этот эпизод, что Иешуа Назарет и Иешуа Бен-Перахая ездили вместе в Александрию Египетскую, где Иешуа Назарет якобы научился колдовству и, вернувшись в Иудею, «свел Израиля с пути» (1, с. 480). Из окончательного текста романа «Мастер и Маргарита» этот эпизод вообще был исключен.
Сюжет в романе Булгакова, повествующий о том, как Пилату почудилось «старческое, обрюзгшее, беззубое лицо, бритое, с сифилитической болячкой, разъедающей кость на желтом лбу, с золотым редкозубым венцом на плешивой голове», т.е. страшный облик римского императора (1, с. 221), не текстуально, но тематически также восходит к книге Ф.В.Фаррара: «Ему представился Тиверий, престарелый мрачный император, который тогда жил на острове Капри, скрывая от людей свое прокаженное лицо, свои злобные подозрения, свое болезненное распутство, свою отчаянную месть» (10, с. 536).
Образ Понтия Пилата у Булгакова, в котором сочетается трусость с желанием спасти арестанта, полностью соответствует тексту Ф.В.Фаррара: «Неохотно и с негодованием произнес он роковое: «Ibis ad crucem» (Ты должен идти на крест) и предал Христа иудеям на распятие» (10, с. 537). Ведь Пилат, полагает Фаррар, «чувствовал за собою вину, а вина есть трусость, а трусость есть слабость» (10, с. 537). Конечно, во всех четырех Евангелиях сказано, что Пилат хотел отпустить Царя Иудейского, а в Евангелии от Иоанна говорится даже, что «Пилат… убоялся» (гл. 19, стих 8), но именно видение плешивой головы с редкозубым золотым венцом, навеянное текстом Фаррара, так и сохранилось до конца работы Булгакова над романом «Мастер и Маргарита» (2, с. 33).
Согласно Евангелию от Луки, иудеи обвиняли Иисуса в том. что «Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (гл. 23. стих 2), Фаррар пишет, что Пилат «обращает внимание только на третье обвинение и приступает к расследованию» (10, с. 524). У Булгакова же Пилат кричит: «Подати будут в наше время! И упоминать имени великого кесаря нельзя, нельзя никому, кроме самоубийц!» (1, с. 222). Отчего прокуратор и усматривает в действиях и словах Иешуа преступление против величества, государственную измену – laesa majestas, пишет Булгаков.
Аналогичный текст находим в книге Ф.В.Фаррара «Жизнь Иисуса Христа»: «При этом страшном, мрачном имени кесаря дрогнул Пилат. Это было заклятое имя, и оно обезоружило его. Он вспомнил о том страшном орудии деспотизма, об обвинении в laesa majestas, оскорблении величества, перед которым бледнели все другие обвинения. которое так часто приводило к конфискации и пытке и благодаря которому кровь иногда, как вода, лилась по улицам Рима» (10, с. 536).
Дальнейшая сцена на мраморном балконе, где булгаковский Пилат разговаривает с председателем Синедриона (здесь он еще назван, как в Евангелии от Матфея, Каиафой, тогда как в окончательном варианте романа он – Каифа), происходит в полном соответствии с трактовкой Эрнеста Ренана в книге «Жизнь Иисуса»: «Не Тиверий и не Пилат осудили Иисуса. Осудила его староеврейская партия, закон Моисея» (9, с. 267-268).
Когда в черновой рукописи романа булгаковский Пилат объявляет: «Сына Аввы, Вар-Раввана выпустить на свободу!», разбойника тотчас поднимают из кордегардии на лифостротон (1, с. 227). Именно такое предположение высказывает Ф.В.Фаррар: «Возможно, что Вар-Авва был также приведен сюда, и таким образом Иисус кровожадный убийца (т.е. Иисус Вар-Авва. – И.Г.) и Иисус невинный Избавитель стояли рядом перед судилищем» (10, с. 530). В Евангелиях от Матфея, Марка, Луки и Иоанна прозвище преступника – Варавва. Булгаков в «Мастере и Маргарите» придерживается варианта этого имени, предложенного Ренаном: «По странной случайности имя его тоже было Иисус, а прозвище Варрава или Вар-Равван» (9, с. 265). Поэтому, очевидно, писатель называет его то Варраваном, то Вар-Равваном, а в окончательном тексте романа еще и Вар-равваном (2, с. 32).
Рассказ о распятии Иешуа в черновых редакциях романа 1928-1929 гг. ведется в полном соответствии с Евангелием от Марка и с текстом «Жизни Иисуса Христа» Ф.В. Фаррара. Здесь находим сообщение о том, что Иисуса Христа и еще двоих «разбойников и мятежников низшего разбора» конвоировал отряд римских воинов «под начальством сотника» (10. с. 540). В Евангелии от Матфея он – «сотчик» (гл. 27, стих 54). В Евангелии от Иоанна речь идет о «тысяченачальнике» (гл. 18, стих 12). Но в Евангелии от Марка он – «сотник» (гл.15, стих 39).
У Ф.В.Фаррара есть сообщение о том, что Голгофа находилась вне городских ворот, а также, что «римский обычай состоял в том, что страдальцу наносился под мышку удар, который, не причиняя смерти, однако же ускорял ее» (10, с. 543). Здесь и описание мучений распятия, которые «были так жестоки, что часто сами страдальцы вынуждены были просить и умолять зрителей или исполнителей казни из простой жалости положить конец этим нестерпимым страданиям; до конца сохраняя сознание, они часто со слезами мучительного отчаяния просили у своих врагов бесценного для них дара – смерти» (10, с. 545). В тексте черновой рукописи 1928-1929 гг. один из повешенных на кресте рядом с Иешуа разбойников говорит, что и ему «сладко умереть», на что Иешуа хрипло отвечает: «Скорее проси и за другого…» (1, с. 230).
В черновой булгаковской рукописи 1928-1929 гг. Клавдия Прокула называет арестанта «кудрявым», затем в рукописи 1932-1934 гг. дан уже более детальный портрет Иешуа: «…рыжеватые вьющиеся волосы растрепаны…» (1, с. 111). Аналогичное описание Христа-Мессии находим в Иллюстрированной полной популярной Библейской энциклопедии архимандрита Никифора (М., 1891): «С середины довольно большого чела спускаются по обеим сторонам направо и налево темно-русые и почти черные и несколько курчавые на конечностях волосы; борода черная, но небольшая; брови также черные, но не совсем круглые; глаза живо блестящие и проницательные, как бы испускающие светлые лучи из себя…» (6, с. 765).
Касательно наружного вида и лица Иисуса Христа, пишет архимандрит Никифор, Священное Писание упоминает только об одежде. У Иоанна Дамаскина в Слове об иконах и в его «Точном изложении веры», пишет далее архимандрит Никифор, приведено «предание о Нерукотворенном образе Спасителя, который получил от самого Господа владелец Эдесский, Авгарь» (6, с. 765). По сказанию одного из очевидцев, якобы видевшего этот образ в Генуе в XIV в., «образ этот имеет величественный и чудный вид» (там же). Библейскую энциклопедию архимандрита Никифора М.А.Булгаков, сын преподавателя Киевской духовной академии, должен был знать с детства, ибо она вышла в том же году, когда родился будущий писатель, и во многом опиралась на Труды Киевской духовной академии середины XIX века.
Характерная особенность рукописи 1928-1929 гг. по сравнению с рукописными черновиками других лет и окончательным текстом романа «Мастер и Маргарита» состоит в том, что здесь Булгаков свободно пользуется латинскими выражениями, названиями законов и цитатами из них по-латыни, вкладывая латинский текст в уста Пилата. В дальнейшем писатель от этого приема отказывается.
В рукописи 1932-1934 гг. булгаковская история Иешуа Га-Ноцри и Понтия Пилата рассказана в главе «Золотое копье» в начале книги. У Булгакова действие происходит рано утром, поскольку речь у него идет о «невысоком солнце» (1, с. 112). «Утром» происходит допрос Иисуса в Евангелии от Матфея (гл. 28, стих 1), «поутру» – в Евангелии от Марка (гл. 15, стих 1). «Было утро», сказано у Иоанна (гл. 18, стих 28). «Было, вероятно, около семи часов утра», пишет Ф.В.Фаррар и далее рассказывает, что в «палату суда, куда приведен был Иисус Христос», Пилат вышел «встревоженный в такой ранний час» (10, с. 522). Булгаков следует за Евангелиями и текстом Фаррара, говоря о времени допроса.
Левий Матвей присутствует в этой редакции романа (и в предыдущей) пока только в рассказе Иешуа о том, как Левий был сборщиком податей, как Иешуа встретил его на дороге и разговорился с ним. «Любвеобильный глас Господа коснулся его сердца в то самое время, когда он находился, так сказать, в самом разгаре его мытарской деятельности», говорится в Библейской энциклопедии архимандрита Никифора (6, с. 461). Булгаков интерпретирует этот пассаж так: «Он послушал, деньги бросил на дорогу… шел мимо старичок, нес сыр. Он ему сказал: подбирай» (1, с. 113).
Иешуа говорит Пилату, что он – сириец. В книге Э.Ренана «Жизнь Иисуса» читаем следующий пассаж: «Население Галилеи было очень смешанное, на что указывает и самое ее название (Gelil haggoyim – «круг язычников»). Во времена Иисуса в числе ее жителей насчитывалось много неиудеев (финикияне, сирийцы, аравитяне и даже греки)» (9, с. 650. Вообще же, известно, что греческие и римские писатели называли «сирийцами» всех жителей Палестины и прилегающих стран (7, с.491).
Прозвище Иуды, предавшего Иисуса Христа, Булгаковым в разных редакциях романа «Мастер и Маргарита» звучит по-разному. Во всех же четырех Евангелиях это прозвище – Искариот. В Евангелии от Марка – Иуда Искариотский (гл. 3, стих 19), в Евангелии от Матфея – Иуда Искариот (гл. 26, стих 14), в Евангелии от Луки – это «Иуда, прозванный Искариотом» (гл. 22, стих 3). В Евангелии от Иоанна – «Иуда Симонов Искариот» (гл. 6, стих 71).
В черновой булгаковской рукописи 1928-1929 г. предатель зовется «Иудой из Кариот», либо просто «Искариотом» (1, с. 222). В книге Ф.В.Фаррара «Жизнь Иисуса Христа» (на стр. 142, 404, 457, 516) находим такое же употребление: Иуда Искариот или «Иуда, человек из Кариота» (10, с. 142-143).
В рукописи романа 1932-1934 г. Булгаков уже пишет: «Кто этот из Кериота?» (1, с. 117). Аналогичное написание имеется и в черновой рукописи 1934-1936 гг. Здесь, видимо, Булгаков следует уже за Э.Ренаном, в «Жизни Иисуса» которого находим написание «Иуда из Кериота» (9, с. 251).
В рукописи 1937-1938 гг. Булгаков изменяет название города, из которого происходил Иуда, и пишет: «Иуда из Кериафа» (1, с. 423), а в окончательном тексте мы уже встречаемся с «Иудой из Кириафа» (2, с. 34). Именно такое название города находим в Библейской энциклопедии архимандрита Никифора: «Кириаф – из южных городов колена Иудина к югу от Хеврона» (6, с. 394), хотя самого Иуду Никифор называет Искариотским, причем добавляет, что он из города Кариота (6, с. 370). Словом, путаница вполне в духе Булгакова, который множество раз менял имена и фамилии персонажей своего романа «Мастер и Маргарита».
В рукописи 1934-1936 гг. рассказ о крестной казни Иешуа озаглавлен «На Лысой Горе». В Евангелиях Голгофа именуется еще и «Лобным местом». В Евангелии от Матфея сказано: «И пришедши на место, называемое Голгофа, что значит «Лобное место» (гл. 27, стих 33). Аналогичен текст и в Евангелии от Марка: «И привели его на место Голгофу, что значит: «Лобное место» (гл. 15, стих 22). В Евангелии от Луки говорится: «И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, другого по левую сторону» (гл. 23, стих 33). Наконец, в Евангелии от Иоанна читаем: «И неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа» (гл. 19, стих 17).
Таким образом, название «Лысая Гора» Булгаков взял не из Евангелий, а из другого источника, каковым, на наш взгляд, была книга Э.Ренана «Жизнь Иисуса». Ренан пишет: «Место это находилось на Голгофе, расположенной вне города, но близ его стен. Слово «Голгофа» означает «череп»; по-видимому, он соответствует нашему «Лысая Гора», французскому «Chaumont» и, вероятно, означает обнаженный холм, имеющий форму лысой головы. Место нахождения этого кургана с точностью неизвестно. Наверно, он находился где-нибудь к северу или северо-западу от города, на высоком неправильном плоскогорье…» (9, с. 270). И далее: «Нет решительно никаких оснований помещать Голгофу в то определенное место, на котором, со времен Константина, все христианство привыкло ее чтить» (9, с. 270).
Ф.В.Фаррар в книге «Жизнь Иисуса Христа» пишет, что неизвестно, почему место казни Христа называлось Голгофой, или Лобным местом. «Возможно, что это было обычное место казни, или быть может получило свое название от обнаженного, круглого, лобообразного возвышения. Принято называть его «горой Голгофой», но евангелисты просто называют его «местом», а не «горой» (10, с. 543).
Касательно местоположения Голгофы, напоминает Фаррар, написаны целые тома, но определенного ничего не известно. Для более или менее достоверного определения, продолжает Фаррар, совершенно нет никаких данных. И по всей вероятности, действительное место Голгофы погребено и забыто под грудами развалин много раз разорявшегося города. «Скалистая и обрывистая гора, изображаемая обыкновенно на картинах, есть просто плод воображения, равно как и череп или голова Адамова, часто изображаемая у подножия креста. Как самое изумительное и потрясающее событие в истории человечества, распятие Христа, естественно, вызвало множество разных сказаний; но все, что мы знаем о Голгофе, что будем всегда знать и что Богу было угодно открыть нам, это то, что она находилась вне городских ворот», – заканчивает этот пассаж Ф.В.Фаррар (10, с. 543).
В окончательном тексте романа «Мастер и Маргарита» Булгаков пользуется названиями «Лысый Череп» и «Лысая Гора» (2, с. 37, 44, 45, 46, 290, 292).
В черновых рукописях 1928-1929 гг. и 1932-1934 гг., как и в окончательном тексте романа «Мастер и Маргарита», Иешуа мгновенно вылечивает Пилата от гемикрании, безумной головной боли, мигрени: «Сознайся, – тихо по-гречески спросил Пилат, – ты великий врач?» (2, с. 30). Как пишет киевский врач Ю.Г.Виленский в книге «Доктор Булгаков», «Иешуа приданы черты опытного проницательного врача» (3, с. 188). Здесь мы подходим к вопросу о том, как рассматривать чудеса, совершаемые Иисусом Христом.
В Евангелиях «все четыре повествователя о жизни Иисуса единогласно восхваляют его чудеса», пишет Э.Ренан (9, с. 192).Он даже считает, что чудеса эти «утомительно» перечисляются в Евангелиях (9, с. 188). Ф.В.Фаррар полагает, что чудеса Христа соединяют «в себе все отличительные черты милосердия, знамения и пророчества» (10, с. 97).
В романе Булгакова, по мере рассмотрения этого эпизода в черновых рукописях и в окончательном тексте, находим переход от толкования чудес Э.Ренаном к толкованию их Ф.В.Фарраром. Э.Ренан, который, как уже было сказано выше, рисует Иисуса Христа не божеством, а идеализированным человеком, отмечает, что «Иисус был чудотворцем и заклинателем лишь поневоле… он скорее подчинялся чудесам, которых от него требовало общественное мнение, нежели совершал их. Обыкновенно чудо является делом публики, а не того, кому оно приписывается» (9, с. 193). В черновых рукописях 1932-1934 гг. Булгаков четко указывает на то, что Иешуа не вылечивает прокуратора от мигрени, что боль проходит сама по себе:
– «Ты как это делаешь? – вдруг спросил прокуратор… Он поднес белую руку и постучал по левому желтому виску.
– Я никак не делаю этого, прокуратор, – сказал… арестант» (1, с. 116-117).
В рукописи 1928-1929 гг. арестант, как опытный врач, объясняет прокуратору, что мигрени у него происходят потому, что он слишком много сидит во дворце, мало гуляет на свежем воздухе, отчего он и предлагает Пилату пойти с ним прогуляться на луга. Здесь, собственно, ни о каком чуде нет и речи.
В окончательном тексте «Мастера и Маргариты» Иешуа опять-таки отрицает, что он великий врач, чудотворец, а Пилат соглашается с тем, что это можно «держать в тайне» (2, с. 31). Но весь эпизод подспудно внушает читателю мысль, четко выраженную Фарраром, что чудо «знаменует таинственный союз Христа с церковью», «что Он воистину был Бог… что Он делал на земле такие дела, которые могут быть совершаемы только силою Божией» (10, с. 96-97).
В «Прибавлении» к книге «Жизнь Иисуса» Э.Ренан пишет: «В четвертом Евангелии пропущено землетрясение и прочие феномены, которыми, по словам наиболее распространенной легенды, сопровождалась смерть Иисуса» (9, с. 323). Рассказывая в книге о крестной казни, Э.Ренан ограничивается замечанием, что «небо было сумрачно» и что облако скрыло от Иисуса «лик его Отца» (9, с. 275).
Ф.В.Фаррар сообщает о «страшном потемнении полуденного солнца», которое «окуталось неестественной мглой» (10, с. 553-554), Однако три Евангелия единодушно именуют это явление «тьмой». В Евангелии от Матфея читаем: «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого» (гл. 27, стих 45). Аналогичное описание находим в Евангелии от Марка: «В шестом же часу настала тьма по всей земле, и продолжалась до часа девятого» (гл. 15, стих 33). В Евангелии от Луки картина еще более грозная: «Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого; и померкло солнце, и завеса в храме раздралась по середине» (гл. 23, стихи 44, 45). В четвертом Евангелии, как уже было сказано выше, эта картина отсутствует.
Булгаков описывает данное явление как в черновых рукописях 1928-1929 гг., 1934-1936 гг., 1937-1938 гг., так и в окончательном тексте романа «Мастер и Маргарита». В черновой рукописи 1928-1929 гг. речь идет о черной туче, которая начала застилать окрестности Ершалаима (1, с. 230). «Исчезло солнце, потемнело сразу, пробежал ветер, шевельнув чахлую растительность меж камней», читаем в рукописи 1934-1936 гг. (1, с. 302). В главе «Погребение» в рукописи 1937-1938 гг. гроза описана Булгаковым более подробно: «Громадный город исчез в кипящей мгле. Пропали висячие мосты у храма, ипподром, дворцы, как будто их не было на свете… Гроза переходила в ураган» (1, с. 415). И, наконец. в окончательном тексте романа рассказ о тьме, пришедшей со Средиземного моря, занимает целую страницу главы «Как прокуратор пытался спасти Иуду из Кириафа» (2, с. 290), причем описание это стоит в одном ряду с лучшими описаниями природы в истории русской классической литературы.
Таким образом, как видно из вышеизложенного, М.А.Булгаков, начиная и продолжая затем с перерывами работу над своим «закатным» романом, опирался, кроме Евангелий, во многом и на книги Э.Ренана «Жизнь Иисуса» и Ф.В.Фаррара «Жизнь Иисуса Христа».
Список литературы
Булгаков М. Великий канцлер. – М., 1992. – 544 с.
Булгаков М. Избранное. Роман «Мастер и Маргарита». Рассказы. – М., 1988. – 479 с.
Виленский Ю.Г. Доктор Булгаков. – Киев, 1991. – 256 с.
Галинская И.Л. Загадки известных книг. – М., 1986. – 126 с.
Галинская И.Л. Ключи даны! // Булгаков М. Мастер и Маргарита. – М., 1989. – С. 270-301.
Иллюстрированная полная популярная Библейская энциклопедия архимандрита Никифора. – М., 1891. – 902 с. – (Репринтное издание. – М., 1990).
Иосиф Флавий. Иудейская война. – М., 1991. – 512 с. (Репринт 1900 г.).
Кончаковский А., Малаков Д. Киев Михаила Булгакова. – Киев, 1990. – 284 с.
Ренан Э. Жизнь Иисуса. – М., 1990. – 336 с. (Репринт 1906 г.).
Фаррар Ф.В. Жизнь Иисуса Христа. – СПб., 1893. – 586 с. – (Репринтное издание. – М., 1991).
Христианство // Соколов Б. Булгаковская Энциклопедия. – М., 1996. – С. 490-511.