Кни­га Прит­чей Со­ло­мо­но­вых

«Прит­чи Со­ло­мо­на, сы­на Да­ви­до­ва, иже цар­ст­во­ва во Из­ра­и­ли» (Прит. 1:1). Святитель Василий Великий пишет: «Сло­во «прит­ча» у внеш­них упо­треб­ля­ет­ся в оз­на­че­ние из­ре­че­ний об­ще­на­род­ных и про­из­но­си­мых, все­го ча­ще, на пу­тях; по­то­му что путь на­зы­ва­ет­ся у них oimoV отче­го и прит­чу (paroimia) оп­ре­де­ля­ют так: ре­че­ние при­пут­ное, са­мое обыч­ное в на­род­ном упо­треб­ле­нии и от не­мно­го­го удоб­но при­ла­га­е­мое ко мно­го­му по­доб­но­му. А у нас прит­ча есть по­лез­ное сло­во, вы­ра­жен­ное с не­ко­то­рой при­кро­вен­но­с­тью, но как с пер­во­го взгля­да за­клю­ча­ю­щее в се­бе мно­го по­лез­но­го, так и в глу­би­не сво­ей скры­ва­ю­щее об­шир­ную мысль. По­то­му и Гос­подь го­во­рит: сия в прит­чах гла­го­лах вам, но при­идет час, ег­да кто­му в прит­чах не гла­го­лю вам, но яве (Ин. 16:25); по­то­му что при­точ­ное сло­во не име­ет от­кры­то и об­ще­вра­зу­ми­тель­но вы­ска­зан­но­го смыс­ла, но об­на­ру­жи­ва­ет на­ме­ре­ние свое ко­с­вен­ным об­ра­зом и толь­ко лю­дям бо­лее вни­ма­тель­ным. По­это­му прит­чи Со­ло­мо­на есть, из­ре­че­ния, воз­буж­да­ю­щие вни­ма­ние и до­став­ля­ю­щие поль­зу на всем пу­ти жиз­ни» [12, ч. 4, c. 194][36].

О том, что может значить для верующей души притча прекрасно сказал святитель Николай Сербский «Любовь моя бодрствует, не утомляется. Тот, Кого люблю и ожидаю, грядет ко мне в окружении свиты небесной. Как же спать мне, и как бдение может утомить меня? Бодрствую, слушая притчи людей, и прислушиваюсь к притчам тварей бессловесных: не угадаю ли в них тайное послание от любви моей? не занимают меня притчи ради притч или ради сказателей их, только Тебя ради» [55, с. 111].

Структура книги.В книге Притчей можно выделить две различающиеся между собой неравные по объему части. Для простоы запоминания можно условно сказать, что одна часть носит характер нравственно-догматический, а вторая - нравственно-практический.

Первая часть, с 1-й по 9-ю главы — со­бра­ние уве­ще­ва­тель­ных ре­чей Со­ло­мо­на. Эти ре­чи по­свя­ще­ны пре­му­д­ро­с­ти как та­ко­вой, в них со­дер­жит­ся убеж­де­ние слу­ша­ю­ще­го или чи­та­ю­ще­го взы­с­кать и по­сле­до­вать пре­му­д­ро­с­ти и, на­обо­рот, ук­ло­нять­ся от глу­по­с­ти и бе­зу­мия.

Вторая часть – это сборник практических поучений.

Пре­му­д­рость биб­лей­ская и язы­че­с­кие по­уче­ния.Не­ред­ко при­хо­дит­ся встре­чать рас­суж­де­ния о сходстве учи­тель­ных книг Биб­лии с внешне похожими произведениями древнего Египта и Междуречья. Я не случайно употребил слово «внешне», так как с точки зрения природного душевного устройства люди одинаковы и требования совести неизменны. Также и бытовые обстоятельства, из которых черпали материал для притчей, не слишком сильно различались у представителей перечисленных народов. Но если перейти от вопроса «как жить по совести?» к вопросу «зачем это нужно, и каковы источники и плоды добродетели?», то мы увидим существенное различие между сочинениями древних мудрецов и Божественным Откровением.

О Пре­му­д­ро­с­ти.В са­мом на­ча­ле Со­ло­мон го­во­рит о том, за­чем он пи­шет эту кни­гу: «что­бы по­знать му­д­рость и на­став­ле­ние, по­нять из­ре­че­ния ра­зу­ма; ус­во­ить пра­ви­ла бла­го­ра­зу­мия, пра­во­су­дия, су­да и пра­во­ты; про­стым дать смы­ш­ле­ность, юно­ше – зна­ние и рас­су­ди­тель­ность; по­слу­ша­ет му­д­рый – и ум­но­жит по­зна­ния, и ра­зум­ный най­дет му­д­рые со­ве­ты… На­ча­ло му­д­ро­с­ти – страх Гос­по­день; …а бла­го­го­ве­ние к Бо­гу – на­ча­ло ра­зу­ме­ния» (Притч. 1:2–7). Пре­крас­ное тол­ко­ва­ние это­го от­рыв­ка есть у свя­ти­те­ля Ва­си­лия Ве­ли­ко­го [12, ч. 4, с. 193 – 223]. Сле­дуя за ним, вы­де­лим не­сколь­ко уров­ней по­ни­ма­ния пре­му­д­ро­с­ти.

Во-пер­вых, есть му­д­рость жи­тей­ская. Свя­за­на она обыч­но с умом и жиз­нен­ным опы­том. В са­мом об­щем ви­де мы мож­ем ска­зать, что это – ис­кус­ст­во пра­виль­но жить. Но это об­щее оп­ре­де­ле­ние сра­зу пе­ре­во­дит нас к дру­го­му по­ни­ма­нию. Пра­виль­ная жизнь для ве­ру­ю­ще­го – это жизнь с Бо­гом, жизнь, приводящая к Богу. А раз так, то пре­му­д­рость обя­за­тель­но ока­зы­ва­ет­ся свя­зан­ной с бла­го­че­с­ти­ем. Это рассуждение можно проиллюстрировать простым примером. Даже в бытовом употреблении слова мудру присутствует элемент нравственной оценки. Словосочетание «мудрый убийца» звучит неестественно. Может быть хитрый изворотливый, очень умный. Но слово «мудрый» сюда не подходит. Между умным и мудрым не количественное различие, а качественное. Сколько не умней, мудрым не станешь. «Вот, страх Гос­по­день есть ис­тин­ная пре­му­д­рость, и уда­ле­ние от зла – ра­зум» (Иов. 28:28).

По сло­ву свя­ти­те­ля Ио­ан­на Зла­то­ус­та, «вы­со­чай­шая пре­му­д­рость со­сто­ит в том, что­бы по­чи­тать Бо­га, а не в том, что­бы за­ни­мать­ся из­лиш­ним и про­из­во­дить ис­сле­до­ва­ние со­вер­ша­ю­ще­го­ся. Нет ни­че­го, рав­но­го это­му ис­кус­ст­ву, нет ни­че­го силь­нее этой му­д­ро­с­ти, нет ни­че­го луч­ше бо­го­бо­яз­нен­но­с­ти» [29, т. 12, с. 1073].

На­ча­ло пре­му­д­ро­с­ти – страх Гос­по­день. В этом осо­бен­ность биб­лей­ской пре­му­д­ро­с­ти. Перед нами не про­сто сбор­ни­ки афоризмов житейской мудрости, полезных советов по раз­ным по­во­дам: как луч­ше со­лить гри­бы, до­ить ко­ро­ву и так да­лее. Притчи Соломона отвечают на вопрос: как сле­ду­ет че­ло­ве­ку жить для то­го, что­бы уго­дить Бо­гу? Об этом ска­за­но бы­ло еще Мо­и­се­ем: «Вот, я на­учил вас по­ста­нов­ле­ни­ям и за­ко­нам, как по­ве­лел мне Гос­подь, Бог мой, да­бы вы так по­сту­па­ли в той зем­ле, в ко­то­рую вы всту­па­е­те, чтоб ов­ла­деть ею; итак хра­ни­те и ис­пол­няй­те их, ибо в этом му­д­рость ва­ша и ра­зум ваш пред гла­за­ми на­ро­дов, ко­то­рые, ус­лы­шав о всех сих по­ста­нов­ле­ни­ях, ска­жут: толь­ко этот ве­ли­кий на­род есть на­род му­д­рый и ра­зум­ный. Ибо есть ли ка­кой ве­ли­кий на­род, к ко­то­ро­му бо­ги [его] бы­ли бы столь близ­ки, как бли­зок к нам Гос­подь, Бог наш, ког­да ни при­зо­вем Его?» (Втор. 4:5–7).

Таким образом, человек мудрый – это человек благочестивый и мудрость ведет его к Небесному Царству.

Очень важ­ное для на­шей те­мы за­ме­ча­ние де­ла­ет в сво­ей кни­ге ми­т­ро­по­лит Ие­ро­фей Вла­хос:

«Обыч­но го­во­рят, что че­ло­век есть ра­зум­ное су­ще­ст­во, имея в ви­ду, что он об­ла­да­ет ра­зу­мом и мы­ш­ле­ни­ем. Однако в свя­то­оте­че­с­ком бо­го­сло­вии ра­зум­ным счи­та­ет­ся не та­кой че­ло­век, ко­то­рый об­ла­да­ет лишь ра­зу­мом и про­из­но­си­мым сло­вом, но тот, кто ра­зу­мом и “ра­зум­ною си­лою ищет и ис­сле­ду­ет, как об­ре­с­ти Бо­га” и со­еди­нить­ся с Ним <преп.Фе­ог­ност, Добр., т.3, с.386>. Ра­зу­мен тот, кто очи­ща­ет свой ум, в ко­то­ром от­кры­ва­ет­ся Бог, и в даль­ней­шем вы­ра­жа­ет этот вну­т­рен­ний опыт по­сред­ст­вом сло­ва и мы­ш­ле­ния. В про­тив­ном слу­чае, че­ло­век не­ра­зу­мен и ни­чем не от­ли­ча­ет­ся от бес­сло­вес­ных жи­вот­ных. Ко­неч­но, та­кой че­ло­век об­ла­да­ет ра­зум­ной спо­соб­но­с­тью и ра­зу­мом, од­на­ко, не бу­ду­чи со­еди­нен с Бо­гом, он яв­ля­ет­ся мерт­вым. Мерт­вая ду­ша яв­ля­ет и омерт­ве­ние ра­зу­ма.

До па­де­ния ра­зум в че­ло­ве­ке имел пра­виль­ное упо­треб­ле­ние, то есть, ум ощу­щал Бо­га, а ра­зум вы­ра­жал опыт ума. “Чи­с­тый ум пра­во смо­т­рит на ве­щи; об­ра­зо­ван­ный уп­раж­не­ни­ем ра­зум ви­ден­ное по­ла­га­ет как бы пе­ред оча­ми дру­гих” <преп.Фе­ог­ност, там же>» [25, с. 207].

Это за­ме­ча­ние на­хо­дит свое под­тверж­де­ние и в рас­сма­т­ри­ва­е­мой кни­ге: «Рас­пут­ный ищет му­д­ро­с­ти и не на­хо­дит; а для ра­зум­но­го зна­ние лег­ко» (Прит. 14:6).

Пре­му­д­рость не есть что-то та­кое, что че­ло­век мо­жет про­сто до­стичь сво­и­ми уси­ли­я­ми. Про­чи­тать все кни­ги, вы­слу­шать все лек­ции и – сде­лать­ся пре­му­д­рым. При­об­ре­те­ние пре­му­д­ро­с­ти тре­бу­ет боль­ших, ес­ли не ска­зать, все­це­лых уси­лий. «Сын мой! ес­ли ты при­мешь сло­ва мои и со­хра­нишь при се­бе за­по­ве­ди мои, так что ухо твое сде­ла­ешь вни­ма­тель­ным к му­д­ро­с­ти и на­кло­нишь серд­це твое к раз­мы­ш­ле­нию; ес­ли бу­дешь при­зы­вать зна­ние и взы­вать к ра­зу­му; ес­ли бу­дешь ис­кать его, как се­ре­б­ра, и оты­с­ки­вать его, как со­кро­ви­ще, то ура­зу­ме­ешь страх Гос­по­день и най­дешь по­зна­ние о Бо­ге. Ибо Гос­подь да­ет му­д­рость; из уст Его – зна­ние и ра­зум» (Прит. 2:1-6).

Ока­зы­ва­ет­ся, что пре­му­д­рость-благочестие есть дар Бо­жий, а ис­точ­ник пре­му­д­ро­с­ти в Са­мом Бо­ге, Ко­то­рый со­тво­рил мир, и толь­ко Бог мо­жет да­ро­вать че­ло­ве­ку пре­му­д­рость. Ис­хо­дя­щая от Бо­га, она к Бо­гу ве­дет – толь­ко та­кая пре­му­д­рость по­чи­та­ет­ся в Пи­са­нии и в Кни­ге Притч как ис­тин­ная. «Авад­дон и смерть го­во­рят: уша­ми на­ши­ми слы­ша­ли мы слух о ней. Бог зна­ет путь ее, и Он ве­да­ет ме­с­то ее. Ибо Он про­зи­ра­ет до кон­цов зем­ли и ви­дит под всем не­бом» (Иов. 28:22-24).

Ска­зав, что Бог – ис­точ­ник пре­му­д­ро­с­ти, ска­жем, на­ко­нец, в-третьих, и то, что Сам Он от­кры­ва­ет­ся как Пре­му­д­рость. Пре­му­д­рость у Со­ло­мо­на пред­ста­ет пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­ной: что-то го­во­рит, к чему-то призывает, что-то де­ла­ет (Прит. 8: 9). Как мы увидим, речь идет об Ипо­с­тас­ной Пре­му­д­ро­с­ти Бо­жи­ей. «От Не­го и вы во Хри­с­те Ии­су­се, Ко­то­рый сде­лал­ся для нас пре­му­д­ро­с­тью от Бо­га, пра­вед­но­с­тью и ос­вя­ще­ни­ем и ис­куп­ле­ни­ем» – пи­шет апо­с­тол Па­вел (1 Кор. 1:30).

Три воз­зва­ния Пре­му­д­ро­с­ти. Пер­ваяя часть книги со­дер­жит в се­бе так называемые воз­зва­ни­я­ Пре­му­д­ро­с­ти Бо­жи­ей к лю­дям [см. напр. 23, кол. 127 – 129]. Пер­вое воз­зва­ние со­дер­жит­ся в 1-ой главе: «Об­ра­ти­тесь к мо­е­му об­ли­че­нию: вот, я изо­лью на вас дух мой, воз­ве­щу вам сло­ва мои. Я зва­ла, и вы не по­слу­ша­лись; про­сти­ра­ла ру­ку мою, и не бы­ло вни­ма­ю­ще­го; и вы от­вер­г­ли все мои со­ве­ты, и об­ли­че­ний мо­их не при­ня­ли. За то и я по­сме­юсь ва­шей по­ги­бе­ли; по­ра­ду­юсь, ког­да при­дет на вас ужас; ког­да при­дет на вас ужас, как бу­ря, и бе­да, как вихрь, при­не­сет­ся на вас; ког­да по­стиг­нет вас скорбь и тес­но­та. Тог­да бу­дут звать ме­ня, и я не ус­лы­шу; с ут­ра бу­дут ис­кать ме­ня, и не най­дут ме­ня. За то, что они воз­не­на­ви­де­ли зна­ние и не из­бра­ли для се­бя стра­ха Гос­под­ня, не при­ня­ли со­ве­та мо­е­го, пре­зре­ли все об­ли­че­ния мои; за то и бу­дут они вку­шать от пло­дов пу­тей сво­их и на­сы­щать­ся от по­мыс­лов их. По­то­му что упор­ст­во не­вежд убь­ет их, и бес­печ­ность глуп­цов по­гу­бит их, а слу­ша­ю­щий ме­ня бу­дет жить бе­зо­пас­но и спо­кой­но, не стра­шась зла» (Притч. 1:23–33). Здесь со­вер­шен­но оче­вид­но, что пре­му­д­рость не тождественна зна­нию, по­сколь­ку и те бе­ды, ко­то­рые при­дут на че­ло­ве­ка, ко­то­рый ее не име­ет, и, на­обо­рот, бе­зо­пас­ность людей, сле­ду­ю­щих пре­му­д­ро­с­ти, яв­но пре­вы­ша­ет по­след­ст­вия от об­ла­да­ния или от­сут­ст­вия обык­но­вен­но­го зна­ния. Эти сло­ва весь­ма на­по­ми­на­ют ветхозаветную про­ро­че­с­кую про­по­ведь.

Вто­рое воз­зва­ние Пре­му­д­ро­с­ти со­дер­жит­ся в 8-ой гла­ве. Пре­му­д­рость «ста­но­вит­ся на воз­вы­шен­ных ме­с­тах, при до­ро­ге, на рас­пу­ти­ях; она взы­ва­ет у во­рот при вхо­де в го­род, при вхо­де в две­ри: к вам, лю­ди, взы­ваю я, и к сы­нам че­ло­ве­че­с­ким го­лос мой! <...> Слу­шай­те, по­то­му что я бу­ду го­во­рить важ­ное, и из­ре­че­ние уст мо­их – прав­да; ибо ис­ти­ну про­из­не­сет язык мой, и не­че­с­тие — мер­зость для уст мо­их; все сло­ва уст мо­их спра­вед­ли­вы; нет в них ко­вар­ст­ва и лу­кав­ст­ва; все они яс­ны для ра­зум­но­го и спра­вед­ли­вы для при­об­рет­ших зна­ние. При­ми­те уче­ние мое, а не се­ре­б­ро; луч­ше зна­ние, не­же­ли от­бор­ное зо­ло­то; по­то­му что му­д­рость луч­ше жем­чу­га, и ни­что из же­ла­е­мо­го не срав­нит­ся с нею. Я, пре­му­д­рость, оби­таю с ра­зу­мом и ищу рас­су­ди­тель­но­го зна­ния. Страх Гос­по­день – не­на­ви­деть зло; гор­дость и вы­со­ко­ме­рие и злой путь и ко­вар­ные ус­та я не­на­ви­жу. У ме­ня со­вет и прав­да; я – ра­зум, у ме­ня си­ла. Мною ца­ри цар­ст­ву­ют и по­ве­ли­те­ли уза­ко­ня­ют прав­ду; мною на­чаль­ст­ву­ют на­чаль­ни­ки и вель­мо­жи и все су­дьи зем­ли. Лю­бя­щих ме­ня я люб­лю, и ищу­щие ме­ня най­дут ме­ня; бо­гат­ст­во и сла­ва у ме­ня, со­кро­ви­ще не­по­ги­ба­ю­щее и прав­да; пло­ды мои луч­ше зо­ло­та, и зо­ло­та са­мо­го чи­с­то­го, и поль­зы от ме­ня боль­ше, не­же­ли от от­бор­но­го се­ре­б­ра. Я хо­жу по пу­ти прав­ды, по сте­зям пра­во­су­дия, что­бы до­ста­вить лю­бя­щим ме­ня су­ще­ст­вен­ное бла­го, и со­кро­вищ­ни­цы их я на­пол­няю. Гос­подь имел ме­ня на­ча­лом пу­ти Сво­е­го, преж­де со­зда­ний Сво­их, ис­ко­ни; от ве­ка я по­ма­за­на, от на­ча­ла, преж­де бы­тия зем­ли. Я ро­ди­лась, ког­да еще не су­ще­ст­во­ва­ли без­дны, ког­да еще не бы­ло ис­точ­ни­ков, обиль­ных во­дою. Я ро­ди­лась преж­де, не­же­ли во­дру­же­ны бы­ли го­ры, преж­де хол­мов, ког­да еще Он не со­тво­рил ни зем­ли, ни по­лей, ни на­чаль­ных пы­ли­нок все­лен­ной. Ког­да Он уго­тов­лял не­бе­са, я бы­ла там. Ког­да Он про­во­дил кру­го­вую чер­ту по ли­цу без­дны, ког­да ут­верж­дал ввер­ху об­ла­ка, ког­да ук­реп­лял ис­точ­ни­ки без­дны, ког­да да­вал мо­рю ус­тав, что­бы во­ды не пе­ре­сту­па­ли пре­де­лов его, ког­да по­ла­гал ос­но­ва­ния зем­ли: тог­да я бы­ла при Нем ху­дож­ни­цею, и бы­ла ра­до­с­тью вся­кий день, ве­се­лясь пред ли­цем Его во все вре­мя, ве­се­лясь на зем­ном кру­гу Его, и ра­дость моя бы­ла с сы­на­ми че­ло­ве­че­с­ки­ми. Итак, де­ти, по­слу­шай­те ме­ня; и бла­жен­ны те, ко­то­рые хра­нят пу­ти мои! По­слу­шай­те на­став­ле­ния и будь­те му­д­ры, и не от­сту­пай­те от не­го. Бла­жен че­ло­век, ко­то­рый слу­ша­ет ме­ня, бодр­ст­вуя каж­дый день у во­рот мо­их и стоя на стра­же у две­рей мо­их! по­то­му что, кто на­шел ме­ня, тот на­шел жизнь, и по­лу­чит бла­го­дать от Гос­по­да; а со­гре­ша­ю­щий про­тив ме­ня на­но­сит вред ду­ше сво­ей: все, не­на­ви­дя­щие ме­ня, лю­бят смерть» (Прит. 8:2-4, 6-36). Пре­му­д­рость рож­де­на «преж­де всех век». Пре­му­д­рость, явившаяся посреди людей, пред­ста­ет здесь твор­че­с­кой си­лой Бо­жи­ей, по­сред­ст­вом ко­то­рой Гос­подь создает мир. Мы зна­ем, что Гос­подь тво­рит мир че­рез Сы­на, «им­же вся бы­ша». Дар Пре­му­д­ро­с­ти по­до­бен жем­чу­жи­не и со­кро­ви­щу. Ищу­щий му­д­ро­с­ти по­зна­ет ее уче­ние и через него избавляется от смерти. По со­дер­жа­нию этот от­ры­вок на­по­ми­на­ет нам еван­гель­скую про­по­ведь Спа­си­те­ля (осо­бен­но ре­чи, со­дер­жа­щи­е­ся в Еван­ге­лии от Ио­ан­на).

И, на­ко­нец, тре­тье воз­зва­ние со­дер­жит­ся в 9-ой гла­ве. Его обычно знают лучше, чем два предыдущие, по­сколь­ку оно чи­та­ет­ся в ка­че­ст­ве тре­ть­ей па­ре­мии на Бо­го­ро­дич­ные пра­зд­ни­ки: «Пре­му­д­рость по­ст­ро­и­ла се­бе дом, вы­те­са­ла семь стол­бов его, за­ко­ло­ла жерт­ву, рас­тво­ри­ла ви­но свое и при­го­то­ви­ла у се­бя тра­пе­зу; по­сла­ла слуг сво­их про­воз­гла­сить с воз­вы­шен­но­с­тей го­род­ских: “кто не­ра­зу­мен, об­ра­тись сю­да!” И ску­до­ум­но­му она ска­за­ла: “иди­те, ешь­те хлеб мой и пей­те ви­но, мною рас­тво­рен­ное; ос­тавь­те не­ра­зу­мие, и жи­ви­те, и хо­ди­те пу­тем ра­зу­ма”. <…> На­ча­ло му­д­ро­с­ти – страх Гос­по­день, и по­зна­ние Свя­то­го – ра­зум; по­то­му что чрез ме­ня ум­но­жат­ся дни твои, и при­ба­вит­ся те­бе лет жиз­ни» (Притч. 9:1–6, 10). Если продолжать линию привязки этих речей к священной истории, здесь лег­ко уви­деть апо­с­то­лов, по­сы­ла­е­мых по ус­т­ро­е­нии Хри­с­том Церк­ви на все­мир­ную про­по­ведь. Все уже со­вер­ши­лось, и все при­гла­ша­ют­ся на тор­же­ст­вен­ную тра­пе­зу Агнца (Откр. 19:9). По­нят­но, что по­сколь­ку при­не­се­ние жерт­вы и ус­т­ро­е­ние Церк­ви (до­ма на се­ми стол­пах, понимаемых как таинства) ста­ло воз­мож­ным толь­ко по­сред­ст­вом Бо­го­во­пло­ще­ния, ко­то­рое со­вер­ши­лось с уча­с­ти­ем Бо­жи­ей Ма­те­ри, то эта па­ре­мия и чи­та­ет­ся на Бо­го­ро­дич­ные пра­зд­ни­ки. Та­кое по­ни­ма­ние это­го от­рыв­ка за­фик­си­ро­ва­но и в гим­но­гра­фии:

«Все­ви­нов­ная и по­да­тель­ная жиз­ни, без­мер­ная Му­д­рость Бо­жия со­зда храм Се­бе от Чи­с­тыя Не­ис­ку­со­муж­ныя Ма­те­ре: в храм бо те­ле­сен обол­кий­ся, слав­но про­сла­ви­ся Хри­с­тос Бог наш.

Тай­но во­дя­щи дру­ги своя, ду­ше­пи­та­тель­ную уго­тов­ля­ет тра­пе­зу, без­смер­тия же во­ис­тин­ну Му­д­рость Бо­жия рас­тво­ря­ет ча­шу вер­ным: при­сту­пим бла­го­че­ст­но и во­зо­пи­им: слав­но про­сла­ви­ся Хри­с­тос Бог наш.

Ус­лы­шим вси вер­нии со­зы­ва­ю­щую вы­со­ким про­по­ве­да­ни­ем не­со­здан­ную и ес­те­ст­вен­ную Пре­му­д­рость Бо­жию, во­пи­ет бо: вку­си­те и ра­зу­мев­ше, яко Хри­с­тос Аз, во­зо­пий­те: слав­но про­сла­ви­ся Хри­с­тос Бог наш»[37].

В качестве средства исправить скудоумных (т.е. страдающих от недостатка добродетели) людей предлагаются хлеб и вино, от которых обычно ума не прибавляется. Эта трапеза указывает на Евхаристию, которой исцеляется душа человеческая и делает его вместилищем Премудрости, потому что Евхаристией человек соединяется со Христом.

Под тра­пе­зой, при­го­тов­лен­ной Пре­му­д­ро­с­тью, мож­но по­ни­мать не толь­ко Ев­ха­ри­с­тию, но и уче­ние Спа­си­те­ля. Свя­ти­тель Ва­си­лий Ве­ли­кий го­во­рит, что Пи­са­ние «все го­во­рит в выс­шем зна­ме­но­ва­нии, под об­ра­зом те­ле­сно­го да­вая нам ра­зу­меть ду­хов­ное. Ибо сло­вес­ную пи­щу ду­ши на­зы­ва­ет тра­пе­зою, к ко­то­рой со­зы­ва­ет с вы­со­ким про­по­ве­да­ни­ем, то есть уче­ни­я­ми, не за­клю­ча­ю­щи­ми в се­бе ни­че­го низ­ко­го и пре­зрен­но­го» [12, ч. 4, с. 198].

В конце книги нам встречаются такие слова И еще в 30-й главе 4 стих. О чем речь? Можно рассматривать это как риторический вопрос, в том смысле, что ответа у человека нет. Но можно увидеть и возврат к самому началу. Особенно вопрос об имени с в контексте необходимости постижения премудрости, снова Того, кто собственно является Премудростью.

О глу­по­с­ти. В про­ти­во­по­лож­ность му­д­ро­му, глу­пый это не про­сто не очень ум­ный че­ло­век. Безумие – это по­ня­тие, свя­зан­ное с не­че­с­ти­ем: «ре­че бе­зу­мен в серд­це сво­ем: несть Бог»(Пс. 52:2). Потому-то Хри­с­тос в На­гор­ной про­по­ве­ди го­во­рит: «…кто ска­жет (бра­ту сво­е­му):“бе­зум­ный”, под­ле­жит ге­ен­не ог­нен­ной»(Мф. 5:22). По­это­му, ког­да в Священном Писании речь идет о глу­по­с­ти, нуж­но по­ни­мать, что глу­пость, как и мудрость, вос­хо­дит как бы к са­мой серд­це­ви­не че­ло­ве­че­с­кой жиз­ни, а имен­но к его са­мо­опре­де­ле­нию по от­но­ше­нию к Бо­гу. И по­это­му пре­му­д­рость Бо­жия со­вер­шен­но не­по­сти­жи­ма для глуп­ца. Ка­за­лось бы – это дар Бо­жий, и мож­но бы­ло бы дать его и глуп­цу, но по­сколь­ку глу­пец – это тот, кто от­вра­ща­ет­ся от Бо­га, то, со­от­вет­ст­вен­но, та­ко­вой не мо­жет по­лу­чить этот дар. «Ибо не­веж­да го­во­рит глу­пое, и серд­це его по­мы­ш­ля­ет о без­за­кон­ном, что­бы дей­ст­во­вать ли­це­мер­но и про­из­но­сить ху­лу на Гос­по­да, ду­шу го­лод­но­го ли­шать хле­ба и от­ни­мать пи­тье у жаж­ду­ще­го» (Ис. 32:6).

«Бла­го­ра­зум­но» ре­шив­ше­го рас­ши­рить жит­ни­цы бо­га­ча Еван­гель­ская прит­ча име­ну­ет имен­но бе­зум­ным. Он думает только о себе и о насыщении телесном. Поэтому, будучи сообразительным и предприичивым в земном плане, он оказывается безумным преред лицом вечности.

Но в рас­кры­тии по­ня­тия глу­по­с­ти сле­ду­ет пой­ти даль­ше. Ес­ли оли­це­тво­ре­ни­ем Пре­му­д­ро­с­ти в кни­ге Прит­чей яв­ля­ет­ся до­б­рая и бла­го­ра­зум­ная же­на [15, с. 23], то глу­по­с­ти – рас­пут­ная жен­щи­на.

«Ког­да му­д­рость вой­дет в серд­це твое, и зна­ние бу­дет при­ят­но ду­ше тво­ей, тог­да рас­су­ди­тель­ность бу­дет обе­ре­гать те­бя, ра­зум бу­дет ох­ра­нять те­бя, <...> да­бы спа­с­ти те­бя от же­ны дру­го­го, от чу­жой, ко­то­рая умяг­ча­ет ре­чи свои, ко­то­рая ос­та­ви­ла ру­ко­во­ди­те­ля юно­с­ти сво­ей и за­бы­ла за­вет Бо­га сво­е­го. Дом ее ве­дет к смер­ти, и сте­зи ее – к мерт­ве­цам; ни­кто из во­шед­ших к ней не воз­вра­ща­ет­ся и не всту­па­ет на путь жиз­ни» (Прит. 2:10-11, 16-19).

«Ибо мед ис­то­ча­ют ус­та чу­жой же­ны, и мяг­че елея речь ее; но по­след­ст­вия от нее горь­ки, как по­лынь, ос­т­ры, как меч обо­юдо­ос­т­рый; но­ги ее нис­хо­дят к смер­ти, сто­пы ее до­сти­га­ют пре­ис­под­ней. Ес­ли бы ты за­хо­тел по­стиг­нуть сте­зю жиз­ни ее, то пу­ти ее не­по­сто­ян­ны, и ты не уз­на­ешь их» (Прит. 5:3-6).

Чу­жая же­на за­вле­ка­ет в свои се­ти слад­ки­ми ре­ча­ми (Прит. 2:16, 5:3, 6:24, 7:21), хо­тя блуд­ни­цам обыч­но свой­ст­вен­ны дру­гие при­емы [1, с. 34]. Из вы­ше­при­ве­ден­ных ци­тат де­ла­ет­ся яс­ным, что под глу­по­с­тью, которую и олицетворяет рас­пут­ная жен­а по­ни­ма­ет­ся не­че­с­тие, и его ис­точ­ник – ди­а­вол. Осо­бен­но яс­но это вид­но из то­го, что сра­зу за тре­ть­им воз­зва­ни­ем Пре­му­д­ро­с­ти сле­ду­ет опи­са­ние об­ра­за дей­ст­вия глу­по­с­ти:

«Жен­щи­на без­рас­суд­ная, шум­ли­вая, глу­пая и ни­че­го не зна­ю­щая са­дит­ся у две­рей до­ма сво­е­го на сту­ле, на воз­вы­шен­ных ме­с­тах го­ро­да, что­бы звать про­хо­дя­щих до­ро­гою, иду­щих пря­мо сво­и­ми пу­тя­ми: “кто глуп, об­ра­тись сю­да!” И ску­до­ум­но­му ска­за­ла она: “во­ды кра­де­ные слад­ки, и ута­ен­ный хлеб при­ятен”. И он не зна­ет, что мерт­ве­цы там, и что в глу­би­не пре­ис­под­ней за­зван­ные ею. [Но ты от­ско­чи, не мед­ли на ме­с­те, не ос­та­нав­ли­вай взгля­да тво­е­го на ней; ибо та­ким об­ра­зом ты прой­дешь во­ду чу­жую. От во­ды чу­жой уда­ляй­ся, и из ис­точ­ни­ка чу­жо­го не пей, что­бы по­жить мно­гое вре­мя, и что­бы при­ба­ви­лись те­бе ле­та жиз­ни.]» (Прит. 9:13-18). Диавол во всем пы­та­ет­ся под­ра­жать Бо­гу, но, не имея ни­че­го сво­е­го, вы­нуж­ден до­воль­ст­во­вать­ся кра­де­ным и ута­ен­ным. Заметим, что глупость старается завлечь не скудоумных, но прямо идущих своим путем.

По­уче­ния кни­ги.На том, что ска­за­но о стя­жании Премудрости, основываются и все ос­таль­ные на­став­ле­ния книги. Рас­сма­т­ри­ва­ют­ся от­но­ше­ния меж­ду муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми и как долж­но су­дить в су­де, как нуж­но ко­му-то за ко­го-то по­ру­чать­ся, да­вать взай­мы и так да­лее. Про­сма­т­ри­ва­ет­ся са­мое глав­ное — то, что ве­дет че­ло­ве­ка к Бо­гу, по­мо­га­ет че­ло­ве­ку ис­пол­нить ус­та­нов­ле­ние Бо­жие или, на­обо­рот, от­вра­ща­ет. Пра­вед­ная жизнь в уме­рен­но­с­ти, в воз­дер­жа­нии, с мо­лит­вой ве­дет к это­му; вся­кое рас­пут­ст­во, кра­жи, ложь и так да­лее от­вра­ща­ют от этой жиз­ни. И имен­но в этом клю­че как раз и оце­ни­ва­ют­ся те или иные пу­ти че­ло­ве­че­с­кой жиз­ни.

На первый взгляд может показаться, что, начиная с 10-й главы, кни­га Прит­чей распадается на несвя­зан­ные меж­ду со­бой по­уче­ния. У читателя, впервые приступающего к ней, возникает недоумение – отчего премудрый Соломон и собиратели его притчей не смогли привести их хоть в какую-то систему? Притчи о богатстве, о гневе, о терпении, и так далее. Было бы проще и удобнее читать. Почему же этого не было сделано? Не хватило сил, или тут какой-то секрет?

При втором и последующих чтениях начинаешь замечать, что не­ко­то­рые фра­зы по­вто­ря­ют­ся, при этом из­ме­ня­ясь в од­ной из сво­их ча­с­тей. И ес­ли по­до­брать по­хо­жие вы­ра­же­ния, то мож­но по­лу­чить интересейшую «объ­ем­ную» кар­ти­ну и убе­дить­ся, что книга имеет гениальное внутреннее устройство.

Для при­ме­ра при­ве­ду две не­боль­шие под­бор­ки.

Пер­вая по­свя­ще­на раз­до­рам, ко­то­рые мно­гие счи­та­ют не­из­беж­ным ат­ри­бу­том че­ло­ве­че­с­ко­го об­ще­жи­тия.

При­кры­ва­ю­щий про­сту­пок ищет люб­ви; а кто сно­ва на­по­ми­на­ет о нем, тот уда­ля­ет дру­га (17:9).

Не­на­висть воз­буж­да­ет раз­до­ры, но лю­бовь по­кры­ва­ет все гре­хи (10:12).

От вы­со­ко­ме­рия про­ис­хо­дит раз­дор, а у со­ве­ту­ю­щих­ся — му­д­рость (13:10).

Вспыль­чи­вый че­ло­век воз­буж­да­ет раз­дор, а тер­пе­ли­вый ути­ша­ет рас­прю (15:18).

На­ча­ло ссо­ры – как про­рыв во­ды; ос­тавь ссо­ру преж­де, не­же­ли раз­го­ре­лась она (17:14).

Честь для че­ло­ве­ка — от­стать от ссо­ры; а вся­кий глу­пец за­до­рен (20:3).

Про­го­ни ко­щун­ни­ка, и уда­лит­ся раз­дор, и пре­кра­тят­ся ссо­ра и брань (22:10).

Где нет боль­ше дров, огонь по­га­са­ет, и где нет на­уш­ни­ка, раз­дор ути­ха­ет.

Уголь – для жа­ра и дро­ва – для ог­ня, а че­ло­век свар­ли­вый – для раз­жже­ния ссо­ры (26:20-21).

Не дру­жись с гнев­ли­вым и не со­об­щай­ся с че­ло­ве­ком вспыль­чи­вым, что­бы не на­учить­ся пу­тям его и не на­влечь пет­ли на ду­шу твою (22:24-25).

Из при­ве­ден­ных тек­с­тов от­чет­ли­во вид­но, что столь при­выч­ные ро­ду че­ло­ве­че­с­ко­му раз­до­ры об­ли­ча­ют при­сут­ст­вие глуп­ца, гор­де­ца и ко­щун­ни­ка, то есть на­пря­мую свя­за­ны с не­че­с­ти­ем.

Другой «безобидный порок – лень. Оставляя читателю самому найти поучения об этом недуге, ограничимся небольшим комментарием. На первый взгляд кажется, что Соломон очень переживает за человека ленивого, потому что он мог бы работать и заработать, а он не работает и поэтому бедный. Но исчерпывается ли этим дело?

Путь ленивого противопоставляется пути праведника, тем самым первый отделяется от последнего. Ленивый имеет женоподобную, лишенную мужества душу, т.е. он живет страхом. Виноградник ленивого (т.е. его душа) зарос сорняками, и каменная ограда вокруг него разрушена. Он не может изменить ни того, что вокруг него, ни того, что внутри. Как же при этом не жить в страхе?

Если мы возьмем такой порок как многословие, то получим самую убедительную иллюстрацию евангельских речений об осквернении исходящим из уст (Мф.15:11) и ответе за праздное слово (Мф.12:36).

Теперь обратимся к добродетелям, выбрав в качестве примера милосердие.

Ми­ло­сер­ди­ем и прав­дою очи­ща­ет­ся грех, и страх Гос­по­день от­во­дит от зла (16:6).

Бла­го­тво­ря­щий бед­но­му да­ет взай­мы Гос­по­ду, и Он воз­даст ему за бла­го­де­я­ние его (19:17).

Че­ло­век ми­ло­сер­дый бла­го­тво­рит ду­ше сво­ей, а же­с­то­ко­сер­дый раз­ру­ша­ет плоть свою (11:17).

Кто ру­га­ет­ся над ни­щим, тот ху­лит Твор­ца его; кто ра­ду­ет­ся не­сча­с­тью, тот не ос­та­нет­ся не­на­ка­зан­ным [а ми­ло­сер­дый по­ми­ло­ван бу­дет] (17:5).

Кто тес­нит бед­но­го, тот ху­лит Твор­ца его; чту­щий же Его бла­го­тво­рит нуж­да­ю­ще­му­ся (14:31).

Кто за­ты­ка­ет ухо свое от во­пля бед­но­го, тот и сам бу­дет во­пить, – и не бу­дет ус­лы­шан (21:13).

Ум­но­жа­ю­щий име­ние свое рос­том и ли­х­вою со­бе­рет его для бла­го­тво­ри­те­ля бед­ных (28:8).

Да­ю­щий ни­ще­му не обед­не­ет; а кто за­кры­ва­ет гла­за свои от не­го, на том мно­го про­кля­тий (28:27).

И здесь так­же оче­вид­на связь ми­ло­сер­дия и бла­го­честия, милосердие не рождается на пустом месте. В этих примерах мы находим под­тверж­де­ние вы­ска­зан­ной ра­нее мыс­ли о том, что глав­ный ин­те­рес кни­ги – не в улуч­ше­нии бы­та, но в на­уче­нии пра­вед­но­с­ти.

Составление таких подборок показывает, что душа человеческая проста. Не случайно Господь требует целомудрия. Не получается так, чтобы была одна добродетель без других. Мы начинаем делать собирать изречения об одной добродетели, но она притягивает к себе все остальные. Мы начинаем делать подборку о грехе, и вытягиваем целую сеть. Заведется в душе один грех, одна страсть, и можно быть уверенным, что она за собой приведет все остальные. Насаждение добродетель требует усердия того или иного во всех сферах.

Среди подборок изречений о добродетели первое место должна занимать та, которая посвящена любви. И тут мы наталкиваемся на новую загадку. Слово любовь встречается всего несколько раз. Получается, что любовь так мало интересовала приточника? Конечно, нет. Любовь пронизывает эту книгу, призывающую возлюбить премудрость. Можно сказать, что книга притчей является большой загадкой о любви, которую вдумчивый читатель должен разгадать.

Такое устройство Книги Соломоновой очень для нас полезно. Ведь круг человеческих помышлений часто однообразен и замкнут. Нам сложно выскочить из этого привычного круговращения мысли который с годами начинает казаться естественным, и единственно возможным. И вот Книга Притчей прекращает этот бег по кругу. Неожиданная смена тем, незаметные повторы, яркие сравнения не дают нам возможности зацикливаться на чем-то одном. И вот мысль наша раскрылась и уже пошла по тем путям, по которым нас ведет Писание. А оно нас ведет к созерцанию добродетели в ее целостности, целомудрии и любви.

Книга Притчей так устроена для того, чтобы душа, потрудившись, сделалась чище и лучше и приобрела полезный навык поиска и созерцания истины.

Ци­та­ты из кни­ги Прит­чей в Но­вом За­ве­те. Не­сколь­ко ци­тат из кни­ги Прит­чей встре­ча­ет­ся в По­сла­ни­ях апо­с­толь­ских.

В по­сла­нии апо­с­то­ла Иа­ко­ва в 4 гла­ве (Иак. 4:6) и в 1-ом по­сла­нии апо­с­то­ла Пе­т­ра (1 Пет. 5:5): «Бог гор­дым про­ти­вит­ся, а сми­рен­ным да­ет бла­го­дать», – то­же из 3-­ей главы кни­ги Притчей (Притч. 3:34).

В 1-ом по­сла­нии апо­с­то­ла Пе­т­ра: «И ес­ли пра­вед­ник ед­ва спа­са­ет­ся, то не­че­с­ти­вый и греш­ный где явит­ся?»(1 Пет. 4:18) – это то­же ци­та­та из кни­ги Притчей, из 11 гла­вы (Притч. 11:31) и то­же ци­ти­ру­ет­ся в со­от­вет­ст­вии с гре­че­с­ким тек­с­том.

Во 2-ом по­сла­нии апо­с­то­ла Пе­т­ра во 2-й гла­ве: «но с ни­ми слу­ча­ет­ся по вер­ной по­сло­ви­це: пес воз­вра­ща­ет­ся на свою бле­во­ти­ну, и вы­мы­тая сви­нья идет ва­лять­ся в гря­зи» (2 Пет. 2:22), – то­же ци­та­та из кни­ги Притч (Притч. 26:11).

В по­сла­нии к рим­ля­нам в 12-й гла­ве: «Итак, ес­ли враг твой го­ло­ден, на­кор­ми его; ес­ли жаж­дет, на­пой его: ибо, де­лая сие, ты со­бе­решь ему на го­ло­ву го­ря­щие уго­лья» (Рим. 12:20) – это ци­та­та из 25 гла­вы кни­ги Притчей (Притч. 25:21-22).

В по­сла­нии к ев­ре­ям в 12-й гла­ве го­во­рит­ся: «Вы еще не до кро­ви сра­жа­лись, под­ви­за­ясь про­тив гре­ха, и за­бы­ли уте­ше­ние, ко­то­рое пред­ла­га­ет­ся вам, как сы­нам: сын мой! Не пре­не­бре­гай на­ка­за­ния Гос­под­ня, и не уны­вай, ког­да Он об­ли­ча­ет те­бя. Ибо Гос­подь, ко­го лю­бит, то­го на­ка­зу­ет; бьет же вся­ко­го сы­на, ко­то­ро­го при­ни­ма­ет» (Евр. 12:4-6) – это 3-я гла­ва (Притч. 3:11-12), при­чем кни­га Прит­чей ци­ти­ру­ет­ся по тек­с­ту Сеп­ту­а­гин­ты, а не по ма­со­рет­ско­му.

Мож­но изу­чать прит­чи еще и по бо­го­слу­жеб­но­му упо­треб­ле­нию, обращая внимание на то, как они упо­треб­ля­ют­ся в па­ре­ми­ях. Мы уже говорили, что само греческое сло­во «па­ре­мия» в пе­ре­во­де оз­на­ча­ет «прит­ча». Та­ким об­ра­зом, кни­га Прит­чей да­ет на­зва­ние всем вет­хо­за­вет­ным чте­ни­ям за бо­го­слу­же­ни­ем.

Па­ре­мии из кни­ги Притчей чи­та­ют­ся на служ­бах Кре­с­ту, Бо­го­ро­ди­це, свя­ти­те­лям.

Прит­чи чи­та­ют­ся за бо­го­слу­же­ни­ем во все буд­ние дни Ве­ли­ко­го По­ста. По мне­нию про­фес­со­ра А.Олес­ниц­ко­го «по­сле псал­мов Цер­ковь ча­ще дру­гих вет­хо­за­вет­ных книг пред­ла­га­ет для чте­ния кни­гу Прит­чей, осо­бен­но во дни Св. Че­ты­ре­де­сят­ни­цы, так как, по при­ве­ден­но­му сви­де­тель­ст­ву св. Гри­го­рия и дру­гих от­цов, уче­ни­ем кни­ги Прит­чей со­об­ща­ет­ся ду­хов­ная гиб­кость в по­дви­гах свя­той жиз­ни. В дни по­ста и по­ка­я­ния боль­ше, чем ког­да-ли­бо, че­ло­век со­зна­ет се­бя стран­ни­ком, не име­ю­щим пре­бы­ва­ю­ще­го гра­да, а кни­га Прит­чей или, по гре­че­с­ко­му на­зва­нию ее, па­ре­мий, за­клю­ча­ет в се­бе, как объ­яс­ня­ют древ­ние тол­ко­ва­те­ли, имен­но до­рож­ные на­пут­ст­вия стран­ни­кам» [57, с. 73].

Ек­кле­си­аст

«Сло­ва Ек­кле­си­а­с­та, сы­на Да­ви­до­ва, ца­ря в Ие­ру­са­ли­ме» (Еккл. 1:1) – так на­чи­на­ет­ся эта кни­га. Сло­во «Ек­кле­си­аст» – греческое, оз­на­ча­ет «про­по­вед­ник». Имя Со­ло­мо­на в ней пря­мо не на­зы­ва­ет­ся, но в дру­гом ме­с­те го­во­рит­ся, что он «был ца­рем над Из­ра­и­лем в Ие­ру­са­ли­ме» (Еккл. 1:12). Соб­ст­вен­но, ца­ря­ми над Из­ра­и­лем в Ие­ру­са­ли­ме бы­ли толь­ко два че­ло­ве­ка: Да­вид и Со­ло­мон, в мо­мент во­ца­ре­ния Ро­во­а­ма уже про­изо­ш­ло раз­де­ле­ние, по­это­му вы­бор не­боль­шой. Ес­ли ав­тор го­во­рит, что он сын Да­ви­да, оче­вид­но, что нам ос­та­ет­ся толь­ко Со­ло­мон.

Сно­ва на­пом­ню о при­во­див­шем­ся вы­ше то­лко­ва­нии свя­ти­те­ля Гри­го­рия Нис­ско­го по по­во­ду ав­тор­ст­ва кни­г Соломоновых. Относительно обсуждаемого сти­ха он го­во­рит, «что си­ла и этих слов воз­во­дит­ся к То­му, Кто на Еван­ге­лии ут­вер­дил Цер­ковь, ибо ска­за­но: гла­го­лы Ек­кле­си­а­с­та, сы­на Да­ви­до­ва. А так и Его име­ну­ет Мат­фей в на­ча­ле Еван­ге­лия, на­зы­вая Гос­по­да Сы­ном Да­ви­до­вым» [19, c. 7].

Об­щая ха­рак­те­ри­с­ти­ка. В на­ча­ле сво­е­го тол­ко­ва­ния свя­ти­тель Гри­го­рий Нис­ский пи­шет: «На ис­тол­ко­ва­ние нам пред­ла­га­ется­ Ек­кле­си­аст, труд­ность воз­зре­ния на ко­то­рый рав­ня­ет­ся ве­ли­чию до­став­ля­е­мой им поль­зы. Ибо по­сле то­го, как ум обу­чен уже при­точ­ным мыс­лям, в ко­то­рых, по ска­зан­но­му в пре­дис­ло­вии к кни­ге Прит­чей, есть и тем­ные сло­ва, и пре­му­д­рые ре­че­ния, и га­да­ния, и раз­лич­ные обо­ро­ты ре­чи (Прит. 1:6), – толь­ко при­шед­шим уже в воз­раст, спо­соб­ным к слу­ша­нию со­вер­шен­ней­ших уро­ков, воз­мож­но вос­хож­де­ние и до се­го воз­вы­шен­но­го и бо­го­дух­но­вен­но­го пи­са­ния. По­се­му, ес­ли прит­ча и уп­раж­не­ние, при­уго­тов­ля­ю­щее нас к сим уро­кам, суть не­что труд­ное и не­удо­боз­ри­мое, то сколь­ко на­доб­но тру­да, что­бы са­мим вник­нуть в сии воз­вы­шен­ные мыс­ли, пред­ла­га­е­мые нам те­перь для обо­зре­ния?» [19, с. 4 – 5].

На пер­вый взгляд, Ек­кле­си­аст удив­ля­ет своим бе­зу­держ­ным скеп­ти­циз­мом, так за­мет­но от­ли­ча­ю­щим­ся от спо­кой­ной урав­но­ве­шен­но­с­ти Прит­чей и вхо­дя­щим в про­ти­во­ре­чие с хва­ле­ни­ем Псал­ти­ри и восторженностью Песни Песней. По­это­му сле­ду­ет ра­зо­брать­ся, в чем здесь де­ло, дей­ст­ви­тель­но ли эта кни­га не­сет в се­бе толь­ко не­га­тив­ное со­дер­жа­ние, или все-та­ки она со­дер­жит и не­что по­ло­жи­тель­ное?

Изу­чив в на­ча­ле кур­са раз­лич­ные ви­ды тол­ко­ва­ния Свя­щен­но­го Пи­са­ния, мы мо­жем по­пы­тать­ся вы­де­лить в кни­ге два уров­ня: бук­валь­ный, то есть как бы не­кое те­ло, и ал­ле­го­ри­че­с­кий, как бы дух ее. По­ка­зы­вая не­ко­то­рую бес­смыс­лен­ность и без­на­деж­ность мно­го­об­раз­ных плот­ских по­пе­че­ний, Ек­кле­си­аст при­кро­вен­но пред­ла­га­ет и по­ло­жи­тель­ное уче­ние, ука­зы­вая, к че­му долж­на стре­мить­ся ду­ша.

«Су­е­та су­ет, ска­зал Ек­кле­си­аст, су­е­та су­ет, – все су­е­та!» (Еккл. 1:2). Та­ков лейт­мо­тив кни­ги. Бо­лее двад­ца­ти раз упо­треб­ля­ет­ся в ней это сло­во.

Сна­ча­ла Ек­кле­си­аст рас­сма­т­ри­ва­ет раз­но­го ро­да че­ло­ве­че­с­кие тру­ды. Он ре­шил все ис­сле­до­вать: все на­слаж­де­ния и все бо­гат­ст­ва ми­ра, со­здал се­бе до­ма, са­ды, ни в ка­ком удо­воль­ст­вии се­бе не от­ка­зы­вал и уви­дел, что все это – су­е­та су­ет, и том­ле­ние ду­ха, и нет в них поль­зы под солн­цем. По­че­му? По­то­му что, уми­рая, не зна­ет, ко­му ос­та­вит все это в на­след­ст­во. Он го­во­рит: «И воз­не­на­ви­дел я весь труд мой, ко­то­рым тру­дил­ся под солн­цем, по­то­му что дол­жен ос­та­вить его че­ло­ве­ку, ко­то­рый бу­дет по­сле ме­ня. И кто зна­ет: му­д­рый ли бу­дет он, или глу­пый? А он бу­дет рас­по­ря­жать­ся всем тру­дом мо­им, ко­то­рым я тру­дил­ся и ко­то­рым по­ка­зал се­бя му­д­рым под солн­цем. И это – су­е­та!» (Еккл. 2:18–19); «Го­во­рил я с серд­цем мо­им так: вот, я воз­ве­ли­чил­ся и при­об­рел му­д­ро­с­ти боль­ше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, – то бы­ло бо­гат­ст­во, а те­перь му­д­ро­с­ть, – и серд­це мое ви­де­ло мно­го му­д­ро­с­ти и зна­ния, и пре­дал я серд­це мое то­му, что­бы по­знать му­д­рость и по­знать бе­зу­мие и глу­пость: уз­нал, что и это – том­ле­ние ду­ха, по­то­му что во мно­гой му­д­ро­с­ти мно­го пе­ча­ли, и кто ум­но­жа­ет по­зна­ние, ум­но­жа­ет скорбь» (Еккл. 1:16–18). Бук­валь­ный смысл до­воль­но ясен. Как говорит русская пословица: «мно­го бу­дешь знать – ско­ро со­ста­ришь­ся».

Рас­сма­т­ри­вая де­ла че­ло­ве­че­с­кие, Ек­кле­си­аст, кон­ста­ти­руя по оче­ре­ди су­ет­ность то од­но­го, то дру­го­го, не­о­жи­дан­но го­во­рит: «по­знал я, что все, что де­ла­ет Бог, пре­бы­ва­ет во­век: к то­му не­че­го при­бав­лять и от то­го не­че­го уба­вить, – и Бог де­ла­ет так, что­бы бла­го­го­ве­ли пред ли­цем Его» (Еккл. 3:14), – то есть ря­дом с рас­смо­т­ре­ни­ем не­проч­но­с­ти и временности всех дел че­ло­ве­че­с­ких, он не забывает и о том, что проч­но и дей­ст­ви­тель­но су­ще­ст­ву­ет: толь­ко то, что ис­хо­дит от Бо­га, то, что на Не­го опи­ра­ет­ся: «что бы­ло, то и те­перь есть, и что бу­дет, то уже бы­ло, – и Бог воз­зо­вет про­шед­шее» (Еккл. 3:15).

Меж­ду тем в ус­ло­ви­ях пад­ше­го ми­ра эта ис­ти­на не впол­не оче­вид­на. Он го­во­рит: «ви­дел я под солн­цем: ме­с­то су­да, а там без­за­ко­ние; ме­с­то прав­ды, а там не­прав­да»(Еккл. 3:16). По­это­му, как ка­жет­ся, – «…участь сы­нов че­ло­ве­че­с­ких и участь жи­вот­ных – участь од­на: как те уми­ра­ют, так уми­ра­ют и эти, и од­но ды­ха­ние у всех, и нет у че­ло­ве­ка пре­иму­ще­ст­ва пе­ред ско­том, по­то­му что все – су­е­та!» (Еккл. 3:19).

В ми­ре сем, про­дол­жа­ет он свои на­блю­де­ния, и цар­ст­во мо­жет быть уте­ря­но, и друг мо­жет ока­зать­ся пре­да­те­лем, бо­га­тый при­тес­ня­ет бед­но­го, и дей­ст­ви­тель­но по­ка­зы­ва­ет, что и здесь нет ка­ко­го-то уте­ше­ния и нет прав­ды: «Есть му­чи­тель­ный не­дуг, ко­то­рый ви­дел я под солн­цем: бо­гат­ст­во, сбе­ре­га­е­мое вла­де­те­лем его во вред ему» (Еккл. 5:12). Ек­кле­си­аст на­зы­ва­ет это му­чи­тель­ным не­ду­гом. По­че­му? «Как вы­шел он на­гим из ут­ро­бы ма­те­ри сво­ей, та­ким и от­хо­дит, ка­ким при­шел, и ни­че­го не возь­мет от тру­да сво­е­го, что мог бы он по­не­с­ти в ру­ке сво­ей… Ка­кая же поль­за ему, что он тру­дил­ся на ве­тер? А он во все дни свои ел впо­ть­мах, в боль­шом раз­дра­же­нии, в огор­че­нии и до­са­де» (Еккл. 5:14–16), со­би­рая се­бе бо­гат­ст­во: «Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это – суета!» (Еккл. 5:9).

Он смо­т­рит на бо­гат­ст­во, по­че­с­ти и дру­гие че­ло­ве­че­с­кие вож­де­ле­ния и по­ка­зы­ва­ет, что все это – то­же су­е­та и не при­во­дит че­ло­ве­ка ни к ка­ко­му уте­ше­нию и ра­до­с­ти. Ек­кле­си­аст ут­верж­да­ет, что му­д­рость ве­дет че­ло­ве­ка к то­му, что­бы быть уме­рен­ным во всем, что­бы не при­леп­лять­ся ни к ка­ким со­кро­ви­щам, ни к ка­ко­му изобилию. Смо­т­ри­те, что он го­во­рит: «До­б­рое имя луч­ше до­ро­гой ма­с­ти, и день смер­ти – дня рож­де­ния. Луч­ше хо­дить в дом пла­ча об умер­шем, не­же­ли хо­дить в дом пи­ра; ибо та­ков ко­нец вся­ко­го че­ло­ве­ка, и жи­вой при­ло­жит это к сво­е­му серд­цу. Се­то­ва­ние луч­ше сме­ха; по­то­му что при пе­ча­ли ли­ца серд­це де­ла­ет­ся луч­ше. Серд­це му­д­рых – в до­ме пла­ча, а серд­це глу­пых – в до­ме ве­се­лья. Луч­ше слу­шать об­ли­че­ния от му­д­ро­го, не­же­ли слу­шать пес­ни глу­пых»(Еккл. 7:1–5). Сра­зу же от­ме­тим, что по свя­то­оте­че­с­ко­му уче­нию, мо­лит­вы при гро­бах по­мо­га­ют раз­ру­шить со­сто­я­ние ока­ме­нен­но­го не­чув­ст­вия, от ко­то­ро­го про­ис­хо­дят «пес­ни глу­пых; по­то­му что смех глу­пых то же, что треск тер­но­во­го хво­ро­с­та под кот­лом. И это – су­е­та! При­тес­няя дру­гих, му­д­рый де­ла­ет­ся глу­пым, и по­дар­ки пор­тят серд­це»(Еккл. 7:5–7). Еще мы мо­жем при­пом­нить, что па­мять свя­тых пра­зд­ну­ет­ся, как пра­ви­ло, имен­но в день их пре­став­ле­ния.

За­тем го­во­рит­ся еще об од­ной опас­но­с­ти для че­ло­ве­ка. «И на­шел я, что гор­че смер­ти жен­щи­на, по­то­му что она – сеть, и серд­це ее – сил­ки, ру­ки ее – око­вы; до­б­рый пред Бо­гом спа­сет­ся от нее, а греш­ник улов­лен бу­дет ею» (Еккл. 7:26). Смысл это­го тек­с­та дол­жен стать нам бо­лее яс­ным, ес­ли мы при­пом­ним ска­зан­ное о рас­пут­ной жен­щи­не в раз­де­ле, по­свя­щен­ном кни­ге Прит­чей. «Че­го еще ис­ка­ла ду­ша моя, и я не на­шел? – Муж­чи­ну од­но­го из ты­ся­чи я на­шел, а жен­щи­ны меж­ду все­ми ими не на­шел. Толь­ко это я на­шел, что Бог со­тво­рил че­ло­ве­ка пра­вым, а лю­ди пу­с­ти­лись во мно­гие по­мыс­лы» (Еккл. 7:28-29).

Ка­жет­ся, от­ри­ца­тель­ный смысл дол­жен по­сте­пен­но ста­но­вить­ся для нас оче­вид­ным. Под­лин­но и не­зыб­ле­мо толь­ко то, что от Бо­га и дей­ст­ву­ет в со­гла­сии с Его во­лей. Мир же без Бо­га, за­мк­ну­тый сам на се­бя, не да­ет ни ма­лей­шей на­деж­ды на уте­ше­ние сво­е­му при­вер­жен­цу.

О том, что та­кое су­е­та, свя­ти­тель Гри­го­рий Нис­ский го­во­рит так: «су­е­та есть или не име­ю­щее мысль сло­во, или бес­по­лез­ная вещь, или не­о­су­ще­ст­ви­мый за­мы­сел, или не ве­ду­щее ко От­цу ча­я­ние, или во­об­ще что-ли­бо, не слу­жа­щее ни к че­му по­лез­но­му» [19, с. 8]. Свя­ти­тель Гри­го­рий Бо­го­слов в сво­ем над­гроб­ном сло­ве бра­ту Ке­са­рию ска­зал: «”Ви­дех вся­че­с­кая”, го­во­рит Ек­кле­си­аст, обо­зрел я мыс­лию все че­ло­ве­че­с­кое, бо­гат­ст­во, рос­кошь, мо­гу­ще­ст­во, не­по­сто­ян­ную сла­ву, му­д­рость, ча­ще убе­га­ю­щую, не­же­ли при­об­ре­та­е­мую; не­од­но­крат­но воз­вра­ща­ясь к од­но­му и то­му же, рас­смо­т­рел опять рос­кошь, и опять му­д­рость, по­том сла­с­то­лю­бие, са­ды, мно­го­чис­лен­ность ра­бов, мно­же­ст­во име­ния, ви­но­черп­цев и ви­но­чер­пиц, пев­цов и пе­виц, ору­жие, ору­же­нос­цев, ко­ле­но­пре­кло­не­ния на­ро­дов, со­би­ра­е­мые да­ни, цар­ское ве­ли­чие, и все из­ли­ше­ст­ва и не­об­хо­ди­мо­с­ти жиз­ни, все, чем пре­взо­шел я всех до ме­ня быв­ших ца­рей: и что же во всем этом? “Все су­е­та су­ет­ст­вий, вся­че­с­кая су­е­та и про­из­во­ле­ние ду­ха” (Еккл. 1:14), то есть, ка­кое-то не­ра­зум­ное стрем­ле­ние ду­ши и раз­вле­че­ние че­ло­ве­ка, осуж­ден­но­го на сие, мо­жет быть, за древ­нее па­де­ние. Но “ко­нец сло­ва”, го­во­рит он, “все слу­шай, Бо­га бой­ся” (Еккл. 12:13); здесь пре­дел тво­е­му не­до­уме­нию. И вот един­ст­вен­ная поль­за от здеш­ней жиз­ни – са­мым смя­те­ни­ем ви­ди­мо­го и обу­ре­ва­е­мо­го ру­ко­во­дить­ся к по­сто­ян­но­му и не­зыб­ле­мо­му» [14, т. 1, с. 171 – 172].

Крат­ко и убе­ди­тель­но сум­ми­ру­ет со­дер­жа­ние кни­ги свя­ти­тель Афа­на­сий Ве­ли­кий: «Пре­дав­шись умо­зре­ни­ям о каж­дом ви­де со­тво­рен­ных су­ществ, Со­ло­мон при­шел к за­клю­че­нию, что ис­сле­до­ва­ния это­го ро­да ни к че­му не при­во­дят и до­став­ля­ют че­ло­ве­ку толь­ко труд; пре­му­д­рым и пра­вед­ным ста­но­вит­ся че­ло­век не от зна­ния, но от де­я­тель­ной жиз­ни. И ели­ка аще ре­чет му­д­рый ура­зу­ме­ти, не воз­мо­жет об­ре­с­ти: тем же все сие вдах в серд­це мое, и серд­це мое все сие ви­де (8:17); яко пра­вед­нии и му­д­рии, и де­ла­ние их в ру­це Бо­жии (9:1). По­се­му, ос­тав­ляя ис­сле­до­ва­ния о сем, Со­ло­мон об­ра­ща­ет­ся к рас­смо­т­ре­нию че­ло­ве­че­с­кой жиз­ни, на­блю­да­ет раз­лич­ные об­сто­я­тель­ст­ва, сре­ди ко­то­рых лю­ди вра­ща­ют­ся и при­хо­дит к за­клю­че­нию, что и здесь все уп­рав­ля­ет­ся Бо­жи­им Про­мыс­лом: ни лег­ким те­че­ние, ни­же силь­ным брань, ни­же са­мо­му му­д­ро­му хлеб, ни­же ра­зум­ным бо­гат­ст­во, ни­же ве­ду­щим бла­го­дать: яко вре­мя и слу­чай слу­чит­ся всем им (9:11). И ни­кто не мо­жет рас­по­ла­гать си­ми слу­ча­я­ми по сво­ей во­ле: яко кто че­ло­век, иже пой­дет в след со­ве­та, ели­ка со­тво­ри в нем (2:12). Че­ло­век в сво­ей жиз­ни ни над чем не име­ет вла­с­ти, раз­ве толь­ко де­лать зло или де­лать до­б­ро и при­го­тов­лять во ис­ход де­ла свои. Ибо и еже яст и пи­ет, сие да­я­ние Бо­жие есть (3:13). Итак, и ис­сле­до­ва­ние о том, как про­изо­ш­ло все ви­ди­мое, и при­об­ре­те­ние со­кро­вищ и на­слаж­де­ние удо­воль­ст­ви­я­ми, вся сия су­е­та су­ет­ст­вий и бо­лее ни­что же, толь­ко из­ли­ше­ст­во со­ве­та и про­из­во­ле­ния уси­ло­ва­ние. Но, го­во­ря о су­ет­но­с­ти на­сто­я­ще­го, Со­ло­мон тем са­мым по­ка­зы­ва­ет веч­ность бу­ду­ще­го, уве­ще­вая па­мят­ст­во­вать о веч­ных, и знать, что бу­дет не­ког­да кон­чи­на ми­ра, в день, в онь­же по­двиг­нут­ся му­жие си­лы, и уп­ра­зд­нят­ся ме­лю­щие (12:3). Со­ло­мон го­во­рит и о том, что по­сле­ду­ет за кон­чи­ною ми­ра: яко все тво­ре­ние при­ве­дет Бог на суд о вся­ком пре­гре­ше­нии, аще бла­го, и аще лу­ка­во (12:14). Упо­ми­ная о бу­ду­щем су­де, Со­ло­мон ука­зы­ва­ет на вос­кре­се­ние мерт­вых и воз­да­я­ние по де­лам» [цит. по 57, c. 74].

Теперь нам уже не покажется оторванными от содержания книги то заключение, которое делает Екклесиаст: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл. 12:13–14).

Действительно, на земле «все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается» (Еккл. 6:7). Но и здесь «не во власти человека и то благо, чтобы есть и пить и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это – от руки Божией; потому что кто может есть и кто может наслаждаться без Него?» (Еккл. 2:24–25). Уже в самом начале книги Екклесиаст указывает, что истинное благо – духовное, «ибо человеку, который добр пред лицем Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицем Божиим» (Еккл. 2:26).

Непонимание этих простых истин нередко является злоупотреблением милостию и долготерпением Творца. «Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом» (Еккл. 8:11–13). Екклесиаст твердо знает, что «праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там» (Еккл. 3:17), и неустанно напоминает и себе, и читателю, что «человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого» (Еккл. 8:8). Поэтому «если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, — суета! Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд» (Еккл. 11:8–9). Этот суд Екклесиаст связывает с эсхатологией[38] (см. Еккл. 12:1–5). Тогда откроется, что суета и неправда сынов человеческих не может победить замысел Божий о мире: «Познал я, что все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, – и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его. Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – и Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3:14–15).

Свя­щен­ное Пи­са­ние от­нюдь не ог­ра­ни­чи­ва­ет­ся воз­мож­но­с­тью чи­с­то бук­валь­но­го и внеш­не­го его по­ни­ма­ния. Мы мо­жем про­ник­нуть глуб­же. Кни­га Ек­кле­си­а­с­та со­дер­жит не толь­ко пре­до­сте­ре­же­ние от друж­бы с ми­ром, его кон­це и ука­за­ния на то, что следует ве­с­ти до­б­ро­де­тель­ную жизнь. В приточной форме книга открывает и то, в чем эта жизнь состоит. По­дроб­ное тол­ко­ва­ние в та­ком клю­че да­ет свя­ти­тель Гри­го­рий Нис­ский[39]. Уже приводившиеся мною слова: «Кто ум­но­жа­ет по­зна­ние, ум­но­жа­ет скорбь» (Еккл. 1:18), – свя­ти­тель Гри­го­рий тол­ку­ет та­ким об­ра­зом: для то­го, что­бы при­об­ре­с­ти пре­му­д­рость, и для то­го, что­бы при­бли­зить­ся к Бо­гу, от че­ло­ве­ка тре­бу­ет­ся по­двиг, при со­вер­ше­нии ко­то­ро­го его по­сти­га­ют скор­би и раз­лич­но­го ро­да стра­да­ния; но ког­да пре­му­д­рость при­об­ре­та­ет­ся, то вслед за апо­с­то­лом Пав­лом он мо­жет да­же по­хва­лить­ся эти­ми скор­бя­ми.

Возь­мем зна­ме­ни­тые сло­ва: «Все­му свое вре­мя: …вре­мя раз­бра­сы­вать кам­ни, и вре­мя со­би­рать кам­ни; вре­мя об­ни­мать, и вре­мя ук­ло­нять­ся от объ­я­тий; …вре­мя раз­ди­рать, и вре­мя сши­вать; …вре­мя лю­бить, и вре­мя не­на­ви­деть…» (Еккл. 3:1-8). Свя­ти­тель Гри­го­рий го­во­рит о том, что под кам­ня­ми сле­ду­ет по­ни­мать целомудренные слова Священного Писания, которыми мы от­го­ня­ем от се­бя раз­лич­но­го ро­да злые по­мыс­лы. «Без со­мне­ния под­ле­жит ура­зу­меть, что убий­ст­вен­ные для по­ро­ка по­мыс­лы, те мет­ко бро­са­е­мые из пра­щи ек­кле­си­а­с­то­вой кам­ни, ко­то­рые все­гда на­доб­но и бро­сать, и со­би­рать. Бро­сать к низ­ло­же­нию то­го, что вы­сит­ся про­тив на­шей жиз­ни, а со­би­рать, что­бы ло­но ду­ши все­гда бы­ло пол­но та­ких за­го­тов­ле­ний и иметь нам под ру­ка­ми, что бро­сить на вра­га, ес­ли ког­да про­тив нас ина­че из­мыс­лит кознь» [19, с. 116].

Так­же и под объ­я­ти­я­ми (Еккл. 3:5) раз­ные ве­щи мо­гут под­ра­зу­ме­вать­ся. Для пра­виль­но­го по­ни­ма­ния то­го или ино­го сло­ва все­гда сле­ду­ет иметь в ви­ду, как оно упо­треб­ля­ет­ся в дру­гих ме­с­тах Пи­са­ния. На­при­мер, в 47-ом псал­ме го­во­рит­ся: «обы­ди­те Си­он и обы­ми­те его» (Пс. 47:13). Си­он – это го­ра и об­нять ее до­воль­но слож­но, по­это­му свя­ти­тель Гри­го­рий го­во­рит, что здесь тре­бу­ет­ся ал­ле­го­ри­че­с­кое тол­ко­ва­ние, «по­это­му со­ве­ту­ю­щий те­бе об­нять его, по­ве­ле­ва­ет быть при­вер­жен­ным к вы­со­кой жиз­ни, что­бы до­стиг­нуть са­мой твер­ды­ни до­б­ро­де­те­ли, ко­то­рую Да­вид за­га­доч­но оз­на­чил име­нем Си­о­на, а вре­мя уда­лять­ся от объ­я­тий го­во­рит о том, что то­му, кто ос­во­ил­ся с до­б­ро­де­те­лью, свой­ст­вен­но чуж­дать­ся сно­ше­ний с по­ро­ком» [19, с. 118]. Даже из этих немногочисленных примеров мы мо­жем ви­деть, что сло­ва кни­ги Ек­кле­си­а­с­та: «бой­ся Бо­га и за­по­ве­ди Его со­блю­дай»(Еккл. 12:13) не яв­ля­ют­ся бла­го­че­с­ти­вой при­пи­с­кой, сде­лан­ной с це­лью смяг­чить стран­ное впе­чат­ле­ние от кни­ги, но дей­ст­ви­тель­ным ито­гом ее уче­ния.