Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: историко-догматическое исследование

В. Особые сроки давности

кроме общего срока давности, в законе упоминаются еще разные другие сроки для предъявления исков, хотя они в законе не называются сроками давности, но в судебной практике это название встречается нередко. Между тем значительное число этих сроков, очевидно, не сроки давности, а преклюзивные, т.е. срочные, права на иск.

Выше объяснены как основное различие между давностью и срочностью, так и необходимость различать одну от другой[597].

Некоторые из этих сроков в прежнее время действительно были сроками давности, но с течением времени, при изменениях в гражданском строе, этот характер их был изменен законодательством, и они стали срочными правами на иск, и, наоборот, преклюзивные сроки стали сроками давности.

Особый срок давности заменяет собой для погашения того права, для которого он установлен, вполне общий срок, и о совместном применении их не может быть и речи: применение одного исключает применение другого. Напротив того, совместное применение преклюзивных сроков и общего или особенного срока давности вполне возможно.

Несомненным признаком сроков давности по русскому праву является возможность перерыва его течения.

Срок давности течет против права, по существу своему вечного, т.е. не ограниченного сроком; при бездействии лица, которому следовало искать, течение давности прекращается, если это лицо ищет; если оно снова станет бездействовать, начинается течение нового срока давности.

Срочное право с самого возникновения ограничено известным временем. Оно должно быть осуществляемо в течение определенного срока. Срок этот течет совершенно независимо от действия или бездействия управомоченного лица. Срок назначен в интересах осуществления права действиями лица, поэтому о перерыве его бездействием лица не может быть и речи. Можно, конечно, по отношению к лицу недееспособному указать на невозможность действия с его стороны и на этом основании доказывать, что приостановление течения срока применимо как к срокам давности, так и к срочным правам. По прежнему производству приостановление применялось действительно не только к давности, но и к апелляционным срокам. Однако в интересе скорого суда нежелательно допускать приостановления кратких сроков. При допущении приостановления по ним одна из главных целей суда нередко не будет достигнута. Закон, установив короткий срок для совершения действия, не должен допускать приостановления его, которым 4-месячный срок по делам малолетних может обращаться в двадцатилетний с годом, а должен установить другие гарантии для охраны прав недееспособных. Поэтому судебные уставы и не допускают приостановления течения судебных сроков и срочных прав за недееспособностью. Из прежнего времени осталось только два случая, в которых, кажется, случайно удержалось приостановление течения срочного права, именно: по двухлетнему сроку для оспаривания купчих крепостей и духовных завещаний, о чем см. ниже.

Судебная практика не допускает также приостановления особых (кратких) сроков давности.

В следующем мы рассмотрим упоминание в русском гражданском праве сроки, называемые в судебной практике большей частью сроками давности, с целью определения, относятся ли они к таковым или к срокам преклюзивным, к срочным правам.

1) однолетний срок для ограждения права на иск о приплоде. Приплод животных, находящихся в чужом неправильном владении, принадлежит законному владельцу животных тогда только, когда он подал жалобу в течение года со дня завладения теми животными[598]. Правило это основывается на постановлении Уложения 1649 года[599]. Внесением этого правила в систему гражданских законов по введении десятилетней давности установлена особого рода потеря иска о приплоде. Этот иск хозяин самки может удержать за собой лишь, когда отыскивает самку в течение года после того, как она перешла в чужое неправильное владение. Итак, право отыскивать приплод принадлежит хозяину самки лишь в течение года со дня завладения самой матерью, а не со дня рождения приплода. Собственно говоря, иск о возвращении приплода возникает лишь со дня самостоятельного существования сего приплода. Отсюда видно, что здесь нельзя говорить о давности. Иск о возвращении приплода прекращается, когда иск о возвращении самки не предъявлен в течение первого года после завладения, а не со дня возникновения самостоятельного права на приплод. Значит, дело идет не о давности, а о срочном праве.

2) Годичный срок о переделе наследства.

Том Х, ч. 1, ст. 1335: Сроком для передела (наследства) полагается один год со дня утверждения первого раздела; по прошествии же его просить о переделе запрещается.

Этот срок при прежнем судопроизводстве был, очевидно, не что иное, как общий одногодичный апелляционный срок. Так как о нем говорится в гражданском праве, то он остался и по введении нового судопроизводства и по своему происхождению должен быть признан не сроком давности, а преклюзивным сроком, хотя характер жалобы в практике устранен, и просьба о переделе должна быть предъявлена в исковом порядке[600]. Впрочем, право требовать передела не исключает и права обжаловать раздел, произведенный судом[601].

3) Двухлетний срок для предъявления иска о выдаче имущества, спасенного при кораблекрушении.

Том XI, ч. 2, Уст. торг., ст. 522: Если в течение двух лет со времени обнародования (о кораблекрушении) никто не явится с доказательствами о принадлежности ему спасенного, то теряется право иска.

Здесь, очевидно, дело идет о новом сроке давности.

4) трехлетний срок для выкупа родовых имений. Правило, постановленное об этом сроке, следующее:

том Х, ч. 1, ст. 1363: Родственники пользуются правом выкупа проданного имущества в течение трех лет: со времени выдачи купчей крепости покупщику.

По историческому происхождению своему срок для осуществления права выкупа нельзя не считать сроком давности; однако по ныне действующему праву право выкупа обращено в срочное право, потому что по закону родственники пользуются им в течение трех лет. В течение этого срока должно быть не только подано прошение о допущении выкупа, но совершен и самый выкуп: трехлетний срок для права выкупа же не может быть прерываем. Кто, оспаривая сам акт, по которому имение перешло в чужой род, пропустит срок выкупа, тот лишается сего права[602].

Судебная практика не допускает приостановления сего срока во время малолетства управомоченного, хотя основывает это не на срочности права, но тем, что закон допускает к выкупу родственников без различия лет и возраста, а продление устанавливает для лиц, отсутствующих в заграничных походах[603].

5) двухлетний срок для предъявления споров против купчих крепостей. О нем находим следующие постановления:

Том Х, ч. 1, ст. 1524: Буде в течение двух лет со дня объявления и опубликования в ведомостях о купчей крепости или о вводе во владение никто не явится для спора о купчей крепости, то впредь всякий спор об оной не должен иметь места.

Статья 1525: Объявивший на купчую крепость спор должен непременно, не пропуская вышеозначенного срока, войти и в сам иск и представить надлежащему суду свои доказательства; если же кто, объявя один только спор, но в те же два года к разрешению оного судом доказательств своих не представит, то, по прошествии уже того срока, никакой спор и доказательства на оный приняты быть не должны.

Этот двухгодичный срок не что иное, как оставшийся след отказа. Отказ имел целью сделать приобретенное право собственности бесспорным. По несовременной форме своей, по недостатку развития законодательства, в особенности по недостаточности применения существующих законов, по недостатку юридического образования у прежних практиков он не применялся, и постановления о его значении оставались мертвой буквой. Когда, наконец, постановления об отказе выпущены были из Х тома, то это правило осталось в нем по отношению к купчим крепостям и духовным завещаниям.

Значение двухгодичного срока определено в приведенных законах в том смысле, что им всякий спор об акте пресекается, таковой даже не должен быть принят. Это определение действительно может вести к недоразумениям и неясностям. Спрашивается: какое значение должно приписывать акту, сделавшемуся бесспорным?

Подобно тому как в основании <отказа> лежала совершенно правильная мысль о необходимости определения момента времени, с которого право собственности приобретено окончательно и считается неоспоримым, - мысль эта была только неправильно выражена и потом не понята, - точно так же этот двухгодичный срок мог быть зерном учреждения usucapio, в роде древнейшей формальной usucapio римского права, которой недостатки формального приобретения восполнялись. Но, к сожалению, такого понимания значения двухгодичного срока не допускает даже закон. Закон говорит только: впредь всякий спор о купчей крепости, о завещании не должен иметь места. Законодатель, вероятно, хотел сказать: <о праве собственности>, но не сказал. Десятилетней давностью покрывается и защищается владение, невзирая на то, что происхождение его не заключает в себе ни малейшего признака права, даже когда положительно известно, что оно основано на насилии или обмане. Если затем законодательство постановляет, что возможные ошибки при законном приобретении права собственности крепостным актом могут покрываться давностью, то понятно, что применение к таким случаям общего 10-летнего срока было бы несообразностью. Там, где владение основано на законном акте, где оно добросовестно, там для окончательного его укрепления, очевидно, достаточно истечения более краткого срока времени. Вот, очевидно, основание и назначение двухгодичного срока. Но это значение его не изъяснено в законе. При образе выражения закона должно сказать, что двухгодичным сроком не устраняются споры о проданном или завещанном имении, если только они не направлены против этих актов, а допускаются, если, например, основываются на других основаниях, помимо актов. Например, если доказывается, что продавец не был вправе распоряжаться проданным имением. Итак, приведенными постановлениями о двухгодичном сроке не ограждается неприкосновенность права собственности, но бесспорность акта. Поэтому истечением двухгодичного срока должно считать устраненными лишь споры, направленные против купчей или завещания. Срок этот, таким образом, следует считать не сроком давности, а сроком преклюзивным. В Государственном Совете и Сенате этот срок и был понимаем в этом смысле. Так, в одном частном деле решено Государственным Советом, что двухгодичный срок установлен лишь для оспаривания самого крепостного акта. Почему к отысканию земель, которые не были означены в крепостном акте, но вошли в вводный лист, применяется общая 10-летняя давность[604]. Подобным образом постановлено Сенатом, что двухгодичный срок относится к спорам о купчих крепостях и не применяется к искам лиц, отыскивающих недвижимое имение независимо от сего акта[605]. Далее, в другом решении общего собрания Сената[606] совершенно правильно постановляется, что двухгодичный срок не распространяется на споры, имеющие пространство владения или объем поземельной собственности, приобретенной покупщиком по купчей крепости. Такие споры подлежат действию одного только общего срока земской давности, и срок этот должен быть исчисляем с того времени, когда началось действительное владение спорным участком, а не со дня совершения крепостного акта.

Новейшая практика смотрит на этот срок таким же образом. Вопрос о значении и исчислении этого срока был подробно рассмотрен Сенатом, который в разных решениях высказал, что срок этот установлен только для оспаривания акта купчей крепости, как акта укрепления, превращающегося по истечении этого срока в бесспорный акт, но не может быть применяем к делам об отыскивании проданного имущества, для чего установлен общий срок земской давности[607]; что течение двухгодичного срока приостанавливается для малолетних[608]; что этот срок должен быть применяем и к данным, выдача которых последовала, подобно купчим крепостям[609]. Но срок этот не распространяется на случай предъявления третьим лицом спора против акта на том основании, что акт совершен на имение, принадлежащее сему лицу[610]. Равно он не применятся к искам, в которых истец, не оспаривая ни порядка совершения купчей крепости, ни вотчинного права продавца, основывает свой спор на отсутствии у продавца права на совершение купчей крепости. Например, иски, основанные на том, что продано имение заповедное, майорат, или что продавец был лично недееспособен по сумасшествию, или другой причине. Таковы и иски о признании недействительности купчей крепости по отсутствию правоспособности к приобретению у покупщика-еврея или по совершению купчей в нарушение законов 10 июля 1864 и 27 декабря 1884 года[611].

6) двухлетний срок для предъявления иска о признании завещания недействительным, или об утверждении завещания судебным порядком, когда утверждение в охранительном порядке отвергнуто. Срок исчисляется в первом случае со дня публикации об утверждении завещания к исполнению, а во втором - со дня отказа. Для малолетних этот срок считается со дня их совершеннолетия[612]. Срок этот установлен для всех споров о действительности духовных завещаний, как по несоблюдению формальностей, так и по незаконности завещательных распоряжений[613]. Он не может быть применяем к оспариванию условных распоряжений, которые могут восприять силу лишь впоследствии, при наступлении предусмотренного завещателем события[614].

Он равно не распространяется на иск о подложности завещаний, который погашается лишь 10-летней давностью[615].

Спор о неправильном исполнении завещания также не подходит под этот срок, и иск законных наследников о выдаче капитала, которым завещатель не распорядился и который незаконно удержан душеприказчиком, подлежит 10-летней давности[616].

Этот срок в некоторых кассационных решениях называется сроком давности[617], и на этот характер его указывает также приостановление течения его по случаю малолетства лица, управомоченного к предъявлению иска. Однако, так как этот срок не подлежит перерыву, то по соображениям, изложенным выше под N 5, право на иск в течение двух лет приходится признать срочным правом, а не вечным, погашаемым особым давностным сроком.

7) Годичный и двухлетний срок для предъявления исков о вознаграждении за вред и убытки, причиненные при эксплуатации железных дорог и пароходных сообщений.

До издания закона 25 января 1878 года, обнародованного 17 февраля того же года[618], к искам об убытках, происшедших на железных дорогах и на пароходах, применялся общий срок давности[619]. Приведенным законом, вошедшим в ст. 683 ч. 1 т. Х, установлен по этим делам особый срок давности и особое правило об исчислении его по искам против железных дорог.

По п. 7 ст. 683 ч. 1 т. Х для начатия исков по делам о вознаграждении за вред и убыток, вследствие смерти или повреждения в здоровье, причиненных при эксплуатации железных дорог и пароходных сообщений, полагается годичный срок, если несчастье произошло на железной дороге или на внутренних водяных путях сообщения, и двухгодичный, когда оно последовало на пароходе в морских водах.

Срок для начатия исков исчисляется:

а) если несчастье произошло на железной дороге, то со дня воспоследования события, служащего поводом к иску, а если это событие вызвало уголовное преследование, то со дня прекращения этого последнего или вступления в законную силу приговора уголовного суда;

б) если несчастье произошло на внутренних водяных путях сообщения или на пароходе в морских водах, то со дня последовавшей смерти или повреждения в здоровье.

Ходатайства этого рода, предъявляемые по истечении сего срока, не подлежат удовлетворению. Подача просьб об изменении размера присужденного срочного пособия не ограничивается никаким сроком.

Из приведенного закона видно, что указанный в нем срок есть особый срок давности. Судебная практика также считает его таковым и признает, что этот срок подлежит перерыву, хотя не применяет к нему правило о приостановлении течения по причине малолетства. Это видно из одного весьма замечательного решения Гражданского кассационного департамента Сената[620].

С.-Петербургский окружной суд установил, что за все время, когда расстроенный в своем здоровье до неизлечимого умопомешательства повреждением при эксплуатации железной дороги находился в больнице, с 1886 года по 1 мая 1888 года, главное общество железных дорог выдавало ему жалованье в увеличенном размере; такая выдача не могла обусловливаться услугами больного, не способного к работе, но только сознанием обязанности вознаградить его за понесенный вред. С.-Петербургская судебная палата поэтому нашла, что доводы ответчика о пропуске истицей срока для предъявления настоящего иска не заслуживают уважения, и окружной суд правильно усматривает в выдаче жалованья не способному ни к какой работе лицу признание ответчиком себя обязанным давать вознаграждение получившему расстройство здоровья у него на службе. Полагая факт признания ответчиком своей обязанности вознаграждать потерпевшего доказанным, судебная палата находит, что срок для предъявления настоящего иска не должен считаться пропущенным. Правительствующий Сенат нашел, что по отношению к обязательству, возникающему для железной дороги вследствие причинения кому-либо вреда в здоровье при эксплуатации, несомненно должно иметь применение общее положение о перерыве давности на иск по обязательству выполнением части обязательства (ст. 1550 т. Х, ч. 1, Свод. Зак. Гражд. и реш. Гражд. касс. деп. 1879 г. N 347). Подтверждая выполнением обязательства существование его, особенно когда выполнение выражается, как в данном деле, повременными уплатами, должник тем самым отстраняет необходимость для кредитора начинать иск, и потому естественно, при подобных обстоятельствах, в случае прекращения такого исполнения, началом для исчисления исковой давности следует считать не время возникновения обязательства, а день прекращения производившегося выполнения его. Указание 4 п. ст. 136 общего Устава росс. жел. дорог об исчислении срока для предъявления иска, между прочим, на то, что право на иск о вознаграждении за вред, причиненный здоровью при эксплуатации железных дорог, начинается со времени воспоследования события, служащего поводом к иску, конечно, имеет в виду тот случай, когда железной дорогой не исполняется обязательство, возникшее для нее вследствие такого правонарушения, но не исключает применимости и к подобным искам общего вышеприведенного положения в случае, если железная дорога и помимо иска приступит к выполнению возникшего для нее обязательства, а затем исполнение его прекратит. Посему, установив, согласно с решением окружного суда по обстоятельствам, выяснившимся при производстве настоящего дела, что до 1 мая 1888 года железная дорога выполняла обязательство, возникшее из понесенного повреждения в здоровье при эксплуатации железной дороги, - судебная палата правильно применила п. 7 ст. 683 ч. 1 т. Х и п. 4 ст. 136 общ. Устава росс. жел. дорог. Признанием, что срок исковой давности не пропущен и что сознание обязательства может быть выведено и из одних действий должника по отношению к кредитору (ср. реш. 1875 г. N 966, 1883 г. N 4), как в данном деле оно выведено из таких действий, в которых суд усмотрел выполнение обязательства.

Приведенное решение принадлежит к числу образцовых, руководствуясь которыми наша судебная практика станет на высоту своего призвания. Обсуждению дела, подавшего повод к этому решению, посчастливилось. В решениях С.-Петербургских и окружного суда, и судебной палаты не видно ни малейшего поползновения разрешать дело, придираясь к формальности или простой ссылкой на статьи Свода или номера кассационных решений, как это бывает обыкновенно в решениях наших судов. В приведенных выше решениях видно более или менее удачное, но серьезное стремление вникнуть в суть дела, обстоятельно установить существенные правовые отношения между сторонами, правильно осветить их юридическое значение и строго логическим мышлением вывести правовые из них последствия. Это вполне удалось Сенату.

Приняв во внимание это решение Сената, следует сказать, в разъяснение недостаточно полного закона, что начало течения давности по этому сроку определяется временем возникновения иска, т.е. временем причинения вреда.

Из этого общего правила установляется исключение по искам, предъявляемым против железных дорог по делам, подавшим повод к уголовному следствию. По этим делам течение давности начинается со дня окончания уголовного дела прекращением или вступлением решения в законную силу.

Неизвестно, почему исключение не распространяется на таковые же иски против пароходных обществ, где причинение вреда также может подать повод к уголовному следствию.

Такое, по-видимому, ни на чем не основанное, непонятное различие в отношении течения давности по искам вполне однородным на практике неминуемо ведет к несправедливости. Частным лицам, слышавшим, что с иском против железных дорог надо обождать, пока кончится уголовное дело, извинительно полагать, что такое же правило действует и относительно исков против пароходных обществ. Им и в голову не может прийти, что законодатель произвольно установит по совершенно тождественным искам противоречивые правила. Эта странность закона с присоединением медленности административных мест и страсти судебных мест к формальностям повели к тому, что малолетние дети утонувшего, при столкновении парохода с лодкой, отца семейства лишились следующего им по закону вознаграждения, потому что мать была утверждена опекуншей их лишь по истечении года со времени причинения смерти ее мужу, так как без такого утверждения судебные места не принимают иска матери от имени малолеток, а мать не догадалась искать от своего имени[621]. Да как же ей поверить, что суд, не принимающий прошения, когда мать ходатайствует как природная опекунша от имени детей, примет прошение от нее как от лица, обязанного содержать детей?! Как же ей догадаться, что судьи занимаются подобным буквоедством?![622]

Спрашивается, какой смысл в том, что действие родительской власти в пользу детей ставится в зависимость от утверждения их опекунами, между тем как сама опека не что иное, как искусственная родительская власть, установленная на случаи, где первая преждевременно прекратилась?

Понятно, что родительская власть ограничивается или подвергается контролю, насколько возможны злоупотребления ею. Но просто нелепо ограничивать ее в таких случаях, где она ходатайствует в пользу детей. Ходатайство родителей за детей должно быть допускаемо без всякого утверждения. Отказать можно им в выдаче денег, присужденных детям, пока они не будут утверждены опекунами, потому что там злоупотребления возможны.

Уравнение исков к пароходным обществам с исками к железным дорогам относительно исчисления срока давности в случае производства уголовного следствия тем более справедливо, что производство иска в гражданском суде приостанавливается при открытии уголовного следствия, если иск уже предъявлен, а если не предъявлен, то предъявление не допускается. В таком случае течение давности должно быть приостановлено, потому что время, когда невозможно производство, не может быть зачтено в течение давности. Наше законодательство вместо того решило, что по искам к железным дорогам течение давности начинается со времени окончания уголовного дела, поэтому сама справедливость требует распространения этого правила и к искам против пароходных обществ.

При определении истечения срока не полагаются в счет табельные дни, случающиеся в конце его, а также следующие непосредственно за ними[623], так что в этом случае иск может быть предъявлен в первый присутственный день по истечении срока.

8) Двухлетний срок для сохранения вексельного права[624]. Течение срока по бессрочному векселю считается со времени протеста, а по срочному - со дня просрочки, со дня, следующего за днем срока векселя[625].

Судебная практика Сената рассматривает этот срок как срок давности[626]. Сенат признал возможность перерыва сего срока. Так, в случае прекращения по какой-либо причине взыскания по векселю и возвращения векселя истцу для сохранения за срочным векселем силы вексельного права необходимо предъявление его вновь ко взысканию в (новый) двухлетний срок[627]. При прекращении взыскания по векселю в полиции за нерозыском ни должника, ни его имущества, если вексель не будет возобновлен до истечения добавочного двухлетнего срока со дня просрочки, как срока давностного, срок этот должен быть признан пропущенным и вексель потерявшим силу вексельного права, ибо от кредитора зависит: либо заявить полиции требование о сыске должника, или просить суд о признании должника несостоятельным, как скрывшегося[628]. Предъявление векселя ко взысканию прерывает течение двухлетнего срока[629].

Нахождение векселя при уголовном деле по обвинению истца в похищении оного приостанавливает течение двухлетнего срока[630]. Далее Сенат решил, что уплата части или рассрочка прерывают течение двухлетнего давностного срока[631]. Однако решением Государственного Совета 1882 года эта практика изменена на том основании, что ни отсрочка, ни уплата по векселю не могут прерывать течения двухлетнего срока[632]. С тех пор в этих случаях практика следует этому разъяснению.

Иск, начатый, но прекращенный, не прерывает течение двухлетнего срока[633].

Таким образом, хотя по взгляду практики этот срок считается давностным, но такому взгляду отчасти противоречит упомянутое разъяснение Государственного Совета. Мы полагаем, что собственно этот срок не срок давности, но преклюзивный и что в решении Государственного Совета устраняются крайние выводы практики из признанного за этим сроком характера срока давности. В приведенном решении Государственного Совета высказалось, очевидно, сомнение, соответствуют ли выводы практики значению срока в системе вексельного права. Бездействие лица в течение этого срока не лишает его возможности осуществления своего права, которое может быть погашаемо лишь истечением десятилетней давности, на что прямо указывается в ст. 94 и 95 Уст. о векселях, но только лишает вексель его особенной силы. Отсюда необходимый вывод, что этот срок не срок давности и что дело идет о срочном праве, по свойству своему не исключающем применения общего или особого рода давности. Между тем как применение особого срока давности делает невозможным добавочного применения общего срока давности.

9) Двухлетний срок для открытия спора о личных, соединенных с браком, гражданских правах, как оставшегося в живых супруга, так и рожденных от того брака детей, в случае прекращения брака смертью одного из супругов[634].

Срок этот исчисляется со дня смерти супруга, и истечением его прекращается право на открытие упомянутых сроков. Отсюда видно, что дело идет о срочном праве, а не о сроке давности. Истечением этого срока прекращаются всякие иски о незаконности и ничтожности брака, иски, которые во время жизни не прекращаются даже десятилетней давностью. Поэтому дети, рожденные в незаконном браке, по неоспаривании его в течение этого срока, признаются законными[635].

10) Годичный и двухлетний срок для оспаривания законности рождения во время существующего брака.

Оспаривать законность рождения детей, рожденных во время брака, вправе только муж. Для предъявления такого иска назначен годовой срок, если муж во время рождения ребенка находился в пределах государства, и двухлетний, если он находился за границей.

Срок этот считается со дня рождения ребенка, а если жена успела скрыть от мужа рождение младенца, то со дня, в который он узнал о рождении последнего.

Если муж умер до рождения младенца или до истечения срока, то право начинать или продолжать иск переходит к его наследникам по закону в том только случае, когда он прежде смерти не объявлял, что признает сего младенца законным. Наследники должны предъявлять иск в течение трех месяцев со дня смерти мужа или со дня рождения младенца, если разрешение матери от бремени последовало после смерти мужа[636].

Из этих постановлений, не допускающих приостановления срока на случай малолетства наследников, ограничивающих переход иска к наследникам и устанавливающих при известных обстоятельствах даже сокращение срока, следует заключить, что приведенными статьями установлен не срок давности, а лишь срочное право на иск.

По истечении срока споры о незаконности рождения не могут быть предъявляемы ни в виде исков, ни в виде возражений[637].

Но этот срочный иск установлен исключительно для вопросов о незаконности брака или о незаконном прижитии рожденного женой во время брака младенца, спор же о незаконности рождения младенца, прижитого отцом с другой женщиной, подложно записанного рожденным женой, не только не есть срочный иск, но вообще не подлежит действию давности, так как дело идет о незаконном присвоении прав семейственных и состояния[638].

11) Годичный срок для расчетов между купцами, хозяевами и приказчиками. Течение этого срока считается со дня после окончания срока служения приказчика. С истечением срока как хозяин, так и приказчик теряют право иска друг против друга, по букве закона даже <всякое право к требованию чего-либо>[639].

При существовании этого срока к этим расчетам не может быть применяема 10-летняя давность[640]. Этот срок следует признать сроком давности, подлежащим перерыву.

12) Годичный срок по задаточным распискам.

Годичный срок, установленный ст. 1687 т. Х, ч. 1, для совершения купчей крепости, есть срок преклюзивный; следующий за истечением его годичный срок для предъявления иска о задатке есть срок давности, который исключает применение общего срока давности и подлежит перерыву.

Практика Сената смотрит таким же образом на этот срок[641]. Поэтому суд не вправе основать свое решение на пропуске этого срока, если сторона на такой проступок не указывала[642]. Срок этот, хотя статья о нем стоит в главе о запродаже, применяется исключительно к задаточным распискам, составленным по ст. 1686[643], и не применяется ни к запродажным записям, ни к каким-либо иным договорам.

По запродажным записям нахождение запроданного имения во владение покупщика не останавливает течения давности для обратного требования уплаченных по записи денег, ибо предоставление владения по запродажной записи не есть исполнение записи[644].

Течение давности по иску о взыскании заплаченных по запродажной записи денег начинается не со дня совершения записи, но со дня, когда совершение купчей крепости сделалось невозможным[645].

Для взыскания же по запродажной записи неустойки течение давности начинается с наступлением срока, назначенного в записи для совершения купчей крепости.

С того же времени начинается течение срока для предъявления иска по запродажной записи[646]. Если срока не назначено, то с момента требования, обращенного одной стороной к другой, исполнить договор, т.е. совершить купчую крепость. При отказе от совершения возникает право требовать возвращения задатка[647].

Табельные дни, оканчивающие этот срок, не полагаются в счет при его исчислении[648].

13) Трехлетний срок для возобновления приостановленного производства. Уст. Гражд. Суд., ст. 689: Приостановленное производство признается уничтоженным, когда в течение трех лет со времени его приостановления не было подано просьбы о возобновлении оного.

Статья 692: В случае уничтожения производства первоначальный иск не прерывает течение земской давности.

По ст. 735 Уст. Гражд. Суд. такой же срок при таких же условиях применяется к заочным решениям.

Срок этот, установленный Уст. Гражд. Суд., прекращающий не право иска, а только определенное производство и не исключающий применения общего срока давности, не есть срок давности, а судебный. Стороне предоставлено срочное право возобновления приостановленного производства.

Срок этот и последствия его заимствованы из французского устава, причем, однако, péremtion d'instance, имеющая благодетельное влияние для обеспечения скорости суда и предупреждения произвола сторон тянуть дело до бесконечности, искажено так, что уже не может иметь такого значения. При заимствовании опущено все то, что дает péremtion d'instance ее обширное и благодетельное значение. Не заботясь о насущной потребности практической жизни в обеспечении скорого и непрерывного производства, Уст. Гражд. Суд. приурочивает уничтожение производства не к бездействию сторон вообще, но исключительно к случаям приостановления его по ст. 681 и несоблюдению формальности подачи прошения о возобновлении[649].

Практика Сената, применяя искаженное законом учреждение в упомянутом ограниченном смысле, старалась, однако, при случае логическими выводами сделать его применение более целесообразным.

Установляя, что ст. 681 Уст. Гражд. Суд. не исчерпывает всех тех случаев, в которых судебные места могут приостанавливать производство дела (ср., например, ст. 8 и 571 Уст. Гражд. Суд. и др.), Сенат тем не менее допускает применение ст. 689 только и исключительно к случаям приостановления производства по указанным в ст. 681 причинам[650]. В частности, не допускается применение ст. 689 к производству по исполнению решений не заочных[651]. Далее Сенат решил, что уничтожение произвола второй[652], или кассационной, инстанции[653] по невозобновлению в течение трех лет производства может иметь последствием лишь отмену производства самой инстанции, а не всего произвола. Об отмене перерыва срока давности в этом случае не может быть речи; течение давности прервано окончательно иском, а решение первой инстанции отменой производства, в котором оно оспаривалось, вступает в законную силу.

Такое решение Сената должно признать вполне основательным и целесообразным. Если трехлетним бездействием уничтожается производство, не доведенное до решения, то подобной меры нельзя применять к судебному решению, поставленному в основании состязательного производства, доведенного до конца в первой инстанции. По нашему уставу судебные решения, за исключением заочных, погашаются исключительно 10-летней давностью. Они устанавливают вечные, а не срочные права, прекращающиеся истечением краткого срока. Средства же оспаривания решения имеют срочный характер; поэтому понятно, что они уничтожаются бездействием по производству точно так же, как прекращаются истечением решительного срока[654].

По образу выражения ст. 689, в которой не упоминается ни о просьбе об уничтожении, ни о рассмотрении, Анненков заключает, что уничтожение производства наступает без всякой просьбы о том заинтересованной стороны и без особого о том определения суда в силу самого закона[655]. Фальковский[656] утверждает, что как по французскому, так и по русскому процессу производство подлежит уничтожению не иначе, как по требованию заинтересованной стороны, так как дело идет будто бы о сроке давности. По нашему мнению, следовало бы принять это правило, только не обосновывая его давностным характером срока, но по аналогии. Необходимость ходатайства стороны следует, кроме того, из общего принципа, по которому гражданский процесс движется исключительно по ходатайству сторон, и суд вообще постановляет определения только вследствие такого ходатайства[657].

Поэтому Сенат вполне основательно требует, чтобы уничтожение производства не происходило иначе, как по определению о том суда[658]. При этом можно надеяться, что Сенат, соображая свое толкование с общим духом нашего процесса, в дополнение сего толкования постановит, что упомянутое определение может последовать исключительно только по ходатайству заинтересованной стороны[659].

Течение трехлетнего срока исчисляется со времени объявления определения суда о приостановлении производства. Восстановление этого срока должно быть допускаемо на общем основании[659].

14) Месячный срок для предъявления рабочими исков о расторжении договоров по неполучению в срок платы.

Законом 3 июня 1886 года[660] введен был трехмесячный срок для иска фабричных и заводских рабочих о расторжении договора по неполучению в срок платы. Законом 8 июня 1893 года[661] этот срок сокращен в месячный. Срок этот в судебной практике рассматривался как давностный. При поверхностном отношении наших судов к содержанию юридических норм случалось, что на этот срок смотрели как на специальный срок по жалобам рабочих на предпринимателей вообще. Поэтому Сенат, отменяя решение С.-Петербургской судебной палаты, в котором этому сроку приписывалось подобное распространительное значение, установил, что ст. 98 Уст. Промышл. (ч. 2 т. XI Cв. Зак.) предоставляет рабочему право требовать судебным порядком расторжения заключенного с ним договора и точно определенного вознаграждения, причем для подобного иска устанавливается сокращенный давностный срок - месячный. Буквальный текст этого закона не оставляет сомнения в том, что упомянутый в нем сокращенный давностный срок установлен исключительно для определенного точно упомянутого в законе иска о расторжении договора, и поэтому, как закон специальный, устанавливающий исключение из общего закона о десятилетней давности, распространительно применяем к другим искам быть не может[662].

Примечания:

[597] Ср. стр. 218 и сл. Ср. также вышеприведенное касс. реш. 1897 г. N 86.

[598] Т. Х, ч. 1, ст. 431.

[599] Глава Х, ст. 285.

[600] Касс. реш. 1875 г. N 250, 1877 г. N 142, 1890 г. N 90.

[601] Касс. реш. 1876 г. N 31, 62; 1879 г. N 344; 1877 г. N 142.

[602] Т. Х, ч. 1, ст. 1366.

[603] Касс. реш. 1882 г. N 48, 1895 г. N 45.

[604] <Ж. М. Ю.>. 1865, N 4.

[605] <Ж. М. Ю.>. 1863, N 1.

[606] <Ж. М. Ю.>. 1868, N 4, стр. 92-96.

[607] Касс. реш. 1869 г. N 510, 1871 г. N 894, 1872 г. N 884, 1874 г. N 271, 1880 г. N 244, 1886 г. N 96, 1890 г. N 9.

[608] Касс. реш. 1869 г. N 510.

[609] Касс. реш. 1874 г. N 877, 1890 г. N 9.

[610] Касс. реш. 1878 г. N 246, 1880 г. N 244, 1886 г. N 96.

[611] Касс. реш. 1890 г. N 124.

[612] Т. Х, ч. 1, ст. 1066.

[613] Касс. реш. 1882 г. N 49, 1890 г. N 96, 1895 г. N 15.

[614] Касс. реш. 1886 г. N 20, 1891 г. N 112.

[615] Касс. реш. 1893 г. N 11.

[616] Там же.

[617] Касс. реш. 1877 г. N 79, 1882 г. N 78.

[618] П. С. З. N 58111, II, ст. 1-8.

[619] Ср. касс. реш. 1880 г. N 195.

[620] Касс. реш. 1893 г. N 30.

[621] Касс. реш. 1894 г. N 111.

[622] Пора, давно пора изменить такую практику. Сенат ведь не раз высказывал, что родители являются природными опекунами детей. Поэтому следовало бы принимать прошения родителей от имени малолетних детей, насколько дело идет об ограждении прав детей. Для ограждения прав детей от произвольных действий родителей можно распорядиться, чтоб до утверждения их опекунами взысканные в пользу детей деньги вносились в судебные или опекунские места. Лишать малолетних из-за формальностей принадлежащих им прав - вопиющая несправедливость, не устраняемая тем, что закон, установляя ни на чем не основанные различия, сам подводит к лишению малолетних принадлежащих им прав.

[623] Касс. реш. 1883 г. N 67.

[624] Уст. о векс., ст. 94, 95.

[625] Касс. реш. 1873 г. N 1084, 1881 г. N 13. Реш. IV Деп. 1878 г. N 312. Сборник Носенко. III, N 39. Впрочем, об исчислении срока существует разногласие. См.: Носенко. Устав о векселях. М., 1894, стр. 47.

[626] Ср. касс. реш. 1881 г. N 13. Впрочем, такой взгляд на этот срок существовал и в прежнее время, как видно из следующего.

[627] Реш. IV Деп. 1879 г. N 125. Сборник Носенко, т. III, N 23.

[628] Касс. реш. 1876 г. N 674, 1881 г. N 13.

[629] Реш. IV Деп. Сената 1879 г. N 343. Сб. Носенко, т. III, N 21; 1879 г. N 1536, ib., т. IV, N 4.

[630] Реш. IV Деп. 1880 г. N 1429. Сб. Носенко, т. V, N 18, ср. т. IV, N 5 и II, N 1209.

[631] Реш. IV Деп. Сената 1877 г. N 1030. Сб. Носенко, т. I, N 103; 1879 г. N 284, ib., т. IV, N 378; реш. II Общ. Собр. Сената 1879 г., ib., т. IV, N 6.

[632] Сб. Носенко, т. V, N 29.

[633] Касс. реш. 1881 г. N 13.

[634] Уст. Гражд. Суд., ст. 1340.

[635] Касс. реш. 1876 г. N 595.

[636] Уст. Гражд. Суд., ст. 1350-1353.

[637] Касс. реш. 1876 г. N 595, 1899 г. N 89.

[638] Ср. касс. реш. 1879 г. N 152, 378.

[639] У. Торг. изд. 1893 г., ст. 29-32.

[640] Касс. реш. 1869 г. N 634.

[641] Касс. реш. 1874 г. N 216.

[642] Касс. реш. 1869 г. N 706, 1872 г. N 583, 1874 г. N 216.

[643] Касс. реш. 1869 г. N 878; 1870 г. N 474; 1871 г. N 481; 1872 г. N 293; 1873 г. N 1212; 1874 г. N 235; 1875 г. N 568, 689; 1891 г. N 35.

[644] Касс. реш. 1868 г. N 88.

[645] Касс. реш. 1874 г. N 305.

[646] Касс. реш. 1875 г. N 71.

[647] Касс. реш. 1891 г. N 85.

[648] Касс. реш. 1868 г. N 721; 1869 г. N 701; 1871 г. N 834; 1874 г. N 604; 1875 г. N 296, 329; 1883 г. N 6.

[649] Ср.: Анненков. Комм., III, стр. 357 и сл.

[650] Касс. реш. 1875 г. N 870, 896; 1883 г. N 42.

[651] Касс. реш. 1879 г. N 266.

[652] Касс. реш. 1880 г. N 169, 1886 г. N 97.

[653] Касс. реш. 1882 г. N 99.

[654] Анненков, Комм., III, стр. 363, полагает, что уничтожением кассационного производства не затрагивается решение палаты, но что уничтожением производства последней должно быть уничтожаемо также решение окружного суда, потому что в законе не сказано об уничтожении только производства второй инстанции и сохранении производства первой, чем раздроблялось бы производство. Доводы эти не только неубедительны, но непонятно, почему здесь придается такая важность нераздробляемости производства, что для охранения ее следует отменить даже воспоследовавшее уже решение дела. По крайнему нашему разумению, суд производится для решения спора о праве, а не для охранения нераздробляемости производства, которая не может быть целью суда, а только средством достижения решения. Поэтому ради нее никак нельзя жертвовать состоявшимся решением. Если апеллятор, оспаривающий решение, сам не старается возобновить дело и доказать неправильность решения, а своим бездействием доводит производство до уничтожения, по какой логике можно утверждать, что уничтожением производства по оспариванию решения уничтожается и самое решение, несмотря на то, что его оспаривать не смели. Зачем понадобилось в подобном случае говорить о нераздробляемости производства, - да еще нераздробляемости двух производств, одного, оконченного решением суда первой степени, и производством, начатым во второй инстанции и затем оставшимся без последствий? Дело, решенное окружным судом в первой инстанции, есть производство самостоятельное; решение по нему, в силу закона, способно вступить в законную силу. Переход во вторую инстанцию вовсе не необходим, не совершается в интересе правосудия, а зависит от воли сторон. Если они не пользуются правом переноса, решение вступает в законную силу. Иначе сторона, по бездействию которой производство уничтожено, этим бездействием достигла бы отмены решения, которой доводами достигнуть не могла. Независимо от полной нелогичности такого результата, он недопустим уже потому, что только заочное решение теряет свою силу неприведением в исполнение в течение трехлетнего срока, а решения первой инстанции могут быть отменяемы лишь решениями второй инстанции и могут терять свою силу лишь неприведением в исполнение в течение 10-летнего срока со дня вступления в законную силу. По склонности многих из наших юристов к механическому применению предписаний, Анненков выводит из того, что во французском уставе прямо сказано, что в таком случае решение первой инстанции вступает в законную силу, что у нас это <не велено>. Мы полагаем, что указанный пробел устава должен быть дополнен не зря, толкованием молчания в запрещение, а логическими выводами из других норм его, да применением аналогии. Сам Анненков при толковании ст. 689 установил, что уничтожением производства не уничтожается право, а только способ его защиты. Решение первой инстанции не есть способ защиты права, а устанавливает самое право. Это право не может быть отменено уничтожением не доведенного до конца спора против него.

[655] Анненков. Комм., III, стр. 369.

[656] Лекции гражд. судопр. <Ю. В.>. IV, стр. 88.

[657] Того же мнения Вербловский, Движ. гражд. проц. <Ж. Гр. и Уг. Пр.>. 1883, I, стр. 202.

[658] Касс. реш. 1880 г. N 44.

[659] Уст. Гражд. Суд., ст. 835. Ср.: Анненков. Комм., III, стр. 362.

[660] 3-е П. С. З. N 3769.

[661] Уст. Промышл., ст. 98 изд. 1893 г.

[662] Касс. реш. 1899 г. N 3.